Gromova_LP / Громова Л.П. - История русской журналистики XVIII - XIX веков - 2003 / 19 век / 2 пол 19 в / 1855-1870 / 3 Современник Черныш Добролюб

§ 3. «Современник». Публицистика II. Г. Чернышевского и II. А.Добролюбова

В период начавшегося общественного подъема в России журнал «Современник» занял центральное место в ряду периодических изда­ний 60-х годов. Созданный в 1836 г. Александром Сергеевичем Пуш­киным и получивший с 1847 г. вторую жизнь под руководством Нико­лая Алексеевича Некрасова и Ивана Ивановича Панаева, в условиях подготовки и проведения реформ он вновь оказался в авангарде об­щественно-литературной жизни, отстаивая в журналистике и лите­ратуре лучшие демократические традиции. В эти годы «Современ­ник» претерпел значительную внутреннюю эволюцию, в которой условно можно выделить три периода:

— вторая половина 1850-х годов: выработка нового направления, изменение круга сотрудников;

— 1859-1861 гг.: наиболее радикальные общественно-политические и литературные позиции журнала;

— 1862-1866 гг.: цензурные трудности, снижение тиража, посте­пенная утрата влияния.

Во второй половине 50-х годов, когда обозначилась общая для «тол­стых» журналов тенденция выдвижения на первый план публицисти­ки, в «Современнике», как и в других журналах, происходит струк­турная перестройка. Из пяти ранее существовавших отделов («Словесность», «Науки и художества», «Критика», «Библиография» и «Смесь») к 1858 г. остаются лишь три («Словесность, науки и худо­жества», «Критика и библиография» и «Смесь»). Укрупнение отде­лов, соединение словесности с науками и художествами позволило редакции более иолно представить публицистику. Структурные из­менения закончились в 1859 г., когда осталось лишь два отдела: в пер­вый вошли беллетристика и статьи научного характера, во второй — публицистика, критика и библиография.

Внутренней эволюции журнала в значительной степени способство­вало обновление круга сотрудников. Появление в 1854 г. в «Современни­ке» Николая Гавриловича Чернышевского имело важное значение в определении общественно-политического направления журнала. К на­чалу работы в «Современнике» у Чернышевского уже сложились его материалистические взгляды в области философии и эстегики, представ­ления о назначении литературы и литературной критики, которые на­шли отражение в его магистерской диссертации «Эстетические отноше­ния искусства к действительности». Впоследствии эти идеи получили воплощение и развитие в литературно-критической и публицисти­ческой деятельности Чернышевского.

Уже первые его выступления в «Современнике» обратили на себя внимание определенностью и резкостью суждений. Рецензии на про­изведения М.А. Авдеева, роман Евг. Тур «Три норы жизни» и на пье­су А.Н. Островского «Бедность не порок» вызвали протест в литера­турных кругах. Говоря об Авдееве, Чернышевский писал, что его произведения «написаны хорошо, но в романе нет свежести, он сшит из поношенных лоскутов, а повести не приходятся по мерке нашего века, готового примириться скорее с недостатками формы, нежели с недостатками содержания, с отсутствием мысли». Еще более суров отзыв Чернышевского о «Трех порах жизни» Евг. Тур, где он не нахо­дит «ни мысли, ни правдоподобия в характерах, ни вероятности в ходе событий, над всем владычествует неизмеримая пустота содержания». Резко отрицательной была и оценка Чернышевским новой комедии Островского «Бедность не порок», в которой критик обнаруживает «фальшивость и слабость», видит «апофеоз старинного быта».

«Новые песни», зазвучавшие со страниц критико-библиографи-ческого отдела «Современника» 1854 г., не остались без ответа. «Оте­чественные записки» обратили внимание не только на несправедли­вость этих суждений, но и на то, что они противоречат прежним выступлениям журнала. Чернышевский ответил статьей «Об искрен­ности в критике», в которой призвал отказаться от «умеренной кри­тики». «Назначение критики, — писал он, — служить выражением лучшей части публики и содействовать дальнейшему распростране­нию его в массе». Таким образом, говоря о высокой общественной миссии литературной критики, Чернышевский в этой статье отходит от эстетической теории искусства и утверждает те демократические традиции, которые были заложены в «Современнике» Белинским и которые были утрачены в «эпоху цензурного террора».

