455

Глава 19

Социальные изменения, развитие и прогресс

До сих пор мы занимались анализом функционирования общества - про­цессов социализации, социального контроля, институционализации, которые происходят в границах социального целого. В этой связи иногда говорят о ди­намике «в системе». Но мы знаем, что общества время от времени подверга­ются основательным модификациям, что сегодня они уже не те, что были ког­да-то, а в будущем будут иными, чем сегодня. В таком случае можно говорить о динамике «системы». На этом целостном уровне динамики общества мы так­же используем такие понятия, как действия общества или его история. Здесь появляется новая временная перспектива: речь идет уже не о повседневной жизни с ее относительно короткой протяженностью, а об историческом вре­мени «длительного радиуса действия». Настоящую главу мы посвятим ана­лизу этой наиболее сложной формы изменчивости обществ. Это потребует введения новых, более сложных понятий и категорий.

Социальные изменения

Первой из таких категорий является понятие социального изменения. Под этим термином мы понимаем различие между состоянием социальной сис­темы в определенный момент и состоянием той же самой системы в другой момент, на другом отрезке времени. Более ранние и более поздние состоя­ния могут отличаться друг от друга в разных планах, с разных точек зрения. Во-первых, может измениться состав системы. В обществе появляются люди, приехавшие из других стран; в политическую партию вступают новые чле­ны; к социальному движению присоединяются тысячи новых сторонников; в правительстве ликвидируются департаменты, комитеты нескольких мини­стерств. Миграции, набор (рекрутирование в группу) новых членов, моби­лизация, организационная реформа - таковы некоторые примеры измене­ний данного типа.

456

Во-вторых, может произойти изменение структуры системы, то есть четырех сетей связей между элементами: взаимодействиями (интеракциями), интересами, нормами и идеями. Таким образом: а) выявляются новые структуры взаимодействий в силу того, что люди устанавливают между собой новые контакты, входят в новые отношения друг с другом, объединяются в новые группы; б) выявляются новые структуры интересов, поскольку люди богатеют или беднеют, добиваются власти или теряют ее, освобождаются от подчинения или попадают в зависимость; в) образуются новые нормативные структуры в силу того, что люди начинают признавать новые ценности, руководствоваться новыми нормами, играть новые роли наказывать и вознаграждать за нечто иное по сравнению с тем, что было раньше, г) формируются новые структуры идей в силу того, что люди начинают верить в новых богов, принимают новые идеологии, получают новые знания о мире, видят самих себя в ином свете. Общество не остается неизменным, не застывает в старых, извечных формах, а подлежит постоянным преобразованиям. В принципе, этот тип изменений рассматривается как самый важный. Когда структурные изменения охватывают все структуры, мы иногда называем такие изменения революционными, имея в виду одно и понятия «революция».

В-третьих, может наступить изменение функций, исполняемых элементами общества. Например, традиционная семья была многофункциональной группой: она осуществляла хозяйственные функции, функции воспроизводства человеческого рода, функции социализации, религиозные и иные функции. Со временем некоторые из них были переданы специальным институтам или организациям: производственную функцию переняли те предприятия и учреждения, где работают члены семьи; образовательную, а отчасти и воспитательную функцию переняла школа; религиозную - церковь и т.д. В ином масштабе можно привести в качестве примера расширение функций директора завода или премьера в правительстве.

В-четвертых, могут измениться границы системы. Например, две политические партии соединятся в одну, две промышленные корпорации сольются друг с другом или в ином масштабе - две семьи соединятся посредством брака, заключенного между их детьми.

В-пятых, могут наступить изменения в окружении системы. Например, наводнение разрушит дорожную сеть, и городок окажется отрезанным от мира и контактов с другими местами; урбанизация приведет к поглощению мегаполисом бывших пригородных деревень; захват, оккупация изменяет геополитическое положение общества.

Социальные процессы

Социальное изменение - это единичный эпизод, переход из одного состояния системы в другое. Но очевидно, что изменения связаны друг с другом, и одно тянет за собой другое. Понятие процесс служит для описания хода, наступающих последовательно друг за другом и взаимно обусловленных изме

457

нений системы (в этом случае мы называем их фазами или этапами). Чтобы

можно было говорить о едином процессе, система наряду с этими изменениями и несмотря на них должна сохранять свою основную идентичность (например, единым процессом можно считать постепенный распад семьи Ковальских; постепенную индустриализацию южнокорейского общества; цикличные, повторяющиеся экономические кризисы в Бразилии).

Интересной разновидностью социальных процессов являются направлен­ие процессы. Они отличаются, во-первых, тем, что ни одна фаза такого процесса не совпадает с другой, не может быть ей идентична (то есть процесс является необратимым), во-вторых, тем, что каждая позднейшая по времени фаза приближает состояние системы к определенному выбранному образцу - предпочитаемому, желанному или, наоборот, негативному (то есть к какой-то определенной цели, к стандарту данного направления - к прекрасному идеалу или, наоборот, неизбежному фатальному концу).

