Черепнин Л

Политика монголо-татарских завоевателей на Руси в XIII в. Борьба русского народа против чужеземного ига После завоевания Руси полчищами Батыя она попала под власть Золотой Орды — монгольского государства со столицей Сарай-Бату на Нижней Волге (около совр. Астрахани). Впо­следствии столица была перенесена в Сарай-Берке (выше Са­рай-Бату по Волге). Добиваясь покорности от Руси, Орда не могла сломать су­ществующие там политические порядки⁷⁶. Ордынские ханы стремились поставить эти порядки себе на службу, используя в своих интересах русских князей, которые им казались надеж­ными, истребляя ненадежных и все время сталкивая князей между собой, чтобы не дать никому усилиться и всех держать в страхе. Из источников известно о поездках ряда русских кня­зей в Золотую Орду и в Каракорум на поклон и для под­тверждения прав на свои княжения. Не все возвращались об­ратно. Так, в Орде были убиты черниговские князья Михаил Всеволодович и Андрей Мстиславич, в Монголии отравили ве­ликого князя владимирского Ярослава Всеволодовича и т. д. Сопротивление русских князей Орда подавляла военной си­лой. Когда князь Андрей Ярославич отказался «служити» ха­нам и в 1252 г. через Переяславль бежал в Швецию со своей семьей и боярами, в погоню за ним была брошена татарская рать под предводительством воеводы Неврюя, разграбившая окрестности Переяславля⁷⁷. Население русских земель монголо-татарские ханы подверг­ли податному гнету. После того как жители Киева и других мест, разбежавшиеся во время нашествия монголов, вернулись обратно, завоеватели «сочтоша я в число и начаша на них дань имати»⁷⁸ (т. е. переписали их и обложили данью). Сбор дани обычно отдавался на откуп. Сохранилось сви­детельство Плано Карпини, что во время его пребывания на Руси (1246 г.) туда явился от монгольского хана Гуюка и от Батыя «один сарацин», произвел по его поручению учет насе­ления, часть людей выделил для увода в рабство, а с осталь­ных потребовал дань натурой (шкурами зверей) ⁷⁹. Трудно ска­зать, что имеет в виду Плано Карпини: чрезвычайный сбор или систематическое взыскание дани с территории всей Руси либо с какой-нибудь ее области. В начале 50-х годов, при монгольском хане Мунке (1251 — 1259), фискальная политика в подчиненных монгольскому го­сударству странах стала проводиться более организованно. В 1253 г., по данным китайской летописи «Юань ши», Мунке велел своему подчиненному Бицик-Берке⁸⁰ произвести «исчис­ление народу в России». В 1257 г. Мунке назначил даругой на Русь своего родственника Китата, возложив на него ответствен­ность за сбор дани. По летописным данным, на Русь «приехаша численици» (от слова «число» — перепись) и «исщетоша всю землю Суждаль-скую и Рязанскую и Мюромьскую»⁸¹. От податного обложения освобождалось духовенство. «Численники» поставили на Руси десятников, сотников, тысячников и темников (десятитысячни-ков) и аатем вернулись в Орду. По мнению А. Н. Насонова⁸², речь идет об организации особых полков с подразделением на десятки, сотни, тысячи и десятки тысяч, которые возглавлялись лицами командного состава из монголо-татар, приведенных «численниками». Рядовые могли набираться и из местного на­селения. Подобные полки были подчинены особым воеводам, или баскакам. Источники упоминают о таких баскаках в Кур­ске, Рязани, Ростове. Среди баскаков один (по имени Амраган), находившийся в г. Владимире, называется «великим», возможно потому, что ему подчинялись другие баскаки. Задачей военной баскаческой организации, по мнению А. Н. Насонова, была служба внутренней «охраны», т. е. обеспечение покорности со стороны населения, в том числе и наблюдение за исправным поступлением налогов, сбор которых поручался специальным лицам. Несколько иначе подходит к сообщениям источников М. Н. Тихомиров. Он не отрицает существования на Руси осо­бых отрядов баскаков и допускает возможность участия в них русских людей. Что касается летописного