Николай владимирович малицкий

После того как в декабре 1918 года закончилась но­вая расчистка «Троицы», икона — уже без ризы была снова поставлена в местном ряду иконостаса Троицкого собора в Троице-Сергиевой лавре. Этот беспрецедентный случай освобождения чудотвор­ного образа от оклада, как и сам факт окончатель­ного раскрытия иконы оставались, однако, почти незамеченными до тех пор, пока «Троица» не была вывезена из лавры на выставку в Москву. Только здесь она сделалась предметом горячего поклоне­ния любителей искусства и специалистов-ис­следователей. И москвичи и ученые из Петрогра­да стремились посетить выставку в Строгановском училище, чтобы собственными глазами увидеть «Троицу» и другие уникальные памятники визан­тийской и русской иконописи.

В 1927 и 1928 годах появилось несколько статей по иконографии ветхозаветной Троицы с привлече­нием иконы Рублева: это статьи М.В.Алпатова, А.И.Некрасова и Н. В. Малицкого. У М.В.Алпа­това использован обширный иконографический материал западного и восточного происхождения, сравнительное изучение которого привело автора к заключению о существовании двух типов изобра­жения Троицы: западного (исокефального) и во­сточного (где за основу композиции берется пирами­дальная фигура или круг). Ленинградский уче­ный Н.В. Малицкий подошел к этой проблеме с иной точки зрения и высказал резонное соображе­ние о том, что композиционные варианты в изоб­ражениях Троицы имеют не столько эстетические причины, сколько идеологические, и что та конст­руктивная схема, которая нашла себе место в ико-

не Рублева, во многом объясняется самим понима­нием сюжета как явления Аврааму не бога с дву­мя ангелами, а трех равносущных лиц святой Троицы.

Статья Николая Владимировича Малицкого (1881 после 1939) — образец чисто научной ин­терпретации шедевра Рублева. Достаточно пере­смотреть все предыдущие разделы антологии, что­бы осознать разительный контраст эстетических переживаний и размышлений Н.Н.Пунина. В. Н. Щепкина или Н. М. Щекотова, с одной сторо­ны, и холодный скальпель ученого типа Ю. А. Ол­суфьева и Н. В. Малицкого с другой. Но тго не мешает нам понять первых и постараться понять вторых: без учета экзегетической основы «Троицы» невозможна подлинная оценка нового подхода Ру­блева к сюжету, история изображения которого уже в XVвеке насчитывала тысячу лет.

Николай Владимирович Малицкий еще до ре­волюции окончил Петроградскую Духовную ака­демию и университет и к моменту Октябрьского переворота состоял сотрудником академии и Ар­хеологического института. Его последующая науч­ная работа связана с университетом, Академией истории материальной культуры и Русским му­зеем. После 1934 года он находился в Вологде, а после 1939-го в Архангельске или Архангель­ской области. Точное время и место смерти не­известны. Фундаментальное образование сочета­лось в Н. В. Мал инком с отзывчивостью и добротой, о чем единодушно свидетельствуют его ученики. Печатные биографические сведения о Н. В. Ма-лицком отсутствуют.

...Нам кажется, что особенности в построении композиции [ветхозаветной Трои­цы] диктовались не одними стилистическими вкусами эпохи, но, кроме того, самим пониманием композиции как сюжета, которое требовало соответствующего выра­жения в стилистических формах своего времени. Дело в том, что при видимой одно­родности представляемой сцены, изображения трапезы у дуба Мамврийского, мо­гло все-таки различно пониматься достоинство участников этой трапезы, явившихся Аврааму странников, соответственно дававшемуся истолкованию библейского рас­сказа. То художник, следуя экзегезе своего времени, мрг иметь в виду подчеркнуть, что среди трех ангелов, явившихся Аврааму, один был достоинством выше, чем ан­гел, что это было само божество, сопровождаемое служителями-ангелами, то, нао­борот, у него было задачей изобразить только ангелов, то, наконец, ему могла пред­носиться мысль о едином триипостасном божестве, явившемся в троичности лиц.

83

ТРОИЦА АНДРЕЯ РУБЛЕВА. АНТОЛОГИЯ

Ясно, что соответственно колебаниям в толковании изображавшейся сцены изменя­лась в своем построении и композиция — конечно, в пределах художественных форм эпохи. Те типы, какие устанавливаются исследованиями А. И. Некрасова и М. В. Ал­патова, в конечном итоге имеют идеологическую подоснову.

Высшее художественное выражение новый тип композиции, как известно, получил в знаменитой иконе Андрея Рублева, где центральный ангел хотя и выше боковых, но не подавляет их, не господствует над ними, а, наоборот, их соединяет, где благо­даря поворотам фигур ангелов, наклонам их голов, благодаря, в частности, изгибу корпуса среднего ангела- достигается впечатление особой связанности и объединен-ности всей группы и во всю композицию вливается настроение какой-то особой ин­тимности и задушевности. Сейчас, по раскрытии иконы, не видно признаков крест­чатого нимба у среднего ангела; может быть, его не было и с самого начала, то есть всем трем ангелам были даны одинаковые простые нимбы в целях полного уравне­ния их достоинства...

Троица Рублева нашла бесчисленные подражания и реплики. На множестве па­мятников повторяются общий тип композиции, драпировка ангелов, положение их рук и ног, наклон горки и дерева и отвечающий им наклон здания и пр. Тем не менее, при всем исключительном значении этой иконы для дальнейшей истории нашей ком­позиции, данный тип не оказался единственным. Правда, прежний тип вертикально­го построения с выделенным центральным ангелом постепенно отмирал. Догмати­ческая мысль времени должна была уже отрицательно относиться к подобным по­строениям, так как считала ересью учение о явлении Аврааму не трех лиц Троицы, а Господа с двумя ангелами... Но кроме композиции типа рублевской Троицы мы встречаемся с другим еще опытом разрешения задачи представить три лица Троицы в единстве их существа. Мы имеем в виду икону Исторического музея [ныне Третья­ковской галереи] в Москве. Композиция может напомнить построение на раннехри­стианских и западных памятниках, так как все три ангела сидят позади трапезы и ра­сположены по принципу исокефалии, они все обращены фронтально и смотрят на зрителя, все трое совершенно похожи друг на друга, отличаясь едва уловимыми чер­тами (линия бровей), все одинаково одеты в темно-зеленый хитон и киноварный, с обильным ассистом иматий, одинаково задрапированы, все трое поднимают пра­вую руку с жестом благословения и левой рукой держат опущенный к столу свиток, все трое одинаково высоко посажены, представляя импозантную, строго иератиче­скую группу. Авраам и Сарра стоят симметрично по краям стола, Авраам более на­клонный; несмотря на удлиненность их фигур, они лишь головой выше стола. В про­лете, образуемом продольной стороной стола, Авраам совершает заклание тельца. Если в Троице Рублева так пластически передана идея связанности лиц Троицы, их объединенности, то здесь с особою силою выражена идея их равенства, тожества их сущности... Названную икону традиция выводит из Пскова... Она была или местной иконой Троицкого собора в Пскове, или же являлась репликой такой иконы. И ну­жно отдать справедливость искусству Пскова: в то время как Москва имела право гордиться великим творением своего знаменитого художника, то есть Рублева, Псков создал на ту же тему при несколько другом подходе тоже высокий памятник искусства, с идеологической точки зрения весьма выразительный.

МалицкийН. К истории композиции ветхозаветной Троицы.— Seminarium Kondakovianum, II. Prague, 1928, с. 33 — 34, 40 — 41 и 42 — 43.