Примером направленного процесса может служить рост организма, достижение зрелости, старение, смерть. Эта органическая метафора, основанная на сравнении общества с живым организмом, была особенно популярна у таких классиков социологии в XIX в., как уже не раз упоминавшийся выше Огюст Конт и особенно Герберт Спенсер. Другим примером может служить энтро-

458

пия, или распространение энергии во Вселенной. Можно представить себе также полет снаряда в направлении обозначенной цели.

Долгое время считалось, что основные исторические процессы имеют имен­но такой направленный характер (например, демографический прирост насе­ления, индустриализация, урбанизация, возникновение государств, процессы развития цивилизации, экспансия науки, рационализация, бюрократизация, пауперизация, кризис или разрушение среды обитания, рост преступности и т.п.). Только теперь все более явно обращает на себя внимание цикличность, повторяемость одних исторических процессов и абсолютная произвольность, случайность, хаотичность других.

Противоположностью направленных процессов являются циклические про­цессы, которые отличаются тем, что в определенные моменты система возвра­щается в исходное, первоначальное состояние. Классические примеры таких процессов встречаются в экономике. Это так называемые конъюнктурные циклы роста и падения (регресса). На финансовых рынках они проявляются как фазы так называемых «рынка быков» и «рынка медведей».

Социальное развитие

Один из конкретных видов направленного процесса оказался в центре вни­мания социологов уже в XIX в. Речь идет о процессах развития. От других направленных процессов они отличаются двумя дополнительными чертами: а) направление процесса имеет позитивный характер, то есть с течением време­ни поднимается уровень определенной переменной величины или комплекса составляющих переменных величин, на которые ориентирован данный про­цесс (например, когда растет численность населения, мы говорим о демогра­фическом процессе; когда увеличивается общественное производство и общий валовой продукт, мы говорим об экономическом развитии; когда увеличива­ется число преступников, мы говорим о росте преступности и т.п.); б) направ­ленная последовательность социальных изменений приводится в движение и действует, получая соответствующие импульсы, от механизмов, находящих­ся внутри данного общества - имманентных, эндогенных, замкнутых в рамках данного общества. Противоположностью эндогенных являются экзогенные факторы, которые находятся за границами рассматриваемой социальной сис­темы, например: изменения климата, стихийные бедствия, природные катаст­рофы, эпидемии и т.п. Процессы, вызванные внешними факторами, не назы­ваются развитием, это скорее реактивные или адаптационные процессы. Ус­ловной моделью процесса развития является рост биологического организма -от зачаточного состояния (от определенного кода тенденции развития в ге­нах) через все промежуточные стадии до полной зрелости. Эту модель исполь­зовали многие социологи, Когда они писали об обществе, то постоянно обра­щались к органической метафоре и подчеркивали, что в обществе также про­исходят направленные процессы дифференциации структур и функций - от простоты к сложности, от аморфности к определенности, от хаоса к организо­ванности.

459

При этом следует разделить однолинейное развитие, когда изменения все­гда идут по одному и тому же пути, по регулярной, как бы заранее обозначен­ной траектории (так рассматривали историю эволюции социологи от Герберта Спенсера до Толкотта Парсонса), и многолинейное развитие, когда различные изменения имеют лишь сходный, приблизительно общий характер, но проис­ходят различными способами, на разных путях и траекториях в зависимости от конкретных исторических или культурных условий данного общества (так, например, трактовали развитие общества так называемые неоэволюционис­ты в XX в.).

Особой разновидностью развития, отличающегося своим ходом от ли­нейного, хотя в конечном итоге приводящего к аналогичным результатам, является скачкообразное развитие. После аккумуляции количественных ча­стичных изменений наступает определенный порог насыщения, за которым выявляются принципиальные качественные изменения. В свою очередь, вновь накапливаются, накладываются друг на друга частные количественные изме­нения, чтобы в определенный момент достичь следующего порога. Так, на­пример, представлял развитие общества в своей диалектической концепции Карл Маркс, который считал, что это развитие всегда идет от первобытно­общинного строя через рабство, феодализм и капитализм к коммунизму, а переходы от одной фазы к другой определяются накоплением, усилением на­пряжения или противоречий, что посредством революционного скачка при­водит к зарождению качественно новой, очередной общественной формации. Другой пример - это предложенная в теории «научных революций» амери­канского философа Томаса Куна (Kuhn) картина развития науки¹, в которой научные парадигмы складываются из постепенно накапливаемых, все более богатых эмпирических и экспериментальных данных, получаемых в ходе по­стоянных исследований, и в определенные моменты подвергаются радикаль­ным изменениям, приводящим к смене всех представлений о мироздании, к появлению новой парадигмы.

Социальный прогресс

Понятием, еще более богатым по своему значению, является социальный прогресс. В этом случае речь идет о таком процессе развития, направление которого оценивается позитивно, определяется признанными ценностями. Прогресс неустанно приближает нас к такому общественному состоянию, в котором реализуются некие важные социальные ценности, рассматриваемые людьми как хорошие, справедливые, счастливые, достойные и тому подобные явления. Противоположностью прогресса является регресс, отдаляющий лю­дей от таких признанных ценностей и тем самым приближающий их к ценно­стям противоположного характера.

