Черепнин Л

Черепнин Л. В. Татаро-монголы в Азии и Европе М., 1977 г. Первая разведка монголо-татар в пределы Руси. Битва на Калке Вторжению в Русь предшествовали завоевательные походы монгольских феодалов в Сибирь, Северный Китай, Среднюю Азию, Иран, на Кавказ. Повсюду монгольское нашествие сопро­вождалось страшным разорением местных жителей, разруше­нием городов, уводом населения в рабство. Захватчики стреми­лись подорвать производительные силы в покоренных странах и тем самым лишить их жителей возможности сопротивления. Арабский историк Ибн ал-Асир (ум. в 1233 г.) говорит о мон­гольских завоеваниях как об «огромном несчастии, которому подобного не производили дни и ночи и которое охватило все создания... если бы кто сказал, что с тех пор, как аллах всемо­гущий и всевышний создал человека, по настоящее время мир не испытывал [ничего] подобного, то он был бы прав: действи­тельно, летописи не содержат ничего [сколько-нибудь] сход­ного и подходящего... [Татары] ни над кем не сжалились, а избивали женщин, мужчин, младенцев, распарывали утробы бе­ременных и умерщвляли зародыши»². Монгольские войска, под предводительством полководцев Чингисхана Джэбэ и Субэдэя. повоевав в 1222 г. в Грузии и Азербайджане, обманом и угрозами выведали дорогу через горное ущелье v Дербентской крепости и вышли на Северокав­казскую равнину. Местные жители аланы (осетины) договори­лись с кочевавшими здесь половцами (кыпчаками) о совмест­ном выступлении против врага, но монголы внесли рознь в их среду, подкупив половецких вождей. Персидский автор Рашид ад-дин (ум. в 1318 г.) рассказывает, что монголы дали знать кыпчакам: «Мы и вы — один народ и из одного племени, аланы же нам чужие; мы заключим с вами договор, что не будем на­падать друг на друга и дадим вам столько золота и платья, сколько душа ваша пожелает, [только] предоставьте их [ала­нов] нам»³. Половцы поверили обещаниям и перестали поддерживать аланов. Но монголы, разбив последних, изменили своему слову и бросились на половцев, в погоне за которыми овладели г. Су­даком на Крымском п-ове. По словам Рашид ад-дина, «неко­торые из кыпчаков, оставшиеся в живых, убежали в страну русских»⁴, т. е. за Днепр. Южнорусские степи, где были половецкие кочевья, привле­кали внимание монгольских феодалов. Персидский писатель ал-Джузджани в своем сочинении «Насировы разряды» (1259— 1260) приписывает Джучи — сыну Чингисхана такие слова о Кыпчакской земле (Дешт-и-Кыпчак): «Во всем мире не может быть земли приятнее этой, воздуха лучше этого, воды слаще этой, лугов и пастбищ обширнее этих» ⁵. О Дешт-и-Кыпчаке как стране «обильной пастбищами зимою и летом» говорит и Ибн ал-Асир ⁶. Погоня монголов за половцами привела их к первому столк­новению с русскими. Об этом сохранились сведения как в во­сточных, так и в русских источниках. Согласно данным, при­водимым Ибн ал-Асиром, монголо-татары, пробыв «некоторое .время в земле Кыпчацкой», в 1223 г. «двинулись в страну .. русских». Те вместе с половцами вышли навстречу врагу, и монголо-татары «обратились вспять». Русские решили, что это сделано «со страху перед ними и по бессилию сразиться с ними», и пошли вслед за противником. Но то была лишь улов­ка. Монголо-татары в течение 12 дней продолжали отступать, а потом вдруг неожиданно «обратились на русских и кыпча­ков». Начался бой, продолжавшийся несколько дней, «обе сто­роны бились с неслыханным упорством, но монголо-татары, об­ладая значительно большей силой, одержали победу. Половцы и русские «обратились в сильнейшее бегство». Противник пре­следовал их, «убивая, грабя и опустошая страну». Спастись удалось лишь немногим⁷. Аналогичное, только более короткое повествование о первой встрече монголо-татар и русских, при­ведшей к «обезлюдению» части половецких и русских земель, имеется у Рашид ад-дина⁸. В русских летописных сводах (в Новгородской