15. Христианство и церковь в Зап. Европе в раннее Средневековье.

Огромную роль в укреплении господства феодалов и в подавлении борьбы народных масс против феодальной эксплуатации играла христианская церковь в Европе. Пользуясь религиозными средствами идеологического воздействия на людей, церковь выступала в качестве защитницы интересов господствующего класса и видела свою основную задачу в том, чтобы примирить трудящихся с их тяжёлым положением в феодальном обществе.

Христианство стояло у колыбели феодального общества как сложившаяся религиозная идеология. Возникнув в рабовладельческом мире, христианство не пало вместе с ним, но очень умело приспособилось к условиям феодализма и стало феодальной религией с соответствующей церковной организацией. Точно так же позднее оно приспособилось к условиям буржуазного общества и стало одной из опор господства буржуазии. Это произошло потому, что религия имеет глубокие социальные корни во всяком классовом обществе, где существует эксплуатация человека человеком, где господствующие классы наряду с бичом надсмотрщика нуждаются в молитвах священника, который оправдывает классовое угнетение и обещает народным массам за все муки на земле вечное блаженство после смерти. Христианская церковь в средние века была решительно враждебна классовой борьбе трудящихся и эксплуатируемых. Она освящала феодальную эксплуатацию, проповедуя, что социальное неравенство «установлено богом». Тем самым церковь тормозила общественное развитие. В. И. Ленин писал: «Бог есть (исторически и житейски) прежде всего комплекс идей, порожденных тупой придавленностью человека и внешней природой и классовым гнетом,— идей, закрепляющих эту придавленность, усыпляющих классовую борьбу».( В. И. Ленин, А. М. Горькому, Соч., т. 35, стр. 93.)

Христианство, ставшее в IV в. государственной религией в Римской империи, со временем распространилось и среди «варварских» народов, завоевавших эту империю, так как их старые религии не соответствовали условиям складывавшегося феодального общества. Новым условиям более соответствовало христианство, освящавшее классовое неравенство и эксплуатацию.

Низкий уровень развития производительных сил в средние века (следствием чего являлась огромная зависимость основного производителя материальных благ — крестьянина от стихийных сил природы), социальный гнёт, невыносимой тяжестью лежавший на народных массах, а также культурная отсталость — всё это обусловливало господствующую роль религиозной идеологии в феодальном обществе и создавало чрезвычайно благоприятные условия для всевозможных суеверий. Власть духовенства (которое к тому же держало всё образование в своих руках) над умами людей была чрезвычайно велика. Утверждая божественность власти феодалов и освящая господство эксплуататоров над эксплуатируемыми, церковь учила, что обязанность трудящихся масс состоит в том, чтобы выполнять феодальные повинности в пользу сеньоров и безропотно переносить гнёт и насилие с их стороны.

Христианство, как и всякая сложившаяся религиозная идеология, представляет собой определённую систему взглядов и соответствующих им учреждений. Феодальный строй держался не одними только средствами насилия. Церковь потому и играла в средние века крупную социальную роль, что в её распоряжении были тонкие и универсальные средства принуждения — специфические религиозные способы идеологического воздействия.

Церковь внушала людям, что человек от природы склонен к греху и не может без помощи церкви рассчитывать на «спасение», на получение «блаженства» после смерти в потустороннем мире. Библейская сказка о грехопадении Адама и Евы, соблазнённых дьяволом и ослушавшихся веления бога, за что все их потомки (т. е. всё человечество) осуждены нести на себе тяжесть этого преступления, а также учение о грехах, совершаемых каждым человеком, стали в руках церкви орудием духовного террора. Она учила (и учит), что всех людей ждут после смерти страшные кары за «грехи» и что лишь церковь обладает сверхъестественной силой («благодатью»), которая позволяет ей избавлять человека от загробных мук и обеспечивать ему райское блаженство после смерти.

Носителями этой «благодати» церковь объявляла представителей духовенства, которые будто бы получают некую «божественную» силу при посвящении их в сан. Право посвящать в сан священника имели лишь представители высшей церковной иерархии. Этим церковь ещё больше утверждала авторитет всех священнослужителей. «Благодать», согласно учению церкви, оказывает воздействие на людей при помощи особых магических действий, так называемых «таинств», которых христианская церковь признаёт семь: крещение, покаяние или исповедь, причащение, священство и др. Социальный смысл учения церкви о «таинствах» заключается в том, чтобы убедить эксплуатируемые массы в тщетности их классовой борьбы и вселить в них веру во всемогущество церкви, которая-де одна обладает средством для их «спасения».

Церковь внушала массам, что лишение человека «благодати» равносильно лишению его надежды на это «спасение». В период средневековья, когда религиозная идеология господствовала над умами, индивидуальное отлучение от церкви или отлучение, распространявшееся на целую территорию (на Западе оно носило наименование интердикта, т. е. запрещения совершать в данном округе церковные службы и обряды), было в руках церкви весьма сильным средством воздействия на людей. Отлучение было также действенным средством при защите церковью своих владений.

С учением о врождённой греховности людей было связано широко проповедовавшееся христианской церковью представление о загробных муках и о вездесущем и всесильном дьяволе, подбивающем человека на грехи, главным из которых церковь вместе с господствующим классом считала возмущение против феодалов духовных и светских. Неверие в дьявола представители церкви приравнивали к неверию в бога.

Учение о всесилии дьявола нашло своё выражение, в частности, и в распространявшихся и поддерживавшихся церковью представлениях о «ведьмах» — женщинах, якобы «одержимых дьяволом» и способных причинить вред людям (насылать непогоду, уничтожать урожай и т. д.). Ещё в 829 г. церковный собор в Париже принял решение против ведовства, а в последующие столетия римские папы своими буллами (посланиями) против «ведьм» положили начало массовому сожжению на кострах ни в чём не повинных женщин, обвинённых в «общении с дьяволом».

Христианская церковь и на Западе, и на Востоке в широчайших размерах насаждала почитание «святых» мощей и веру в чудеса. Каждая церковь, каждый монастырь старались обзавестись своими «святынями», чтобы привлекать ими паломников и вымогать приношения. Культ мощей и реликвий способствовал укреплению фанатизма и суеверий в народе. Для того чтобы привить массам смирение и терпение, церковь призывала их к отречению от мирских благ (аскетизму), которого её служители, как правило, сами не придерживались. Она создала культ пустынников и отшельников, о жизни которых творила легенды, и ставила их в пример тем, кто был угнетён и влачил нищенское существование.

Все отмеченные выше представления в ранний период средневековья были характерны для христианской церкви в целом. Однако со временем между западнохристианской и восточнохристианской церковью возникли и различия. Эти различия установились в церковной организации, в вероучении (догматике) и в культе (обрядах).

В результате превращения христианства в господствующую религию и в Восточной, и в Западной Римской империи сложилась сильная и централизованная церковная организация во главе с епископами, управлявшими отдельными церковными округами (епархиями). К середине V в. образовалось пять центров христианской церкви, или пять патриархий, епископы которых получили титулы патриархов,— в Константинополе, Риме, Александрии, Антиохии и Иерусалиме. Дальнейшая история христианской церкви в Византии и на Западе развивалась по-разному, в соответствии с особенностями развития в них феодализма.

В основу своей организации восточнохристианская церковь положила административное деление Восточной Римской империи. При этом из четырёх патриархий, находившихся в составе восточнохристианской церкви (константинопольской, александрийской, антиохийской и иерусалимской), на церковном соборе 381 г. столичная константинопольская патриархия получила первенствующее положение. Сильная императорская власть, сохранившаяся в Византии, стремилась к тому, чтобы, церковь была послушным орудием государства и находилась от него в полной зависимости. Византийские императоры уже на соборах середины V в. были признаны лицами, имеющими верховные права в церкви с титулом «императора-архиерея». Хотя высшим органом восточнохристианской церкви считались церковные соборы, право созыва этих соборов принадлежало императору, который определял состав их участников и утверждал их постановления.

Иным было положение церкви в странах Западной Европы, где произошли весьма существенные перемены после падения Западной Римской империи и исчезновения императорской власти. Принятие христианства «варварскими» королями и знатью способствовало тому, что церковь, внедрившаяся в «варварское» общество, которое переживало процесс феодализации и закрепощения крестьян, смогла занять в этом обществе особое положение.

Пользуясь слабостью раннефеодальных «варварских» государств и их взаимной борьбой, епископы «вечного» города Рима, с IV в. именовавшиеся папами, очень рано присвоили себе административные и политические функции и стали выступать с претензиями на высший авторитет в делах христианской церкви в целом. Реальной основой политической власти римских епископов — пап являлись богатейшие земельные владения, сосредоточенные в их собственных руках и в подчинённых им монастырях. Во второй половине VI в. номинально зависимые от Византии, власть которой в Италии к этому времени сильно уменьшилась, римские папы стали фактически совершенно самостоятельными. Для оправдания своих притязаний римские папы распространили легенду о том, что римская епископская кафедра будто бы была основана апостолом Петром (считавшимся учеником мифического основателя христианской религии Иисуса Христа). Поэтому свои огромные земельные владения папы называли «вотчиной св. Петра». Эта легенда должна была создать ореол «святости» вокруг римских пап. Папа Лев I (440—461) для подтверждения прав римского епископа на первенство среди других епископов прибег к подлогу. В латинский перевод постановлений первого «вселенского» собора он вставил фразу: «Римская церковь всегда имела первенство». Эти же идеи развивали и последующие папы, несмотря на то, что притязания римских епископов—пап на господствующую роль во всей христианской церкви вызывали самое решительное противодействие со стороны других епископов, в особенности восточных.

Средневековая христианская церковь в своей структуре воспроизводила феодальную иерархию. Так, на Западе главой церкви стал римский папа. Ниже папы стояли крупные духовные феодалы — архиепископы, епископы и аббаты (настоятели монастырей). Ещё ниже находились священники и монахи. Небесный мир средневекового христианства являлся точным воспроизведением мира земного. На самом верху небесной иерархии, по учению церкви, находился всемогущий «бог-отец» — копия земных владык,— окружённый ангелами и «святыми». Феодальная организация небесного мира и самой церкви должна была освятить в глазах верующих феодальные порядки на земле.

Огромную роль в средневековой христианской церкви играло монашество, получившее широкое распространение и на Востоке, и на Западе. Монашество возникло в период раннего христианства как форма отшельничества или бегства из общества тех людей, которые потеряли веру в возможность избавиться от социального гнёта. Однако уже к VI в. созданные монахами общежития (монастыри) превратились в богатейшие организации. Труд перестал быть обязательным для монахов, а об аскетизме монашества периода его зарождения давно было забыто. На Востоке монашество стало крупной политической силой, пытавшейся влиять на дела государства. На Западе же, начиная с Бенедикта Нурсийского (480—543), основавшего Монте-Кассинский монастырь в Италии и положившего тем самым начало бенедиктинскому ордену, монашество сделалось верной опорой римских пап и в свою очередь принимало активное участие в политических делах западноевропейских государств.

Всемерно содействуя господствующему классу оформлять и укреплять феодальную зависимость крестьянства, церковь и на Востоке, и на Западе являлась сама крупнейшим землевладельцем. Она получала огромные земельные владения в порядке дарений от королей и крупных феодалов, которые стремились упрочить положение церковной организации, освящавшей их господство. Дарами в пользу церкви они рассчитывали в то же время обеспечить себе «царство небесное». И в Византии, и на Западе церкви и монастыри владели примерно одной третью всей земли. В монастырских хозяйствах работали тысячи крепостных, подвергавшихся ещё более жестокой эксплуатации, чем на землях светских феодалов. Особенно велики были земельные владения церкви в Италии. В V в. три римские церкви — Петра, Павла и Иоанна Латеранского — получали, кроме доходов натурой, ещё 22 тыс. солидов (около 128 тыс. руб. золотом) годового дохода.

Корыстолюбие и жадность духовенства не знали пределов. Огромные земельные богатства были получены церковью путём обманов, подлогов, подделки документов и пр. Клирики и монахи пускали в ход угрозы небесными карами и вымогали завещания в пользу церкви. Церковные владения пользовались правом иммунитета на Западе и подобным же правом экскуссии в Византии. Церковные служители подлежали только церковному суду.

Епископы наделялись также и административными функциями. Всё это возвышало их в обществе и способствовало усилению их власти. Образ жизни высшего духовенства мало чем отличался от образа жизни крупнейших светских феодалов.

По мере того как возрастало религиозное и политическое влияние римского епископа, возрастали и притязания последнего сначала на равную власть со светскими владыками, а потом и на верховную. Характерной особенностью папской политики всегда была ориентация на более сильные государства, при поддержке которых недостаточно мощное само по себе папство рассчитывало с наибольшим успехом осуществить свои планы. Когда в 568 г. в Италию вторглись лангобарды и она оказалась поделённой между ними и византийцами, папы стремились использовать в своих интересах борьбу этих противников, вступая с ними попеременно в соглашения. Когда же на Западе всё большую роль стало играть государство франков, римские епископы стали сближаться с франкскими королями и искать в них союзников против лангобардов.

Пипин Короткий совершил два похода в Северную Италию (в 754 и 755 гг.), разбил лангобардов, отнял у них территории Римской области и Равеннского экзархата и передал их в 756 г. папе. Этим было положено начало существованию государства римского папы — Папской области. С этих пор папа начал вести себя, как светский государь. Возникшее в VIII в. папское государство было таким же феодальным государством, как и другие государства Западной Европы.

Для исторического обоснования и оправдания светской власти римского епископа в качестве главы церковного государства папой Стефаном II или его приближёнными был сочинён подложный документ, так называемый «Константинов дар», т. е. грамота, будто бы данная в своё время императором Константином римскому папе. Эта подложная грамота гласила, что император дарует римскому епископу власть, равную своей, отдаёт папе Рим, города Италии и все западные страны, а сам удаляется на восток, в Константинополь.

В середине IX в. в интересах папства была создана ещё одна фальшивка, так называемые «Лжеисидоровы декреталии» — сборник подложных документов, в которых говорилось о власти римского епископа над всеми другими епископами, отрицалось право светских государей вмешиваться в дела церкви, а также провозглашалось требование подчинения светских государей духовной власти. В «Лжеисидоровых декреталиях» выдвигалось положение о непогрешимости римских пап. Притязания пап на верховное господство сталкивали их со светскими государями и с епископами, главным образом восточными. Расхождения между церквами на Востоке и на Западе, начавшиеся со времени разделения Римской империи, всё больше углублялись.

Различия в политическом, социальном и культурном развитии Византии и стран Западной Европы не могли не сказаться и в религиозной области. Единство христианской церкви уже задолго до её окончательного разделения было лишь видимым. К общим причинам, которые привели к разделению церквей на западную и восточную, добавились и расхождения по религиозным вопросам. Таким в середине IX в. был спор о так называемом «filioque», т. е. о том, «исходит ли дух святой» только от «бога-отца» (положение, признаваемое восточной церковью) или от «бога-отца» и «бога-сына» (положение, признаваемое церковью на Западе). За этими богословскими спорами скрывались совершенно реальные церковно-политические разногласия и, в частности, столкновения из-за деятельности церковных миссий восточной церкви в IX— X вв., которые были в руках Византийской империи орудием распространения её влияния на соседние страны.

Деятельность византийских церковных миссий наталкивалась на сильное противодействие со стороны римской церкви, заинтересованной в расширении собственного влияния, и служила одной из причин для резких конфликтов между константинопольскими патриархами и римскими папами. Это была борьба за власть, за церковные доходы и политическое влияние.

Особенной остроты взаимоотношения между римским папой и константинопольским патриархом достигли в 60-х годах IX в. Созванный патриархом Фотием в Константинополе церковный собор восточных епископов (867 г.) предал анафеме (церковному проклятию) папу Николая I и объявил его вмешательство в дела восточной церкви незаконным. Хотя видимость мира между церквами была в конце IX в. восстановлена, однако расхождения между ними всё время углублялись.

В первой половине XI в. возник спор между константинопольским патриархом Михаилом Керулларием и римским папой Львом IX по вопросу о том, кому должно подчиняться духовенство Южной Италии. Этот спор и послужил поводом к окончательному разрыву между восточной и западной церквами. В 1054 г. папские послы возложили на алтарь Софийского собора в Константинополе грамоту с анафемой патриарху Михаилу, а церковный собор византийского духовенства, созванный императором по настоянию патриарха, объявил анафему римским послам. Это было внешним проявлением разрыва между западной и восточной церквами, после чего они открыто провозгласили свою полную независимость друг от друга.

Так окончательно оформились две самостоятельные христианские церкви — западная и восточная. Одним из основных отличий западной церкви от восточной являлось (кроме различия в некоторых обрядах, «таинствах» и богослужении) признание ею римского папы главой церкви. Как восточная, так и западная христианская церковь в равной мере претендовали на значение единой вселенской церкви — «католической» по западному произношению, «кафолической» — по восточному. Западную церковь стали называть римско-католической, а восточную — греко-кафолической; восточная церковь, кроме того, присвоила себе наименование «православной», т. е. правоверной.

Период с X до середины XI в. — время наибольшей слабости папства. Оно стало игрушкой в руках феодальных клик в Италии. В это время за папский престол нередко боролись одновременно два-три претендента, каждый из которых провозглашал себя папой. Знатная римлянка Мароция сажала на папский престол своих родственников и возлюбленных. Один из них, Сергий III (был папой в 904 — 911 гг.), начал свою деятельность главы католической церкви с того, что велел задушить двух своих предшественников, свергнутых с папского престола и брошенных в тюрьму.

Внук Мароции Октавиан был возведён на папский престол в 18-летнем возрасте. Этот папа — Иоанн XII (956—963) превратил Латеранский дворец, где жили папы, в настоящий вертеп. Не будучи в силах справиться с феодалами своей области, он (в 961 г.) призвал на помощь германского короля Оттона I. Немецкие феодалы, которых издавна привлекали богатства Италии, получили, таким образом, удобный предлог для того, чтобы осуществить свои планы грабительского похода за Альпы и подчинения себе Северной Италии. С этого времени папство почти на целое столетие попало в зависимость от германских императоров. Папы превратились в их ставленников, а папский престол — в игрушку в их руках. Так, в середине XI в., когда в результате борьбы феодальных клик в Италии на папский престол было выдвинуто сразу три кандидата — Сильвестр III, Григорий VI и Бенедикт IX, германский император Генрих III явился в Италию и на церковном соборе в Сутри (1046 г.) по его повелению все три папы были низложены, а папой был избран немецкий епископ (Климент II). В 1049 г. тот же Генрих III посадил на папский престол другого немецкого епископа, который стал папой под именем Льва IX. Германские императоры установили, что избранный папа может вступать на папский престол лишь после принесения присяги императору.