________________________________________________________________

¹ Kuhn Т. The Structure of Scientific Revolutions. 2^nd ed. Chicago: the University Chicago Press, 1970 (1962).

460

Таблица 13. Формы социальной изменчивости

	Определяющая черта ющая чер та
Социологическое понятие	разница во времени	последовательность временных этапов	направ- ление	эндогенные источники	реализация признанных ценностей
Изменение	+
Процесс	+	+
Направленный процесс (тенденция)	+	+	+
Развитие	+	+	+	+
Прогресс	+	+	+	+	+

Никакое изменение не является прогрессом или регрессом само по себе. Оно может быть квалифицировано как прогресс, если станет предметом распространенной в каком-нибудь обществе (группе) позитивной оценки, которая будет дана ему в соответствии с определенными критериями. Прогресс - это то, что общественность принимает за прогресс, считает прогрессом (точно так же обстоит дело с регрессом). Таким образом, прогрессивность (регрессивность) всегда относительна. Во-первых, эта относительность определяется ее привязкой к какой-либо группе (классу, народу), которая данную оценку формулирует. При этом то, что одна группа считает прогрессивным, другая - может вовсе не признавать таковым, даже, напротив, воспринимать это явление как противоположное - регресс. Экспроприация земель у крупных землевладельцев и передача ее в собственность крестьянам была, несомненно, прогрессивным явлением с точки зрения крестьянских масс, но не с позиций аристократии. Введение системы прогрессивного налогообложения и тем самым уменьшение различий в уровне материального благосостояния людей прогрессивно с точки зрения тех, кто меньше всего зарабатывает, но отнюдь не с точки зрения энергичных предпринимателей. Во-вторых, прогрессивность относительна в историческом плане - то, что считается прогрессом сегодня, вполне могло не оцениваться как прогрессивное явление вчера и даже могло быть воспринято тогда как регрессивное. Новые технические изобретения и орудия, распространение образования, свобода нравов, деформализация отношений между людьми, женское равноправие - эти социальные изменения с нашей точки зрения, конечно, прогрессивны, но они вовсе не казались такими, когда их впервые проводили в жизнь. В этом нетрудно убедиться, если вспомнить, сколько усилий, какой отчаянной борьбы требовало преодоление сопротивления, которое им оказывалось. В-третьих, прогрессивность (регрессивность) относительна, ибо зависит от принятых критериев прогресса, признанных ценностей - то, что прогрессивно в соответствии с одним критерием, может не быть прогрессивно в соответствии с другим, противоположным, конкурирующим критерием, более того, в этой перспективе может даже представлять собой регресс. Так, например, индустриализация является прогрессом, если принять за критерий рост продукции, но она не будет прогрессом, если в каче-

461

стве критерия взять сохранение природного окружения; урбанизация окажется прогрессом, если мы примем такие критерии, как богатые возможности обеспечения людей работой, развлечениями, всем потреблением культуры, которого происходит в городах, однако она окажется регрессом, если в качестве кри­вя будут признаны традиционные, общинные связи между людьми, типичные для сельской среды. По поводу ослабления и исчезновения таких связей е в XIX в. сожалел Фердинанд Теннис (Toennies), для которого переход от традиционной локальной общности (Gemeinschaft) к современному, индустриальному и урбанизированному обществу (Gesellschaft) означал утрату качества жизни и нечто, противоречащее человеческой природе.

Конечно, из этого не следует, будто существует полный произвол в оценке того, что можно считать прогрессом. Уже само по себе формирование обще­ственного консенсуса по поводу определенных критериев прогресса (выбор большинством членов общества определенных ценностей в качестве основ­ах) представляет своего рода фильтр, отсеивающий побочные, незначительные или случайные критерии. Кроме того, есть такие области, где критерии утверждаются сами собой, и трудно подвергать их сомнению. Когда уменьша­тся смертность грудных детей, когда увеличивается средняя продолжительность человеческой жизни, когда исчезает туберкулез, перестает существовать угроза голода, увеличивается скорость транспорта, развивается телекоммуникация, обогащаются наши знания о природе, уменьшается угроза войны - в ргих и подобных случаях трудно было бы оспаривать то, что мы имеем дело с регрессивными процессами. Дело в том, что в таких случаях речь идет о ве­щах, соответствующих универсальным интересам всех людей, и именно таким образом они воспринимаются всеми людьми независимо от групповой при­надлежности последних. Хуже, однако, когда критерии прогресса касаются только частных (групповых, классовых, национальных и других) интересов. Тогда отсутствует общее согласие о том, что является прогрессивным. Напри­мер, то, что одни считают справедливым, другие отклоняют как нечто несправедливое; то, что одним представляется равенством шансов, другим - как незаслуженные привилегии; то, что одни принимают как демократию, другие называют тиранией сброда и т.п.