первой⁹, Лав-рентьевской¹⁰, Ипатьевской¹¹ и других летописях) рассказ о сражении на Калке монголо-татар с русскими в 1223 г. насы­щен подробностями конкретного характера. Отдельные лето­писи имеют между собой ряд различий, и потому картину происшедшего приходится восстанавливать путем их взаимного сопоставления¹². Нашествие монголо-татар летописцы рисуют как событие неожиданное, а самих их как народ неведомый («незнаемый»), хотя слух об их завоеваниях уже дошел до Руси («слышахом бо, яко многы страны поплениша») ¹³. Когда монголо-татары напали на половцев, их хан Котян (вместе с другими половецкими вождями) попросил военной помощи у своего зятя — галицкого князя Мстислава Мстиславича Удалого, указав ему, что над русскими тоже нависла угроза монгольского нашествия^: «Нашю землю суть днесь от­няли, а вашу заутра, пришедше, возмут» ¹⁴. Свое обращение к Мстиславу половцы подкрепили большими дарами. Галицкий князь проявил инициативу в созыве княжеского съезда для об­суждения вопроса о походе против монголо-татар. Он говорил, что если не помочь половцам, то они могут соединиться с та­тарами и вместе с ними напасть на русские земли. Съезд, состоявшийся в Киеве, решил, что лучше встретиться с противником на чужой земле, чем на своей. Стали готовить­ся в поход. Собрали свои полки князья «старейшие» Мстислав Романович киевский, Мстислав Мстиславич галицкий, Мстислав Святославич черниговский, «молодые» князья Даниил Романо­вич волынский и другие. Но царившая в стране раздроблен­ность мешала единству действия. Не принял участия в походе князь владимиро-суздальский Юрий Всеволодович. Он обещал прислать отряд ростовцев во главе со своим племянником Ва­сильком Константиновичем, но тот не явился. Монголо-татары, узнав о выступлении русского войска, по­слали к князьям на Днепр (к г. Зарубу) послов с предложе­нием о мире, заявив: «Мы слышим, что вы идете против нас, послушав половцев; а мы ни вашей земли не заняли, ни городов ваших, ни сел ваших, не на вас мы пришли, но на холопов и на конюхов своих на поганых половцев. А вы возьмите с нами мир; если они выбегут к вам, и вы бейте их оттуда, а товар их берите себе, потому что мы слышали, что они и вам много зла делают, того ради мы и бьем их»¹⁵. Это была попытка вбить клин в отношения между русскими и кыпчаками, побу­див первых воевать с последними, и тем самым ослабить обе стороны. Аналогичная тактика была ранее применена монголо-татарами к половцам и аланам. Русские, по-видимому разгадав умысел противника, перебили монгольских послов и пошли навстречу неприятелю. Не имело успеха и второе татарское по­сольство. Перейдя на левую сторону Днепра у о-ва Хортицы, рус­ские военные силы, прибывшие из разных княжеств, направи­лись в восточном направлении в Половецкую степь. Первая схватка с неприятелем была удачной. Передовые монголо-та-тарские отряды были частью перебиты, частью обратились в бегство. Продвигаясь на юго-восток, русские через восемь-де­вять дней достигли р. Калки (у Азовского моря), где 31 мая 1223 г. произошла знаменитая в истории битва. Здесь проявился сепаратизм отдельных военачальников, па­губно для Руси сказавшийся на исходе сражения. Не было ни общего плана военных действий, ни единого руководства. Ме­жду князьями отсутствовало согласие, каждый поступал на свой страх и риск. Мстислав галицкий и Даниил волынский дви­нули свои рати в бой, а Мстислав киевский к ним не присоединился и отсиживался со своим войском в укрепленном лагере на горе над Калкой. Это не только гибельно повлияло на общее дело, но и трагически окончилось для него самого. Одержав победу над русскими воинами (чему в немалой сте­пени способствовало отступление половцев), монголо-татары ок­ружили лагерь киевского князя Мстислава. Будучи не в силах взять эту крепость, они пошли на обман: предложили русским мир и свободный выход, а