ОТНОШЕНИЯ ФИЛОСОФИИ И ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ 7

Однако верификация оказалась слабым способом установления также и когерентной истинности логического содержания науки, что заметили и сторонники этого принципа. Во-первых, из очень общего утверждения науки технически нельзя вывести все возможные предложения, которые сопоставимы с протокольными предложениями, и, тем более, нельзя создать базу протокольных предложений такой мощности. В конечном счете, это значит, что теорию невозможно верифицировать, и требование верификации заменяют более мягким условием верифицируемости – принципиальной выводимости каких-нибудь предложений, сопоставимых с протокольными. Но верифицируемость означает только принадлежность общего утверждения науке, а не его истинность. Во-вторых, сам принцип верификации нужно считать, ввиду сказанного, неверифицируемым. К тому же из его чрезвычайно общего содержания не выводятся подтверждающие именно его протокольные предложения.

К.Поппер (1902-1994) – сторонник, а затем критик неопозитивизма – предложил «покончить» с верификацией, заменив ее обратными принципами фальсификации и фальсифицируемости. Если теорию нельзя вефицировать совпадением с небольшим числом протокольных предложений, то одного несовпадения уже достаточно, чтобы считать ее ложной. Главное свойство научной теории, по Попперу, – ее опровергаемость. Неопровержимая теория ненаучна, и к таким теориям он относит онтологии материализма и идеализма. Развитие науки предстает в таком случае нескончаемым переходом от одного заблуждения (уже сфальсифицированной теории) к другому (теории, которая ждет своей фальсификации), что уже близко агностицизму.

На самом деле, и фальсификация, которая, безусловно, играет свою роль в развитии науки, не может быть полной. Она устанавливает не абсолютную ложность теории, а границу ее применимости, как это было при переходе от классической механики и электродинамики к специальной теории относительности и квантовой механике. Предложение Поппера противоречит многократно оправдавшему себя принципу соответствия, согласно которому новая теория, которая претендует на более широкую область применимости, должна не отбрасывать, а включать в себя старую как частный случай.

Кажется, трудности верификации и фальсификации можно было бы снять, приняв упомянутую уже диалектику абсолютного и относительного в истине, но неопозитивизм отрицает научный характер диалектики как философской «теории». Однако эти трудности имеют, прежде всего, внутренние для него причины. Ограничиваясь анализом языка науки методами формальной математической логики, он разводит содержание чувственного опыта, которое не поддается такому анализу, и логического содержания научной теории так далеко, что возможность их глубинной связи как отражений разных сторон – явлений и сущностей – одной и той же внешней нашему сознанию реальности окончательно теряется из виду.

Ценой такого освобождения науки от философской метафизики является то, что главная для науки проблема корреспондентской истинности ее теорий становится нерешаемой. Начиная с 60-х гг., неопозитивизм перерастает в очень противоречивый постпозитивизм (К.Поппер, И.Лакатос, Т.Кун, П.Фейерабенд, С.Тулмин). С одной стороны, он доводит до крайности тенденцию отрицания преемственности в развитии науки, которое оказывается постоянным опровержением неверифицируемых и несоизмеримых между собой гипотез. С другой стороны, он подходит к науке не только в аспекте ее логических структур и языка, но и как к социальному институту и деятельности с их внутренними стандартами, борьбой, революциями и застоями, их зависимостью от состояния культуры и т.п. С этой стороны постпозитивизм обнаруживает ряд закономерностей динамики и эволюции науки, которые нужно учитывать в организации деятельности научных сообществ.