К середине XI в. положение папства, однако, начало резко меняться. Церковь к этому времени сделалась одним из крупнейших земельных собственников и имела свои владения во всех западноевропейских странах. Монастыри принимали активное участие в торговле и выступали нередко в роли ростовщиков. Своеволие феодалов, неизменно стремившихся поживиться за счёт огромных богатств церкви, наносило ей серьёзный урон. Опасности, подстерегавшие путников на дорогах, не только мешали торговле, которую вели монастыри, но и препятствовали паломничеству к церковным «святыням», что также уменьшало церковные доходы. Вот почему начиная с X в. церковь на своих соборах ратовала за установление «божьего мира» и «божьего перемирия», т. е. за ограничение войн между феодалами и запрещение военных действий в определённые дни недели.

Упадок папства в X—XI вв. был невыгоден для церкви, в частности для богатых монастырей. Их представители раньше, чем прочее духовенство, выдвинули требование укрепить церковную организацию. В укреплении папства как церковного центра были заинтересованы и епископы западноевропейских стран, находившиеся в зависимости от местных феодалов и королей и считавшие для себя менее тягостным подчинение далёкому Риму, чем более близким к ним королям и феодалам. С развёрнутой программой переустройства церкви и укрепления папства выступили монахи монастыря Клюни во французской Бургундии, подчинённого непосредственно папе. Выдвинутая ими программа к концу XI в. была подхвачена монастырями далеко за пределами Франции. Клюнийцы требовали укрепления церковной дисциплины путём введения строгого монастырского устава, так как распущенность духовенства и монахов подрывала их авторитет в народе. Они требовали установления строгого безбрачия духовенства, чтобы предотвратить расхищение церковных богатств и передачу их женатыми церковниками по наследству своим детям. Особенно настаивали клюнийцы на независимости духовенства от светских феодалов. Они выступали против так называемой симонии, т. е. против продажи императорами и королями церковных должностей, а также против назначения светской властью епископов и аббатов. Всё это было направлено к укреплению авторитета папства и католической церкви в целом.

Активным проводником этой программы в XI в. явился клюнийский монах Гильдебранд, ставший папой под именем Григория VII (1073—1085). Ещё до своего избрания на папский престол он оказывал большое влияние на папскую политику. Осуществлению его планов способствовало то обстоятельство, что императорская впасть в Германии после смерти Генриха III находилась в упадке. В целях противодействия германским феодалам Гильдебранд в 1059 г. заключил союз с норманнами, утвердившимися в Южной Италии. Норманские графы Ричард и Роберт Гюискар признали папу своим сюзереном и обязались защищать его от врагов. Гильдебранд добился реформы папских выборов: на созванном в 1059 г. Латеранском церковном соборе в Риме папа Николай II огласил декрет о том, что отныне папа избирается только кардиналами, т. е. первыми после папы сановниками церкви, назначаемыми самим папой; светские феодалы Римской области и германские императоры от участия в папских выборах отстранялись. Решающее влияние со стороны феодалов, королей и императоров на избрание папы такими решениями уничтожено не было. Однако от формального участия в выборах пап светские лица были устранены.

Гильдебранд повёл решительную борьбу и против симонии. Тот же Латеранский собор принял постановление против светской инвеституры, т. е. против вмешательства светских государей в назначение епископов и аббатов. Это в первую очередь касалось Германии, где назначение духовенства зависело от императора. Собор подтвердил также прежние постановления о безбрачии духовенства (целибат).

Гильдебранд выдвинул законченную программу папской теократии, т. е. верховной власти папы как в церковных, так и в светских делах. Эту программу он сформулировал в 1075 г. в так называемом «Папском диктате». В этом документе, изложенном в виде тезисов, Григорий VII выдвигал положение о том, что римская церковь, как «основанная самим богом», является непогрешимой и что лишь римский папа может называться вселенским, ибо только он может назначать епископов и издавать вселенские уставы. Григорий VII утверждал, что папа имеет право низлагать императоров и освобождать их подданных от присяги. Григорий VII ставил папу выше не только любой светской власти, но и выше церковных соборов.

Теократические притязания папства с самого начала натолкнулись на сильные препятствия. Уже при Григории VII началась длительная борьба римских пап с германскими императорами за право назначать представителей духовенства на епископские кафедры. В этой борьбе, несмотря на первоначальные успехи, Григорий VII потерпел неудачу. Вынужденный покинуть Рим, захваченный войсками германского императора, он призвал к себе на помощь норманнов с юга Италии, и они приступом овладели городом. Однако Григорий VII уже не смог в нём оставаться, так как опасался враждебных действий со стороны римского населения. Он ушёл с норманнами в Южную Италию и там же умер. Личная судьба Григория VII ни в какой степени не остановила его преемников в их стремлении подчинить светскую власть папству. Теократические планы папства, которые способствовали лишь увековечению политической раздробленности в феодальной Европе, потерпели полнейшее поражение значительно позже. Это произошло в период формирования и создания централизованных феодальных государств.

16. Зап. Европа на рубеже 1-2 тыс.: основные тенденции экономического, общественно-политического и культурного развития. На месте распавшейся империи Карла Великого к концу IX века образовались три больших государства: Франция, Германия и Италия. В в IX-X веках, результате частых войн их территории непрерывно изменялись.

В X веке германские феодалы во главе со своим королём начали совершать грабительские походы в Италию. Захватив часть Италии с городом Римом, германский король объявил себя римским императором. Новое государство позднее стали называть «Священной Римской империей». Но это было очень слабое государство. Крупные феодалы Германии не подчинялись императору. Население Италии не прекращало борьбы с захватчиками. Каждому новому германскому королю приходилось совершать поход за Альпы, чтобы вновь покорить страну. Несколько столетий подряд германские феодалы грабили и разоряли Италию.

Государства Западной Европы не были едиными. Каждое из них распадалось на большие феодальные владения, которые дробились на множество мелких. В Германии, например, было около 200 мелких государств. Некоторые из них были настолько малы, что в шутку говорили: «Голова правителя, когда он ложится спать, лежит на его земле, а ноги приходится вытягивать во владения соседа».

Это было время феодальной раздробленности в Западной Европе.

 

Почему государства Западной Европы были раздробленными? При натуральном хозяйстве не было и не могло быть прочных торговых связей между отдельными частями страны, не было связей даже между отдельными поместьями. В каждом поместье население жило своей обособленной жизнью и мало общалось с людьми из других мест. Почти всю жизнь люди проводили в своей деревне. Да им и незачем было куда-нибудь ходить: ведь всё необходимое производилось на месте.

Каждое феодальное владение было почти независимым государством. Феодал имел отряд воинов, собирал налоги с населения, творил над ним суд и расправу. Он мог сам объявлять войну другим феодалам и заключать с ними мир. Кому принадлежала земля, у того была и власть.

Крупные феодалы - герцоги и графы - мало считались с королём. Они утверждали, что король лишь «первый среди равных», то есть считали себя, не менее знатными, чем король. Многие крупные феодалы сами были не прочь захватить королевский трон.

Господство натурального хозяйства приводило к раздроблен-ности государств Западной Европы. Королевская власть в IX - X вв. была очень слабой.

 

Во времена раздробленности феодалы непрерывно воевали между собой. Эти войны назывались междоусобными воинами.

Из-за чего же вспыхивали междоусобные войны? Феодалы стремились отнять друг у друга землю вместе с жившими на ней крестьянами. Чем больше у феодала было крепостных, тем он был сильнее и богаче, так как за пользование землёй крепостные крестьяне несли повинности.

Желая подорвать силы своего врага, феодал разорял его крестьян: выжигал деревни, угонял скот, вытаптывал посевы.

От междоусобных войн больше всего страдали .крестьяне; феодалы же могли отсидеться за крепкими стенами своих замков.

 

Чтобы иметь свой военный отряд, каждый феодал часть земель с крепостными крестьянами раздавал более мелким феодалам. Владелец земли был по отношению к этим феодалам сеньором («старшим»), а те, кто получал от него земли, были его вассалами, то есть военными слугами. Вступая во владение феодом, вассал становился перед сеньором на колени и приносил ему клятву верности. В знак  передачи феодал сеньор вручал вассалу горсть земли и ветку дерева.

Главой всех феодалов в стране считался король. Он был сеньором для герцогов и графов.

В их владениях обычно насчитывались сотни деревень, они распоряжались большими отрядами воинов.

Ступенькой ниже стояли бароны - вассалы герцогов и графов. Обычно они владели двумя-тремя десятками деревень и могли выставить отряд воинов.

Бароны были сеньорами мелких феодалов - рыцарей.

Таким образом, один и тот же феодал был сеньором более мелкого феодала и вассалом более крупного. Вассалы должны были подчиняться только своим сеньорам. Если они не были вассалами короля, то не обязаны были выполнять его приказы. Такой порядок закреплялся правилом: «Вассал моего вассала - не мой вассал».

Отношения, между феодалами напоминают лестницу, на верхних ступеньках которой стоят самые крупные феодалы, на нижних - мелкие. Эти отношения и получили название феодальной лестницы.

Крестьяне не входили в феодальную лестницу. И сеньоры, вассалы были феодалами. Все они - от мелкого рыцаря короля - жили трудом крепостных крестьян.

Вассал был обязан по приказу своего сеньора выступать с ним в поход и приводить отряд  воинов. Кроме того, он должен был помогать  сеньору советом и выкупать его из плена.

Сеньор защищал своих вассалов от нападений других феодалов и от восставших крестьян. Если в деревне у рыцаря восставали крестьяне, он отправлял гонца к сеньору, и тот со своим отрядом спешил ему на помощь.

Когда начиналась война с другим государством, вся феодальная лестница как бы приходила в движение. Король призывал в поход герцогов и графов, те обращались к баронам, которые приводили отряды рыцарей. Так создавалось феодальное войско. Но вассалы часто не выполняли распоряжений своих сеньоров. В таких случаях только силой можно было заставить их подчиниться.

В период раздробленности феодальная лестница была организацией класса феодалов. С её помощью феодалы вели войны и помогали друг другу держать в подчинении крестьян.

17. Первый крестовый поход 1096 – 1099гг. В конце XI века на Среднем и Ближнем Востоке усилилось мусульманское влияние. Ислам приобрел большее значение и в Иерусалиме. Это вызвало гневную реакцию Папы Римского Урбана II, инициировавшего первый крестовый поход.

Еще в 1071 году войско христиан потерпело серьезное поражение от мусульман под Манцикертом в Восточной Анатолии. Гнев Папы Римского вызвали и сообщения из Святой Земли о том, что благочестивые паломники-христиане якобы подвергаются жесточайшим издевательствам со стороны "нехристей". Папа Римский Урбан Второй (ок. 1042-1099) решил воспользоваться церковным собором в Клермоне, проходившим в ноябре 1095 года, чтобы призвать к "вооруженному паломничеству" в Иерусалим. При этом он не скупился на слова, красочно описывая все ужасы, переживаемые несчастными христианами в Палестине.

"Народ проклятый, чужеземный, далекий от Бога, отродье, сердце и ум которого не верит в Господа, напал на земли тех христиан, опустошив их мечами, грабежом и огнем, а жителей отвел к себе в плен или умертвил, церкви же божии или срыл до основания, или обратил на свое богослужение... Кому же может предстоять труд отомстить за то и исхитить из их рук награбленное, как не вам. Вас побуждают и призывают к подвигам предков величие и слава короля Карла Великого и других ваших властителей. В особенности же к вам должна взывать святая гробница спасителя и Господа нашего, которою владеют нынче нечестные народы... Иерусалим - пуп земли, цветущая страна, он - как райский сад по прелести своей... И этот царственный город, лежащий в середине мира, захвачен теперь врагами Господа, порабощен теми, кто не знает истинного Бога, и стал святилищем язычников".

Папа Римский все несколько преувеличил. Фактом остается то, что мусульманские властители за посещение Иерусалима действительно взимали "входную" плату. Христианским паломникам такая ситуация казалась унизительной, тем более что в Иерусалиме разрушались святые места и уничтожались памятники христианства.

Покончить с таким положением дел - именно это и была цель первого крестового похода. В 1096 году около 300 тысяч европейских рыцарей в надежде на богатую добычу отправились в Святую Землю. Боевой дух воинства Христова Папа Римский Урбан Второй старался укрепить еще и тем, что обещал отпущение всех грехов - и тех, что были совершены в прошлом, и тех, что будут совершены в будущем.

Тем не менее, кровавая цена, которую крестоносцам (их прозвали так за кресты, нашитые на плащи) пришлось заплатить по дороге в Иерусалим, была очень высокой. Рыцари то и дело натыкались на засады, им все время приходилось отбиваться от шаек разбойников. Да и нестерпимый зной усугублял положение. К началу июля 1098 года рыцари-христиане завоевали Никею и Антиохию. Миновав Ливан, они продвинулись далее к нынешним Хайфе и Яффе. В Эдессе брат Готфрида Бульонского (ок. 1060-1100) Балдуин основал первое государство крестоносцев.

В июле 1099 года крестоносцы подошли к Иерусалиму. Из 300 тысяч рыцарей до стен города добрались чуть больше 20 тысяч обессиленных воинов. Тем не менее, с помощью таранов и камнеметательных орудий им удалось взять Иерусалим. Рыцари-христиане с криками "Так хочет бог!" ворвались в город и устроили там кровавое побоище. Мало кому из жителей удалось спастись. Объявив эту бойню "очищением" Иерусалима от "нехристей", воины Христовы прошли по разрушенному городу в благодарственной процессии. В этот день были убиты 70 тысяч человек.

Летом 1099 года Готфрид Бульонский, к тому времени уже правитель Иерусалимского королевства, получил титул "Защитника Гроба Господня" (Advocatus Sancti Sepulchri). На Ближнем Востоке и в Малой Азии, наряду с Эдесским графством и Иерусалимским королевством, возник целый ряд государств крестоносцев, например, Малая Армения, Антиохийское княжество или Трипольское графство.

Все они просуществовали недолго, поскольку новый порядок на Ближнем Востоке сохранялся недолго. Ведь мощные мусульманские державы, такие как Дамасский эмират, Каирский халифат и Сельджукский султанат, очень ревниво наблюдали за действиями крестоносцев в Святой Земле. Впоследствии они неоднократно предпринимали попытки вернуть территории, отобранные у них христианами. Это обстоятельство также использовалось папским престолом в качестве повода для продолжения крестовых походов. Вслед за первым крестовым походом последовали еще семь. Тянулась эта авантюра, жертвами которой стали сотни тысяч людей, до середины XIII века.

Второй крестовый поход 1147-1148гг. Периодически мусульмане совершали набеги на христианские укрепления, но большого урона не наносили. Однако в 1127 году эмиром Мосула стал Имад ад-Дин Зенги. Ему удалось укрепить позиции войска и Иерусалим был вынужден заключить договор с Дамаском, чтобы противостоять проникновению Имад ад-Дин Зенги в Южную Сирию. Вместе с этим, кончина короля Фулька и участившиеся усобицы в христианском мире стали причиной ослабления христианских позиций. В итоге 23 декабря 1144г. Имад ад-Дином Зенги была захвачена Эдесса. В результате осады город был потерян. Это и послужило причиной второго крестового похода. Во Франции уже готовились воины для второго крестового похода, его инициировал и поддерживал король Людовик VII, который ко всему прочему, этими действиями дал обет, чтобы искупить свою вину: сожжение церкви в Витри. Идею начать поход местные бароны и рыцари не одобряли, но Людовик заручился поддержкой папы римского Евгения III. В итоге на государственном собрании, посвященном будущему крестовому походу король Франции принял присланный крест, который прислал папа, а за ним это сделали и все присутствовавшие приближенные. Далее св. Бернар отправился в путь по разным королевствам, проповедуя крестовый поход. Проповеди имели успех не только во Франции, но и в Германии. После возвращения св. Бернара из Германии в Этампе провели собрание, где собирались обсудить маршрут предстоящего крестового похода. В ходе обсуждения долго не могли решить: будет ли это морской поход или сухопутный. После ожесточенных споров было принято решение идти путем Первого крестового похода: через Венгрию до Босфора. К походу изъявили желание присоединиться Англия и Италия. Присоединились к королевской армии они уже в Константинополе. Этот поход оказался для союзников не столь удачен, сколько первый. Уже по пути в немецкой армии назревало недовольство Конрадом III, а сами воины продолжили заниматься грабежами и уничтожением населения стран, расположенных на пути следования. Местное население в отместку не поставляло продовольствие и корм лошадям. Властители Византии и Сицилии тоже были недовольны поведением войск, поэтому не стали заключать с ними договор. Добравшись до Никеи, немецкие крестоносцы пошли как и в первый раз через Дорилей, а часть войска решила попасть в Палестину по морю. Проводник оказался предателем и 26 октября 1147 г. в Каппадокии немецкие войска были разбиты противником. Второй отряд был разгромлен в Памфилии в феврале 1148 г. Когда прибывшие французские крестоносцы узнали о поражении союзников, они решили идти на Адрамитий, Пергам и Измир. У Антиохеты крестоносцам удалось разбить турков и пройти через город. Далее с боями, преодолев Кадмскую гору, войско спустилось на юг и достигло Атталии. У ее стен в войске стали все чаще и чаще стали слышны возгласы недовольных и предложения отправиться в Палестину по морю. Решение было принято, но предоставленный флот оказался малочисленным, поэтому Людовик и знать погрузились на корабли и отплыли в Сирию, пообещав большей части войска, что их сопроводят по суше до Тарса. Однако обещанного конвоя крестоносцы так и не дождались и большая часть их умерла от голода и лишений, а те, кто рискнули добираться до Сирии самостоятельно были уничтожены противником. После того, как королевский флот прибыл в гавань св. Симеона в марте 1148 г. Однако задержался там не надолго, так как торопился в Палестину. В марте 1148 г. император Конрад III приплыл в город Акру, где состоялось собрание рыцарей и долго решалось, куда следует развернуть наступление. Французский король был за то, чтобы отвоевать Эдессу у турок; Балдуин III решил идти на Аскалон; Раймунд де Пуату склонялся к тому, чтобы выстроить атаку на Алеппо. В конце концов, было решено начать осаду Дамаска. В июле 1148 г. отряды крестоносцев собрались в Тивериаде, чтобы двинуться на Дамаск. Несмотря на то, что осада началась удачно, город взять не удалось. На помощь оборонявшимся поспешили войска Мосула Нур ад-Дина, с которым было заключено соглашение. Эта неудачная военная операция окончательно подорвала силы крестоносцев. На военном совете были отвергнуты предложения пойти штурмом на Аскалон. В начале 1149 г. Людовик переправился в Италию, чтобы оттуда уехать во Францию. Так завершился второй крестовый поход.