Легче в целом согласиться с прогрессивностью определенных процессов, когда критерии прогресса определены частично, одномерно (как в приведен­ных выше примерах), но значительно трудней достичь такого согласия, когда эти критерии определяются комплексно, многомерно. Именно этот второй ва­риант часто встречается в истории общественной мысли; здесь формулиру­ются различные «социальные утопии», то есть некие воображаемые образы доброго, счастливого, совершенного общества будущего, приобретающие столь крайние формы, что они перестают быть реалистическими (Государство Сол­нца и Аркадия, миллениум и коммунизм - это лишь некоторые примеры та­кого рода). Вокруг них всегда разворачивались (и продолжаются) острые спо­ры и даже общественные конфликты. И это происходит именно потому, что множество применяемых во взаимосвязи друг с другом критериев может со­здать такую ситуацию, когда одни критерии противоречат другим. Например, для кого-то более важным быть богатым; для кого-то важнее быть благород-

462

ным; кто-то хочет прежде всего жить в достатке, другой - реализовать свои творческие возможности. Как сказал философ Эрих Фромм (Fromm), один хочет «иметь», а другой хочет «быть». А эти вещи порой трудно согласуемы в одном общественном организме.

В современной жизни очень сильно смешались направления и критерии. Где «левые», где «правые», где революция, где контрреволюция, где авангард, где арьергард? Что прогрессивно, что реакционно? Существует ли, вообще, какой-либо убедительный критерий, позволяющий определить какое-либо бщество как прогрессивное, считать каких-либо людей носителями прогресса, оценить какую-нибудь теорию, идеологию или доктрину как выражение прогресса? Несмотря на широко распространенные сомнения, я все же считаю, что понятие прогресса сохраняет свое значение и свою ценность важней­шего ориентира для действий людей. Однако на рубеже столетий оно должно быть радикально переосмыслено и сформулировано в соответствии с вызова­ми XXI в. Попробую предложить новую формулировку, новое понимание идеи социального прогресса. Для этого, однако, сначала нужно вспомнить и упоря­дочить прежние представления и интерпретации этого понятия.

Судьбы идеи прогресса

Идея прогресса - одна из старейших, наиболее прочных, наиболее универ­сальных идей, созданных человечеством. Ей не менее 2500 лет - в четко сфор­мулированном виде, как обоснованная идея, она появилась, как и множество других сущностных компонентов нашей культуры, в Древней Греции и Риме, но надо полагать, существовала и прежде в спонтанном, обычном мышлении. Первую формулировку этой идеи приписывают Ксенофонту, а творцом само­го термина считают Лукреция. С той поры история идеи прогресса - это уже почти то же самое, что история всей социальной мысли. В Древней Греции мы найдем рассуждения о прогрессе у Эсхила, Протагора, Сократа, Платона, в Риме - у Сенеки, в средневековой христианской мысли - прежде всего у Свя­того Августина и Бернарда Шартрского (Chartres), в эпоху Ренессанса - у Макиавелли, Мора, Бэкона, Эразма Роттердамского, в эпоху Просвещения - у Бодэна, Вико, Лейбница.

Однако подлинный триумф эта идея переживает только в XIX в., который иногда даже называют веком прогресса. Здесь образ прогресса не только про­низывает почти все социальные теории - эволюционизм Сен-Симона, Конта, Спенсера, Моргана, Дюркгейма, диалектическую теорию Гегеля и Маркса, но и становится предметом повседневного мышления, доминирует в сознании простых, обыкновенных людей. Это был век оптимизма - веры в разум, на­уку, технику, производство, экономический рост, территориальную экспан­сию, в цивилизацию. Развитие, как казалось, не имело никаких границ, человеческий потенциал представлялся неограниченным, будущее - безоб­лачным, прекрасным и открытым.

Прервем наше историческое обозрение в этом моменте высшего триумфа идеи прогресса, чтобы задуматься над тем, откуда берется ее удивительная

463

прочность и всеобщность распространения. Думаю, что это вытекает из определенных фундаментальных особенностей того положения, какое человек и человеческое сообщество занимают в мире, прежде всего из вечного и непреодолимого расхождения между тем, что есть, и тем, чего нам хотелось бы, о чем мы мечтаем, то есть между реалиями и мечтами, действительностью и надеждами, настоящим существованием и тем, каким оно должно было бытъ. Во-вторых, причиной тому является вечная и имеющая всеобщее распространение вера человека в лучшее будущее, сокращение той пропасти, какая существует между идеалом и реальностью, на приближение к тому, о чем мы мечтаем. Я считаю, что идея прогресса имеет, говоря философским языком, глубокие онтологические корни, выражает основную и неизбежную дилемму человеческого существования.

И тем не менее, несмотря на все эти богатые и прекрасные традиции, несмотря на наличие экзистенциональных корней, идея прогресса в конце XX в.оживает свой кризис как в массовом сознании, так и в социологических теориях. «Вполне вероятно, - пишет выдающийся американский историк шальной мысли Роберт Нисбет (Nisbet), - что в этих последних десятилетиях XX в. догмат прогресса оказался у порога своей смерти». Собственно говоря, это не был единственный догмат, который переживал свое крушение в конце столетия. Приходится слышать и о конце идеологии, и об упадке религии, и о «конце истории». Одни говорят, что умер Бог, другие говорят, что умер Маркс.

