450 IV. Плоды просвещения

Просвещения искренне верили в его реальность, другие были его не­вольными участниками, но это не меняло его мифологического суще­ства. Над Невой нависали сады Семирамиды, Минерва после торжест­венного молебна отверзала храм Просвещения, Фонвизин обличал по­роки, и народ блаженствовал. Именно этот мираж и был прообразом вселенского преображения, на фоне которого русский монарх вырас­тал в фигуру космического значения.

На мой взгляд, связь данной мифологической структуры с мифоло­гическим наследием новой европейской государственности четко про­является, в частности, в ее пасторальной мотивике, в постоянно повто­ряемых темах Аркадии и Золотого века. Вот, например, как описыва­ет Ломоносов тот путь, на который должен направить свои стопы Ио­анн Антонович:

В Петров и Аннин след вступите, Противных дерзость всех стопчите; Прямой покажет правда путь; Вас храбрость над луной поставит, И в тех землях меня прославит, О коих нынь нигде нечуть. Земля, пусти таки цветочки, Здивиться Флоре чтоб самой; Жемчюгаб чище их листочки, И златоб ниже тех. ценой; Приятной дух дай им Цейлонов. Натура, выше встань законов, Роди, что выше сил твоих. С весельем, Нимфы, те щиплите И с лавром их в венцы сплетите Во знак побед, утех драгих. Господствуй, радость, ты едина Над Власгью толь широких стран

(Ломоносов, I, 26).

Эти темы и образы постоянно повторяются и в панегирической по­эзии, и в придворном искусстве 1740-х и 1750-х годов5. Не менее ши-

5 Ср. у Ломоносова неоднократное повторение этой темы в поэзии 1740-х и 1750-х годов: Ломоносов, 1, 54, 214—215; Ломоносов, II, 118, 276 и т. д. Сочетание панегирика с пасторалью, воплощавшее в себе идею возвращения Золотого века

Государственный миф в эпоху Просвещения 451

роко эксплуатируются они и в екатерининское время. Так, например, в «Изображении Фелицы» Державина читаем:

Как с синей крутизны эфира Лучам случится ниспадать От Вседержителя так мира Чтоб к ней сходила благодать, И в виде счастия земнаго Чтоб сыпала пред ней цветы, И купно века бы другаго Катилися часы златы; Чтоб видел я в рога завущих Там пастухов стада на луг; На рощах липовых, цветущих Рои жужжащих пчел вокруг...

(Державин, I, 280).

Одна диагностическая деталь этой екатерининской Аркадии заслу­живает особого внимания. В число ее обитателей нередко попадают «дикие народы». Так, например, в том же «Изображении Фелицы» в описании того, как Екатерина дарует народам свой «Наказ», читаем:

...Чтоб, став с престола, подавала Скрижаль заповедей святых; Чтобы вселенна принимала Глас Божий, глас природы в них; Чтоб дики люди, отдаленны, Покрыты шерстью, чешуей, Пернатых перьем испещренны, Одеты листьем и корой, Сошедшися к ея престолу И кротких вняв законов глас, По желтосмуглым лицам долу Струили токи слез из глаз.

Финн в море, бледный, рыжевласый, Не разбивал бы кораблей,

---------------ПраЛолжтче < ноет ----------------

как харизматическое действие императора-демиурга, приводит к развитию особо­го типа идиллии — идиллии панегирической (ср. у Ломоносова идиллию «Поли-дор»; об истории русской панегирической идиллии см.: Кляйн 1986).