указания на десят­ников, сотников, тысячников и темников, то М. Н. Тихомиров отказывается видеть в них командиров татарских военных еди­ниц. По его мнению, в интересах исправного поступления пода­тей для обеспечения контроля за этим делом налогоплательщи­ки были подразделены на десятки, сотни, тысячи и десятки тысяч⁸³. Наконец, В. В. Каргалов, отрицая наличие на Руси баскаческой «военно-политической организации» и «баскаческих от­рядов», видит функции баскаков в контроле за деятельностью русских князей и в информировании хана об их поступках, внушающих подозрения⁸⁴. Как бы то ни было, бесспорно, что через баскаков Орда стремилась держать Русь в повиновении. Однако народ под­нимался на борьбу против монгольского ига. В 1257 г. нача­лись волнения в Новгороде, вызванные полученным из Суздаль­ской Руси известием о намерении татарских завоевателей за­ставить новгородцев платить тамгу и десятину. Зимой в город прибыли татарские послы вместе с князем Александром Яро-славичем Невским и уже официально предъявили требование относительно тамги и десятины. Новгородцы отказались удов­летворить это требование, но обошлись с послами мирно, отпра­вив через них дары хану. В 1259 г. новгородцы получили через боярина Михаила Пинешеница, побывавшего в Суздальской земле, предупрежде­ние, что если они не согласятся добровольно произвести у себя перепись («не имутся по число»)⁸⁵ для обложения по­винностями на Орду, то их принудят к этому военной силой, для чего в Суздальской земле уже готовы войска. Испуганное боярское правительство согласилось на перепись. Но народ, как видно из дальнейшего, был против такого решения. Зимой 1259 г. в Новгород прибыли писцы Берка и Касачик с женами и свитой. А. Н. Насонов считает, что Берка, упомя­нутый летописью, это—Бицик-Берке, посланный в 1253 г. монгольским ханом Мунке произвести «исчисление народу в России». Поведение писцов вызвало возмущение населения. Осо­бенно оно было недовольно взысканием «туски» (как выяснил М. Н. Тихомиров, «туска»—это тюркское слово «тузга» — про­виант и подарки для послов и других официальных лиц) ⁸⁶. В городе и сельских местностях поднялось восстание («мятеж велик»). Оно было настолько угрожающим, что писцы стали даже бояться за свою жизнь и просили князя Александра Яро­славовича дать им вооруженную стражу. Александр обеспечил писцам охрану по ночам, поручив организовать ее сыну по­садника и детям боярским. Таким образом, часть новгородских феодалов поддерживала монголо-татарских представителей. Сопротивление народных масс («черни») писцам заставило последних пойти на хитрость. Они открыто заявили, что если им не дадут возможности приступить к «числу», то они «убе­гут» из Новгорода. В то же время тайно при содействии нов­городских феодалов они стали подготавливать нападение на город с двух сторон. Новгородское население, по красочному выражению летописи, раздвоилось («издвоишася»). Трудовой народ («чернь») не желал подчиняться писцам и предпочитал умереть, чем допустить установление нового податного гнета. Представители господствующего класса («вятшии»), напротив, принуждали «меньших людей» покориться и начать давать требуемые завоевателями поборы. Неизвестно, как новгородскому боярству удалось добиться повиновения «черных людей» и обеспечить писцам возможность переписывать население. Из летописи видно лишь, что писцы разъезжали в сопровождении князя Александра Ярославича и, очевидно, вооруженной силы и описывали дворы. Бояре ста­рались переложить всю тяжесть податного гнета на «черных людей» («творяхуть бо собе бояре легко, а меншим зло») ⁸⁷. В 1262 г. вспыхнули восстания против татаро-монгольского ига в ряде городов Северо-Восточной Руси. Точно опреде­лить, какие города были охвачены народно-освободительной борьбой, трудно. Устюжский летописец говорит в очень общей форме о движении «по всем градом руским»⁸⁸. В других лето­писных сводах названы