Идеи об общественном служении литературы были развиты Черны­шевским в его программном цикле статей «Очерки гоголевского перио­да русской литературы», которые печатались в «Современнике» с 12-го номера за 1855 г. и на протяжении всего 1856 г. (всего вышло девять статей). В «Очерках...» Чернышевский дал характеристику ведущим кри­тикам и журналистам 30-40-х годов: Н. А. Полевому, О. И. Сенковскому, С. П. Шевыреву, кругу пушкинского «Современника», Н. И. Надеждину, В. Г. Белинскому, имя которого по цензурным соображениям было на­звано лишь в пятой статье цикла. Акценты, расставленные Чернышев­ским в его разборе критики Белинского (предпочтение нарастающей публицистичности его выступлений последнего периода), оценка творче­ства Пушкина и Гоголя расходились с мнениями эстетической критики.

Чернышевский считал своим долгом восстановить значение твор-

чества Белинского, освободить его облик от искажений тенденциоз­ной и враждебной печати. Чернышевский высоко оценивал обще­ственно-политическую направленность деятельности Белинского. Актуальное значение приобретал вопрос и о творчестве Гоголя. Реа­лизм и обличение современного социального строя ставит Гоголя, по мысли Чернышевского, во главу литературного направления це­лой эпохи. Отмечая противоречия в мировоззрении Гоголя, которые он увидел в «Выбранных местах из переписки с друзьями», Черны­шевский, тем не менее, подчеркивал, что развитие современной ли­тературной критики связано с продолжением традиций гоголевского реализма. И в этом находил верность патриотическим стремлениям русской литературы, неотделимым, но его мнению, от революцион­ной борьбы.

Полемика между либералами и демократами середины 50-х годов нередко формулировалась ее участниками как защита «пушкинско­го» или «гоголевского» направления в литературе.

Наиболее развернутым ответом на «Очерки...» Чернышевского со стороны эстетической критики была статья Л. В. Дружинина «Крити­ка гоголевского периода и наши к ней отношения» в «Библиотеке для чтения». Гоголевской школе в литературе и связанной с ней «дидак­тической» критике Дружинин противопоставляет Пушкина как иде­ально «гармоничного и светлого писателя» и критику, ориентиро­ванную не на злобу дня, а не вечные ценности. Критику от Белинского до Чернышевского он называет «дидактической»; но его мнению, она подчиняет литературу внешним (социальным) целям и агитирует за «отрицательное направление». По мнению Дружинина, творчество Пушкина и Гоголя искажалось революционно-демократической кри­тикой, абсолютизировавшей только их социальную, дидактическую сторону. Вывод Дружинина сводился к тому, что художественное да­рование и талант не должны быть принесены в жертву политическим тенденциям и духу партий.

Каждое выступление по вопросам литературы Чернышевский ис­пользовал для утверждения своих эстетических и общественных по­зиций. В «Заметках о журналах», которые критик вел в 1856-1857 гг., он давал обзоры «Отечественных записок», «Библиотеки для чтения», «Русской беседы», «Русского вестника» и других журналов, подвер­гал критике их направление, полемизируя с ними по отдельным про­блемам. Наиболее острой была полемика по вопросу об общине со сторонниками как либерально-буржуазных, так и славянофильских взглядов на общину. Отстаивая общинное землевладение и тем са­мым переход земли к крестьянству, он считал, что это наиболее удач-

ное соединение государственной собственности с общинным владе­нием, когда собственник, хозяин и работник выступают в одном лице.

Под влиянием нарастающего общественного подъема «Современ­ник» все более становится не только литературным журналом, но и общественно-политическим. С 9-го номера за 1857 г. «Заметки о жур­налах» были заменены публицистическим «Внутренним обозрени­ем». С этого времени Чернышевский передает отдел критики и биб­лиографии Н. А. Добролюбову, начавшему в 1857 г. постоянное сотрудничество в «Современнике», а сам сосредоточивается преиму­щественно на политической, экономической, философской и исто­рической темах. Усиление позиций Чернышевского вызвало со­противление со стороны старых сотрудников «Современника» — А. В. Дружинина, В. П. Боткина, Д. В. Григоровича, И. С. Тургенева, которым были чужды его литературно-эстетические и политические идеи. Активность Чернышевского уже в 1855 г. фактически привела к прекращению участия в журнале А. В. Дружинина. Получив в 1856 г. от издателя В. П. Печаткина приглашение возглавить «Библиотеку для чтения», Дружинин покидает «Современник» и переносит борьбу с революционно-демократической критикой на страницы «Библиоте­ки для чтения». Учитывая назревающий конфликт в редакции и желая сохранить известные литературные имена в журнале, Некрасов за­ключает «обязательное соглашение» с Л. Н. Толстым, И. С. Тургене­вым, А. Н. Островским и Д. В. Григоровичем. Участники этого согла­шения обязывались помещать свои произведения только в «Современнике», за что приобретали право помимо положенного гонорара получать еще определенную долю доходов журнала: одна треть шла редакторам журнала (Некрасову и Панаеву), а две трети делились между четырьмя участниками соглашения соответственно числу листов, напечатанных каждым из них в журнале в 1857 г. Таким образом, в «Современнике» создавалась редколлегия, в которую вхо­дили на одинаковых условиях два редактора (Некрасов и Панаев) и четыре исключительных сотрудника (Толстой, Тургенев, Островский и Григорович).