когда те согласились, то перебили их. Пленным князьям была уготована страшная казнь: их задави­ли досками, на которых восседали во время пиршества тор­жествовавшие победители. Короткий рассказ о событиях на Калке сохранился в ки­тайской летописи «Юань ши»: Субэдэй привел свои войска к р. Алиги, «где встретился с старшим и младшим Ми-чи-сылао [Мстиславами] и одним боем заставил их сдаться» ¹⁶. Потери в битве на Калке были для Руси очень тяжелы. Бы­ло убито шесть князей; по летописным данным, из простых вои­нов вернулся лишь каждый десятый; число одних убитых ки­евлян достигало 10 тыс.¹⁷. «И погыбе множество бещисла люди; и бысть вопль и плачь и печаль по градом по всем, и по се­лом» ¹⁸,— так заканчивает рассказ о калкской трагедии Новго­родская летопись. Преследуя отступавших, монголо-татары до­шли по Днепру до Новгорода Святополчского. Повернув в пределы волжской Булгарии, монголо-татары натолкнулись на сопротивление. По словам Ибн ал-Асира, бул­гары «в нескольких местах устроили им засады» и, заманив, «напали на них с тыла» и перебили множество воинов ¹⁹. Уце­левшие через степи Казахстана вернулись в Монголию. Монгольские походы в Прикаспийские степи и в Поволжье в конце 20—30-х годов Поход Джэбэ и Субэдэя в пределы Руси в 1222—1223 гг. явился началом осуществления завоевательных планов монго­лов в отношении Восточной Европы. Судя по исторической хро­нике «Алтан-Тобчи» Лубсан Данзана (XVII в.), Чингисхан после битвы на Калке передал в управление своему сыну Джучи «страну кыпчаков», а Хуину-нойону поручил ведать «странами оросов (т. е. русских) и черкесов» и заботиться о «расшире­нии земли»²⁰. По словам арабского историка Эннувейри (ум. в 1333 г.), Чингисхан назначил в улус Джучи «летовья и зи­мовья от границ Каялык и земель Хорезмских до окраин Сак-синских и Булгарских, крайних пределов, куда доходили кони их полчищ при их набегах»²¹. После смерти в 1227 г. Джучи значительная часть его удела перешла к его сыну Батыю. Через несколько месяцев после кончины Джучи, в том же 1227 г., умер и Чингисхан. Великим ханом стал Угэдэй. Нa ку-рилтаях 1227 и 1229 гг. монгольская знать разработала проекты новых завоеваний и приступила к их осуществлению²². Завое­ватели стали действовать в разных направлениях. Был завер­шен захват Закавказья. Началось наступление на Восточную Европу. Рашид ад-дин пишет, что Угэдэй «во исполнение указа, данного Чингисханом на имя Джучи, поручил завоевание Се­верных стран членам его дома»²³. Как свидетельствует тот же автор, Угэдэй отправил воена­чальников Кукдая и Субэдэя с 30-тысячным конным войском в Прикаспийские степи («в сторону... Кыпчака, Саксина и Бул­гара») ²⁴. Русские летописи датируют этот поход 1229 г. и со­общают, что под натиском монголов бежали в пределы Волжской Булгарии половцы, саксины и сторожевые военные отряды бул­гар («и сторожеве Болгарьскыи прибегоша бьени от татар близ рекы, ей же имя Яик»)²⁵. В 1232 г. последовал новый поход монголов на Булгарию. В русской летописи имеется краткая запись^: «Приидоша та-тарове и зимоваша не дошедше Великаго града Болгарьского»²⁶. Значительным толчком к расширению завоевательной поли­тики монголов стал курилтай 1235 г., на котором, как пове­ствует персидский автор Джувейни (ум. в 1283 г.), «состоялось решение завладеть странами Булгара, асов и Руси, которые на­ходились по соседству становища Бату, не были еще оконча­тельно покорены и гордились своей многочисленностью». «В по­мощь и подкрепление» Батыю (Бату) были выделены отряды из ряда улусов во главе с военачальниками из членов правящего дома. В конце 1236 г. огромная военная сила вторглась в Бул­гарию, которая была подвергнута разгрому. По словам Джувей­ни, «в пределах Булгара царевичи соединились; от множества войск земля стонала и гудела, а от многочисленности и шума полчищ столбенели дикие звери и хищные