Мельников

ДОМ-МАСТЕРСКАЯ В КРИВОАРБАТСКОМ ПЕРЕУЛКЕ

ровка. Но вскоре (видимо, с 1919 года) Мельников в своих эскизах переходит к поискам совершенно необычного типа жилого дома.

Можно даже сказать, что внутренний творческий процесс превращения Мельникова-неоклас- сика (каким он был, проектируя фасады корпусов завода АМО или поселок при психиатрической больнице) в Мельникова-новатора (каким он предстал впервые в своем проекте «Пила») происходил в ходе интенсивного эскизирования собственного жилого дома. Он проектировал дом для себя и имел возможность ориентироваться только на собственный вкус. Мельников работал тогда в Московской архитектурной мастерской (под руководством Жолтовского), преподавал во Вхутемасе, но как архитектор-новатор он созревал все же наедине с самим собой, делая, как вспоминал он, «многочисленные наброски

безудержной страсти видеть для себя дом с ярким косым интерьером в квадратных и круглых объемах».

Все началось действительно с интерьера — ведь дом проектировался для себя. Эскизы — это прежде всего планы, аксонометрические планы, перспективы и детали интерьера. В поисках нового пространства жилого интерьера

Мельников проявил огромную фантазию. Но это не были просто чисто формальные поиски оригинального пространственного решения жилого интерьера. В процессе эскизирования он непрерывно мысленно примеривал пространство на себя, на свою семью, т. е. он выступал сразу в двух ролях: проектировщика и заказчика. И это было очень важно. Пропустив через свое сознание новые пространственные формы интерьера не только как их творец, но и как их потребитель, Мельников именно в эти годы формирует свое творческое кредо, которое в основных чертах

сохранилось в его будущей проектной деятельности.

Первый вариант собственного дома — это двухэтажная квадратная в плане постройка, в центре первого этажа которой расположена

большая косопоставленная русская печь, верхний этаж меньший по площади, и часть его наружных стен опирается на диагональные внутренние стены первого этажа. Проектировался интерьер, а внешний объем получался как бы сам собой, и на всех эскизах заметно, что Мельников придавал внешнему облику меньше значения, чем интерьеру. Но уже заметно и то, что внешний облик дома в результате сдвига верхнего этажа по диагонали получился совершенно необычным — создавалась сложная композиция из простых геометрических форм.

Затем, уже к 1922 году, сохраняя печь в центре дома, Мельников начинает экспериментировать с круглым планом (и даже с овальным или типа куриного яйца), продолжая отрабатывать интерьер (но уже не в аксонометрическом плане, а в перспективе). И опять внешнему облику не уделяется большого внимания.

Пробовал Мельников и другие варианты пространственной организации интерьера. Есть эскизы, где в едином пространстве пол в отдельных

177

частях запроектирован на разной высоте. В другом варианте — общий объем дома представляет собой усеченную пирамиду, в едином внутреннем пространстве которой как бы подвешены врезанные в наклонные стены небольшие антресольные помещения.

Проект осуществленного собственного дома Мельникова был подготовлен, судя по всему, круглым вариантом ранних эскизов, но сочетание в нем двух врезанных друг в друга цилиндров, возможно, идет от неосуществленного проекта клуба имени Зуева.

Первый (из сохранившихся) вариант проекта датирован 19 июня 1927 г. Это проект, утвержденный к строительству. Общая объемно-про- странственная композиция дома-мастерской здесь уже определена окончательно. Но внутренняя

Анализируя как процесс проектирования Мельниковым собственного дома, так и выстроенный дом, видишь, что для Константина Степановича даже в объекте, который создавался для своей семьи, функциональные процессы сами по себе не определяли объемно-пространственную композицию, а сами органически включались

вАрхитектуру, с большой буквы. Сам Мельников считал, что в жилище главное не утилитарная функция и не привязка дома к природному окружению, а именно Архитектура. В одной из своих записей он полемизирует по этим вопросам с Райтом и пишет, что природа меняется

по сезонам, меняется и семья, а Архитектура дома остается — она и главная. В другой записи, развивая эти мысли, он пишет: «Жизнь людей

вдоме так же, как и жизнь самого дома, должна

жить одной жизнью — жизнью Архитектуры».

ия решил хотя бы однажды в своей жизни быть

иархи — тектором и архи — миллионером одновременно».

«Что же мешает Гению посетить нас строить собственную архитектуру?» — спрашивает Мельников. И сам отвечает на этот вопрос,

перечисляя те проблемы, которые возникали в связи с проектированием и строительством собственного дома:

«1) отсутствие у нас средств заменялось обилием архитектурной фантазии;

2)независимое чувство уничтожило какуюлибо зависимость от осторожности;

3)интимность темы открыла грандиозные

ДОМ-МАСТЕРСКАЯ В КРИВОАРБАТСКОМ ПЕРЕУЛКЕ

перспективы нерешенных проблем жизни; 4) действительно реальная экономика заста-

вила 9-ти метровому пролету оказаться таким же опасным и не менее новым, каким была в свое время громада Флорентийского собора.

Дом-мастерская К. С. Мельникова в Москве, 1927—1929

1, 3 — гостиная; 2 — спальня

179

Лично строить и только по-своему строить, да еще с огромным риском для благополучия своей личной семьи — этим верным стимулом настолько обостряется эмоциональный процесс, что легко приходишь к изумительным и неожиданным открытиям там, где обыденная наша привычка живет как крот».

Мельников действительно спроектировал и построил свой дом так, как он хотел. Совершен-

но необычный по композиции проект дома из врезанных друг в друга двух вертикальных цилиндров был «одобрен» семьей Мельникова.