Ростов, Ярославль, Суздаль, Влади­мир, Устюг. А. Н. Насонов высказывает предположение, что в роли организатора борьбы с иноземным игом выступал Ро­стов ⁸⁹. В Устюжском летописце имеется рассказ о том, что в Ус­тюг пришла грамота за подписью князя Александра Невского с призывом «татар бити»⁹⁰. Трудно сказать, сколь достоверно это известие о причастности названного князя к антитатарско­му движению в городах Владимиро-Суздальской земли. Восстания 1262 г. были направлены в основном против мон-голо-татарских откупщиков — бесермен, которые, взяв на откуп сбор дани, доводили народ до разорения. Наряду с взысканием дани они занимались ростовщичеством, раздавая нуждающим­ся деньги при условии уплаты процентов и обращая в рабство тех, кто был не в состоянии их выплатить («откупахуть бо тии оканьнии бесурмене дани и от того велику пагубу людем тво­ряхуть, роботяще резы, и многы души крестьяньскыя раздно ве-доша») ⁹¹. Среди наиболее жестоких откупщиков летопись на­зывает Титяма (или Титяка), присланного на Русь (по-види­мому, в Ярославль) монгольским ханом Хубилаем. В Устюге действовал сборщик ясака Буга. Горожане на вечевых сходках выносили решения об изгнании откупщиков. Наиболее злостные из них были перебиты. «Бысть вечье на бесермены по всем гра­дом руским,— читаем в летописи,— и побиша татар везде, не терпяще насилия от них, занеже умножишась татарове во всех градех руских, а ясащики живуще, не выходя»⁹². Во время вос­стания в Ярославле был убит монах Изосима, который перешел в мусульманство; его «поспехом» (при помощи) творил безза­кония Титяк. Сборщик ясака Буга явился в Устюге на вече, вымолил прощение («доби челом устюжаном на им воле»)⁹³ и принял христианство. Борьба с чужеземным игом шла и в Юго-Западной Руси. Здесь под непосредственной монголо-татарской властью находи­лись Болоховская земля (на границе Галицкого, Волынского и Киевского княжеств) и Галицкое Понизье. Болоховскне князья еще во время похода Батыя признали его власть и были им по­щажены. Население Болоховской земли должно было выполнять определенные повинности («да им орють пшеницю и просо»). Летопись говорит, что князь Даниил галицкий держал «на не болшоую вражьдоу, яко от тотар болшоую надежоу имеахоу»⁹⁴. После ухода Батыя из Галицкой земли Даниил велел сжечь их города: Деревич, Губин, Кобуд, Кодингородец, Божский, Дядьков—и раскопать основания под крепостными стенами⁹⁵. Но затем власть монголо-татар над Болоховской землей была восстановлена. В середине XIII в. по Днепру действовали две монгольские орды: под начальством Мауци (Могучего) и Коренцы (Курем-сы). Про последнего Плано Карпини говорил: «Этот вождь является господином всех, которые поставлены на заставе про­тив всех народов Запада, чтобы те случайно не ринулись на них неожиданно и врасплох; как мы слышали, этот вождь име­ет под свою власть шестьдесят тысяч вооруженных людей»⁹⁶. Продвигаясь в западном направлении, Куремса ставил под не­посредственную угрозу земли Галицко-Волынской Руси. В 1252 г., одновременно с походом Неврюя на Суздальскую землю, Куремса двинулся со своими силами на запад⁹⁷. В 1254 г. он подвел свою орду к г. Бакоте в Галицком Понизье, где на его сторону предался наместник Милей, дважды изме­нявший князю Даниилу и сделанный татарами за это баскаком. Затем Куремса двинулся к Кременцу. Здешний наместник Ан­дрей колебался, перейти ему на сторону завоевателей или сохра­нить верность галицкому князю. Он был убит татарами, несмот­ря на то, что ссылался на наличие у него охранной грамоты Батыя. Добиться каких-либо успехов в районе Кременца Курем-се не удалось. Между тем Даниил Романович галицкий взял инициативу в свои руки, «воздвиже рать противу татаром» и отвоевал ряд городов, находившихся под их властью: Межибожье, Болохов, Побожье, Городок, Семоч, Городеч, Жедечев, Возвязгль⁹⁸. Ку­ремса ответил на это нападением на Владимир Волынский и Луцк. Владимирцы оказали неприятелю сильное