Информация об исключительном сотрудничестве была помещена в объявлении об издании «Современника» на 1857 г. и вызвала болез­ненную реакцию со стороны «Отечественных записок», «Москов­ских ведомостей», «Библиотеки для чтения» и других изданий, уви­девших в этом соглашении не только угрозу для их подписной кампании, но и посягательство на свободу выбора писателей. «Оте­чественные записки» заявили, что обязательное соглашение «несов­местимо с понятием о литературе», «Библиотека для чтения» писала,

что оно наносит ущерб единству литературных сил, и высказывала сожаление, что теперь «силы раздроблены».

Как показало время, опасения оказались напрасными. Пять кни­жек журнала из двенадцати не имели ни одного произведения участ­ников «обязательного соглашения»: «обязательность» подействова­ла на всех в обратном смысле. Никто из «обязанных» литераторов договора не выполнил, и все они, как отмечал позднее Некрасов, дали «Современнику» после заключения соглашения меньше материала, чем давали до него. Заинтересованности с их стороны не могло быть и потому, что они все более убеждались в том, что «Современник» становится чуждым для них органом, направление которого опреде­ляется Чернышевским. В феврале 1858 г. «обязательное соглашение» было расторгнуто.

Насколько быстро рос авторитет Чернышевского в редакции, вид­но из того, что, уезжая в августе 1856 г. почти на год за границу, Не­красов именно Чернышевскому передал свои редакторские функции, что не могло вызвать одобрения части старых его сотрудников. Тем не менее до окончательного разрыва было еще далеко. В условиях ожидания реформ важнейшим вопросом, объединившим редакцию, была поддержка правительственных начинаний. В 1856-1858 гг. «Со­временник» но своему направлению еще мало чем отличался от дру­гих либеральных изданий, приветствовавших царские рескрипты.

Позиции Чернышевского укрепились с приходом в редакцию Ни­колая Александровича Добролюбова, начавшего сотрудничество в журнале еще в 1856 г., а с 1857 г. возглавившего критико-библиогра-фический отдел. Приход Добролюбова в «Современник» был боль­шой удачей для Чернышевского, которому, несмотря на поддержку Некрасова, было одиноко в редакции журнала. В лице Добролюбова он приобрел не только единомышленника, но и близкого человека. Их встреча положила начало дружбе, очень много значившей для обоих. Чернышевский полностью полагался на Добролюбова, доро­жил его мнением, несмотря на его молодость (тот начал сотрудниче­ство в «Современнике» двадцатилетним юношей).

Как и Чернышевский, Добролюбов пришел в «Современник» с определившимися взглядами. Уже первая напечатанная в «Современ­нике» статья «Собеседник любителей российского слова» привлекла внимание читателей самостоятельностью суждений, страстным об­личением эмпирического («библиографического») направления в истории литературы и критики. С первых публикаций в журнале До­бролюбов заявил о своей верности традиции Белинского, выступив за реализм и народность литературы, против эстетической критики.

Наиболее развернуто его взгляды были представлены в статье «О сте­пени участия народности в развитии русской литературы». С пози­ций народности и реализма («приближения к настоящей, действи­тельной жизни») он подходит к оценке русской литературы, подвергает критике древнерусскую литературу, литературу XVIII в., творчество Карамзина и Жуковского, приветствует Пушкина, Гоголя, Кольцова, Лермонтова, но отмечает в их произведениях и недостатки, которые, но его мнению, заключаются в слабости критического нача­ла у Пушкина, в безжизненности положительных идеалов Гоголя, в ограниченности социального взгляда у Кольцова. В борьбе за соци­альную тенденцию в литературе Добролюбов норой допускал одно­сторонние оценки или неоправданно резкие суждения о произведе­ниях того или иного автора. Как литературный критик он представлял «партию народа» в русской литературе.