Вернемся, однако, к ходу истории. XX век - это раздвоенное время, время, иное противоречий: прекрасное и страшное, чудесное и трагическое. С одной стороны, он приносит небывалое ускорение научного, технического, медицинского прогресса, подъем уровня жизни, рост благосостояния. Даже самый большой скептик и релятивист вынужден будет признать, что увеличе­ние срока средней продолжительности жизни человека до 70 лет и более (при сроке в 30 лет в эпоху Средневековья), сокращение длительности межконтинентальных коммуникаций с нескольких месяцев до нескольких часов, небы­валый рост производительности труда, который позволяет 3% человечества обеспечивать продуктами питания остальное человечество (именно таков процент фермеров в США) или создать автомобиль за несколько часов (как это делается в Японии), всеобщее распространение образования и культуры, повышение потребительского спроса, экспансия демократической системы (а это лишь отдельные примеры) являются очевидными знаками прогресса. Но одновременно в том же самом XX в. по какой-то трагической иронии истории все чаще появляются противовесы, противоположности того, что было меч-гой и стремлением. Последствия действий людей уходят из-под контроля и вращаются против самих людей. Уже в начале XX в. расцветающий капита­лизм внезапно переживает экономический кризис; затем демократия западного образца фактически вырабатывает, выделяет из своей системы фашизм; гуманистическая идея социализма вырождается в преступления сталинского режима; концепция национального государства порождает шовинизм, нацио­нализм, две мировые войны и бесчисленное количество локальных войн; под гуманистическими лозунгами религий выступают догматизм, нетерпимость,

464

ведутся кровавые религиозные и конфессиональные войны; под знаменами прогрессивных идеологий рождается терроризм; наука нередко уступает свое место иррационализму, мистике, обскурантизму и невежеству; цивилизация вызывает эпидемии новых заболеваний; техника и промышленность способ­ствуют экологическим катастрофам, угрожающим существованию человече­ства изменением климата на планете и потенциальным атомным загрязнени­ем окружающей среды, то есть создают вполне реальные шансы для полного уничтожения человечества. Место разума занимает сила, а место надежды -разочарование и отчаяние.

Ничего удивительного, что верить в прогресс становится все труднее, а сама категория прогресса все чаще уступает место понятию «кризис», заменяется этим словом. Надо сказать, что сама по себе история этого слова необычайна. Ныне оно давно уже отошло от своего первоначального смысла, когда оно оз­начало переходное состояние, имеющее для дальнейшего развития процесса ключевое, решающее значение, некую особую концентрацию, заострение аль­тернатив будущего. Когда слово «кризис» употребляется в этом смысле (на­пример, в медицине), то речь идет о резком обострении состояния пациента, о переломе, из которого существуют только два выхода: пациент или пережи­вет, осилит его и поправится, или умрет. В свою очередь, в литературе, в дра­матургии критический момент - это такой момент, в котором определяется необходимость выбора, принятия таких решений, от которых будет зависеть дальнейшее развитие действия. Так или иначе, всегда имелось в виду некое переходное состояние, кратковременное и прежде всего необычайная, нети­пичная ситуация (фаза развития). А тем временем, когда мы теперь говорим об экономическом, политическом, экологическом, общественном кризисе, то все чаще имеем в виду прочную, длительную, постоянную, хроническую ситу­ацию. Все чаще мы рассматриваем кризис как нечто нормальное, типичное, и мы даже удивились бы, если бы такой кризис внезапно исчез. Этот переход от оптимистического мышления в категориях прогресса к пессимистическому мышлению в категориях кризиса - наиболее характерный признак обществен­ного сознания конца XX и начала XXI в. И происходит это не только у нас, но и в наиболее развитых странах Запада.

В обыденном сознании это находит выражение в таких подходах к дей­ствительности, как сомнения, разочарования, чувства потерянности, бесси­лия, утрата смысла жизни, неспособность к перспективному мышлению, раз­рыв с традициями и потеря чувства своей принадлежности к ним, уход в мир личных интересов и частных целей, игнорирование вопросов, касающихся всего общества. В мире социальных теорий это приводит к развитию реля­тивизма и субъективизма, к сомнениям в правильном и справедливом устрой­стве социальной жизни, к акцентированию роли случая, эмоции,, к замене этических ценностей поверхностными эстетическими ощущениями. Замет­ная экспансия так называемых постмодернистских концепций знаменует отказ от типичных для XIX-XX вв. моделей «модерна», или современности, а соответственно, и от идеи прогресса. Еще более четко и прямо отрицание прогресса выступает в различных модных футурологических теориях и кар­тинах глобальных катастроф. Все чаще и во все более широких кругах обще-

465

ства вера в прогресс рассматривается как нечто наивное и анахроничное, как рогаток минувшей эпохи.