сопротивле­ние. Луцк не был готов к обороне («бе не оутвержен и не оуряжен») ", однако горожане уберегли его от сдачи врагу, уничтожив подвесной мост к городу. Не помогло татарам и применение стенобитных машин («пороков»). Наступление на Галицкую землю вел и монгольский воена­чальник Бурундай. В 1259 г. он предъявил Даниилу и Василь­ку Романовичам требование, чтобы они в знак покорности вы­шли ему навстречу. Встречать его с дарами отправились Ва-силько с племянником Львом Даниловичем и епископом холм-ским Иваном. Бурундай заявил, что они должны разрушить ряд крепостей. Когда Даниилу стало известно (от прибывшего к нему епископа Ивана) об «опале» со стороны Бурундая, он уехал через Польшу в Венгрию. Повинуясь Бурундаю, обладавшему большими военными силами, Василько и Лев велели «разметать» укрепления Да­нилова, Стожеска, Львова, Кременца, Луцка. Владимир Волын­ский был сначала подожжен, а затем посланец Бурундая Бай-мура приказал раскопать основания его крепости, как гово­рит летопись,— «назнаменоуя образ победы». Татары не сумели взять Холма. Это была прекрасная крепость. В ней имелись пороки, самострелы. Убедившись в «твердости» ¹⁰⁰ города, Бу-рундай потребовал от Василька, чтобы тот уговорил горожан сдаться. Это не удалось. Нашествие Бурундая наметило грань в отношениях Галиц-ко-Волынской Руси с Ордой. Если, по словам летописи, князь Даниил Романович «держаше рать с Коуремьсою, и николи же не бояся Коуремьсе, не бе бо могл зла емоу створити» ¹⁰¹, то Бурундай, напротив, сумел подчинить галицко-волынских кня­зей своей власти. В 70—90-х годах XIII в. татарские отряды не раз опустошали земли Северо-Восточной Руси. Русские князья во время своих усобиц прибегали к ордынской помощи, нанося тем самым большой вред своей стране. В конце 60-х—начале 70-х годов в борьбе за Новгород искали военной поддержки в Орде ве­ликий князь Ярослав Ярославич и Василий Ярославич кост­ромской. При Ярославе в Новгороде побывал «баскак великый володимерскый» Амраган. Когда в результате поднявшегося «мятежа» великий князь был вынужден покинуть город, он от­правил в Орду «к цесарю татарьскому» тысяцкого Ратибора, «помоци прося» ¹⁰² Ратибор уверил хана, что «мятеж» возник из-за нежелания новгородцев платить ордынскую дань, и тогда хан «отпустил рать на Новгород». Но другой претендент на новгородский княжеский стол, князь Василий Ярославич, так­же побывал в Орде и добился от хана возвращения из похода татарского войска, представив ему дело так, что «новгородци прави, а Ярослав виноват»¹⁰³. В 1273 г. Василий Ярославич, опираясь на ордынскую поддержку, занял Новгород, причем та­тары пограбили новгородские волости. В 1275 г. русские князья совершили вместе с татарским войском набег на Литву. При этом, проходя туда и обратно по русским землям, татары, как говорит летописец, причинили «велико зло и многу пакость и досаду» местному населению ¹⁰⁴. Они грабили дворы по селам, отнимали у жителей скот, иму щество, всех встречных обирали донага. Особенно пострадал район Курска. В 1281 г. князь Андрей Александрович городецкий исполь­зовал татарские полки во главе с Кавгадыем и Алгедаем в своей борьбе за Владимирское великое княжение с князем Дмитрием Александровичем переяславским. Татарские полчища «рассыпашася по земли» и «все пусто сотвориша» в окрестно­стях Владимира, Юрьева, Суздаля, Переяславля, Ростова, Тве­ри, Торжка, «испустошиша и городы, и волости, и села, и по­госты» ¹⁰⁵. В 1282 г. князь Андрей опять вывел на Русь татарскую рать под предводительством Турайтемиря и Алтына. В свою оче­редь князь Дмитрий пошел в 1283 г. «с татары» в Новгород и разгромил и выжег новгородские волости¹⁰⁶. Наконец, в 1285г. Андрей сделал еще одну попытку расправиться с Дмитрием, приведя на Русь из Орды какого-то «царевича». Дмитрию уда­лось прогнать «царевича», войска которого, однако, успели причинить «много зла» русскому народу ¹⁰⁷. Особую политику проводила Золотая