476 IV. Плоды просвещения

является царством Антихриста, автор толкования обращает специаль­ное внимание на изображения монархов. Мифологические персонажи на этих изображениях оказываются для него ясным свидетельством антихристовой природы императорской власти. Именно так трактует­ся здесь изображение Петра с Минервой (см. об этом главу «О образе Петрове, и с Минервою единотелесне слиявшихся, и трон их общий, и книги законныя под ногами их, и якоже Меркурий, бог Еллинский, бог Купечества и красноречия, и ворам помогатель, со оною жь, Ми­нервою, сим же видом описуя изобразуют, и о существе их, яко же Ахас с Езавелию»), равно как и изображение Елизаветы Петровны (см. главу «О Елисавете, дщери Юпитерской Петра, в существе богинь Ел-линских»; о портрете императрицы здесь говорится: «Зри зде и ея красоту, яже есть Венера или Венус, дочь Юпитерова восписуется, и почитается богинею красоты, супружеств и любви... и изображается оная, пишут, с сыном своим, Купидоном, си есть, диаволом, седящая. О чем присмотрися в образе ея, приложенном при Библиях выходя ея царствования, где и зриши из-за плеч ея зрящаго под тению самого Сатану»). Аналогичным образом интерпретируются в этом сочинении и торжественные оды, в которых царствование Петра устойчиво име­нуется «золотым веком»: поскольку в античном язычестве Золотой век приписывался Сатурну, который по церковному преданию есть не кто иной, как сам Сатана, делается вывод, что сами апологеты Петра гово­рят об антихристовом характере его царствования. Между тем, мифо­логический образ богини Славы в надписи Сумарокова к портрету Петра толкуется здесь как апокалиптический образ вавилонской блуд­ницы (Надеждин 1872, 14—16).

Такие же выводы делаются старообрядцами на основании нового императорского титула. Так, в 1885 г. старообрядец федосеевского со­гласия И. М. Ермаков показывал на следствии: «Императором Алек­сандра Николаевича не признаю, а признаю его царем. Титул же им­ператорский... Петром Великим заимствован от нечестиваго сатанин­ского папы римского. Титул император значит Перун, Титан или Дья­вол» (Кельсиев, I, 220). В этом высказывании отчетливо проявляется весь тот комплекс русского культурного сознания, разные аспекты ко­торого мы рассматривали выше: античное язычество ассоциируется здесь с язычеством славянским, языческое начало отождествляется с началом дьявольским и, наконец, католичество—как не-православие— воспринимаются через призму язычества и, соответственно, понимает­ся как сатанинская вера.

Метаморфозы античного язычества 477

Итак, образы античной мифологии оказываются моментом, про­тивополагающим традиционную и европеизированную культуру в условиях послепетровской России — понятно, что это является спе­цифически русским развитием, никаких аналогий для которого в Ев­ропе не находится.

4. Мы говорили о том, как реагирует на введение мифологических образов консервативная часть общества. В глазах культуртрегеров — проводников западной культуры—эта реакция представала как закос­нелое невежество, противополагавшее старую Русь новой России. Это невежество требовало активного просвещения, и, соответственно, ми­фология сознательно и целенаправленно навязывалась обществу как элемент новой культуры. Таким образом, реакция консервативной ау­дитории в конечном счете активизировала употребление мифологиче­ских сюжетов: мифология выступала как средство перевоспитания рус­ского общества. Просветительская политика сознательно и демонстра­тивно принимала тот вызов, который бросала ей консервативная мас­са; она как бы говорила на языке массы, придавая ему другой смысл и показывая тем самым, что дело не в формах, а в интерпретации.

Итак, распространение мифологических знаний становится частью государственной политики, направленной на европеизацию страны. Знаменательно, что Петр I лично заботился о мифологическом про­свещении своих подданных: по его инициативе переводится и издает­ся «Библиотека» Аполлодора, представляющая собой энциклопедию мифологических сведений. В «Предъувещании от преводника книги сея» А. К. Барсов рассказывает об истории перевода этой книги (вы­шедшей в Москве в январе 1725 г.): «Минувшаго 1722 году в Декабре месяце Всепросветлеишии Державнеишии Петр Великий, Император и Самодержец Всероссийский, Отец Отечествия: По благополучном от Асииских предел, с приснопамятным триумфом, и с Дербенским клю-чем, возвращении своем в Москву: егда высокою своею Монаршею особою благоизволил быти в Святейшем Правителствующем Синоде: тогда и сию Аполлодора Грамматика Афинеискаго книгу Еллинским и Латинским диалекты изданную вручил Святейшему Правителствую-щему Синоду, повелевая да бы преведена была на общий Российский язык» (Аполлодор 1725, предисл., 19).

Представляется не случайным, что Петр препоручает перевод Аполлодора именно Синоду: поскольку религиозное осмысление ан­тичной мифологии как бесовской веры было свойственно прежде все-