Работа Добролюбова в «Современнике» отличалась большой ин­тенсивностью. Только в 1858 г. он опубликовал 75 статей и рецензий. Творчество Добролюбова отмечено определенностью и цельностью: его философские убеждения и социальная программа, этика и эсте­тика, взгляд на литературу и на задачи критики отличаются редким единством чувства и мысли. Исходным в системе его взглядов являет­ся отрицание социального строя современной ему России, что об­наруживается в бескомпромиссности его критики, направленной против самодержавия и крепостничества, против их развращающего воздействия на все слои общества («Деревенская жизнь помещика в старые годы», «Что такое обломовщина?»).

Идея глубокого социального переворота, смысл которого Добро­любов видел в социалистическом идеале (еще в начале 1857 г. он на­зывал себя «отчаянным социалистом»), раскрывается им в статьях «Роберт Оуэн и его попытки общественных реформ», «Непостижи­мая странность» и др. Приход Добролюбова в «Современник» спо­собствовал самоопределению журнала как органа демократии, его отношение к либералам, вполне удовлетворенным правительствен­ным курсом, было крайне скептическим. Критик непримирим в ха­рактеристике либеральной интеллигенции, видя все новые свидетель­ства «наших маниловых», доказывает необходимость политического размежевания сил в оппозиционной среде, возлагает надежды на «молодое поколение».

Взгляд Добролюбова на литературу сформировался под глубоким влиянием Белинского. Однако, принадлежа к эпохе резкой поляриза­ции общественно-политических сил, Добролюбов, в отличие от Бе­линского, для которого ценность искусства представала во всей пол-

ноте явлений, делал акцент прежде всего на социально-преобразую­щей роли литературы. Критика Добролюбова перерастала в социо­логическое и публицистическое исследование русской жизни, что обнаруживало ее слабость — опасность утилитарного подхода к ли­тературе как к средству, подчиненному публицистической задаче.

Высказывания Добролюбова о том, что «литература представляет собою силу служебную, которой значение состоит в пропаганде, а достоинство определяется тем, что и как она пропагандирует», а так­же интерпретации им ряда конкретных литературных явлений выз­вали резкую оценку его современников (Герцена, Достоевского, Аи. Григорьева, Д. Писарева). Однако исторически обусловленные особенности критики Добролюбова не умаляют ее содержательно­сти, популярности, ее значения для формирования демократического сознания широких слоев русской интеллигенции того времени. Его литературная критика ярко публицистична. Выражение в критиче­ской статье своих взглядов входило в замысел Добролюбова, опреде­ляя и названия статей, и подбор эпиграфов, и развернутые параллели между литературой и жизнью, и обращения к читателю — как пря­мые, так и иносказательные, «эзоповские».

Особое внимание он проявил к проблеме личности и к вопросам воспитания. В статьях «Всероссийские иллюзии, разрушаемые роз­гами», «От дождя да в воду» он отстаивал свободу личности, уваже­ние к ней, выступал против педагогического произвола, осуждал лю­бые формы насилия — от телесных наказаний до авторитарности школьного преподавания. Признавая законным стремление каждого человека к благополучию и счастью, Добролюбов в то же время при­зывал к действию, к борьбе с «враждебными обстоятельствами»: «Почувствуйте только как следует права вашей собственной лично­сти на правду и на счастье, и вы самым неприметным и естествен­ным образом придете к кровной вражде с общественной неправдой» («Новый кодекс русской практической мудрости»).

Возглавляя отдел критики и библиографии, Добролюбов, согласно заключенному с ним условию, с начала 1858 г. осуществлял чтение второй корректуры каждого номера журнала, а середины 1858 г. вме­сте с Чернышевским, Некрасовым и Панаевым становится членом редакции «Современника». После прихода Добролюбова журнал постепенно покинули критики и писатели либерально-дворянской ориентации: В. П. Боткин, П. В. Анненков, Л. Н. Толстой, А. Н. Май­ков, А. А. Фет, И. С. Тургенев, Д. В. Григорович, уступив место еди­номышленникам его руководителей: М. Л. Михайлову, Н. В. Шелгу-нову, М. А. Антоновичу, Г. 3. Елисееву и др., преимущественно