Орда в отношении Ростовского княжества. Это хорошо показано в исследовании А. Н. Насонова. После того как в 60-х годах Ростов выступил инициатором и организатором антитатарских восстаний в ряде городов Владимиро-Суздальской Руси, ордынским ханам очень хотелось задобрить местную боярскую верхушку, сделать ро­стовских феодалов своей опорой и парализовать с их помощью активную роль горожан на вечевых собраниях. Ростовские князья постепенно делались «служебниками» ордынских ха­нов. Политика Орды и антинародная деятельность ростовских князей вызвали народное возмущение. Так, в 1289 г. в Ростове, где было «много татар», вспыхнуло восстание. Монголо-татар-ские захватчики были изгнаны из города «вечьем», т. е. в ре­зультате вечевого решения¹⁰⁸. Аналогичные события (мы не знаем их точной даты) произошли в Ярославле. Местные жи­тели отказались принять в город ордынского посла и покор­ного Орде князя Федора Ростиславича. Тогда последний при­вел из Орды воинскую «силу великую» и заставил горожан подчиниться. После этого, выполняя ханское «повеление», Федор Ростиславич стал «мстить» ярославцам «обиду свою» ¹⁰⁹. Волна освободительного антитатарского движения прока­тилась в конце XIII в. и в Курской области. В летописи под 1283—1284 гг. содержится интересный материал об этом. Курским баскаком был Ахмат, который взял на откуп сбор дани и оставил по себе печальную память. По словам летописи, он причинял «великую досаду» и князьям и черным людям. Около городов Рыльска и Воргола, где правил князь Олег, Ахмат устроил две слободы, куда созывал людей со всего Кур­ского княжества, становившихся в прямую от него зависи­мость и выходивших из подчинения русским властям. Неизвест но назначение этих слобод, но, вероятно, жившие там люди (как мусульмане, так и русские) выполняли какие-то трудовые повинности по предписанию баскака и (по мнению А. Н. На­сонова) использовались как воинская сила для удержания в повиновении местного населения. Во всяком случае, слободчане чинили насилие жителям Курской области, и она была ими опустошена. Князь Олег вместе с князем Святославом липовечским об­ратились с жалобой на Ахмата к ордынскому правителю Теле-буге. Поскольку Ахмат пользовался покровительством темника Ногая, политического противника Телебуги, последний разре­шил Олегу и Святославу «разогнать» слободы и вернуть под свою власть поселившихся там людей. Для этого князьям были даны татарские пристава, которые помогли им вывести из сло­бод ранее находившихся под их властью лиц. Но, по-видимому, Ахмат принял меры, и слободы снова стали заселяться. Тогда Святослав, действуя уже независимо от ордынских правителей, ночью «ударил... на слободу раз­боем». Ахмат послал на Олега и Святослава донос Ногаю, на­звав их не князьями, а разбойниками и сообщив, что они яко­бы готовятся идти против него войною. Тогда Ногай отправил к Ворголу войско. Олег, который старался действовать в союзе с ордынскими властями, ушел к Телебуге, а Святослав побе­жал «в лесы воронежскыа», т. е. повел партизанскую войну С монголо-татарскими угнетателями. Двадцать дней продолжались действия монголо-татарского войска. Каратели захватили мно­го добра, пленили 13 «старейших» бояр, гостей и черных лю­дей. Пленники, скованные по двое, были выданы Ахмату, от воли которого зависела их участь: «Кого убьешь, кому живот даси, ты ведай». Бояре были казнены, а гостей Ахмат отпу­стил, дав им наказ: «Вы есте гости поломници, ходите по зем­лям, тако молвите: кто иметь держати спор с своим баскаком, тако же ему и будеть». Сопротивление населения Курского княжества было потопле­но в крови, но сам Ахмат боялся оставаться на Руси и ушел в Орду с татарской ратью, велев двум своим братьям «блю­сти и крепити свобод своих»¹¹⁰. В памяти русского народа осталось тяжелое разорение, причиненное ему татарским нашествием в 1293 г. Тогда ряд князей во главе с Андреем Александровичем городецким, враж­дуя с