Как я уже говорил выше, этот смертный приговор, вынесенный идее прогресса представляется мне преждевременным. Я считаю, что эта идея до сих охраняет свой смысл, свое значение; она только требует рационального осмысления, переформулирования ее сущности. Более того, именно возрождение идеи прогресса является единственным и необходимым условием преодоления кризиса современной цивилизации. Конечно, одного этого условия недостаточно, поскольку не все зависит от того, что думают люди и как мыслят. И все же от этого зависит очень много. «Я убежден, - пишет выдающийся христианский философ Пьер Тейяр де Шарден (Pierre Teilhard de km), - что в конечном счете именно идея прогресса и вера в прогресс образует фундамент, на котором человечество, столь растерянное, потерянное ныне, снова обретет самое себя»². Чтобы реабилитировать понятие прогресса, мы не должны прежде всего уточнить его смысл, а затем выделить типичные его претворения в жизнь, формы, какие он приобретал до сих пор, и, наконец, наметить эскиз нового, предлагаемого нами понятия прогресса, которое представляется нам наиболее приемлемым.

Изменение восприятия прогресса: роль субъекта

Понятие прогресса неизбежно ассоциируется с изменениями общества, их динамикой. Это имеет смысл лишь постольку, поскольку мы рассматриваем историю, действия как процесс, имеющий определенную внутреннюю логику. Иначе - как нормальную, правильную последовательность наступающих друг за другом изменений. Но не каждый процесс можно считать прогрессивным. Трудно отнести понятие прогресса к таким повседневным, повторяющимся, цикличным процессам, которые приводят только к воспроизводству, репродукции социальной жизни, к возвращению в прежнее состояние. Прогресс предполагает направленность процесса, то есть наличие изменений, которые каждый раз ведут к формированию иного, нового состояния общества; эти изменения должны идти таким путем, иметь такой характер, чтобы возникал эффект приближения общества к определенному идеальному состоянию. Именно так - идеальному. Это значит, что прогресс приводит к чему-то лучшему, более совершенному, более счастливому, что он нацелен на претворение в жизнь идеала.

Итак, три предпосылки заложены в самой основе идеи прогресса - это наличие процесса, его направленность и оптимизм. В соответствии с этими условиями можно дать наиболее простое, общее определение прогресса: прогресс - неустанное, непрерывное, закономерное (основанное на правильном порядке вещей) движение человечества ко все более совершенным формам социальной жизни.

________________________________________________________________

² Teikard de Chardin P. L'Avenir de l'homme. Paris: Edition du Seuil, 1959.

466

Такое общее определение прогресса вызывает три вопроса. Во-первых, кто является участником, действующим лицом, субъектом этого движения, кто подталкивает процесс вперед (это вопрос о субъекте прогресса). Во-вторых, как протекает, как развивается это движение (это вопрос о механизме прогрес­са). И в-третьих, в каком направлении идет движение, на что оно ориентиро­вано, какими намерениями определяется (это вопрос о критерии прогресса). В истории ответы на эти вопросы были весьма различны. Сильно упрощая, можно выделить три типичных ответа, три конкретные интерпретации обще­го понятия прогресса, иначе говоря, три модели прогресса.

Первая модель может быть названа сакральной. Она исходит из предполо­жения, что автор, субъект истории - это Бог, и вся история развивается, и все действия происходят таким образом, который изначально предопределен, предначертан Богом, то есть по определенной схеме Провидения, неизбежно­го предназначения. Направлением, ориентиром такого развития представля­ется «царство Божье» (миллениум), которое, как о том свидетельствует, на­пример, Евангелие, «не из нашего мира» («не из этого мира»), то есть очень далеко от реалий земного существования и во времени, и в пространстве.

Другая модель может быть названа механистической. Секуляризация идеи прогресса требует, чтобы автором, исполнителем, субъектом прогресса счи­тался сам «социальный организм» (или «социальная система»), который из­меняется и развивается в силу собственных, внутренних тенденций, как бы автоматически, закономерно и неизбежно. Идея саморазвития, или автоди­намики, связана с метафорой органического роста, согласно которой в орга­низме от его зародыша до достижения полной зрелости идет именно такой процесс автоматического, неизбежного и закономерного развития. К анало­гии с живым организмом обращаются и при определении направления, кри­терия прогресса, считая таким направлением возрастающую сложность, раз­деление и разнообразие функций (например, прогрессирующее разделение труда). Согласно это теории, цель прогресса обращена на земное существова­ние, а дистанция во времени, отделяющая реальную жизнь от идеала, значи­тельно сокращается. Различные социальные утопии рисуют образ идеального общества уже «на этом свете» и даже пророчествуют о его наступлении чуть ли ни немедленно.

Третью модель можно назвать гуманистической. Здесь творцом (субъек­том) действий, приводящих к прогрессу, считается человек. Чаще всего не от­дельный человек, а человек, действующий вместе с другими людьми, то есть находящийся в какой-то определенной группе. Таким коллективным субъек­том могут быть нации, социальные классы (например, пролетариат Маркса), социальные движения, государства и даже отдельные политические партии. Но эта теория различает и особую роль индивидуальных субъектов - выдаю­щихся харизматических лидеров, политиков, героев, пророков, вождей, а в кон­це концов, и обычных людей, каждый из которых, правда, в незначительной мере, но в своей массе уже весьма существенно преображает своими повсе­дневными действиями собственное общество. Механизм процесса представ­ляется здесь как суммирование действий и накопление их результатов. Та­ким образом, формируется определенная историческая прочность и продол-

467

жительность социальных действий. Каковы же в таком случае цели, критерии прогресса? В данной концепции представление об этом чаще всего соответ­ствует уже не осуществлению, претворению в жизнь целостной утопической модели идеального общества, а постепенному усовершенствованию какой-либо существенной стороны человеческой жизни, будь то освобождение преследу­емых или бесправных, преодоление отчуждения, увеличение свободы, авто­номии, благосостояния.