Третий крестовый поход 1189-92гг. Мусульмане почувствовали крепкую почву под своими ногами после победы над христианами в битве при Хаттине 4 июля 1187 г . Салах ад-Дин смог завоевать крепости, которые находились у средиземноморского побережья, тем самым перекрыв все пути к Европе, а самих европейцев отрезал от Палестины. Наступления на внутренние города, а также крепости не прекращалось и 2 октября 1187 года захватчики взяли Иерусалим. Весть о том, что Святую Землю завоевали мусульмане, быстро донеслась до Италии, папа Урбан I не смог пережить эту страшную новость и скоропостижно скончался. Бразды правления передали новому папе, Клименту III, который решил сам организовать третий поход. Параллельно с организацией Климент III решил внедрить некоторые изменения в жизнь населения, в первую очередь отменил внутренние междоусобицы, вслед за этим последовала отмена большинства административных взысканий. Эти все мероприятия проводились для того, чтобы можно было мобилизовать не только рыцарство, но и другое население. Всем кто согласится принимать участие в крестовом походе, папа дал обещание, что отпустить все грехи. Проповедником похода стал Гийом Тирский. В скором времени вся аристократическая верхушка вместе с рыцарством приняли крест, для того чтобы быть участниками при освобождении города Иерусалима. Но собраться в единую целую армию, мешали некоторые осложнения, поскольку правительство таких двух стран, как Англия и Франция вели междоусобные войны друг с другом. Именно из-за этого начало крестового похода постоянно откладывалось. И Вильгельм II, правивший, на то время, Сицилией, решил исполнить данное когда-то обещание, заключив мир с Византией, он отправляет эскадру в Триполи, которая сумела защитить город от вторжения войска Салах ад-Дина. Правитель Германии Фридрих I Барбаросса так же, как и остальные принял крест и подготавливался к походу. Были учтены тактические ошибки предыдущего правителя и направлены посольства к своим союзникам и, что удивительно, даже врагам, было регламентировано и само участие в крестовом походе. Войска получили приказ соединяться в Регенсбурге. Фридрих I вел параллельно дипломатическую работу, которая заключалась в направлении послов к тем странам, через которые должен был лежать его путь. Не все правители встречали мирно германское войско, вражески настроенным оказался Исаак II Ангел, действия которого несколько затруднили поход. Несмотря на все препятствия со стороны греков, войско смогло начать переправляться в Малую Азию. Вражеские отряды на лагерь, когда еще войско не дошло даже до Филомелия, но их атаки были отбиты. Следующая битва состоялась при Иконии, в которой победа досталась крестоносцам. Сельджуки стали страшно волноваться. Крестовое войско взяло направление на город Ларанду. Но на пути их поджидало страшное несчастье, когда они совершали переправу через реку Сельф, утонул Фридрих I Барбаросса, это произошло 10 июня 1190 г. Потеряв веру в свои силы, вместе с потерей предводителя, часть его войска отказалась идти дальше, остальная часть продолжила поход на Антиохию. Именно в этом городе воинов покосила чума, а тех, кто выжил, мусульмане взяли в плен. Остатки войска 7 октября 1190 г. примкнули к союзникам-христианам, которые располагались под Акрой. Принять участие в походе, также решили Ричард I и Филипп II Август. Их войско разделилось надвое, оно должно было пройти по двум разным маршрутам с конечным пунктом в Мессине. В этом городе у королей произошла размолвка, которая привела к тому, что в марте месяце 1191г. Правитель Филипп II Август со своим войском морским путем отправился в Акру, а флот, которым командовал Ричард, попал под шторм и его отнесло к Кипру. Там войско короля Англии успешно смогло захватить власть и пришло на помощь воинам Филиппа II Августа, лишь после 5 июня 1191 г. На тот момент английские воины уже дошли до Сирии. На то время Иерусалимом правил Ги де Лузиньян, который сумел инсценировать осаду Акры в августе 1189 года. Этот город и стал тем самым местом, куда прибывали все войска крестоносцев, собранные в различных государствах. В итоге при сражении капитулировал Салах ад-Дина, в итоге этого 12 июля 1191 г. правление городом отошло в руки Ги де Лузиньяна. Когда взяли Акру, Ричард оказался единственным главным предводителем у крестоносцев. Войско под его командованием смогло 22 августа 1191 г. отбить у противника Хайфу. Следуя дальше по маршруту через Кафарнаон, войска подошли к Цезарии. В сражении,7 сентября 1191г, которое состоялось при Арзуфе, войско Ричарда сумело победить Салах ад-Дина. И уже к концу октября 1191 г. Ричард мог похвастаться такими достижениями: попытался штурмовать Иерусалим, выиграл сражение в битве при Йязуре, восстановил крепости Маен и Казаль де Плейн. Когда началась зима, он уже сумел добраться до Бетнобля, а также провести переговоры с султаном и восстановить Иерусалимское королевство. Когда настали холода, решили отложить попытку взять Иерусалим штурмом, и в это время лучше начать восстановление Аскалона, большинству рыцарей из войска не понравилось такое решение короля, именно поэтому часть французов, уйдя из состава, отправились воевать в других городах. В апреле 1192 года король Англии получил известие, которое гласило, что Филипп II Август делает враждебные вылазки. Такой ход событий противоречил мирному соглашению. Поэтому Ричарду пришлось отбыть в Англию, оставив на месте командующего Конрада де Монферрату. Однако вскоре 28 апреля 1192г. его убили в Тире. В силу этих событий Ричард отложил свой отъезд в Англию и попытался опять штурмовать Иерусалим. Попытка оказалась весьма успешной и война продолжалась, потому что Ричард с султаном не пришли к соглашению. Король направился с войсками в Бейруту, но по пути получил известие, что мусульмане напали на город Яффу. Флоту пришлось изменить направление, и достичь осажденного города. В скором времени они освободили его. Все воины порядком были измотаны затянувшимися военными действиями: герцог Бургундии отказался от войны, немцы покинули Палестину. Король Ричард переживал за политическую ситуацию, которая сложилась на родине, и стремился поскорее вернуться туда. В государстве противодействующей стороны накал страстей тоже подутих, на протяжении военных действий Салах ад-Дин потерял всех своих союзников, и стал опасаться волнений в своей стране. В итоге султан и король Англии заключили мирный договор, который имел срок на 3 года и 3 месяца, в нем указывалось то, что христианские паломники могли свободно посещать Иерусалим. Ги де Лузиньян был лишен королевского престола, взамен ему разрешили править Кипром. Помимо этого всего еще и были урегулированы некоторые территориальные неурядицы. Перед тем, как возвратиться домой все участники крестового похода, за исключением французов, прошли путь к Гробу Иисуса Христа, чтобы поклониться ему. 

18.Четвёртый к-п 1199-1204 гг. Особое место в истории восточных войн европейского рыцарства занимает Четвертый Крестовый поход (1199-1204). Кое-кто из западных ученых считает его неким историческим недоразумением, своего рода парадоксом, и такое суждение имеет под собой определенные формальные основания: ведь поход этот, преследуя целью освобождение «святых мест» от мусульманского владычества, обернулся в конечном счете разгромом Византии и образованием на ее месте Латинской империи - государства крестоносцев, еще одного в ряду созданных ими на Востоке ранее.

В 1198 Римским Папой стал Иннокентий III. Новый Папа планировал воодушевить рыцарей на новый поход в Святую землю. К этому времени крестоносцы уже делали несколько неудачных попыток отвоевать Иерусалим. Иннокентий III хотел стать во главе Крестового похода и тем самым восстановить авторитет Рима, который был подорван Германией. Разослав легатов во все католические страны с требованием отдать сороковую часть имущества на новый поход, Папа начал сбор средств.

Иннокентий III в своем послании о крестовом походе обещал всем рыцарям, которые будут участвовать в войне за Святую землю, освобождение от налоговой повинности, списание всех долгов, сохранность и неприкосновенность имущества. Это послание привлекло огромное количество бедняков и должников, которые планировали поправить свое положение за счет похода.

Однако крупное рыцарство и короли не спешили участвовать в походе, так как многие были заняты локальными войнами. Для агитации Крестового похода на рыцарские турниры и собрания церковь посылала священников, которые убеждали воинов помочь освободить Святую землю. Самым известным таким проповедником был Фулько Нёльи, который привлек к походу 200 000 войнов и собрал огромные денежные средства.

Осада Задара (Зары). Предводители войска крестоносцев, собравшихся к лету 1200 г. во Франции, обратились к Венеции, располагавшей наилучшим военным и транспортным флотом, с просьбой перевезти их армию в Египет. В 1201 г. дож Венеции Энрико Дандоло подписал с послами крестоносцев договор, по которому Венеция присоединялась к участию в крестовом походе, и обязывалась перевезти 4500 рыцарей, 9000 оруженосцев и 20000 пехотинцев при условии уплаты 85 тыс. марок серебром. В июне 1202 г. корабли уже были готовы, но лишь треть «пилигримов» прибыла в Венецию. Другие отправились через Фландрию, Марсель, Апулию или задерживались в пути. Вожди похода, даже продав свои драгоценности и отдав наличные средства, смогли собрать лишь часть суммы, которую необходимо было внести целиком. Блокированные на острове Лидо, воины Христовы нуждались во всем необходимом и начали роптать, поход был под угрозой срыва. Тогда дож предложил предводителю похода монферратскому маркизу Бонифацию отсрочку при условии, что воины помогут Венеции овладеть далматинским портом Задаром (во времена IV крестового похода Задар был крупным горо­дом-портом и торговым центром на восточном побережье Адриа­тики, соперником Венеции), незадолго перед тем передавшимся под власть венгерского короля, тоже, кстати, взявшего крест. Несмотря на запрет папы поднимать оружие против христиан и на протест части знатных и рядовых «пилигримов», покинувших затем лагерь и вернувшихся на родину, князья уступили требованию Венеции и после ожесточенной двухнедельной осады, 24 ноября 1202 г. Задар был взят штурмом и разграблен. К этому времени было уже слишком поздно предпринимать заморскую переправу, и экспедиция перезимовала в Задаре . Через три дня между франками и венецианцами разразилась настоящая война, повлекшая за собой много жертв. Лидерам похода с огромным трудом удалось прекратить этот конфликт. Папа Иннокентий III отлучил всех участников разграбления христианского Задара от Церкви, но вскоре по политическим мотивам сменил гнев на милость, фор­мально оставив в силе отлучение венецианцев — инициаторов ве­роломного захвата, и разрешив крестоносцам в дальнейшем пользоваться венецианским флотом для отправки своих отрядов на завоевание Константинополя.

Немало западных историков Крестовых походов вообще обходили Четвертый поход молчанием либо лишь попутно касались его истории, словно он представляет событийное звено, выпадающее из единой «крестоносной цепи». Причины такого подхода вполне понятны: как писал английский ученый Э. Брэдфорд, «разрушение великой христианской цивилизации воинами христовыми - тема не из поучительных» (разумеется, для апологетического осмысления Крестовых походов). Порой в историографии высказывались и крайне скептические взгляды по поводу возможности до конца понять историю Четвертого Крестового похода. Еще в начале XX в. французский историк Ашиль Люшер утверждал, что эта проблема никогда не будет разрешена. Последующее развитие науки не подтвердило столь пессимистического прогноза. Несмотря на сохраняющиеся неясности по поводу отдельных эпизодов похода и дискуссионность ряда вопросов, состояние наших знаний сегодня таково, что мы вполне можем реконструировать в главных чертах всю историю событий 1199-1204 гг. Четвертый крестовый поход (1202—1204 гг.) был организован Папой Иннокентием III. Крестоносцы вместо запланированного похода в Египет двинулись в Византийскую империю, завоевали христианские города Задар в Далмации (1202 г.) и Константинополь (1204 г.). На части территории развалившейся Византийской империи крестоносцы образовали несколько государств, из которых наиболее крупным была существовавшая до 1261 года Латинская империя, включавшая многие районы Балканского полуострова, северо-западную часть Малой Азии, острова Эгейского и Ионического морей. В результате Четвертого крестового похода Венеция, как наиболее сильное итальянское государство, установила монополию на торговлю с Востоком, захватив ряд важных в торговом и военном отношении владении Византии.

19. Последние к-п. Пятый крестовый поход (1217—1221 гг.) был предпринят против Египта сборным войском крестоносцев во главе с австрийским герцогом Леопольдом VI и венгерским королем Андрашем П. Крестоносцы, высадившись в Египте, овладели крепостью Дамьетта, но вынуждены были заключить с египетским султаном перемирие и уйти из Египта.

Шестой крестовый поход (1228—1229 гг.), возглавлявшийся императором Священной Римской империи Фридрихом II, привел к временному возвращению Иерусалима христианам в 1229 году, но в 1244 году город вновь был отвоеван мусульманами.

Седьмой крестовый поход (1248—1254 гг.) против Египта и Восьмой крестовый поход (1270 г.) против Туниса, возглавлявшиеся французским королем Людовиком IX Святым, потерпели крах.

Почти два столетия Восток отражал натиск крестоносцев Запада и сам перешел в наступление против феодальной Европы. Турки захватили Балканский полуостров и стали продвигаться в глубь Европы.

Вместе с тем крестовые походы на Восток положили конец господству арабов и византийцев на Средиземном море, торговля в его бассейне перешла к Венеции и Генуе, что ускорило развитие городов Северной Италии.

В целом крестовые походы, сопровождавшиеся истреблением миллионов людей в странах Востока и Западной Европы, а также огромными материальными потерями, значительно приостановили развитие этих стран.

Длительные и ожесточенные войны с сельджуками и арабами послужили хорошей школой для европейских народов. Уже первая встреча с врагом вызвала удивление. Рыцари Европы увидели перед собой конницу необычайно большой численности, которая расступалась перед каждым их тяжелым ударом, чтобы снова быстро собраться и напасть с другой стороны. Такая конница казалась непобедимой. Луки европейцам были давно известны, но такого града стрел со стороны всадников и пеших отрядов они еще никогда не встречали. Особенно от действия метательного оружия страдали лошади. С ужасом смотрели крестоносцы на всадников — подвижных, выносливых, владевших любым оружием: пиками, палицами, топорами и луками. Дивились они и пешему войску, которое скорее даст себя уничтожить, чем отступит. Многие из сарацин владели неизвестным до той поры оружием, стрелы которого могли пробивать даже кольчугу, — арбалетом.

В Англии и Брабанте (провинция в Бельгии) пытались перенять восточную тактику ведения боя и уже в 1280 году сформировали отряды конных лучников. Европейцы многое перенимали как в тактике, так и в вооружении у жителей Востока, многое самостоятельно изменяли, чтобы достойно противостоять противнику. Так, европейцы позаимствовали у народов Востока меч изогнутой формы — саблю, легкое копье всадника, усовершенствованный лук и арбалет. Но важнейшим результатом контактов стало то, что рыцарство переняло дух коллективной сплоченности и товарищеского взаимодействия в бою, а также более утонченный и благородный характер рыцарских отношений.

Против многочисленных отрядов, состоявших из легковооруженных всадников, со свойственными им приемами боя, европейцам пришлось применять совершенно иную тактику. Уже в Первом крестовом походе пешее войско значительно расширило круг своих обычных действий. Тяжеловооруженные всадники могли достичь успеха только в лобовых атаках. Но уже при Антиохии (1097 г.) рыцари были вынуждены встретить атаку врага в пешем строю и при этом добились необыкновенного успеха. Сто лет спустя, в Третьем крестовом походе, Ричард I Английский при Яффе (1192 г.) повторил этот маневр с тем же успехом. С этого момента в Европе распространилось мнение, что военное искусство после падения Римской империи оказалось на ложном пути и что вот теперь оно снова должно подняться там, где пришло в упадок.

У народов Востока были заимствованы порох и огнестрельное оружие, был заимствован также компас, что значительно улучшило технические условия мореплавания. Во времена крестовых походов наметился переход от гребного к парусному флоту, что знаменовало собой новый период в развитии морской стратегии и тактики.

20. К-п в Прибалтику. Тевтонцы. Проникновение немцев на берега Рижского залива и в бассейн Западной Двины началось еще в конце XII века, когда в устье Двины стали ездить германские купцы из города Висби (на острове Готланд) и из Бремена. В 1186 году архиепископ Бременский учредил особую должность епископа Восточной Прибалтики и назначил на нее своего ставленника. Сменявшие друг друга епископы привлекали к себе на помощь немецких рыцарей и усиленно занимались насильственной христианизацией местного населения, которое состояло из различных литовских и латышских племен. Организованное военное наступление на земли ливов и эстов было произведено силами духовно-рыцарского Ордена меченосцев, подчиненного рижскому епископу и основанного с целью захвата северных торговых путей. Для осуществления этой цели немецкие феодалы усилили политику насильственной христианизации латышских и эстонских племен. Вдохновителем наступления на народы Прибалтики был папа Иннокентий III.

К 1210 году рыцари - члены Ордена меченосцев, стремившиеся к земельным захватами обогащению, завоевали Ливонию, несмотря на упорное сопротивление ливов и эстов. Но при попытке захватить Эстонию они натолкнулись на сильное противодействие русских князей. Только в следующее десятилетие, вступив в союз с датским королем Вольдемаром, меченосцы все же захватили Эстонию и поделили ее с датчанами. С 1215 года германские феодалы по инициативе того же Иннокентия Ш начали проникать в Пруссию под предлогом Крестового похода против "языческого" племени пруссов. На помощь немецким рыцарям, столкнувшимся со стойким сопротивлением пруссов, папство перевело в Прибалтику Тевтонский орден (основанный еще в 1198 году в Палестине), который с 1230 года начал завоевание Пруссии. В 1237 году этот орден слился с Орденом меченосцев.

Рыцари прежде всего основали на Висле в опустошенной польской пограничной области сильную крепость Тори (1230 или 1231 г.); отсюда они двинулись вниз по течению Вислы и построили крепости Кульм, Мариенвердер и Эльбинг (123 7 г.). Затем они двинулись дальше вдоль берега Фриштафа и построили там Бальгу (1239 г.). В этом продвижении их вдоль границы усмотрели намерение как бы окружить пруссов, но не в этом было дело. Здесь никогда не имело места стратегическое взаимодействие двух различных баз: решающее значение, вернее, имело то, что все эти крепости были связаны между собой и с Германией водным путем. Достигнув вниз по течению Ногата Балтийского моря, они вступили в связь с приморскими городами Германии. Эльбинг до некоторой степени был колонией Любека. Маркграф Генрих Мейсенский, ставший богатейшим феодалом, после того как обнаружилось серебро в руде его гор, посетив однажды во время Крестового похода орден, оказал ему большую услугу, чем своим рыцарством, тем, что подарил ему два военных корабля - "Пильгрим" и "Фриделанд", благодаря которым орден овладел Фришгафом.