великим князем Дмитрием Александровичем, привели из Орды от хана Тохты войско под предводительством Тудана (Дюденя). Были разорены 14 волостей Северо-Восточной Руси¹¹¹. Всего в последней четверти XIII в. монголы совершили 15 походов на Русь¹¹², залив кровью русские земли. XIII столетие—это век, полный трагических событий для русского народа, тяжело отразившихся на его дальнейшей судь­бе. Накануне монголо-татарского завоевания Русь в социаль­но-экономическом и культурном отношениях находилась на уровне других передовых европейских государств. Нашествие Батыя нанесло ей громадный урон. Многие города были раз­рушены до основания, села разорены и выжжены, население истреблено и уведено в плен, поля потоптаны копытами коней завоевателей. «Какие казни от бога не восприяхом? — восклицал в своем поучении владимирский епископ Серапион.— Не плене­на ли бысть земля наша? Не взяти ли быша гради наши? Не вскоре ли падоша отци и братья наша трупиемь на землю? Не ведены ли быша жены и чада наши в плен? Не порабощены быхом оставшем горкою си работою от иноплемених?». Вы­ступая уже в 70-х годах XIII в., проповедник с горечью отме­чал, что и в его время еще ощущаются тяжелые последствия вражеского хозяйничанья в стране. «Се уже к 40 летом при-ближаеть томление и мука, и дани тяжькыя на ны не преста-нуть, глади, морове живот наших, и всласть хлеба своего изъ-ести не можем; и воздыхание наше и печаль сушать кости наши» ^113. Исследователи хорошо показали, что поход на -Русь Батыя был лишь одним из звеньев длинной цепи татарских нападений, протянувшейся через все XIII столетие и перешедшей в XIV век. Арабский автор Эломари (ум. в 1348—1349 гг.), характеризуя политику ордынских ханов в отношении русских, черкесов, ясов, пишет, что последние «[обходятся] с ним [ханом] как под­данные его, хотя у них и есть [свои] цари. Если они обраща­лись к нему с повиновением, подарками и приношениями, то он оставлял их в покое, в противном же случае делал на них грабительские набеги и стеснял их осадами; сколько раз он убивал их мужчин, забирал в плен их жен и детей, уводил их рабами в разные страны» ¹¹⁴. Таким образом, монгольское нашествие на Русь — это не единичный акт, а непрерывный длительный процесс, приводив­ший страну к истощению, обусловивший ее отставание от ря­да других европейских стран, развивавшихся в более благо­приятных условиях. Ослабив Русь экономически, монголо-татарское владычество было фактором, мешавшим политическому объединению от­дельных земель, содействовавшим консервации феодальной раздробленности. Политика ордынских ханов, направленная к разжиганию межкняжеских усобиц, распрей, внутренних войн, мешала сосредоточению усилий правителей русских земель на борьбе с общим врагом — золотоордынским игом, распыляла их силы. Стремясь держать Русь в повиновении, ордынские ханы_дей-ствовали не только устрашением. Они пытались опереться на определенные социальные силы; дарами, льготами, привилегия­ми привлечь к себе часть князей, бояр, духовенства. И это уда­валось и приводило к тому, что новгородский летописец назвал «раздвоением» русского общества: некоторые представители господствующего класса переходили на службу к завоевателям, способствуя укреплению их владычества. Но так поступали да­леко не все. И среди феодальной верхушки — князей, бояр, ду­ховных лиц — было достаточно людей, сопротивлявшихся ино­земному игу. Активной силой в борьбе с монголо-татарским угнетением были народные массы. На протяжении всего XIII в. шло на­родно-освободительное движение, вспыхивали антитатарские восстания. Но нужно было время, чтобы создались условия, которые помогли бы этим отдельным стихийным разрозненным выступлениям перерасти в организованное вооруженное сопро­тивление золотоордынскому владычеству. Это произошло уже Е конце XIV в. (знаменитая Куликовская битва 1380 г.). А еще через 100 лет, в 1480 г., Русь сбросила с себя ордынское ярмо.