животные». «Силою и штурмом,— рассказывает далее Джувейни,— был взят город Булгар, известный «неприступностью местности и большою на­селенностью»; жителей его частью перебили, частью пленили²⁷. Приведенные сведения подтверждаются данными Рашид ад-ди­на о том, что в Булгарии были произведены «избиение и гра­беж», монголы «разбили тамошнее войско» и заставили его покориться. Рашид ад-дин называет также имена «тамошних вождей» Бояна и Джику, которые сначала «изъявили царе­вичам покорность» и были ими «[щедро] одарены», но потом «опять возмутились»²⁸. В русских летописях тоже запечатлена картина бесчинств, учиненных монгольскими полчищами в Волжской Булгарии. «Безбожнии татари» взяли «славный великыи город Болгарьскыи», сожгли его, предали смерти многих жителей «от старца и до унаго и до сущаго младенца», захватили «товара мно­жество» и «всю землю их плениша»²⁹. Археологические материалы, исследованные А. П. Смирно­вым, подтверждают сведения письменных источников о разру­шениях, произведенных монгольскими завоевателями в Булга­рии: сохранились следы разгромленных зданий, сожженных де­ревянных домов и укреплений. Были сметены города Биляр, Кернек, Жукотин, Сувар³⁰. Кроме булгар, монголы подчинили себе другие народы По­волжья и Прикамья: башкир, мордву, буртасов, саксинов и пр. О монгольском походе против «башкирдов» говорит Рашид ад-дин³¹. Он же описывает «войну» монголов с двумя политиче­скими объединениями мордвы — мокшей и арджанами (т. е. эрзянами или эрзей) и буртасами³². Венгерский монах Юлиан рассказывает, что к 1237 г. монгольские полчища «завладели пятью величайшими языческими царствами: Сасцией, Фулгари-ей... напали на Ведин, Меровию, Пойдовию, царство Морда-нов»³³. По-видимому, имеются в виду Саксин, Булгария, череми­сы (мари), мордва³⁴. Население боролось с захватчиками, отстаивая свою неза­висимость. Юлиан называет одного мордовского князя, кото­рый «с немногими людьми направился в весьма укрепленные места, чтобы защищаться, если хватит сил». В то же время дру­гой князь мордвы «со всем народом и семьей покорился влады­ке татар». Длительное время (по рассказу Юлиана — 14 лет) не подчинялись завоевателям башкиры³⁵. Упорно сопротивля­лись саксины (саксы). По словам францисканского монаха Плано Карпини, монголо-татары «осадили один город вышена­званных саксов и пытались завоевать их, но те сделали ма­шины против их машин и сломали все машины татар», так что последние «из-за машин и балист не могли приблизиться к го­роду для сражения». Тогда татары устроили дорогу под землей «и вскочили в город... одни пытались зажечь город, а другие сражались». Со своей стороны, жители города «назначили од­ну часть населения для тушения огня», другая же часть приня­ла бой. Татары, «видя, что не могут ничего сделать», удали­лись³⁶. Особой ареной военных действий монголов были степи ме­жду Каспием и Азовским морем, где им сопротивлялись полов­цы и аланы. По данным арабского писателя Ибн-Васыля (ум. в 1297—1298 гг.), в 1229—1230 гг. «вспыхнуло пламя войны ме­жду татарами и кыпчаками»³⁷. Оно особенно разгорелось в 1237 г., когда монгольские войска двинулись «облавой» с бе­регов Каспия к Дону³⁸. И здесь захватчики встречали отпор состороны местного (кыпчакского и аланского) населения. Осо­бенно проявил себя в борьбе с нашествием отряд «кыпчакских удальцов» во главе с Бачманом. Джувейни говорит про него, что он был бесстрашен и неуловим. «Где бы войска [монгольские] ни искали следов [его], нигде не находили его, потому что он уходил в другое место и оставался невредимым». Узнав, что Бачман скрывается где-то у р. Итиля, против него двинули большое войско на 200 судах. Отряд Бачмана был обнаружен на одном из островов и уничтожен, а сам предводитель захва­чен в плен и умерщвлен³⁹. Нашествие Батыя на Русь В конце 1237 г. началось наступление монголо-татарских