От крепостей на водных путях рыцари продвигались в глубь страны, основывая все новые укрепления, как, например, Реден, Бартенштейн, Рессль. Сам орден был слишком слаб для наступательных действий, но на помощь ему постоянно приходят крестоносцы, часто крупные феодалы, в сопровождении вооруженных отрядов, маркграфы Мейсенский и Бранденбургский, ландграф Тюрингенский, герцог Брауншвейгский, епископ Мерзебургский, князь Ангальтский. Г. Дельбрюк замечает, что решающее значение при всяких колониальных завоеваниях имеет не столько первая удача, которая часто достаточно легко достигается неожиданностью нападения, обманом, сколько в мерах против мятежа, который всегда поднимается, как только покоренные узнают чужеземное владычество, новшества и гнет. На двенадцатом году завоевания (1242 г.) разразилось первое большое восстание, которое продолжалось 11 лет, до 1253 года, и было подавлено не борьбой в открытом поле, а тем, что пруссы не в состоянии были овладеть всеми укреплениями рыцарей и, таким образом, вытеснить их из страны. Все новые крестоносцы поддерживали рыцарей, участвовали в их контратаках и помогли им заложить в глубине страны в Кристбурге новую укрепленную базу. Папский легат Яков Люттихский был посредником при заключении мира с частью повстанцев (7 февраля 1249 г.), документ о котором сохранился по сей день. Еще раз загорелась борьба, в которой даже рыцари потерпели тяжелое поражение в бою при Крюкене (23 ноября 1249 г.), где пало 54 члена ордена. Но, в конце концов, все восставшие приняли условия мира. Орден тотчас же возобновил свою захватническую деятельность. При содействии чешского вспомогательного корпуса, приведенного лично королем Оттокаром, основано было укрепление при устье Прегеля - Кенигсберг (1254 г.); еще ранее, для связи с Курляндией, у устья Немана на Куришгафе основан был Мемель (Мемельбург) и внутри страны - Крейцбург. Затем последовали Лабиау на Куришгафе (может быть, лишь немного позже), дальше в глубь страны, на Прегеле - Велау. Из этих и некоторых новых пунктов совершалось покорение Восточной Пруссии, которая в большей своей части населена была уже не пруссами в собственном смысле, а литовцами.

Спустя 6 лет, в 1260 году, вспыхнуло второе большое восстание, во время которого литовцы нанесли рыцарям тяжелое поражение при Дурбане, причем, пали 150 членов ордена во главе с магистром Ливонского ордена Бурхардом фон Горнгаузен и маршалом Генрихом Ботелем (13 июля 1260 г.). Помезания, расположенная на Висле, на этот раз осталась верной, но 5 внутренних округов: Земландия, Натанген, Эрмландия, Погезания и Бартен, подготовив заговор, восстали и выбрали себе предводителей - герцогов, как мы бы их назвали, - которые вели упорную 15-летнюю войну. Один из этих предводителей, Генрих Монте Натангенский, получил, как некогда Арминий в Риме, свое воспитание, а быть может, и христианское имя в Магдебурге. Пруссы многократно одерживали верх на полях сражений, в частности в сражении при Лебау, где пал вицемагистр Гельмерих с 40 членами ордена и было уничтожено все христианское войско (13 июля 1263 г.). Война в основном заключалась в непрерывно возобновлявшихся с обеих сторон разбойничьих и опустошительных набегах, в которых пруссы достигли стен Торна и разрушили Мариенвердер. Окончательное же решение и на этот раз дала борьба за укрепленные пункты. Пруссы овладели всеми укрепленными пунктами внутри страны, до Кристбурга. Правда, осадное искусство пруссов стояло невысоко, хотя они и заимствовали у своих противников кое-что из применения осадных орудий, но они блокировали крепости, со своей стороны строили против них свои крепости, держали там сменявшиеся гарнизоны и брали противника измором. Точно так же, как некогда римский гарнизон крепости Ализо с остатками армии Вара, державшийся месяцами против германцев, в конце концов, когда истощились съестные припасы, тайком вышел и благополучно прошел 20 миль до Рейна, так и теперь гарнизоны крепостей ордена в Пруссии спасались, обманывая бдительность осаждавших и тайком выходя из крепости. Гарнизоны Гейлсберга и Браунсберга ускользнули, таким образом, в Эльбинг, а из Визенбурга (к северу от Растинбурга) через пустынную местность на юге - в Польшу или Зассен. Диван, военачальник бартов, заметив их уход, преследовал их с 13 воинами, лошади которых могли выдерживать такой долгий путь, и, наконец, настиг их. Но когда он сам в схватке был ранен, остальные отказались от борьбы и преследования.

Менее посчастливилось гарнизону Крейцбурга, который был застигнут ночью при попытке к бегству и изрублен. В продолжение 4 лет Бартенштейн выдерживал блокаду. Положение его гарнизона стало, наконец, таким безвыходным, что единственным спасением осталось тайное бегство. Осажденные с хитростью подготавливались к бегству в продолжение нескольких дней, прячась за стенами крепости в полной тишине, так что пруссы считали крепость (бург) уже оставленной, но как только они приблизились, они попали под обстрел и с большими потерями были отброшены. Для ухода из крепости гарнизон разделен был на два небольших отряда, из которых один пошел по пути в Кенигсберг (9 миль), а другой - в Эльбинг (15 миль): один убогий слепой брат оставлен был в крепости и регулярно звонил в колокол в часы церковной службы, поддерживая у противника, склонного к осторожности после недавних потерь, впечатление, что крепость еще занята гарнизоном. Когда пруссы, наконец, убедились, что тевтоны действительно исчезли, последние были уже далеко и успели скрыться. Оба их отряда благополучно достигли Кенигсберга и Эльбинга. Для снятия осады со всех этих крепостей орден не мог принять никаких мер, но крепости, лежавшие у водных путей, как Мемельбург, Кенигсберг, Бальга и Эльбинг, удержались: к Торну и Кульму мятежники не решались подступить. Жестокой осаде подверглись Бальга и особенно Кенигсберг: под Кенигсбергом пруссы пытались даже перерезать водный путь, наведя мост на Прегеле, но рыцари разрушили его и получали все время морем новые запасы продуктов, подкрепления и, наконец, морем же прибыло к ним войско, снявшее осаду. Один раз им пришли на помощь графы Юлихский и Берг, которых пруссы прогнали (22 января 1262 г.). В 1265 году прибыли герцог Брауншвейгский и ландграф Тюрингенский, давшие рыцарям ордена возможность вновь повести наступление из Кенигсберга. Второе большое восстание приходит к концу в такой же самой обстановке, как и первое, в сущности пруссы не были побеждены. Двое из предводителей или герцогов, Генрих Монте из Натангена и Глаппе из Эрмланда, благодаря хитрости, а, возможно, какой-либо измене со стороны их соплеменников попали в плен к рыцарям и были повешены; третий, Диван, военачальник бартов, пал при осаде крепости Шензее. Пруссы убедились, что они не в силах прогнать завоевателей, как ни велико зло, причиненное ими, и как ни много захватили они городов, дворов и крепостей, уничтожив их жителей. Тогда Скуманд, долго и храбро сражавшийся против завоевателей на юго-востоке страны, в походах своих доходивший до Кульма, решил сдаться. В полном отчаянии он переселился было вместе со своими в Литву, но затем вернулся, принял христианство и признал власть рыцарей. Так поступали и другие главари пруссов, и в 1283 году на 53-м году после основания Торна, покорение Пруссии признано было окончательным. Несколько раньше (в середине XIII в.) закончилось завоевание Курляндии.

В Ливонии завоеватели были вынуждены вначале сохранить за местными крестьянами их земельные наделы, лишь обложив крестьян десятиной в пользу церкви и небольшой отработочной рентой, а также обязав их нести военную службу. Это объяснялось отсутствием в Ливонии на первых порах немецких колонистов. Не было в Ливонии вначале и обширных доменов с собственным хозяйством феодалов. В отличие от Ливонии, где феодальная эксплуатации крестьян немецкими завоевателями усилилась несколько позже, в Пруссии она сразу же приобрела беспощадный характер. Большинство местного населения было закрепощено и превращено в бесправных людей, обязанных не только нести барщину, но и уплачивать десятину с урожая в пользу ордена, а также выполнять повинность по постройке и починке бургов. Захваченные в Пруссии земли заселялись немецкими колонистами - крестьянами, которые вначале жили там свободными общинами, а позже в свою очередь подвергались закрепощению. Примерно в это же время в Пруссии начало складываться рыцарское поместье, поставлявшее зерновой хлеб на внешний рынок. Завоевания ордена в Прибалтике создали как бы еще одно и притом крупное территориальное княжество, а это наряду с неравномерным развитием товарно-денежных отношений в разных частях Германии еще больше усилило разобщенность различных экономических районов в пределах всей страны. Целый ряд вновь основанных или сильно выросших городов Прибалтики (Любек, Гамбург, Висмар, Росток, Данциг) вошел потом в торговый союз - "Великую немецкую Ганзу", игравшую весьма важную роль в северном и восточноевропейском районах торговли, обособленных от районов прирейнского и швабско-баварского.

21. Культура Европы в эпоху к-п. Какого бы осуждения ни заслуживали крестовые походы с их захватническими целями, нельзя не отметить, что они способствовали взаимопроникновению культур Востока и Запада, ускорили обмен материальными и духовными ценностями. Так, европейцы стали выращивать рис, лимоны, абрикосы, научились изготовлять шелковые ткани, зеркала и т. п. Оживилась торговля на Средиземном море, свои торговые позиции на Востоке особенно укрепили города Северной Италии. Крестовые походы были толчком и для социальных процессов. Феодалы Западной Европы, познакомившись с жизнью богатых людей на Востоке, сами стали тянуться к роскоши, а для этого требовались деньги. Поэтому они стали обкладывать крестьян денежным оброком, даже позволяли им выкупиться на волю, особенно в то время, когда отправлявшемуся в крестовый поход феодалу нехватало денег. Уже в XII—XIII вв. во Франции начало исчезать крепостное право, так как с уходом крестьян в первые крестовые походы стала резко ощущаться нехватка рабочей силы, и феодалы были вынуждены идти на уступки. Крестовые походы — это целая эпоха, когда одна идея объединила почти всю Европу. Это эпоха великих перемен, изменившая нравственные ценности и идеалы. Приведем хотя бы такой пример. Один из предводителей Первого крестового похода Готфрид Булонский, став правителем Иерусалимского королевства, отказался принять королевский титул и корону, объяснив это тем, что не может надеть королевскую корону там, где на Христа был надет терновый венец. Однако во время последующих походов благочестивость среди рыцарей наблюдалась гораздо реже. Культ дамы в рыцарской литературе заслонил даже святейшую церковь. Даму обожествляли. Рыцарь осмелился воскликнуть, что одно мгновение с любимой для него важнее вечного спасения. В то же время до крестовых походов аскеты часто говорили о женской красоте с презрением, утверждали, что красота только в коже, а под ней — слизь и жидкость, и желание обнять это существо возникнуть не может. Таким образом, во время крестовых походов религиозные идеалы, вместо того чтобы укрепиться, основательно пошатнулись.

22. Франция в период походов. Францию часто называют страной классического феодализма, подчеркивая тем са­мым законченность и выраженность его форм. Это определение, однако, приложимо лишь к северной и центральной частям стра­ны, где синтез римских и варварских начал получил наиболее пол­ное воплощение. Там же сложились и наиболее благоприятные условия для развития земледелия, в первую очередь зернового хо­зяйства. Территорию в бассейне рек Сены и Луары, в районах Парижа и Орлеана отличали благоприятные географические ус­ловия — наличие плодородных земель, рек и сухопутных дорог, относительно высокая плотность населения. К концу XI в. слой феодалов численно вырос и распался на несколько групп. От круп­ных сеньоров, нередко восходящих к потомкам каролингской зна­ти, отделились многочисленные боковые ветви, образовавшие зна­чительную группу средних феодалов. Количественно преоблада­ли мелкие феодалы, выходцы из слуг и вассалов короля и светских магнатов. Другим важным источником пополнения низших слоев феодалов были выходцы из сельской общины, ставшие воинами-профессионалами.

Уже в XI в. слой феодалов полностью отделился от других сло­ев, некогда питавших его истоки, и превратился в замкнутую при­вилегированную группу, принадлежность к которой определялась рождением. Феодалы монополизировали к этому времени прак­тически всю собственность на землю, что отразила господствую­щая в обществе правовая норма «нет земли без сеньора». Аллоды общинников составляли исключение даже на юге, где их было больше, чем на севере. Под власть сеньоров попали общинные угодья, использование которых для зависимых крестьян теперь было связано с уплатой определенных повинностей. Оформились баналитетные права сеньоров: монополия на печь, виноградный пресс и мельницу, которые раньше были коллективной собствен­ностью общины.

Важным показателем завершенности процесса оформления феодального слоя являлась сложившаяся в его среде последовательная иерархия — от низших групп «однощитных» рыцарей, не имев­ших вассалов, через 3—4 промежуточные ступени более состоятельных феодалов — к властителям значительных территорий: герцогам Нормандии, Бретани, Бургундии, Аквитании, графам Шампани. Иерархию французских феодалов отличала правовая норма: «Вассал моего вассала не мой вассал». Она охраняла при­вилегии магнатов от посягательств центральной власти, обеспечивая вместе с тем внутреннюю сплоченность этого слоя.

Реализовав монополию на землю, феодалы во Франции приоб­рели значительную политическую власть. Благодаря широко развитой практике субинфеодации, т.е. передачи сеньорами части своей земли вассалам, политические прерогативы распределились в среде феодалов преимущественно в зависимости от размеров и статуса их земельных владений. Главной политической прерогативой являлось право судопроизводства, судебные штрафы от которого служили важным дополнительным источником сеньориальных доходов. Крупные феодалы могли обладать правом выс­шей юстиции. В целом процесс оформления господствующего слоя во Франции прошел быстрее, чем во многих других странах За­падной Европы, и отличался большей законченностью.

Формирование феодально зависимого крестьянства происходило медленнее, но также завершилось в XI в. Основной категорией крестьян в XI в. являлись сервы, находившиеся в поземельной и в личной зависимости. Для многих групп крестьянства, однако, отсутствовало обязательное прикрепление к земле.

Изменения в аграрном строе в XI—XIII в. Внутренняя колониза­ция и положение крестьянства. Социально-экономическое развитие Франции в это время отличали заметные сдвиги и прогресс в развитии производительных сил, следствием которых явилось повышение продуктивности сельского хозяйства (см. гл. 19). Усовершенствованные за счет железных деталей орудия труда, многократная (до 4 раз) вспашка земли, использование лошадей на сельскохозяйственных работах существенно улучшили обработку почвы и ускорили темпы производства. Этому же способствовало и распространение на севере страны трехполья. В южных областях в силу особенностей климата и почв долго сохранялись двухполье и легкий плуг. Там наряду с зерновыми культурами боль­шие площади занимали виноградники, технические культуры и плодовые деревья.

Происходили массовые расчистки под пашню залежных земель и лесов, достигшие апогея во второй половине XII в. В результате реже стал голод из-за неурожая, засухи или наводнений. Заинте­ресованные в расширении пригодных для земледелия площадей феодалы и церковь нередко выступали организаторами расчис­ток. Однако подъем нови был делом главным образом самих кре­стьянских общин, которые и придавали ему подлинно массовый характер. Внутренняя колонизация, в ходе которой осваивались новые территории, возникали новые поселения, во Франции окон­чилась раньше, чем в других странах Западной Европы. Крестья­не-пришельцы (госпиты) имели более льготные по сравнению с сервами условия пользования землей. Они не несли барщины, уплачивая натуральный оброк и небольшую сумму денег, были лично свободны, оставаясь только в поземельной и судебной за­висимости от феодалов.

Расширение посевных площадей и значительный рост урожай­ности позволили крестьянину производить в собственном хозяй­стве не только необходимый, но и прибавочный продукт. Произ­водительность труда росла преимущественно в крестьянском хо­зяйстве, так как на своем участке крестьянин трудился гораздо усерднее, чем на барщине. Поэтому сеньорам стало выгоднее реа­лизовать феодальную ренту не в форме принудительных барщин­ных отработок, а в виде части урожая, собранного крестьянами в их хозяйстве. В XII—XIII вв. началась постепенная ликвидация барской запашки и раздача крестьянам в наследственное держа­ние земель, входивших до того в домен. Это привело к замене барщинных повинностей продуктовой рентой. Процесс сокраще­ния и даже ликвидации барской запашки получил наиболее вы­раженные формы именно во Франции и особенно в хозяйствах светских феодалов. В церковных землях эти перемены происхо­дили медленнее и в меньших масштабах.

Города в XI—XIII вв. Прогресс производительных сил и связан­ное с ним отделение ремесла от сельского хозяйства способство­вали развитию городов как экономических центров ремесла и тор­говли. Во Франции начиная уже с X в. расцветают старые город­ские поселения, основанные еще римлянами и пришедшие в упадок в V—IX вв. (Бордо, Тулуза, Лион, Марсель, Ним, Пуатье, Париж, Руан и др.). Появляются и новые городские поселения. К XIII в. в стране было множество крупных, средних и мелких го­родов, общее число которых в ходе последующего развития вплоть до XX в. увеличилось незначительно.

Особенностью развития Южной Франции в Х1-ХП вв. был имен­но ранний расцвет ее городов. Этому способствовали их торговые связи со Средиземноморским регионом, а также участие в крестовых походах.

Активная внешняя торговля благоприятно отразилась и на состоянии ремесла, особенно суконного. Ним и Монпелье, например, славились производством тонкого сукна, идущего на экс­порт. Широкие возможности сбыта товаров, ослаблявшие необходимость детальной регламентации ремесла, определили такую специфическую особенность социально-экономического развития южных городов, как почти полное отсутствие цехов до конца XIV в. В условиях так называемого «свободного ремесла» контроль не столько за объемом производства, сколько за качеством товаров осуществляли органы городского управления.

Южные города рано приобрели и политическую самостоятель­ность, чему способствовали не только их экономический подъем, но и традиции позднеантичного муниципального устройства.

В процессе освобождения из-под власти сеньора южные города использовали в основном не средства вооруженной борьбы, а фи­нансовые сделки, выкуп. Это обстоятельство наряду с вовлечением части южного дворянства в торговлю смягчили противоречия между горожанами и дворянством и сделали возможным их политический союз на юге Франции.

В течение XII в. почти во всех южных городах была установлена коллективная форма власти консулат (правление консулов — выборных лиц от проживающего в городах дворянства и духовенства, а также от ремесленной верхушки). Управление принадлежало Большим советам, которые состояли из полноправных горо­жан, т.е. жителей, имевших собственность в городе и плативших налоги. Процесс этот шел без участия далекой от южных городов королевской власти. Обретя большую степень самостоятельности и ориентированные по преимуществу на внешнюю торговлю, юж­ные города не сыграли значительной роли в деле государственной централизации Франции. Напротив, их подъем питал сепаратистские тенденции в развитии южных провинций.

Иначе сложилась историческая судьба городов Севера. Эконо­мический подъем наиболее значительных из них — Арраса, Бовэ, Санлиса, Амьена, Нуайона, Дана и Реймса — наметился лишь к XII в. и был связан с развитием в Северо-Восточной Франции главным образом производства суконных и льняных тканей. Ос­новным средством достижения политических и экономических прав городов на Севере явились восстания, часто неоднократные, приобретавшие особенно ожесточенные формы в тех случаях, ко­гда борьба шла против духовных сеньоров. В ходе восстаний в этих городах против горожан выступала организованная сила церк­ви, которая использовала, в частности, такое распространенное и испытанное средство, как интердикт (запрет богослужения).