разночинцам по происхождению. Некрасов, оказавшись перед слож­ным выбором между старыми сотрудниками, которые были ему бли­же и понятнее и с которыми он был связан долгие годы, и новыми, утверждавшими революционно-демократическое направление «Со­временника», делает выбор в пользу будущего журнала. Как деловой и опытный редактор, он хорошо чувствовал социально-политиче­скую конъюнктуру, которая сложилась в России в ту нору и которая способствовала усилению демократических тенденций в кругах раз­ночинной интеллигенции. Статьи Чернышевского и Добролюбова читались с таким интересом и имели такое сильное влияние, что в сравнении с ними утрачивал уже свое былое значение беллетристи­ческий отдел журнала. В условиях быстрого общественного подъема читательские интересы изменились, и популярность журнала зависе­ла уже не столько от романов, повестей или стихов, сколько от крити­ки и публицистики, которые поднимали актуальные проблемы жизни общества.

Что касается художественной литературы, то читатели проявляли все больший интерес к произведениям с острым социально-полити­ческим содержанием, с критикой действительности, с ярко и опреде­ленно выраженными демократическими и радикальными тенденция­ми. Редакция привлекла к сотрудничеству М. Е. Салтыкова-Щедрина, Н. В. Успенского. В соответствующем духе подбиралась и переводная литература. В качестве бесплатной премии с первой книжкой «Со­временника» за 1858 г. подписчикам рассылался переведенный на русский язык знаменитый роман Г. Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома», в котором обличалось рабовладение.

Обсуждать актуальные проблемы, связанные с освобождением крестьян, лучше всего было в публицистических статьях. Не случай­но «Современник» как журнал общественно-политический склады­вается в середине 1858 г., когда стало возможным открытое обсужде­ние крестьянского вопроса.

Отношение «Современника» к правительственным мероприятиям менялось но мере того, как прояснялась суть реформы. Начиная с 1857 г. Чернышевский регулярно освещал экономические и полити­ческие аспекты темы, доказывая необходимость освобождения кре­стьян с землей, без выкупа или с минимальным выкупом, сохранения общины, установления крестьянского местного самоуправления. Во «Внутреннем обозрении» за 1857 г. Чернышевский писал о распро­странении грамотности в народе, о семейных отношениях в деревне, о других вопросах, касающихся положения русского крестьянства. Очень резко он высказывался по поводу развернувшихся в журнали-

стике споров о телесных наказаниях крестьян: «И о таких вещах на­добно еще спорить! Говорите же о прогрессе! Если эти споры про­гресс, то прогресс, достойный монгольских степей, а не Европейской России». Весьма скептически он отзывался о восторгах либералов но поводу прогресса, на путь которого Россия якобы вступила в цар­ствование Александра II.

В 1858 г. Чернышевский поместил в журнале целый ряд статей эко­номического и политического характера. В статье «О новых условиях сельского быта» он доказывал, что результатом крепостнической си­стемы являются отсталость сельского хозяйства, промышленности, торговли, транспорта, что «организация войска, администрация, су­допроизводство, просвещение, финансовая система, чувство уваже­ния к закону, народное трудолюбие и бережливость — все это силь­нейшим образом страдает от крепостного права», что «с уничтожением этого основного зла нашей жизни каждое другое зло ее потеряет девять десятых своей силы».

Этой статьей «Современник» начал обсуждение вопроса о крепо­стном праве. В 4-м номере за 1858 г. редакция извещала, что будет постоянно помещать статьи на эту тему под общим заглавием «Отме-нение крепостного права». Руководители «Современника» предпо­лагали добиться открытого общественного обсуждения крестьянско­го вопроса. В том же номере была опубликована ходившая по рукам «Записка об освобождении крестьян в России» К. Д. Кавелина, в ко­торой содержалась критика крепостничества, предлагалось за выкуп освободить крестьян с землей и всем принадлежавшим им имуще­ством. Публикация «Записки» Кавелина вызвала неудовольствие Александра II, и Кавелин был отстранен от преподавания государ­ственного права наследнику престола. Цензор, пропустивший ста­тью, получил выговор, а редакция сочла нужным заглавие отдела «Отменение крепостного права» заменить более нейтральным «Уст­ройство быта помещичьих крестьян».

В последней книжке «Современника» за 1858 г. Чернышевский поме­стил одну из важнейших своих статей по крестьянскому вопросу — «Кри­тика философских предубеждений против общинного землевладения», в которой разоблачал характер будущей крестьянской реформы.