войск под предводительством Батыя на русские княжества⁴⁰. Рашид ад-дин пишет, что осенью этого года находившиеся в Дешт-и-Кыпчаке «царевичи сообща устроили курилтай и, по общему соглашению, пошли войною на русских»⁴¹. Анализи­руя материал восточных источников, В. В. Каргалов прихор-дит к выводу, что численность войск Батыя составляла 140 тыс. человек⁴². - Неоднократно упоминавшийся выше монах Юлиан, пребы­вавший в 1237 г. в русских пределах, передает дошедшие до него слухи о сосредоточении на рубежах русских земель неприя­тельских военных сил. «Ныне же,— записал он,— находясь на границах Руси, мы близко узнали действительную правду о том, что все войско, идущее в страны Запада, разделено на четыре части. Одна часть у реки Этиль на границах Руси с восточного края подступила к Суздалю. Другая же часть в южном направ­лении уже нападала на границы_Рязани, другого русского кня­жества. Третья часть остановилась против реки Дона, близ замка Воронеж (Oveheruch), также княжество русских». Юли­ан получил сведения и о дальнейших планах монголо-татар: «Они, как передавали нам словесно сами русские, венгры и бул­гары, бежавшие перед ними, ждут того, чтобы земля, реки и болота с наступлением ближайшей зимы замерзли, после чего всему множеству татар - легко будет разграбить всю Русь, всю страну русских»⁴³. Основным источником для изучения завоеваний, осуществлен­ных на Руси полчищами Батыя, являются русские летописные своды. Содержащаяся в отдельных сводах «Повесть о нашест­вии Батыя», как и «Сказание о битве на Калке», имеет несколь­ко вариантов⁴⁴. Особым литературным произведением (из цик­ла военных повестей), в ряде мест отличающимся от летопис­ных текстов, является «Повесть о разорении Рязани Батыем»⁴⁵. Текстологическое сопоставление всего этого материала позво­ляет восстановить ход событий. По летописным данным, первой приняла удар монголо-та-тар Рязанская земля. На подступах к ней неприятель устроил стан, место которого в текстах определяется по-разному (на р. Воронеже; на р. Воронеже на Онузе; на Онузе; у Нузле). Есть мнение, что речь идет о р. Нузле — Узе, притоке Суры. А. Н. Насонов считает, что имеется в виду г. Онузе⁴⁶. В Рязань из Батыева стана явились монголо-татарские по­слы, потребовавшие «десятины во всем: и в людях, и во князех, и в конех». На совете местных князей (рязанских, муромского, пронского) было решено десятину врагу не давать, и послы по­лучили решительный ответ: «Аще нас не будет всех, то все то ваше будет»⁴⁷. В то же время есть сведения о том, что рязанские князья пытались приостановить наступление монголо-татар дарами. Это им не удалось. Судя по «Повести о разоре­нии Рязани», сын великого князя рязанского Юрия Игореви­ча, отправленный в татарский стан для переговоров, погиб там, так как отказался выдать Батыю на поругание свою жену. Безуспешно великий рязанский князь Юрий Игоревич об­ращался за помощью во Владимир и Чернигов. Лишь в Ко­ломну пришло из Владимира небольшое подкрепление. А рязанцам пришлось рассчитывать на самих сёбя. Их вооруженная рать выступила к Воронежу, и здесь в битве с монголо-татарами пали «многия князи месныя, и воеводы крепкыя, и воин­ство: удалцы и резвецы резанския». Татарские войска стали «воевати Резанскую землю, и веля бити, и сечи, и жещи без милости»⁴⁸. Были разорены рязанские города: Пронск, Белго­род, Ижеславец и др. 16 декабря 1237 г. неприятельские войска осадили Рязань. 