Мое предложение нового понятия прогресса - модель, которую я назову активистской или деятельной, вытекает именно из последнего, гуманистиче­ского направления и является его развитием. Основная идея этой концеп­ции - утверждение, что критерий прогресса находится не в каком-то вообра­жаемом будущем, а в реальной современности; не,в том, к чему общество стре­мится, а в том, чем оно является в настоящее время. Это означает поиск, выявление таких особенностей реально существующих, здесь и сейчас, об­ществ, которые позволят определить эти общества как прогрессивные или кон­сервативные. Это означает также поиск, выявление таких качеств людей, ко­торые позволяют назвать их действия прогрессивными или тормозящими прогресс. Наконец, это поиск таких контуров социальных теорий (докт­рин, идеологий), которые позволяют трактовать эти теории как прогрессив­ные или консервативные.

Общество, которое складывается из людей, имеющих мотивацию своей творческой активности и способных учиться, постоянно преображается бла­годаря непрерывным действиям людей. Уже сама по себе эта способность об­щества к творческим преобразованиям, к изменению собственных границ, к преодолению препятствий, к самоусовершенствованию представляет собой явление, которое можно назвать «прогрессивность». А исчезновение или ог­раничение такой способности - это стагнация или регрессивность. Общество, обладающее способностью к самосовершенствованию, то есть прогрессивное общество, может быть названо активным, а общество, в котором эта способ­ность утрачена или не развита, - пассивным. От чего же это зависит, что явля­ется решающим в формировании этой фундаментальной особенности, какой обладает общественная активность, приводящая к творческим преобразова­ниям?

Думаю, что решающее значение здесь имеют четыре группы факторов. Пер­вая - это черты и качества отдельных людей, доминирующий в данном обще­стве тип личности (индивидуальности). Активизирующее влияние на общество должны оказывать творческие личности, склонные и способные к инноваци­ям, ориентированные на достижение успеха, обладающие значительными зна­ниями, развитым воображением и чувством реальности, ощущающие свою автономию, интегральность и независимость. Вторая группа факторов - это особенности социальных структур, условий, в которых люди предпринимают действия. Активное общество должно предоставлять самое широкое поле для свободной, творческой активности. Это означает наличие плюралистических, гетерогенных, открытых, эластичных структур, толерантных по отношению к разнообразию и оригинальности. Третья группа факторов - это господствую­щее в обществе отношение к традициям, к прошлому. Активное общество имеет

468

свои корни в прошлом, из самой продолжительности исторической традиции чер­пает силы и средства для дальнейшего развития, а собственная оригинальная тра­диция является предметом гордости и источником особенной лояльности его чле­нов. Четвертая группа факторов - это модель ожидаемого будущего. В активном обществе господствуют оптимизм и надежда, ощущение силы, убеждение, что будущее зависит от действий людей, а не от предначертания Провидением, пер­спективное и стратегическое мышление, способное к предвосхищению и плани­рованию событий на далекую временною перспективу.

Противоположный образ пассивного, переживающего стагнацию общества несложно представить, просто заменив все приведенные выше характеристи­ки и признаки на прямо противоположные. Между крайними полюсами этих двух идеальных типов - активного и пассивного общества - располагаются все реально существующие в истории общества. Чем ближе то или иное обще­ство приближается к полюсу активности, тем более оно прогрессивно, в том новом значении понятия «прогресс», какое я предлагаю.

Заметим, что определенная таким образом прогрессивность общества су­ществует вопреки скептикам и релятивистам. Дело в том, что о прогрессивно­сти здесь свидетельствует не абсолютный, уже достигнутый уровень успехов, а стремление к достижению таких успехов. В этом случае бедное, отсталое общество, находящееся на низком уровне развития, может быть прогрессив­ным, если оно проявляет высокую меру такой социальной мобилизации, все­общей творческой активности. И наоборот, богатое, высокоразвитое общество может быть регрессивным, стагнационным, если снижается социальная мо­билизация и напряжение творческих устремлений.