Обычно горожане заключали тайный союз, члены которого бы­ли связаны присягой. Борьба сопровождалась изгнанием сеньора и его рыцарей из города или их убийством. В случае успеха фео­далы были вынуждены предоставлять городу большую или мень­шую самостоятельность, часто расценивая эту уступку как вре­менную меру.

Серию кровопролитных восстаний в городах Северной Фран­ции, развернувшихся с конца XI и в начале XII в. и получивших название коммунального движения, открыл город Камбре. После ряда попыток (967, 1024, 1077) он получил коммунальную хартию на самоуправление. Его примеру в XII в. последовали Сен-Кантен, Бовэ, Нуайон, Дан, Амьен, Суассон, Корби, Реймс и др. В ходе движения города добивались неодинаковых результатов. Не­которые из них получили права коммуны (см. гл. 8). Другие горо­да, как правило, игравшие менее значительную экономическую роль, добивались только некоторых привилегий экономического или политического характера: права личной свободы жителей, при­вилегий в области торговли или управления (города Лорисс, Бо-мон). Города, таким образом, вступали с сеньорами в договорные отношения, условия которых были зафиксированы в хартиях го­родских вольностей.Данные сеньорами, они утверждались королем.

Освобождение обычно шло в несколько этапов, и бывало так, что борьба с сеньорами осложнялась внутренними противоречия­ми в городе — между ремесленниками и патрициатом или проти­воречиями в ремесленной среде. Борьбу облегчала, как правило, принадлежность города нескольким сеньорам, как это случилось в Бовэ, где власть над городом делили епископ, капитул и шателэн, представлявший интересы короля.

Коммунальное движение положило начало политическому союзу городов с королевской властью. Города при этом искали помощи у короля в борьбе против сеньоров и часто находили ее, так как монархия желала ослабления власти крупных феодалов. В этом союзе города всегда находились на положении подчиненного и неполноправного партнера, который платил налоги, покупал хар­тии привилегий и их подтверждение новым королем, предостав­лял государству займы, которые оставались безвозвратными ссу­дами. Король же получал от городов военную, денежную и поли­тическую помощь в борьбе с внешним врагом и во внутренней политике, направленной на ослабление политического могущест­ва крупных феодалов.

На территории своего домена французские короли избегали да­вать городам права коммуны, уступая им лишь часть привилегий под контролем назначенного центральной властью чиновника, как это случилось с Парижем, Орлеаном и Буржем. Таким образом, результативность борьбы городов за самостоятельность определя­ем, не только их экономической или политической значимостью, но и принадлежностью города королю или иному сеньору. Поддержка королем городов носила не всегда последовательный ха­рактер, так как он руководствовался финансовыми или политическими расчетами.

Завоевание городами политической самостоятельности способ­ствовало быстрому росту их экономического могущества. Основу его составляло развитие ремесла, которое привело к возникнове­нию новых специальностей и цехов. В городах Северо-Восточной Франции существовало 25 специальностей только в сукноделии. В Амьене число ремесленных специальностей, организованных в цехи, равнялось 80, в Аббевиле — 64, в Сен-Кантене — 53. Во второй половине XIII в. по решению прево (должностное лицо короля) Парижа Этьена Буало записываются уставы 100 цехов («Книга ремесел Парижа»), в частности, 22 цехов только в области производства металлических изделий. К началу XIV в. число зарегистрированных цехов в Париже достигло 350.

В Северной Франции развивалась хозяйственная специализа­ция областей, послужившая здесь в отличие от Юга основой для формирования внутренних экономических связей. Торговля железной рудой, солью, скотом и сукном из Нормандии, полотном, сукном, высококачественным вином из Шампани и Бургундии, разнообразными ремесленными изделиями из Парижа с ориента­цией на внутренний рынок делала эти области экономически зависимыми друг от друга и таким образом связывала их. Проявле­нием торгово-экономических межгородских связей явилась организация в начале XIII в. в Париже «Ганзы речных купцов», объединившей руанских и парижских купцов, торговавших по Се­не. К ней присоединились купцы Бургундии с Верхней Соны и Йонны. Затем появилось товарищество купцов, торгующих по Луа­ре. Деятельность торговых объединений стимулировала рост про­изводства в городах по Сене, Уазе, Марне, Сомме, Верхней Соне и Средней Луаре. Эта особенность экономического развития северофранцузских городов позволила им сыграть решающую роль в централизации страны.

К XIII в. относится расцвет знаменитых шампанских ярмарок, которые проходили в городах, расположенных на Марне и Сене с их притоками (см. гл. 8). Присоединение Шампани в 1284 г. к королевскому домену закрепило ее экономические связи с Парижем. В XIII в. определилось место Парижа как крупнейшего экономи­ческого центра Северной Франции и политической столицы государства. Его население было весьма многочисленным: 70 тыс. жителей; в Руане проживало около 50 тыс. человек, но большин­ство других городов было среднего размера — до 5—6 тыс. жителей.

На фоне экономического подъема в городах начинается процесс имущественной дифференциации, который не в состоянии были предотвратить цеховые ограничения. Из среды горожан выделяется зажиточная купеческая и ремесленная верхушка, владевшая дви­жимой и недвижимой собственностью и захватившая в свои руки городское управление. Ей противостояла основная масса ремеслен­ников и торговцев, ущемленных в политических правах и лишен­ная доступа к городскому управлению. В Париже «Ганза речных купцов» захватила в свои руки городское управление, ее торговый дом стал административным центром столицы — его ратушей (hotei de ville). На печатях Ганзы был изображен корабль с горделивой надписью — «плывет и не тонет». Статуты Этьена Буало на этом этапе еще санкционировали свободное вступление в цех при усло­вии уплаты небольшого взноса. Не во всех цехах требовали изго­товления шедевра, в ряде случаев допускалось свободное ремес­ло, не всегда ограничивались количество учеников и объемы про­изводства. Однако сама запись статутов была вызвана волнениями основной массы ремесленников, требовавших от зажиточных мас­теров соблюдения цеховых постановлений. Состав плательщиков городских налогов (тальи) обнаруживает близость многих масте­ров к беднякам и неравенство между цехами, в частности выделе­ние богатых цехов — сукновалов, ювелиров и некоторых других.

В XIII в. по городам прокатилась волна выступлений ремеслен­ников против патрициата, осложненных внутрицеховыми и меж­цеховыми противоречиями. Так, например, в Бовэ «малый на­род» убивал богатых горожан, пытаясь добиться права участия в выборах органов городского управления для всех цехов. Эти вол­нения служили поводом для вмешательства королевской власти в дела городского управления и проведения с конца XIII в. полити­ки постепенной ликвидации коммунальных вольностей.

 Влияние товарно-денежных отношений на французскую деревню. В XII и особенно XIII в. жизнь французской деревни развивалась под значительным воздействием экономически сильных городов. Это вызвало сравнительно быструю замену продуктовой ренты денежной. В условиях наметившейся ранее тенденции к сокра­щению домена основным поставщиком сельскохозяйственных то­варов на рынок стал французский крестьянин. Преимуществен­ная связь деревни с городским рынком через крестьянское хозяй­ство составила одну из важнейших особенностей французской экономики, которая определилась в этот период.

Следствием отмеченных изменений явился начавшийся в XII в. выкуп крестьян на волю. Бывший серв выкупал четыре основ­ные повинности, характеризующие личную зависимость во Фран­ции: побор с наследства (право «мертвой руки»), брачный побор, произвольную талью и поголовный побор. Земля при этом оставалась собственностью феодала, за пользование которой крестьянин платил денежную ренту — ценз, отчего крестьянин стал называтьсяцензитарием, а его земельный участок — цензивой. В таком случае рента была фиксированной. Крестьянин мог распо­ряжаться своим держанием, закладывать или продавать его. При отчуждении участка сеньор получал дополнительную плату. Со­хранялась судебная зависимость крестьян от феодала, однако в качестве лично свободных людей (вилланов) крестьяне могли обращаться в королевский суд, апеллируя на решения сеньориаль­ного суда.

Выкуп мог быть индивидуальным или коллективным, его сумма определялась договором, оформленным в виде хартии. Иногда она была настолько обременительна, что крестьяне предпочитали не менять своего положения, и тогда «освобождение» могло быть при­нудительным.

Распространение продуктовой и денежной форм ренты, участие крестьян в торговле повышали самостоятельность крестьянского хозяйства и диктовали необходимость предоставления личной сво­боды, хотя и не были единственной причиной этого процесса, большую роль в его развитии сыграла борьба крестьян, которую в этот период отличает их стремление улучшить не только свое эко­номическое положение, но и социальный статус. В XII—XIII вв. в деревнях Франции идет борьба крестьян за расширение эконо­мических, административных и юридических прав сельской об­щины. Этот процесс шел параллельно коммунальному движению в  городах и мог иметь своим результатом образование сельской коммуны, для которой были характерны статус личной свободы жителей, право выборного управления, самостоятельного сбора ренты в пользу сеньора, выбора прокуратора — доверенного лица в ее внешних контактах, право низшей юстиции по конфликтам, возникающим между ее членами. Права сельской общины закре­плялись письменной хартией. Все это укрепляло крестьянскую общность, обеспечивая ее противостояние феодалам, которые в условиях развития товарно-денежных отношений пытались уве­личить размеры денежной ренты.

Рост рентных платежей значительно затруднял крестьянам реа­лизацию продукции на рынке. Большая сумма выкупных платежей побуждала крестьян обращаться к ростовщикам и оборачивалась долговой кабалой для них. Особенно тяжелыми были условия вы­купа свободы у церковных феодалов. Заметным бременем на кре­стьянах лежала и церковная десятина («большая» — с урожая зер­на и «малая» — со скота, шерсти и продуктов животноводства). Наконец, именно с XIII в. определились посягательства государ­ства на доходы крестьянского хозяйства. Все это создавало на­пряженную обстановку в деревне, которая часто разряжалась от­крытыми выступлениями крестьян.

В 1251 г. во Фландрии и Северной Франции началось самое крупное в XIII в. восстание «пастушков», как называли себя кре­стьяне. Особенностью его явился ярко выраженный антицерков­ный характер. Громя монастыри и церкви, крестьяне двигались к Парижу и далее на юг к Туру и Орлеану. Восстание свидетельст­вовало о глубоком недовольстве в среде крестьянства.

Политическая раздробленность в XI—XII вв. Факторы процесса централизации. Во Франции, как и повсюду в Европе, процессу централизации предшествовал довольно длительный период ос­лабления королевской власти и политической раздробленности.

До XII в. положение французского короля было крайне затруднительным по нескольким причинам. Среди них следует назвать ограниченные материальные возможности правящей династии и компактную структуру земельных владений крупных феодалов, создающую благоприятные условия для их политической автоно­мии. Домен Капетингов представлял собой сравнительно неболь­шую полосу земли по Сене и Луаре, тянущуюся от Компьеня до Орлеана и окруженную со всех сторон феодальными княжества­ми — герцогствами Нормандия, Бургундия, Бретань и графством Шампань, во много раз превосходящими по своим размерам его территорию еще в XII в. Специфика вассальной системы во Фран­ции позволяла королю рассчитывать лишь на помощь непосред­ственных вассалов. Отсутствовал в обществе дополнительный со­циальный резерв в виде свободного крестьянства, который могла бы использовать монархия, подобно тому, как это было в Англии, Швеции или Кастилии. Королевская власть имела выборный ха­рактер. Своеобразие экономического и политического развития юга и севера страны, усиленное наличием двух народностей, усу­губляло политическую раздробленность. Тем не менее процесс го­сударственной централизации начал последовательно осуществ­ляться во Франции, в первую очередь в ее северной части.

Одним из решающих факторов этого явилось возникновение и развитие городов и товарно-денежных отношений, которое на­рушило хозяйственную замкнутость отдельных территорий. Это сделало возможным достижение экономического единства — необходимого условия политического объединения. Развитие городов вызвало также становление в обществе новой социальной силы — сословия горожан, заинтересованных в усилении королевской власти, с которой они связывали надежду на ликвидацию феодальной анархии и создание благоприятных условий для тор­говли (устранение таможенных границ, единство мер и весов, за­щита от иностранных купцов).

Возник политический союз городов и королевской власти. Он приобрел исключительное значение в ходе процесса централиза­ции во Франции из-за узкой социальной базы королевской вла­сти и политической силы крупных феодалов. Союз городов с ко­ролевской властью как осознанная монархией линия ее внутрен­ней политики оформился в результате освободительного движения городов, хотя не сразу и с отмеченными выше особенностями. Тем не менее Людовик IX (1226-1270) в своем поучении сыну завещал хранить союз с городами, сила которых, по его словам, должна была служить гарантией безопасности монархии.

Другим фактором, содействовавшим процессу централизации, были изменения в расстановке сил внутри слоя феодалов. Рост хозяйственной самостоятельности крестьян, улучшение их соци­ального статуса, возрастающий отпор крестьянства затрудняли реализацию по отношению к нему внеэкономического принужде­ния. Феодалы вынуждены были сплотиться вокруг королевской власти. К этому их толкала также надежда на извлечение допол­нительных доходов от службы в королевской армии и растущем государственном аппарате, от государственной эксплуатации кре­стьянства. В сильной королевской власти особенно нуждались мел­кие и средние феодалы, не располагавшие ни достаточными ма­териальными средствами, ни средствами внеэкономического при­нуждения. Противниками централизаторской политики оставались крупные феодалы, более всего дорожившие своей политической самостоятельностью, властью над населением и доходами с него. Королевская власть как представительница порядка в обществе поддерживала то одну, то другую группу феодалов, используя для собственного усиления внутрифеодальные противоречия.

Рост королевского домена. Процесс государственной централизации прошел, не без труда и отступлений, через несколько этапов. До конца XII в. французские короли решали проблему усиления собственной власти в пределах домена. На первых порах резуль­татами развития городов, подобно королю в его домене, восполь­зовались крупные феодалы — герцоги и графы. Поэтому центра­лизация разделилась на два этапа — централизация по провинци­ям и общегосударственное объединение. Этапы не всегда были четко разграничены по времени, что существенно осложняло ут­верждение центральной администрации над местными органами управления.

Начало XII в. явилось переломным моментом в укреплении ко­ролевской власти. Людовик VI (1108—1137) и его канцлер аббат Сугерий положили конец сопротивлению феодалов — сеньоров Монтлери, Пюизе и Томаса де Марль в королевском домене. Их замки были разрушены или заняты королевскими гарнизонами. Людовик VII (1137—1180) начал увеличивать королевский домен, присоединив города Бурж и Сане. Благодаря браку с Элеонорой Аквитанской он распространил свое влияние и на юг страны. За­тем, однако, последовал их развод и новое замужество наследни­цы богатой Аквитании с Генрихом Плантагенетом, графом Ан­жуйским, вассалом французского короля. В 1154 г. Генрих стал английским королем, и это событие существенно осложнило в будущем взаимоотношения Франции и Англии.

Значительное увеличение домена произошло в правление Фи­липпа II Августа (1180—1223). Ему принадлежит заслуга борьбы с самым крупным соперником французской монархии — англий­ским королем. При Генрихе II Плантагенете резко увеличились континентальные владения Англии, куда входили Анжу, Мэн, Турень, Нормандия, Пуату, а после женитьбы на бывшей коро­леве Франции Элеоноре — Аквитания (см. гл. 11). Его владения превышали домен французского короля. Филипп II, искусный политик и дипломат, используя нарушения английским королем вассальных обязательств, начал борьбу с ним. Наибольших ус­пехов Филипп II добился в борьбе с английским королем Иоан­ном II Безземельным. Объявив его владения во Франции кон­фискованными, он завоевал в 1202-1204 гг. Нормандию, которая считалась самой ценной жемчужиной английской короны. Война приобрела значение европейского конфликта, так как Иоанн привлек на свою сторону императора Оттона IV, графа Фландр­ского и некоторых других феодалов. Но в 1214 г. французы раз­громили англичан в битвах при Ларош-о-Муане близ Анжера и при Бувине (во Фландрии). Большую помощь королю оказали города домена и крестьянство. Не случайно от этого времени со­хранилось большое число коммунальных хартий, дарованных Фи­липпом И.

23. Развитие СРИ при салической династии и Штауфенов. Оттон I Великий (912–973), сын Генриха I, в 936 был избран королем и коронован в Ахене архиепископом Майнцским. Во время своего первого «итальянского похода» (951) Оттон принял титул короля лангобардов как символ каролингского наследства и женился на вдове короля Северной Италии (Ломбардии). Так был возрожден имперский курс, вовлекавший германские земли в сферу итальянской политики на протяжении всей средневековой эпохи. Восстановив порядок в своих владениях и покорив полабских (приэльбских) славян, а затем и венгров в сражении у реки Лех (близ Аугсбурга) в 955, Оттон восстановил императорский титул. В 962 папа Римский Иоанн XII короновал его Римским императором. Оттон подтвердил права папы на светские владения, поставив условием, что в будущем каждый папа при посвящении должен присягать на верность императору. Оттон намеревался сохранить контроль над церковью и действительно низложил папу Иоанна XII в 963. Он назначал имперских епископов и аббатов и вводил их в должность; он также использовал клириков в качестве советников для укрепления светской власти. В 973 Оттон II (955–983), женатый на византийской принцессе, унаследовал престол своего отца. В том же году он предпринял попытку завоевать юг Италии, но был разбит. Позднее вспыхнули мятежи в Италии и Германии. Оттон III (980–1002), в юные годы которого страной правил регент (983–996), добился избрания папой своего учителя, видного ученого Герберта (под именем Сильвестра II), и попытался восстановить Западную империю, в основу которой должны были лечь идеалы мира, справедливости и принципы Клюнийского аббатства. Генрих II Святой, двоюродный брат Оттона III и правнук Генриха I, правивший в 1002–1024, стал последним представителем Саксонской династии. В этот период население Германии составляло 5–6 млн. человек.

На смену саксонской династии пришла Франконская (или Салическая) династия, при которой Священная Римская империя достигла зенита славы и могущества. Конрад II (правил в 1024–1039) захватил земли последнего независимого короля Бургундии, Рудольфа III и отобрал у него символы королевской власти (1033), отрезав французское королевство от Италии. Здесь, как и в Италии, королю-императору удалось проводить политику «разделяй и властвуй», опираясь на мелких феодалов. Вассальная система была усовершенствована, и в 1037 законодательно была оформлена наследственность мелких ленов. Конрад также сделал наследственными лены мелких итальянских вассалов (вальвассоров), что укрепило его власть в Ломбардии. Конрад не поддерживал клюнийскую партию и не пытался провести реформу папской власти.