21 декабря город был взят штурмом. Захват­чики сожгли его, перебили жителей, разграбили «все узорочье и богатство» (т. е. драгоценности) ⁴⁹. Об осаде и взятии монголо-татарами Рязани (Арпана) сообщает и Рашид ад-дин⁵⁰. О большом разорении, причиненном Рязанской земле нашестви­ем монголов, свидетельствует археологический материал, со­бранный А. Л. Монгайтом⁵¹. Им найдены и захоронения жертв татарского погрома. О борьбе рязанцев с завоевателями образно рассказывает предание о богатыре Евпатии Коловрате. «Некий от велмож резанских», он после разгрома Рязани собрал дружину в 1700 человек, погнался за татарскими полками и, настигнув их в Суздальской земле, стал их «бить нещадно». Евпатий Коловрат погиб, но и после его смерти изумленные и перепуганные та­тарские военачальники отдавали дань мужеству и ловкости как его самого, так и его соратников. По преданию, они говорили: «Мы со многими цари, во многих землях, на многих бранех бывали, а таких удалцов и резвецов не видали... Сии бо люди крылатый, и не имеюще смерти, тако крепко и мужественно ез­дя бьяшеся: един с тысящею, а два с тмою. Ни един от них может съехати жив с побоища»⁵². От Рязани татаро-монгольские полки двинулись вверх по Оке и подошли к Коломне, Здесь они выдержали бой с вой­ском, присланным из Владимира великим князем Юрием Всево­лодовичем, под предводительством его сына Всеволода, и с рязанской ратью, во главе с князем Романом Игоревичем. В сражении были убиты князь Роман, воевода Юрия Еремей Глебович и много простых бойцов. Всеволод с «малой дру­жиной» бежал во Владимир. Рашид ад-дин так описывает ко­ломенскую битву: монголы «овладели также городом Ике» (т. е. городом на Оке). Военачальнику Кулькану «была нане сена там рана, и он умер. Один из эмиров русских, по имени Урман [Роман], выступил с ратью [против монголов], но его разбили и умертвили»⁵³. От Коломны монголо-татары поспешили к Москве, где пра­вил юный князь Владимир Юрьевич. Оборону возглавил его воевода Филипп Нянко. Москвичи не могли удержать горо­да; он попал в руки неприятеля и был сожжен, так же как и окрестные села; население «от старца и до сущаго младенца» предано смерти; князь пленен. По словам Рашид ад-дина, на овладение Москвой захватчикам потребовалось пять дней⁵⁴. Джувейни среди городов, разгромленных монголо-татарами, на­зывает «Микес» или «Машку». Завоеватели выставили против его стен метательные орудия и «через несколько дней оставили от этого города только имя его»⁶⁵. Возможно, имеется в виду Москва, но уверенности в этом нет. От Москвы путь монгольских захватчиков лежал во Влади­мир. Узнав о их продвижении, великий князь Юрий Всеволо­дович стал принимать меры. Он выехал с небольшой дружи­ной навстречу войскам, которые должны были привести его братья Ярослав и Святослав. Встреча была назначена на р. Сити — притоке Мологи. Руководить обороной Владимира ос­тались сыновья Юрия — Всеволод и Мстислав. В начале февраля 1238 г. монголо-татарская рать подошла к Владимиру и устроила стан перед Золотыми воротами. По­казав владимирским князьям их пленного брата, привезенного из Москвы, монголо-татары думали тем самым заставить их сдаться. Но это не удалось, и неприятель приступил к осаде города. Тогда же враги послали войско к Суздалю; он был за­хвачен и выжжен. 6 февраля началась подготовка к штурму Владимира: монголо-татары «начаша лесы и порокы ставити от утра и до утра, и на ночь оградиша тыном около всего горо­да» ⁵⁶. На следующий день, 7 февраля, через проломы в крепост­ной стене захватчики пробились в город и подожгли его. В пла­мени пожара погибло множество людей, скрывшихся в соборной церкви (в том числе члены княжеской семьи): «и тако огнем без милости запалени быша»⁵⁷. Взломав церковные двери, мон­голо-татары добили тех, кто еще оставался в живых, и учинили грабеж. Уцелевших от вражеского меча завоеватели вели бо­сыми и «беспокровными» в плен, и по дороге многие гибли от мороза. Краткая заметка о взятии Владимира имеется у Рашид ад-дина: монголо-татары, «осадив город Юрия Великого, взя­ли [его] в восемь дней. Они ожесточенно дрались. Мэнгукаан лично совершал богатырские подвиги, пока не разбил их [рус­ских] » ⁵⁸. После падения Владимира под власть монголо-татар к нa чалу марта 1238 г. попали и другие города Владимиро-Суздаль-ской