Более открыто позиции но крестьянской реформе сотрудники «Со­временника» высказали в бесцензурной печати. К ним относятся про­кламация Чернышевского «Барским крестьянам от их доброжелате­лей поклон», его статья «Письма без адреса», брошюра Серно-Соловьевича «Окончательное решение крестьянского вопроса». В прокламации «Барским крестьянам...» Чернышевский подчеркнул

крепостнический характер проводимых преобразований, в результа­те которых крестьяне попадут «в такую кабалу, которая гораздо и го­раздо хуже нонешней». Воззвание «Барским крестьянам...» заканчи­валось призывом к свержению самодержавия. «Письма без адреса» готовились к публикации в «Современнике» в 1862 г., но не были пропущены цензурой и впервые вышли в свет в 1874 г. на страницах журнала П. Л. Лаврова «Вперед!» в эмиграции. В иносказательной форме, предназначенной для подцензурной печати, в них говорится о единственно возможном пути ликвидации крепостничества — о народной революции: «все общество начинает высказывать потреб­ность одеться с ног до головы в новое; штопать оно не хочет».

В нелегальной печати ведущие сотрудники «Современника» до­статочно определенно высказались по поводу вышедшего царского Манифеста 19 февраля. В самом же журнале не было напечатано никаких материалов, непосредственно связанных с Манифестом и «Положениями». Лишь в 3-м и 4-м номерах были помещены офици­альные документы и упоминание о дне объявления Манифеста в Пе­тербурге в фельетоне Панаева «Заметки Нового поэта». Демонстра­тивное молчание «Современника» на фоне славословий либеральных изданий было особенно красноречивым. Читатель «Современника», воспитанный на языке иносказаний, понимал, что означает это мол­чание. Комментарии на знакомом читателю эзоповом языке после­довали в мартовском номере за 1861 г. Объясняя причину молчания журнала, Елисеев писал во «Внутреннем обозрении»: «Вы, читатель, вероятно, ожидаете, что я поведу с вами речь о том, о чем трезвонят, поют, говорят теперь все журналы, журнальцы и газеты, т. е. о даро­ванной крестьянам свободе. Напрасно. Вы ошибаетесь в ваших ожи­даниях. Мне даже обидно, что вы так обо мне думаете».

Чернышевский в политическом обозрении мартовского номера намекал читателю о своем отношении к объявленным реформам, вспоминая австрийские «организационные законы 26 февраля». Чи­тателю было известно, что обращение к Австрии — для «Современ­ника» возможность поговорить о делах в России. Поэтому Черны­шевский, указав, что в Австрии готовятся реформы «для успокоения недовольства, которое высказывалось все громче и громче после во­енных неудач», делает вывод, что перечислять реформы бесполезно, «потому что ни одна из них не удалась».

Как известно, вскоре после объявления реформы начались кресть­янские восстания, охватившие губернии европейской части России, на которые распространялись «Положения 19 февраля». Значитель­ным событием этого периода «Современника» явилось «Внутреннее

I

обозрение» вернувшегося из-за границы Добролюбова, которое было опубликовано в августовской книжке журнала за 1861г. В иносказа­тельной форме в нем говорилось об отношении к реформе, о ее ре­зультатах. Говоря об улучшении дорог, о петербургском климате, об одесских мостовых и т.п., Добролюбов в завуалированной форме со­здавал картину пореформенной России, обращая читателя к полити­ческим проблемам. Статья начиналась как бы полемикой с постоян­ным обозревателем журнала Елисеевым по поводу его «весенних настроений». Добролюбов писал: «Весенние мечты вообще мне про­тивны с тех пор еще, как я читал в русских журналах весенние „зву­ки", „песни", „гимны", „мечты"», намекая на славословия либераль­ной прессы в честь реформы 19 февраля. В столь понятном читателю аллегорическом образе петербургской осени («петербургская сквер­ная погода и осенние расположения должны отражаться на всей Рос­сии») Добролюбов показывал, что крестьянская реформа не оправ­дала надежд и вызвала разочарования («если меня надули, извините, я не скоро опять поддамся, да еще и других предостерегу»).

О разочарованиях в реформе и крестьянских восстаниях писал в 1861 г. в «Современнике» И. А. Пиотровский в статьях «Погоня за лучшим». «Образованное общество, — напоминал с иронией автор о недавних восторгах прессы по поводу Манифеста, — торжествова­ло и уверяло, что вся Россия, весь народ, точно так же мирно торже­ствуют. И казалось, что уверенность эта вполне естественна, законна и неопровержима. Но в это самое время обнаружилось печальное явление; начались недоразумения... и в газетах появились статьи и известия о разных беспорядках но крестьянскому делу».