Его сын Генрих III (1017–1056, правил в 1039–1056) продолжил войны на восточных границах против поляков, чехов и венгров. Под влиянием идей клюнийского движения он запретил практику торговли церковными должностями в Германии и стремился превратить «мир Божий» (Pax Dei), перемирие по определявшимся церковью дням, во всеобщий мир на территории империи. Он вмешивался в дела папства, добился низложения трех соперничавших пап и назначил папой немецкого епископа под именем Льва IX. Новый папа, приверженец клюнийских реформ, реорганизовал папскую власть.

Когда на престол взошел сын Генриха III, шестилетний Генрих IV (правил в 1056–1106), фактическим руководителем дел папского престола и душой реформ папства был монах Гильдебранд (будущий папа Григорий VII). При нем на Латеранском соборе (1059) было введено обязательное безбрачие священников, была упразднена светская инвеститура (выбор и поставление высших иерархов светской властью) и введены новые правила выбора папы. Тем самым император и римская знать лишились возможности влиять на выборы пап, отныне выборы становились прерогативой коллегии кардиналов. Григорий VII пытался установить эффективный контроль над церковными властями в Западной и Центральной Европе. В 1076 это привело к ожесточенному конфликту с Генрихом IV, который видел в императорском контроле над германскими и северо-итальянскими епархиями основу своей власти. Император созвал в Вормсе собор германских епископов, который объявил о низложении папы. В ответ Григорий отлучил Генриха IV от церкви, а князья, преследовавшие свои собственные интересы, взяли сторону папы. Чтобы не попасть в руки бунтовщиков, Генрих неожиданно появился в Италии как кающийся грешник в январе 1077 в Каноссе, где укрывался папа, и смиренно попросил Григория снять церковное проклятие. Вернувшись в Германию, Генрих повел борьбу с князьями, объявившими его низложенным и выбравшими себе нового короля, Рудольфа Швабского. Из гражданской войны Генрих вышел победителем и в 1080 вторгся в Италию. В 1084 он захватил Рим (и венчался там императорской короной), но был выбит норманнами, опасавшимися за свою власть на юге Италии. Рим был полностью разграблен норманнами, множество горожан оказались в плену и были проданы в рабство. Григорий VII умер в изгнании в 1085. Генрих IV умер в 1106, оттесненный в западный угол империи своим мятежным сыном и наследником, Генрихом V (1081–1125, правил в 1106–1125). Борьба за инвеституру между папой и императором, за новое каноническое право и светскую власть папства закончилась компромиссным Вормсским конкордатом (1122). Император отказывался от инвеституры, но в германских землях соответствующий религиозный обряд должен был совершаться в его присутствии; «светская инвеститура» (передача скипетра, символизировавшего светскую власть над землями епископства) предшествовала «духовной инвеституре» (передаче кольца и посоха, символизировавших церковную власть), которая совершалась церковными властями. В Италии и Бургундии духовная инвеститура предваряла светскую. В период правления Генриха IV торговая верхушка (богатые купцы) новых городов на Рейне впервые стали играть важную роль в политике. Они служили надежной опорой монарха, в котором видели гаранта городского самоуправления и защитника порядка. В то же время усиление власти князей создавало постоянную угрозу императорской власти и централизованному управлению.

Династия Гогенштауфенов. Генрих V назначил своим преемником Фридриха Швабского, но светские князья избрали Лотаря III Саксонского (правил в 1125–1137), зятем и наследником которого был, герцог Генрих Баварский из княжеского рода Вельфов. Тем самым было положено начало длительной вражде между Вельфами (правителями Саксонии и Баварии) и Гогенштауфенами (правителями Франконии и Швабии). Противников Гогенштауфенов и вообще императорской власти (и сторонников независимости папства от императоров) стали называть вельфами (или гвельфами, в итальянском произношении); к ним примкнули итальянские князья и города-республики, которые боролись за свою независимость. Гвельфам противостояли гибеллины (название произошло от Вайблингена – родового замка Гогенштауфенов), поддерживавшие императорские интересы. Конрад III (1093–1152, правил в 1138–1152), первый из династии Гогенштауфенов, был избран королем в 1138 светскими князьями, которые не приняли Генриха из рода Вельфов. В 1147–1149 Конрад вместе с французским королем Людовиком VII принял участие в неудачном 2-м Крестовом походе. Племянник Конрада, Фридрих I (ок. 1125–1190, правил в 1152–1190), по прозванию Барбаросса (из-за своей рыжей бороды), герой легенд средневековой Германии, восстановил мир в империи. Дания, Чехия и Бургундия признали свою вассальную зависимость от Фридриха. Папа Адриан IV короновал Фридриха императором в 1155, однако города Северной Италии выступили против него. Имперским канцлером стал крупный государственный деятель граф Рейнальд Дассельский, архиепископ Кёльнский. Женитьба Фридриха на бургундской принцессе восстановила его позиции в бургундском герцогстве. Когда французский король начал угрожать империи, канцлер предложил заключить союз с Англией, и в 1168 была устроена свадьба между двоюродным братом Фридриха, герцогом Саксонским из рода Вельфов, Генрихом Львом, и английской принцессой Матильдой. В то время как император глубоко завяз в итальянских проблемах, Генрих управлял Северной и Восточной Германией фактически как вице-король. Когда папа в 1157 в одном письме упомянул германские землям как один из папских бенефициев, канцлер Рейнальд выступил на рейхстаге в Безансоне с резким протестом, что стало предвестником грядущего конфликта, в который на протяжении 17 лет оказалось втянуто папство, города Северной Италии и самый могущественный князь империи Генрих Лев. Фридрих разрушил Кремону, а позднее, после двухлетней осады – сильнейший город Ломбардии Милан (1162). Венеция отвергла Фридриха. Когда в 1159 знаменитого правоведа кардинала Роланда избрали папой под именем Александра III, император поддержал антипапу. В 1167 Фридрих захватил Рим в четвертый раз. Победа, казалось, была уже в его руках, однако разразившаяся эпидемия малярии уничтожила значительную часть армии. Император и его рыцари спаслись бегством, но великий канцлер умер в Риме. Генрих Лев потребовал город Гослар в качестве платы за помощь, но Барбаросса отказал ему. В битве при Леньяно (1176) рыцарское войско Барбароссы было разбито пешим ополчением Ломбардской лиги северо-итальянских городов, после чего в Венеции был заключен мир с папой Александром (1177). Император возвратил папе все захваченные земли, отказался поддерживать антипапу и назначать имперских чиновников в городах, заключил мир с Ломбардской лигой и Сицилией. Возвратившись в Германию, Фридрих в 1180 лишил Генриха Льва ленных владений. Принадлежавшие Генриху герцогства Саксония и Бавария были разделены. Кёльнское архиепископство получило Западную Саксонию (герцогство Вестфалию). Оттон из рода Виттельсбахов стал герцогом Баварии. Раздел владений Генриха знаменует переход на германских территориях от крупных образований к более мелким наследным княжествам, вновь укрупнившимся только в 19 в. После падения Генриха Льва император женил своего сына Генриха на Констанции, наследнице короля Сицилии. Наконец, он выступил во главе 20 тыс. германских рыцарей в 3-й крестовый поход, во время которого утонул в реке Салефа (Малая Азия) в 1190. Генрих VI (1165–1197, правил в 1190–1197), сын Барбароссы, заключил союз с французским королем Филиппом II Августом и, воспользовавшись пленением английского короля Ричарда I, стал править в Германии (как наследник норманнских королей), а также в Южной Италии и на Сицилии. После смерти Генриха вспыхнула гражданская война между его братом, Филиппом Швабским (правил в 1198–1208) и Оттоном IV, единственным императором из рода Вельфов (правил в 1198–1218, император с 1209). Папа Иннокентий III, отлучивший Оттона в 1210, содействовал избранию Фридриха, сына Генриха VI. Фридрих II (правил в 1212–1250, император с 1220) не был в состоянии укрепить германское королевство, но на Сицилии ему удалось создать первую в Европе абсолютную монархию. За широту его интересов и масштабность политических планов Фридриха прозвали «Stupor mundi» («Тот, кто изумил мир»). Его конфликт с папством, толчком к которому послужил спор о крестовом походе, снова разжег в германских и итальянских землях пламя гражданской войны. Наконец, после того как папа Григорий IX отлучил его от церкви, Фридрих начал 6-й крестовый поход. По договоренности с султаном Египта он овладел Иерусалимом, Вифлеемом и Назаретом и обеспечил выход к морю. Возвратившись в Италию, Фридрих заключил мир с папой Григорием IX, достигнув вершины своего могущества. В 1239 разгорелся новый конфликт с папством, вызванный намерением Фридриха установить централизованную власть над Северной и Центральной Италией, подобно тому как он управлял Сицилийским королевством. Почувствовав угрозу независимости папства, папа Григорий IX использовал свою власть, чтобы организовать во всей Западной Европе финансовую поддержку итальянских противников Фридриха. Кроме того, он объявил императора еретиком и неверующим. Фридрих умер до того, как его длительный и ожесточенный конфликт с папой был урегулирован. В 1266 папство положило конец правлению Гогенштауфенов в Италии: союз между папой и Карлом Анжуйским, братом французского короля Людовика IX, привел к сокрушительному разгрому Манфреда, сына Фридриха.

24. Англия эпохи к-п. Нормандское завоевание способствовало окончательному завер­шению процесса феодализации Англии. К 1066 г. герцогство Нор­мандское, как и Франция в целом, было уже полностью феодализировано. Захватив землю и политическую власть в Англии, завоеватели стремились насадить там привычные им порядки, оформить политически и юридически уже и ранее сложившиеся там феодальные отношения. Сам король в известной мере созна­тельно проводил такую политику. Одним из важных его меро­приятий на этом пути явилось проведение в 1086 г. всеанглийской поземельной переписи, получившей в народе название «Книга Страшного суда» («Domesday book»), поскольку лица, дававшие сведения ее составителям, обязывались под угрозой наказания го­ворить, «ничего не утаивая», как на «Страшном суде».

Перепись имела две главные цели: во-первых, дать королю сведения о размерах владений и доходов его вассалов, чтобы требовать с них определенной военной службы; во-вторых, король хотел иметь точные сведения для обложения всего населения денежным налогом. Этим потребностям соответствовали и вопросы исследования: сколько земли в каждом графстве находится в королевском домене, сколько у крупных духовных и светских феодалов, каково количество их вассалов. При этом учитывалось количество гайд (в это время уже фискальных единиц) в каждом маноре, земельных наделов (плугов земли) и плуговых упряжек (рабочего скота) в домене и у крестьян-держателей, численность крестьян разных категорий, живущих в маноре. Отмечалась приблизительная доходность манора в деньгах. В целом «Книга Страшного суда» содержала богатую информацию о хозяйстве и социальной структуре почти всей территории Англии, а также их динамике, поскольку фиксировала данные по трем периодам: 1) в правление Эдуарда Исповедника; 2) в годы последовавшие непосредственно после завоевания, и 3) на 1086 г Данные «Великой переписи» свидетельствуют о том, что ее проведение укрепило феодальный строй и ускорило превращение свободных крестьян в зависимых. Это видно из того, что в окончательном ее варианте единицей учета служила не деревня но уже вотчина – манор, а главное – из того, что многие из свободных до 1066 г. крестьян оказались записанными под 1086 г. как вилланы. В Англии XI в. этот термин, как правило, обозначал держателей, находившихся в поземельной зависимости, плативших ренту, в том числе часто выполнявших барщину.

Аграрный строй и положение крестьянства в ХI-ХП вв. Население Англии, по данным «Книги Страшного суда», составляло в это время около 1,5 млн человек; из них громадное большинство (не менее 95%) жило в деревне. Главным занятием населения было земледелие. В центральных и южных, в основном земледельческих районах страны преобладали большие деревни и сохраня­лась сельская община с системой открытых полей, выпасом по жнивью, чересполосицей и принудительным севооборотом. На северо-востоке, а также на западе, на восточных склонах Пеннинских гор и южной части Оксфордшира значительное распростра­нение получило овцеводство. Шерсть уже в это время была важным предметом торговли. Вывозили ее преимущественно во Фландрию, где фламандские ремесленники вырабатывали из нее сукна. В этих овцеводческих областях, как и на северо-западе страны, чаще встречались мелкие поселения или хутора, не знавшие системы открытых полей.

После нормандского завоевания английская феодальная вотчина (манор) принимает законченную форму, подчинив себе ранее свободную сельскую общину. Хозяйство маноров, особенно круп­ных, основывалось на барщинном труде зависимых крестьян, отчасти — дворовых. Там, где господствовала система открытых полей, в ее общий распорядок включалась и господская земля (домен), а также земли еще лично свободных крестьян. Преобла­дали маноры с доменом, вилланами и свободными держателями, но было и немало маноров, значительно отличавшихся от этого классического типа, в которых не было домена или он был неве­лик, большее место занимали свободные держатели, чем зависи­мые. Манор XI—XII вв. оставался в основном натуральным хозяйством.

Основную часть крестьянства, по данным «Книги Страшног суда», составляли вилланы, имевшие полный надел земли — виргату (30 акров) — или часть надела, а также долю участия в общинных выпасах и лугах; они выполняли барщину, несли нату­ральные и денежные платежи в пользу лорда. В «Книге Страшного суда» указаны также бордарии — зависимые крестьяне с наделом, значительно меньшим, чем у виллана (обычно от 7 до 15 акров). Помимо вилланов и бордариев в английской деревне XI—XII вв. имелись коттарии (позднее коттеры) — зависимые крестьяне, дер­жатели мелких участков, обычно в 2—3 акра, приусадебной зем­ли. Они работали на лорда и добывали средства к существованию дополнительными занятиями (были пастухами, сельскими кузне­цами, плотниками и т.п.). Самую низшую категорию зависимых крестьян составляли сервы. По большей части это были дворовые люди, не имевшие, как правило, наделов и своего хозяйства и выполнявшие различные тяжелые работы в господской усадьбе и на господских полях.

Свободное крестьянство не исчезло в Англии и после норманд­ского завоевания, хотя численность его значительно сократилась и правовое положение ухудшилось. Наличие в деревне наряду с зависимыми слоя лично свободных крестьян (фригольдеров) сос­тавляло одну из характерных особенностей аграрного развития Англии в средние века. Особенно много свободных крестьян сох­ранилось на северо-востоке страны — в Денло. Хотя свободный крестьянин был обязан уплачивать лорду обычно небольшую денежную ренту, выполнять некоторые относительно легкие повин­ности и подчиняться его юрисдикции, он считался юридически свободной личностью.

На протяжении XII в. различные категории крестьянства все больше превращаются в зависимых крестьян — вилланов, глав­ной повинностью которых являлась барщина, обычно в размере трех, а иногда и более дней в неделю. Кроме того, виллан платил оброк отчасти продуктами, отчасти деньгами. Он часто подвер­гался произвольному обложению со стороны господина, уплачивал особый взнос при выдаче замуж дочерей, отдавал помещику луч­шую голову скота при вступлении в наследство; он обязан был также соблюдать мельничный, пивоваренный и другие баналитеты. Росли и многочисленные церковные поборы, самым тяжелым из которых была десятина.

Развитие городов. Города начали возникать в Англии как цен­тры ремесла и торговли в X—XI вв., еще до нормандского завое­вания. «Книга Страшного суда» насчитывает до сотни городов, в которых проживало около 5% всего населения.

В результате усиления политических связей Англии с Норман­дией и другими французскими землями окрепли и расширились ее торговые связи. Значительную торговлю с континентом вел Лон­дон, а также Сауггемптон, Дувр, Сендвич, Ипсвич, Бостон и дру­гие города. Предметами вывоза наряду с шерстью были свинец, олово, скот. Несколько позже (с конца XII—начала XIII в.) стали вывозить хлеб и кожи. Все эти продукты сельского хозяйства про­давали и светские феодалы и монастыри, но иногда и крестьяне. Уже в XI и особенно в XII в. получили значительное распростра­нение ярмарки (Винчестерская, Бостонская, Стэмфордская, в Йор­ке и др.), которые посещались купцами не только из Фландрии, но и из Италии, Германии и других стран.

С ростом городов как экономических центров формировалось сословие горожан. Наиболее значительные города Англии были расположены на королевском домене, и их сеньором являлся сам король. Это осложняло борьбу горожан за политическую автоно­мию, так как бороться с таким могущественным сеньором отдель­ным, даже крупным, городам было не под силу. Поэтому ни один из английских городов не смог добиться самоуправления типа французской коммуны; английские города вынуждены были до­вольствоваться лишь отдельными экономическими и финансовыми привилегиями и частичным самоуправлением, которые оформля­лись королевскими хартиями.

Освобождения от обременительных феодальных платежей они обычно добивались путем уплаты сеньору ежегодной фиксиро­ванной денежной суммы (так называемой «фирмы») с правом го­рожан самим производить раскладку и сбор этих средств среди жителей. За деньги же они часто приобретали право самоуправ­ления и суда, ограничивавшее вмешательство королевских или сеньориальных должностных лиц в дела городской общины. Города покупали также право иметь привилегированную корпорацию горожан (так называемую торговую гильдию), в которую обычно входили не только купцы, но и некоторые ремесленники. Однако пользоваться этими привилегиями могли лишь те, кто принимал участие в уплате «фирмы», т.е. наиболее состоятельные горожане. Более мелкие сеньориальные города обычно добивались лишь эко­номических привилегий и не пользовались самоуправлением.

В Лондоне, Линкольне, Йорке, Винчестере и других городах еще в конце XI—начале XII в. появились собственно ремесленные гиль­дии (цехи), которые вступали в борьбу со стоявшей у власти го­родской верхушкой.

Особенности ленной системы и политического развития страны. Значение нормандского завоевания. Нормандские бароны являлись непосредственными вассалами короля. Но Вильгельм требовал вас­сальной службы не только от баронов, но и от их вассалов. Все рыцари, чьими бы вассалами они ни были, обязаны были, сог­ласно «Солсберийской присяге» 1085 г., по требованию короля нести службу в королевском войске. С введением прямой вас­сальной зависимости всех феодальных землевладельцев от короля система вассалитета получила в Англии более централизованный характер, чем на континенте, где обычно действовало правило: «Вассал моего вассала — не мой вассал».

С момента нормандского завоевания королевская власть в Анг­лии оказалась сильнее, чем в других странах тогдашней Западной Европы. На первых порах это определялось наличием большого королевского домена, отсутствием компактных крупных феодаль­ных владений, особенностями вассальной системы, политической слабостью городов. Враждебность к завоевателям местного насе­ления, ослабевшая лишь ко второй половине XII в., также побу­ждала нормандскую верхушку сплачиваться вокруг короля. Ис­пользуя эту ситуацию, Вильгельм I сразу же создал относительно сильный аппарат центрального управления. Во главе графств были поставлены должностные лица короля — шерифы, ведавшие ад­министрацией, судом, сбором налогов и королевских доходов. Были сохранены и даже повышены налоги, дававшие королю большие финансовые ресурсы.

Таким образом, нормандское завоевание заметно усилило ко­ролевскую власть, политическое единство страны и создало пред­посылки для образования в Англии относительно централизо­ванного государства.