земли: Ростов, Углич, Ярославль, Юрьев Польский, Пере-яславль, Кснятин, Кашин, Тверь, Торжок, Дмитров, Волоко­ламск, Городец, Кострома, Галич Мерьский⁵⁹. Всего летописец насчитывает 14 городов, разрушенных захватчиками или сдав­шихся им. Он оговаривается при этом, что в его счет не входят слободы и погосты⁶⁰. Таким образом, неприятельские отряды захватили большую территорию Северо-Восточной Руси. у 4 марта значительное монголо-татарское войско обошло стан князя Юрия Всеволодовича на р. Сити. Окруженная вра-' жескими вооруженными силами, русская рать была разбита в «злой сече». Много русских воинов было уничтожено. Погиб и князь Юрий. Рашид ад-дин так описывает его конец: «Эмир этой области Вике — Юрку бежал и ушел в лес; его поймали и убили»⁶¹. Племянник Юрия князь Василько Константинович был взят в плен. Татары принуждали его «быти» в их воли и воевати с ними», а когда он отказался, убили его⁶². Еще до битвы на Сити монголо-татары осадили Торжок и в течение двух недель били по городским стенам из «поро­ков». «И изнемогошася людие в городе, а из Новагорода не бысть им помощи»,— рассказывает летописец⁶³. 5 марта город пал. Его жители подверглись массовому избиению. В числе убитых летопись называет новоторжского посадника Якима Влунковича. Дальнейшие намерения и действия монголо-татарских за­воевателей из источников не очень ясны. Летописи говорят, что от Торжка ими был предпринят «селигерским путем» поход к Новгороду, но, не дойдя 100 верст до города, они вернулись об­ратно. В литературе по-разному объясняются причины такого поворота: и боязнью распутицы, и истощением неприятельских сил. Недавно В. В. Каргаловым высказано мнение, что монго­лы и не собирались нападать на Новгород: в летописях речь идет просто о преследовании одним из вражеских отрядов тех, кто отступал от Торжка⁶⁴. Рашид ад-дин указывает, что после битвы на Сити монголо-татары решили «в совете идти туманами облавой и всякий город, область и крепость, которые им встретятся [на пути], брать и разорять»⁶⁵. В верховьях Оки монголо-татарские за­воеватели встретили сильное сопротивление жителей Козельска. Их нельзя было убедить «словесы лестьными» сдать город. Не­смотря на молодость местного князя Василия, очевидно неспо­собного возглавить оборону, козельцы твердо решили защи­щаться. Это упорство летописец расценивает как проявление «крепкодушного ума». В течение семи недель горожане вы­держивали осаду. Наконец татары проломили крепостную сте­ну и взошли на вал. Тогда жители с ножами в руках броси­лись на неприятеля. Враги потеряли до 4 тыс. воинов (среди них — три «сыны темничи»). Взяв Козельск, Батый распоря­дился предать смерти всех жителей, вплоть до грудных младенцев. Князь Василий, по преданию, утонул в крови. Город татары прозвали «злым», памятуя о тех потерях, ко­торые им причинило мужественное сопротивление местного населения. По сведениям Рашид ад-дина, войско Батыя осаждало Ко­зельск два месяца и не могло овладеть им. Только когда к городу подошли новые военные силы во главе с Каданом и Бури, Козельск удалось захватить в течение трех дней⁶⁶. Сохранилось предание о том, что какой-то отряд Батыя подошел к Смоленску («твердо вооружашеся на град той») и стал от него за 30 поприщ. Согласно легенде, город спас юно­ша, который выехал верхом на коне из Смоленска и «прехрабро скакаше по полком, яко орел по воздуху летая», «побивая вра­ги, собирая хрестьян и пленных, и отпущая во град свой»⁶⁷. В этом легендарном рассказе, вероятно, отразился реальный факт: народная освободительная война помешала татарскому войску овладеть Смоленском. Летом 1238 г. монгольские рати отошли в Половецкие сте­пи. Это было вызвано и потребностью в передышке после жар­ких боев, и необходимостью пополнения военных сил. К тому же в рядах завоевателей начались распри⁶⁸. Так, Гуюк-хан-враждовал с