Социально-политическое развитие Англии в конце XI—XII в. Усиление центральной власти продолжалось в Англии и после смер­ти Вильгельма I. В этом в той или иной степени были заинтере­сованы все феодальные слои. Даже крупные бароны в конце XI — начале XII в. нуждались в нем для подавления враждебного анг­лосаксонского населения, и прежде всего разного рода крестьян­ского протеста (ведь крестьянство составляли именно англосаксы).  У короля были и другие, более последовательные союзники, прежде всего мелкие и средние феодальные землевладельцы — рыцари как нормандского, так и англосаксонского происхождения. Этот слой феодалов видел в короле защиту не только от крестьянских движений, но и от посягательств на их земли и доходы со стороны крупных феодалов. Поддерживала королевскую власть и церковь, превратившаяся благодаря щедрым пожалованиям Завоевателя и его преемников в крупнейшего феодального землевладельца стра­ны. Она пользовалась широкими привилегиями, и в частности правом иметь церковные суды, независимые от королевских. Естественными союзниками королевской власти являлись и наибо­лее значительные, расположенные в домене города, а также составлявшее около 12% населения свободное крестьянство, для которого король был единственной защитой от крупных феодалов. Такое соотношение социальных сил создавало условия для со­хранения и дальнейшего развития централизации. Преемники Вильгельма I, особенно его младший сын Генрих I (1100—1135), продолжали укреплять центральный государственный аппарат: боль­шую роль стал играть постоянный королевский совет (королевская курия), включавший высших должностных лиц — королевских судей, лиц, ведавших королевской канцелярией, казной и сбором налогов (юстициарий, канцлер, казначей). В состав курии входили также наиболее верные королю крупные феодалы. Она совмеща­ла в себе судебные, административные и финансовые функции. Важное значение приобрели разъездные судьи, перемещавшие­ся по стране и контролировавшие деятельность администрации, осуществление правосудия, сбор налогов в графствах.

Уже при Генрихе I внутри королевской курии выделяется казначейство, носившее в Англии название «Палаты шахматной дос­ки» и ведавшее сбором королевских доходов и проверкой фи­нансовой отчетности шерифов, а также судебное ведомство.

Вместе с тем в поисках противовеса политическому влиянию крупных феодалов и для укрепления власти шерифов на местах Генрих I стал энергично восстанавливать, хотя и под контролем центральной власти, старые англосаксонские органы местного управления, собрания свободных жителей сотен и графств. В со­тенных собраниях чинился суд по мелким правонарушениям, распределялись и затем взыскивались налоги, проводились раз­ного рода правительственные расследования.

Несмотря на успехи централизации, крупнейшие магнаты и в Англии при любом удобном случае проявляли непокорность ко­ролю. Настоящая феодальная усобица разразилась после смерти Генриха I (1135), не оставившего после себя сыновей. Претензии на престол предъявили одновременно его дочь Матильда — жена француза, графа Анжуйского Жоффруа Плантагенета, и племян­ник, также французский феодал Стефан граф Блуа. Воспользо­вавшись борьбой за престол, феодалы, поддерживавшие претен­дентов, разоряли и грабили страну, особенно крестьян и горо­жан, полностью вышли из повиновения центральной власти. Феодальная анархия прекратилась только в 1153 г., когда при по­средничестве церкви Стефан и Матильда заключили соглашение, по которому королем признавался Стефан, но после его смерти престол должен был перейти к сыну Матильды, молодому графу Анжуйскому Генриху Плантагенету. В 1154 г. он вступил на анг­лийский престол под именем Генриха II, положив начало новой династии Плантагенетов, правившей страной до конца XIV в.

Генрих II (1154—1189) сосредоточил под своей властью огром­ные владения: кроме Англии ему принадлежала, как и его пред­шественникам, Нормандия, а также обширные земли во Фран­ции — Анжу, Мэн, Турень, Пуату. Позднее он присоединил к ним и Аквитанию. Англия стала, таким образом, частью большой державы Плантагенетов (иногда ее называют Анжуйской импери­ей). Обладая большими финансовыми ресурсами и опираясь на поддержку рыцарства, горожан и свободного крестьянства, Ген­рих II подавил смуты феодалов в Англии, распустил их отряды, срыл замки, стал назначать на должности шерифов выходцев из мелких и средних феодалов, подчинив их всецело королевской курии.

Важную роль в укреплении централизации государства сыграли реформы Генриха П. Стремясь расширить компетенцию королев­ского суда за счет сеньориальных судов, он провел судебную ре­форму. Сущность ее заключалась в том, что каждый свободный человек мог за определенную плату получить разрешение пере­нести свое дело из любого вотчинного суда в королевский, где оно расследовалось присяжными, тогда как в вотчинных судах судебный процесс осуществлялся по-прежнему с помощью «божь­его суда».

Введение института присяжных вызвало огромный приток су­дебных дел в королевский суд из сеньориальных курий. Падению влияния последних содействовало и то, что Генрих II изъял из их компетенции все тяжкие уголовные преступления и значительно ограничил их юрисдикцию по земельным искам. Королевская ку­рия была признана высшим апелляционным судом для всех сень­ориальных судов. От этой реформы выиграло прежде всего ры­царство, а также зажиточные свободные крестьяне и горожане. Подавляющее большинство населения страны — лично зависи­мого крестьянства (вилланов) — эта реформа не коснулась. Коро­левские суды не принимали иски вилланов против их господ; они остались подсудны своему господину. Судебная реформа Генриха II отвечала интересам средних и мелких феодалов. Усилив коро­левскую власть, оказав поддержку рыцарям и верхушке свободно­го крестьянства, она углубила пропасть между свободными и лично зависимыми крестьянами, оставила последних вне защиты коро­левских судов и тем содействовала ухудшению их юридического положения и усилению феодального гнета.

Расширение судебных функций королевской курии увеличило доходы короля. Но значительные слои населения страдали от тя­желых штрафов, налагавшихся королевскими судами. В процессе судебной практики королевских судов стало постепенно выраба­тываться так называемое общее право (common law) — единое для всей страны королевское право, которое постепенно вытес­няло местное право, применявшееся в сеньориальных судах и су­дах сотен и графств.

Генрих II провел также военную реформу. Она заключалась в том, что военная служба феодалов в пользу короля ограничива­лась определенным, сравнительно небольшим сроком. Взамен ос­тальной, а иногда и всей службы феодалы должны были уплачи­вать особую денежную сумму — «щитовые деньги». На эти деньги король нанимал рыцарей, что уменьшало его зависимость от опол­чения баронов. Кроме того, король предписывал, чтобы каждый свободный человек в соответствии с его имущественным положе­нием имел определенное вооружение и по призыву короля дол­жен был являться для участия в походе. Тем самым как бы вос­станавливалось пришедшее в упадок старинное ополчение сво­бодного крестьянства (англосаксонский «фирд»).

Все эти реформы усиливали королевскую власть и содействова­ли централизации феодального государства.

Неудачной оказалась попыт ка Генриха II поставить под конт­роль государства церковные суды. На этой почве он столкнулся с главой английской церкви, архиепископом Кентерберийским Томасом Бекетом. В ходе борьбы по негласному приказу короля Бекет был убит (1170). В дело вмешался папа, вынудивший Ген­риха II под угрозой отлучения принести публичное покаяние и отказаться от реформы церковных судов.

25. Венгрия в 10-13 вв. В 90-х годах X в. воинственные кочевые пастушеские венгерские племена вторглись в земли, расположенные по среднему течению Дуная и берегам Тиссы и входившие в состав Великоморавской державы. Примерно в это же время источники отмечают появление венгров в Восточной Трансильвании. О жизни венгерских племён до их вторжения в район Дуная и Тиссы нет вполне твердых данных. Достоверными представляются утверждения учёных, сделанные главным образом на основании данных сравнительного языкознания, о том, что венгерские племена с давних времён до начала IX в. кочевали в районе между средней частью Уральского хребта и реками Камой и Волгой. Венгры, принадлежавшие в основном к жившим в указанном районе угорским племенам, во время своих передвижений сталкивались и общались с разными тюркскими племенами.

Передвижения венгров были связаны главным образом с изменениями во внутреннем строе их жизни. У венгров, занимавшихся кочевым скотоводством и живших в условиях первобытно-общинного строя, уже в IX в. обнаружились различия в положении отдельных слоев населения и выделились вожди племён, присваивавшие себе материальные блага и стремившиеся к дальнейшему обогащению. К этому вел путь завоеваний и грабежа соседних земледельческих народов, стоявших на более высокой ступени развития.

Жизнь в постоянных войнах и походах сплотила кочевые венгерские племена в сильный союз, объединивший 7 племён, которые наряду с племенными вождями имели и общего вождя-полководца. Этому вождю венгры воздавали королевские почести, однако он не имел права вмешиваться во внутреннюю жизнь племён. Избирался вождь с общего согласия племенных начальников и старейшин.

В результате предпринятого в конце IX в. похода к Среднему Дунаю венгры завоевали южные районы Велйкоморавской державы, находившейся тогда уже и состоянии упадка, и земли, расположенные между Дунаем и Тиссой. Далее венгры направились на запад, к побережью Адриатического моря. Славянские государства, существовавшие на территории, покорённой впоследствии венграми (Великоморавия и княжество Прибины-Коцеллы в Паннонии), в течение длительного времени отстаивали свою самостоятельность в борьбе с немецкими феодалами. В конце IX в. немецким феодалам и католическому духовенству удалось проникнуть в славянские княжества и подчинить своему влиянию их правящую верхушку. Это обстоятельство было одной из причин слабости дунайских славян перед лицом внезапно обрушившихся на них кочевников.

Завоёвывая славянские земли, венгры вначале обычно уводили в рабство их жителей. Позднее венгры начали оставлять основную массу земледельцев на месте, чтобы получать плоды их труда в виде дани. Венгры заставляли славян работать по строительству крепостей. Многих из покорённых славян венгры брали с собой в военные походы. Вместе с тем славяне сохраняли свои внутренние порядки и самоуправление.

Общественный строй славян был значительно выше общественного строя венгерских завоевателей. Это не могло не оказать влияния на последних: постепенно венгры перешли к оседлому образу жизни и земледелию. Господствующее положение венгров в земледельческой стране, в которой складывались феодальные отношения, неизбежно вело к усилению социального расслоения в их собственной среде, к углублению противоречий между знатью и массой свободных венгров. Одновременно с процессом феодализации, начавшимся в венгерском обществе с X в., шёл также процесс слияния венгерской знати и формировавшейся в славянском обществе феодальной верхушки в единый класс феодалов. Масса рядовых свободных венгров, становившаяся всё более зависимой от феодалов, сближалась с местным крестьянством. В процессе продолжавшегося около двух столетий формирования феодального общества в Венгрии исчезли всякие различия между победителями и побеждёнными.

Процесс складывания единой венгерской народности был вместе с тем столь же длительным процессом скрещивания венгерского и славянского языков, причём победу одержал первый из них. Слова славянского происхождения, вошедшие в венгерский язык, внесли в него терминологию из области земледелия, животноводства и ремесла, социальной и государственной жизни, а также домашнего быта.

В результате завоевания в руки венгерских военных вождей перешли огромные материальные богатства и земли. Таким образом, военная знать уже в первой половине X в. образовала особый слой магнатов. Вначале эти магнаты видели источник роста своих богатств в увеличении количества рабов, приток которых был обеспечен продолжавшимися в X в. походами венгров в Западную Европу и захватом там военнопленных. Однако уже во второй половине X в. определилась невыгодность рабского труда и невозможность постоянного захвата рабов путём военных набегов. Приток военнопленных прекратился после разгрома венгров в 955 г. совместными усилиями немецкой и чешской армия в битве на реке Лех. В то же время экономическая необходимость требовала от магнатов перевода принадлежавших им рабов на положение феодально зависимых крестьян. В зависимость от феодалов постепенно попадали также и общинники-венгры.

Раннефеодальное государство у венгров сложилось в результате внутреннего развития венгерского общества. Несомненное влияние на это государство оказало и существовавшее прежде на территории, занятой венграми, славянское государство Прибины-Коцеллы. Так, венгерские завоеватели сохранили славянские жупы, т. е. территориально-общинные организации, которые стали именоваться теперь комитатами. Во главе комитатов были поставлены особые должностные лица, которых венгры называли ишпанами (жупанами). Есть основания полагать, что при основателе первой венгерской династии Арпаде, возглавлявшем в конце IX — начале X в. поход венгров в равнину Тиссы и щедро «раздаривавшем» завоёванную землю представителям окружавшей его знати, уже была создана общая администрация, и все комитаты были подчинены назначенному князем Арпадом наместнику.

Созданный государственный аппарат был обращён вначале в основном против покорённого славянского населения. У венгров же родовые старейшины сохраняли ещё в первое время былую силу, а родовые советы продолжали играть свою прежнюю роль в общественной жизни. Однако по мере разорения и закрепощения массы трудящихся венгров родовая организация всё более вытеснялась и подавлялась силой развивавшегося феодального государства.

Правитель из рода Арпадов Гейза I (972—997) жестоко подавлял сопротивление всех, кто отстаивал родовые учреждения и боролся против закрепощения. На помощь себе он призвал немецких рыцарей, которые воспользовались этим обстоятельством для утверждения в Венгрии своего влияния. Вмешательство немецких императоров и феодалов во внутренние дела Венгрии ещё больше усилилось при преемниках Гейзы.

В период своей кочевой жизни венгры поклонялись стихийным силам природы. Эти религиозные верования господствовали среди венгров и в первое время после завоевания придунайской территории. Миссионеры римской церкви, прибывшие к венграм сразу же после этого завоевания и старавшиеся распространить среди них христианство, в первое время успеха не имели. Характерно, однако, что венгерские военачальники, получившие в своё управление славянские комитаты, сохранили в них христианскую церковь и не препятствовали её деятельности. Больше того, многие из венгерских магнатов стали сами принимать христианство.

Сын и преемник Гейзы Стефан I (Иштван, 997—1038), крещённый по римскому церковному обряду, уже при рождении получил от папы Сильвестра II корону и титул короля. Стремление папы к упрочению королевской династии Арпадов объяснялось прежде всего тем, что церкви принадлежало здесь много земель ещё со времён Прибины-Коцеллы. Церковь была заинтересована в сохранении и усилении своего положения в Венгрии в качестве крупнейшего феодального землевладельца. Кроме того, папство стремилось к утверждению своего политического влияния и этой части Европы. В Венгрии были основаны новые епископства и введена церковная десятина. Духовенство занимало много постов в государственном аппарате. Церковь оказывала большую помощь классу феодалов в борьбе с традициями родового быта и сопротивлением закрепощаемого крестьянства.

Политика Стефана I, которую хронисты-современники расценивали как «дерзкие нововведения», содействовала ускорению происходившего в Венгрии процесса феодализации. Законами Стефана I труд свободных людей и их земли были объявлены королевским достоянием. По существу это означало передачу крестьян в распоряжение феодалов, получавших королевскую санкцию на захват свободных людей и на присвоение их земли при условии уплаты королю установленного «выкупа». Сам король широко раздавал землю вместе с крестьянами своим дружинникам, образовавшим в Венгрии слой военно-служилого дворянства. Было положено начало законодательству, служившему укреплению и охране феодальной собственности. Вор, который не был в состоянии возместить стоимость украденной вещи, продавался в рабство. Крестьяне, уклонявшиеся от несения барщины и уплаты оброка, приводились к повиновению вооружёнными силами королевских ишпанов.

Мероприятия Стефана I нанесли решительный удар остаткам учреждений родового строя. Совет племенных старейшин был заменён постоянным советом короля, составлявшимся из выбранных королём же «лучших и достойных» лиц (т. е. представителей христианского клира и знати). Первым лицом в совете стал назначавшийся королем палатин. К важнейшим нововведениям относилась учреждённая при Стефане I система местной администрации. Комитаты, которые сделались основой административного деления страны, были превращены одновременно и в военные округа. В центре каждого комитата находилось военное укрепление с замком ишпана, а вокруг этого укрепления располагались земли людей, которые в мирное время занимались сельским хозяйством, но были обязаны по первому сигналу отправляться под командованием ишпана на войну. Из этого слоя впоследствии сформировалось мелкое дворянство. Были оформлены и укреплены сословные права как высшей знати, так и средних и мелких феодалов. Привилегированное место в феодальной иерархии в Венгрии заняло духовенство. Духовное лицо могло быть судимо только судом, состоявшим из равных ему духовных лиц. Свидетельские показания гражданского лица, направленные против человека духовного звания, во внимание не принимались.

Для складывавшегося тогда в Венгрии феодального строя законодательство Стефана I имело важное значение. Значительной была роль Стефана I и в усилении военной мощи Венгерского феодального государства. В 1030 г. венгерская армия разбила вторгшуюся в Венгрию армию германского императора Конрада II.

Укрепление феодального строя и неразрывно связанное с этим усиление феодального гнёта уже в первые годы царствования Стефана I вызвали ряд народных восстаний.

Широкое движение народных масс, направленное против мероприятий феодального государства и христианской церкви, на первых порах было использовано свергнутой родовой аристократией, стремившейся вернуться к прошлому. Такой характер носило восстание в восточных частях страны, возглавленное одним из потомков Арпада — Коппани, который пользовался, между прочим, поддержкой Византийской империи, покорившей Болгарию и сделавшейся непосредственной соседкой Венгрии. Восставшие требовали восстановления дохристианской религии и изгнания иностранцев, прежде всего немцев, очень усилившихся при Стефане I. Участвовавшие в восстании народные массы уничтожали христианские церкви и громили поместья крупных феодалов. Активную роль в подавлении восстания Коппани сыграли немецкие рыцари, находившиеся в военных отрядах Стефана I.

После смерти Стефана I на престол вступил его племянник Пётр — сын венецианского дожа, женатого на сестре Стефана. Петр, откровенно презиравший венгров, окружил себя итальянцами и немцами, которым он щедро раздавал земли и государственные должности. В 1041 г. Пётр был свергнут в результате народного восстания, провозгласившего королём одного из потомков родовых старейшин Аба Шамуеля. Опираясь на крестьянскую массу, восставшую против феодального гнёта, Аба Шамусль, правивший почти три года (1041—1044), стремился восстановить общинною собственность на захваченные феодалами земли. По его приказам восставшие казнили многих представителей знати, забив их насмерть палками.

Перепуганные венгерские феодалы обратились за помощью к германскому императору Генриху III, который не замедлил удовлетворить их просьбу. В битве при Менфе войска Аба Шамуеля были разбиты, а сам Аба Шамуель, попавший в руки врагов, казнён. Народная традиция сохранила благодарную память об этом «крестьянском короле». Церковь же предала его анафеме.

Вернувшийся на венгерский престол венецианец Пётр восстановил прежние порядки. Однако его деятельность вызвала новое возмущение, которое переросло в восстание народных масс против феодалов и церкви. Восстание началось в Бекеше, восточнее Тиссы, под руководством Ваты. Ненавистный народу король в 1046 г. был свергнут с престола и ослеплён, а многие ишпаны, епископы, священники и монахи перебиты восставшими. Однако результатами этого восстания воспользовались чуждые народу силы. Сначала королём был провозглашён принц Андрей (Андраш), раньше преследуемый Стефаном и живший в Киеве. Но Андрей отказался от всех обещаний, данных народу до своего избрания, и объявил о восстановлении учреждений Стефана I. Вызванным против Андрея недовольством в народе воспользовался другой претендент на корону Бела, который и овладел престолом в 1061 г. Непродолжительное царствование Белы I (1061—1063) ознаменовалось тем, что король, пришедший к власти после восстания, был вынужден созвать народное собрание — по два представителя от каждого города и селения — и уменьшить налоговое бремя. Тем не менее народные массы считали эти уступки недостаточными.

«Собравшись большою толпой», как сообщают хронисты, крестьяне потребовали у короля разрешения «жить язычниками, как жили их отцы», расправиться своим судом с епископами и всем духовенством, повесить сборщиков десятины, сровнять с землёй церкви и разбить церковные колокола. Король попросил у восставших три дня отсрочки, собрал тем временем войска, рассеял собравшихся крестьян и казнил всех их руководителей. Это массовое выступление крестьян являлось последним в ряду антифеодальных народных движений XI в., которые происходили под лозунгом восстановления общинной собственности на землю и были направлены против господства магнатов, христианской церкви и всё более усиливавшегося влияния иноземных рыцарей и купцов, на которых опирались венгерские короли.

В последние десятилетия XI в. феодальные отношения в венгерском обществе окончательно утвердились. К концу XI в. свободные крестьяне составляли уже в этой стране исключение. В основе законодательства венгерских королей — Ладислава I (Ласло, 1077—1095) и Коломана (1095—1116) — лежало стремление закрепить за феодалами захваченную ими землю и оформить закрепощение крестьян. Законами Ладислава были установлены жестокие кары за посягательство на феодальную собственность.

Законы этих королей и их ближайших преемников свидетельствовали о завершении процесса складывания феодальной иерархии и сословий в венгерском обществе. В период правления Ладислава I свободные венгры ещё распадались на три слоя: крупную феодальную знать, мелкое и среднее дворянство и простых свободных людей, называвшихся иногда также «свободными колонами». В дальнейшем же, с конца правления Ладислава I и особенно при короле Коломане, «колоны» выступали уже как слой несвободных, включавший в себя полузависимых и крепостных крестьян, а также рабов. При этом рабы по своему положению всё больше уравнивались с крепостными. Важное место в феодальной иерархии заняло в это время духовенство, получившее новые права и привилегии. Это было связано с тем, что Ладислав I стремился установить тесные отношения с католическим духовенством Венгрии и ослабить влияние на него папства. Поэтому-то он и вступил в конфликт с папой Григорием VII, опираясь на венгерских епископов. Ладислав I отдал им под контроль монастырское землевладение и взимание церковной десятины.

Усиление феодального гнёта вынуждало венгерских крестьян бежать в те районы, где он проявлялся слабее,— в Трансильванию, Словакию и Карпатскую Русь. Трансильвания систематически подвергалась опустошительным набегам кочевников — печенегов и половцев. С конца XI в. она была подчинена Венгерскому государству.

В XI в. в Венгрии возникли города. Важное значение имело также раннее появление горного дела. Большую роль в развитии горного промысла и в расцвете городов сыграл словацкий народ, находившийся под властью Венгерского государства с самого начала его существования. Словаки издавна разрабатывали месторождения серебра и золота. На их территории возникли многочисленные «горные города»: Банска Бистрица, Кремница и др. Словаки составляли в этих городах основную массу непосредственных производителей — ремесленников, часть населения в них составляли немцы. Одновременно возникали города и в Центральной Венгрии: Эстергом, Буда, Печ и др. В мастерских ремесленников выделывали сукна и полотно, оружие и предметы роскоши. В ряде городов устраивались регулярные ярмарки.

В конце XI — начале XII в. Венгрия была уже одним из самых крупных государств Юго-Восточной Европы. На севере и северо-востоке она граничила с Русью и Польшей, на севсрозападе и западе — с Чехией и Германией, на юге — с Хорватией, Сербией и Византийской империей. На востоке от венгерских границ кочевали печенеги и половцы.

Венгерские короли принимали активное участие в крестовых походах. Непосредственно с ними была связана и экспансия Венгрии на юго-запад — в славянские земли. При Ладиславе I было начато, а при Коломане завершено завоевание Хорватии и входившей в её состав Далмации. После завоевания Хорватии и Далмации власть Венгерского королевства распространилась на многочисленное невенгерское, главным образом славянское, население. Особенно тяжким гнет венгерских феодалов был для словаков и населения Карпатской Руси, попавшего под власть Венгерского королевства одновременно со словаками. Если венгерские феодалы признавали существование в Венгрии особых областей — Хорватии и Далмации, то ни Словакии, ни Карпатской Руси в качестве самостоятельных территориальных единиц для них не существовало.

В результате захвата Хорватии и Далмации Венгерское государство оказалось соседом богатых торговых республик того времени — Венеции и Дубровника. Завсевание Венгрией выхода к Адриатическому морю вызвало беспокойство господствовавшей в Венеции купеческой олигархии. Но Венгерское государство в этот момент обладало достаточной силой и сумело противостоять Венеции.

Внешнеполитическое положение Венгрии в конце XI — начале XII в. было для неё благоприятно. Византия, которая начала вновь усиливаться при Комнинах, была в это время целиком занята войнами на своих азиатских границах. В Германии же борьба императоров с папами (в которую были вовлечены все крупные феодалы) отвлекала их от активной наступательной политики в юго-восточном направлении.

Для закрепления выгодного международного положения Венгерское государство стремилось к установлению прочных связей со своими северными и северо-восточными славянскими соседями, особенно с Русью, с которой венгерский народ непосредственно связывала общность интересов в борьбе не только с печенегами и половцами, но и с агрессивными устремлениями Германской империи. Сближение с Русью нашло своё выражение в браке Коломана с дочерью великого князя киевского Владимира Мономаха Евфимией. Однако эта политика дружественных связей с Русью, наметившаяся в конце XI — начале XII в. и имевшая в Венгрии много сторонников, дальнейшего развития не получила. Венгерская политика в результате утвердившегося в стране и особенно при дворе влияния немецких рыцарей и католического духовенства приняла иное направление. Уже в последние годы своего правления Коломан вмешался во внутренние дела Русского государства и сделал попытку завладеть Галицкой Русью. Подобная политика венгерских королей продолжалась и при преемниках Коломана Стефане II (1116 —1131) и Беле II (1131—1141).

Стремясь упрочить положение Венгрии на Балканах, Бела II пошёл на сближение с южными славянами и поддержал борьбу сербов за независимость. Но, вступая тем самым в конфликт с Византией, Бела II добивался одновременно укрепления своих связей с Германской империей. Поэтому немецкое влияние при королевском дворе продолжало усиливаться. Ещё сильнее оно проявилось при преемниках Белы II — Гейзо II (1141-1162) и Стефане III (1162—1172).

В первые годы царствования Гейзы II, пока он не достиг совершеннолетия, страной правила его мать — сербка Елена и её брат Белуш Урош. Тогда вновь наметилось стремление Венгрии вернуться к политике сближения с Русью. Это получило своё внешнее выражение в браке юного короля с русской княжной Евфросиньей Мстиславовной, внучкой Владимира Мономаха. Однако это сближение продолжалось недолго. Уже во второй половине 40-х годов Венгрия включилась в возобновившееся с особой силой наступление немецких феодалов на восток. Важнейшую роль в этом сыграла католическая церковь.

При Гейзе II венгерские феодалы устремились в Трансильванию, опираясь на поддержку германских колонистов, которых они поселяли в захваченных областях. Немецким поселенцам в Трансильвании (или, как их здесь называли, — «саксам») были даны исключительные привилегии: земля предоставлялась им в собственность, и они освобождались от всех повинностей, за исключением военной службы и уплаты определённого ежегодного чинша. Привилегии были даны также немецким поселенцам в венгерских городах. Такая политика способствовала ослаблению политической роли Венгрии в Европе. Вовлечённая в войну с Византией, Венгрия потеряла завоёванную раньше Далмацию и некоторые другие территории на юге и была вынуждена пойти на крайне невыгодные для неё договоры с венецианскими купцами, добившимися беспошлинного ввоза товаров в Венгрию.

Положение Венгрии, находившейся между двумя империями, которые вели активную завоевательную политику, т. е. Германской и Византийской, необходимость борьбы против набегов кочевых орд с востока и против нажима венецианцев с юго-запада создавали в ней условия для повышения роли военно-служилого феодального слоя — мелкого и среднего дворянства. В то же время на протяжении большей части XIII в. в стране не прекращались феодальные усобицы и королевская власть непрерывно слабела.

Король Андрей II (Андраш, 1205—1235) был втянут своим иностранным окружением и католическим клиром в совершенно чуждый интересам Венгрии четвёртый крестовый поход, а в дальнейшем — в связь с Латинской империей. Теми же кругами поощрялась бесплодная и вредная для интересов Венгрии война Андрея II против Галицкой Руси. Эта политика Андрея II, которая вела к непрерывному росту налогового бремени, падавшего на трудящееся население, усиливала недовольство в стране и вызывала протесты народных масс. Феодальная знать во время длительных отлучек короля, участвовавшего в бесконечных военных походах, расхищала государственные средства и ещё больше подрывала авторитет королевской власти. В стране нарастала феодальная анархия. Особенно усилились церковные магнаты.

Мелкие дворяне, в руках которых находилась военная организация в комитатах, воспользовавшись затруднительным положением Андрея в обстановке феодальной анархии и роста народных волнений, заставили короля созвать сейм и издать в 1222 г. «Золотую буллу» (т. е. указ с золотой печатью) о порядке управления государством. В этой булле в значительной мере были выражены политические стремления венгерского мелкого дворянства. Так, в начале «Золотой буллы» говорилось о необходимости утверждения «свободы» и «вольностей» для «всех знатных лиц» (т. е. всех феодалов, как крупных, так и мелких). Король должен был ежегодно созывать государственное собрание (сейм), причём все знатные лица, кто только хотел, могли свободно в нём участвовать. Эта формулировка указывала на стремление дворянства сделать сейм органом не только крупной знати, но и мелких и средних феодалов.

В одной из статей буллы говорилось о том, что никто из дворян не может быть заключён в тюрьму и наказан «в угоду какому-нибудь магнату». В других статьях предусматривались: свобода дворян и духовенства от государственных налогов; запрещение представителям государственной власти вступать на территорию дворянских поместий иначе, как по приглашению их владельцев; запрещение князьям вмешиваться в имущественные отношения дворянства, а также ряд других привилегий и «вольностей» для феодалов вообще и для мелкого дворянства в особенности. В последней — 31-й статье «Золотой буллы» — утверждалось право дворян оказывать сопротивление королю в случае нарушения им данных в «Золотой булле» привилегий. Ни о каких правах народных масс в «Золотой булле» не было и речи. Её авторы имели в виду не только сохранение, но и усиление феодальной эксплуатации крестьянства и увековечение его крепостного состояния.

В 1241 г. Венгрия подверглась опустошительному нашествию монголов, к которым присоединились куманы (поселившиеся в Венгрии половцы). Сопротивление венгерского народа нашествию кочевников не могло быть достаточно эффективным в обстановке постоянных внутренних феодальных усобиц. Завоеватели разорили страну, но были вынуждены уйти из неё уже в 1242 г. Немецкие феодалы и духовенство не только не оказали венграм никакой помощи против монголов, а, наоборот, использовали монгольское нашествие для усиления своего влияния в Венгрии.

Карпатские горы и земли, расположенные к юго-западу и югу от них до Дуная, а также Восточное Прикарпатье явились основной территорией, на которой сложился и развивался румынский народ. В древности территория эта была населена дакийскими племенами, по имени которых вся страна называлась Дакией. Большая часть Дакии была завоёвана римлянами в начале II в. н. э. В состав римской Дакии, ставшей с этого времени укреплённой окраиной империи, вошли и трансильванские земли, Банат и часть Валахии.

Ещё накануне римского завоевания население этих областей жило в условиях рабовладельческого строя. Римское владычество здесь продолжалось около 170 лет и сопровождалось распространением римских обычаев и укреплением рабовладельческого хозяйства. Местные племена восприняли разговорный язык римлян того времени — так называемую «народную латынь», ставшую той основой, на которой сформировался в дальнейшем румынский язык. Кризис рабовладельческого строя поздней Римской империи и сопровождавшие его восстания рабов и колонов, сочетавшиеся с непрерывными вторжениями «варваров», были причиной того, что римляне принуждены были оставить эту территорию в конце III в. После ухода в III в. римлян коренное романизованное население Дакии осталось жить на своих землях, которые подвергались нашествиям готов, а затем гуннов, гепидов и авар.

В VI—VII вв. на восточных границах бывшей Дакии появились славяне, которые проникли на запад до Тиссы и Дуная и прочно осели рядом с коренным населением. О значительном распространении их в валашских, молдавских и трансильванских землях свидетельствуют многочисленные названия рек и другие географические наименования явно славянского происхождения. В румынский язык вошло много славянских слов — названия орудий труда, культовые термины. От славян местное коренное население и получило название «волохи». Впервые упоминаются волохи в «Повести временных лет», которая отмечает их существование в конце IX в. вместе со славянами в Пачнонии и Трансильвании. В сложном процессе ассимиляции коренным населением многочисленных элементов из различных этнических групп, оказавшихся здесь в результате передвижения многих племён, и сформировалась румынская народность.

С IV в. основными занятиями населения Дакии были земледелие и скотоводство. Данные археологических исследований дают возможность определить, что здесь возделывались пшеница, овес, ячмень и другие злаки. Население Дакии занималось садоводством, огородничеством, пчеловодством, а также охотничьим промыслом. Археологические раскопки показывают, что к этому времени известных успехов достигли различные отрасли ремесла: гончарное дело, ткачество, обработка металлов и производство различных орудий труда, в особенности связанных с земледелием. Развитие производительных сил вело к усилению социального неравенства и к зарождению феодальных отношений.

На территориях, которые были завоёваны римлянами и входили в состав римской Дакии, крушение рабовладельческой Римской империи и «варварские» вторжения привели к тому, что зародыши феодальных отношений, возникавшие здесь в условиях рабовладельческого строя, получили толчок к своему дальнейшему развитию. На востоке в районе Серета и по обе стороны Прута, куда не распространилось римское господство и где рабовладельческие отношения за некоторым исключением не были развиты, зарождение и развитие феодального способа производства происходило одновременное разложением первобытно-общинного строя. Развитие феодализма в валашских, молдавских и трансильванских землях было значительно ускорено в результате укрепления связей с южными и особенно с восточно-славянскими феодальными государствами.

Широкая полоса земель между Дунаем и Южными Карпатами в IX — начале Хв., в период расцвета Первого Болгарского царства, была подчинена болгарским феодалам, которые захватывали общинные земли, свободных же общинников превращали сначала в зависимых, а затем постепенно в крепостных крестьян. Важным моментом, ускорившим развитие феодализма в валашских и отчасти в молдавских и трансильванских землях, которые входили в состав Первого Болгарского царства, было принятие христианства в 865 г. Уже в конце IX и особенно в X в. здесь выросли монастыри, которые увеличивали свои земли, получая пожалования от князей или же захватывая общинные земли.

К этому времени возник ряд небольших феодальных государств, которые назывались кнезатами. Во главе кнезата стоял князь, который являлся крупным землевладельцем и пользовался военной, судебной и административной властью по отношению ко всему населению кнезата. Несколько объединённых кнезатов составляли воеводство во главе с воеводой. Древнейшие памятники подтверждают существование кнезатов и воеводств как на территории Валахии и Трансильвании, так и на территории Молдавии.

Феодальные отношения в валашских, трансильванских и особенно молдавских землях складывались в условиях тесных взаимосвязей с Древнерусским государством. В IX—X вв. на территории Молдавии рядом с местным населением жили восточнославянские племена — уличи и тиверцы. В конце X в. население молдавских земель приняло христианство одновременно с принятием христианства в Древнерусском государстве. С этих пор славянский язык вплоть до середины XVII в. стал языком официальной переписки и церковным языком не только на территории Молдавии, но и на территории Валахии и Трансильвании.

В X—XI вв. власть киевских князей распространялась на молдавские и, возможно, на некоторые южные валашские земли. В 1116 г. киевский князь Владимир Мономах назначал своих наместников в придунайские земли. В XII в. вся территорий вдоль северо-восточных склонов Карпат до Дуная входила в состав Галицкого княжества. Тесная связь молдавских земель с Древнерусским государством содействовала их экономическому развитию. В источниках этого времени отмечается существование на территории Молдавии торгово-ремесленных городов: Романов торг (Роман), Сочава (Сучава), Серет, Вайя (Бая) и др.

В XII — первой половине XIII в. города Малый Галич (Галац), Берлад (Бырлад), Яськый торг (Яссы), Романов торг, Сочава и др. становятся значительными центрами внутренней и внешней торговли. На рынках сбывались хлеб, соль, меха, мёд, корабельный лес. В Малом Галиче, Берладе, Тетче находились большие склады. Отсюда товары направлялись по торговым путям в Византию и в другие земли. В XI—XIII вв. существовал также ряд торгово-ремесленных городов в валашских и трансильванских землях: в Трансильвании — Турда, Орада Маре, Клуж, Алба Юлиа, Сибиу и др.; в Валахии — Кымпулунг, Арджеш, Тырговиште.

Образование и развитие мелких феодальных государств в валашских, молдавских в трансильванских землях происходило в течение нескольких веков. Среди главных причин, препятствовавших созданию сильного феодального княжества в XI—XIII вв., были сравнительно слабые связи отдельных воеводств и кнезатов друг с другом, а также постоянные вторжения кочевников, сопровождавшиеся значительными разрушениями. В конце IX в. через эти земли прошли угры (венгры), вслед за ними нахлынули печенеги, а затем в XI в. здесь появились половцы (куманы), занявшие широкую полосу вдоль левого берега Дуная.

Венграм, осевшим в Паннонии, удалось подчинить себе Трансильванию. С конца XI в. она находилась в зависимости от Венгерского королевства. Юго-западным кнезатам и воеводствам в XI—XIII вв. приходилось вести борьбу против стремления венгерских феодалов установить своё господство над их землями.

Экономическое, политическое и культурное развитие мелких воеводств и кнезатов было значительно подорвано монгольским нашествием в 1241 г. Население вынуждено было платить дань ханам Золотой Орды. В течение двух лет продолжался грабёж, а затем завоеватели отошли на восток, оставив значительные силы на территории Молдавии, отторгнутой от Галицко-Волынского княжества. Продолжавшееся около ста лет господство Золотой Орды в Молдавии привело ранее довольно высоко развитый край к экономическому упадку.