Батыем. «Сокровенное сказание» (монгольская хроника 1240 г. - «Юань чао би ши») приводит слова великого хана Угэдэя в адрес Гуюка: «По всему видно, что ты возом­нил себя единственным и непобедимым победителем русских, раз ты позволяешь себе восставать на старшего брата... Что же ты чванишься и раньше всех дерешь глотку, как единый вер­шитель, который в первый раз из дому-то вышел, а при покорении русских и кыпчаков не только не взял ни одного рус­ского или кыпчака, но даже и козлиного копытца не добыл»⁶⁹. Но и во время пребывания монголов в Половецких степях происходили военные столкновения с половцами, черкесами. В 1239 г. монгольские отряды снова вторглись в Мордовскую землю, сожгли Муром, Городец, прошли по Клязьме. С весны 1239 г. началось продвижение монгольских войск и на юг. Сначала был взят «копьем» Переяславль, осенью пал Чернигов, пострадали и другие города. Наконец к исходу 1239г. монгольские отряды дошли до Крыма. В 1240 г. татары стали наступать на Киев. Летопись рас­сказывает, что один из военачальников — Мэнгу-каан, командо­вавший передовым отрядом, поразился «красоте... и величеству» города. Он отправил в Киев своих послов, рассчитывая путем лживых обещаний уговорить («прельстити») киевлян сдаться. Это не удалось. В Киеве только что сменилось несколько князей. Во главе города остался воевода князя Даниила Романовича галицкого — Дмитр. Когда Киев окружили главные силы Батыя, то, по сло вам летописца, нельзя было услышать человеческого голоса «от гласа скрипания телег его, множества ревения вельблуд его, и рьжания от гласа стад конь его». Наступление началось у Лядских ворот, где были поставле­ны «пороки», действовавшие круглые сутки. Когда стены горо­да были пробиты, горожане сопротивлялись врагу на их раз­валинах. «И тоу беаша видити лом копейны, и щет скепание, стрелы омрачища свет побеженым»⁷⁰. Воевода Дмитр был ра­нен. Воспользовавшись этим, татары усилили натиск, добились перевеса, поднялись на крепость. Сутки шел бой. Киевляне ук­репились у Десятинной церкви. Когда татары стали их одоле­вать, люди искали спасения в церкви, на ее сводах, в тайнике, сносили туда свое имущество. По словам летописца, церковные своды не выдержали и рухнули. М. К. Каргер не приемлет это­го объяснения катастрофы церковного здания. Каменный храм, по его мнению, не упал бы от тяжести забравшихся на его своды людей; вероятно, захватчики били по церкви из «поро­ков» ⁷¹. Киев пал, по одним данным—19 ноября, по другим 6 де­кабря 1240 г. к Дмитру, по летописи, Батый даровал жизнь за храбрость («мужества ради его»). Затем монголо-татарские войска двинулись в Галицко-Во-лынскую землю. Рашид ад-дин пишет, что они «туманами обхо­дили облавой все города Владимирские и завоевали крепости и области, которые были на пути»⁷². Под стены Колодяжина за­воеватели поставили 12 «пороков», но пробить их все же не смогли и добились сдачи города лишь ложными обещаниями жителям. Монголы взяли Каменец и Изяславль, вынужденно отступили от хорошо укрепленных Кременца и Данилова, захватили Владимир Волынский, Галич и «иныи грады многы, им же несть числа»⁷³. Повсюду монгольское нашествие несло с собой гибель жи­телям. Плано Карпини, посетивший Русь вскоре после монголо-татарского разорения, писал, что враги «произвели великое из­биение в земле Руссии, разрушили города и крепости и убили людей... когда мы ехали через их землю, мы находили бес­численные головы и кости мертвых людей, лежавшие на поле», юрод Киев «сведен почти ни на что; едва существует там две­сти домов, а людей тех держат они в самом тяжелом рабст ве»⁷⁴. Во Владимире Волынском «церкви наполнены быша троубья и телес мертвых». В окрестностях Берестья нельзя бы­ло пройти «смрада ради и множества избьеных»⁷⁶. Разгромив Русь, монголы двинулись на запад — в Польшу, Венгрию, Чехию, Молдавию, Валахию, Трансильванию.