Можно ли отнести понимаемую таким образом прогрессивность не только к сообществам, но и к поступкам, поведению отдельных людей, к их индивиду­альным действиям? Кого в таком смысле можно считать прогрессивным че­ловеком? Логика предлагаемой концепции дает простой ответ. К индивидам это имеет прямое отношение, и прогрессивным человеком можно считать или того, кто участвует в создании условий, делающих возможным самопреобра­зование общества, кто создает для других наиболее широкое поле свободного творчества, кто содействует формированию или усилению активного обще­ства, или того, кто в полной мере использует для собственного творчества и самореализации существующие, данные ему условия, стараясь одновременно по мере сил максимально расширить и улучшить эти условия. Как из этого следует, я выделяю здесь два типа субъектов - участников социальной жиз­ни. Первый - это организаторы, реформаторы, революционеры, политики, об­щественные и государственные деятели, а также идеологи, проповедники мо­рали, интеллектуалы, учителя - все те, кто работает для других, ради других, во имя пользы других, обобщенно говоря, представители общества, создаю­щие правила игры, структуры, в рамках которых развивается общественная жизнь, формирующие устремления, замыслы, подходы, цели членов общества. Говоря метафорически, это специалисты по меблировке социального мира и человеческих голов. Для этой категории людей измерителем их прогрессив­ности является, в соответствии с логикой представленной концепции созда­ние ими таких структур, в которых могла бы расцветать творческая деятель-

469

ность людей, структур, открывающих, а не закрывающих поле деятельности, структур эмансипации, а не порабощения. В политическом измерении это сво­дится, как мне представляется, к соответствию трем требованиям: субъектив­ности, плюрализма и демократии. В психологическом измерении соответстви­ем этому являются творческое начало, толерантность, историческое сознание, стратегическое мышление.

Однако организаторы социальной жизни и конструкторы коллективного сознания - это всегда только элита. В чем же может выражаться прогрессивность обычных людей, масс, тех, кто действует по своему разумению, исходя из своих собственных целей, для себя или максимум для своей семьи? В том, чтобы, пред­принимая любое действие, максимально использовать существующее поле воз­можностей, шансов, средств и придать своим действиям какие-либо черты ори­гинальности, творческого подхода, вкладывать в них всего себя и тем самым развивать свою собственную индивидуальность, непрерывно самосовершенство­ваться. А кроме того, в том, чтобы всегда стараться расширить поле возможно­стей, раздвинуть его границы, не соглашаясь с бессмысленными, произвольны­ми ограничениями. Что это значит в более конкретном обозначении? Возьмем пример из области такой самой распространенной человеческой активности, как труд. Прогрессивность здесь - это старательность, добросовестность, вы­сокая производительность, рациональная организация, осознанная дисципли­на, творческое беспокойство, постоянное усовершенствование квалификации, условий труда, новаторство. Прогресс, таким образом, может быть реализован как в представительских действиях - в создании самого поля общественной игры, так и в реализующих действиях - в непрерывно, ежедневно разворачива­ющейся на этом поле «игре».

Спросим себя, наконец, на чем в соответствии с предлагаемой теорией мо­жет быть основана прогрессивность теорий, доктрин, идеологий. Известно, что распространяющиеся социальные концепции (господствующие взгляды на характер действий людей и общественных условий, представления об исто­рических закономерностях и механизмах, о шансах и перспективах будуще­го) оказывают существенное влияние на действия людей - влияние, мобили­зующее или парализующее, стимулирующее или тормозящее эти действия. Также и различные концепции прогресса оказывают обратное воздействие на активность людей, а вместе с тем и на шансы реализации прогресса. И тем, что подвигает людей к действию, являются также сами теории о том, что и как их к действию побуждает.

Сакральные концепции приписывают все это Божьей воле, а реализациюпрогресса относят к внеземной жизни, содействуя созерцательности, пропо­ведуя правило «Молись и покорись». Естественным результатом господства таких концепций становится длительная стагнация. Трудно найти лучший тому пример, чем Древний Египет. Механистические концепции, постулиру­ющие автоматизм саморазвития, эволюционную неизбежность и «железные законы Истории», приводят к пассивности, фатализму, к распространению жизненного правила «Подождем - увидим». История так называемого «реаль­ного социализма», построенного на идеологическом фундаменте марксовского детерминизма и фатализма, дает нам, к сожалению, немало выразительных

470

примеров такого рода. Концепции и теории катастроф, пророчества гибели и регресса вызывают хаотичную активность, анархию, иногда деструктивные действия под лозунгом «Спасайся кто может». Такие концепции легко ста­новятся самореализующимися пророчествами , ибо хаос и анархия рано или поздно на самом деле ведут к гибели и регрессу. Релятивистские и постмодер­нистские концепции, согласно которым в истории нет никакой логики, все случайно, произвольно, не подчиняется никаким закономерностям, недоступно никаким предвидениям и прогнозам, прямым путем ведут к эгоистическому гедонизму, маниакальному потребительскому образу жизни, к культу наслаж­дений под лозунгом «Живи сегодняшним днем, стараясь получить побольше и побыстрее». Таков нынешний диагноз многих критиков, исследующих наи­более развитые общества.

Итак, общей чертой всех этих выявленных выше теорий прогресса являет­ся то, что они тормозят прогресс. Объективно, иногда даже вопреки собствен­ным намерениям они приводят к общественному регрессу. Совершенно иной характер носит предлагаемое нами, практически совершенно новое понятие прогресса, способное привести к результатам, противоположным тем, что опи­саны выше. Оно мобилизует людей к деятельности, к активности, вызывает чувство ответственности, формирует оптимизм. Оно наказывает человеку: «Мечтай и борись за претворение в жизнь своей мечты».

Активистская концепция прогресса, таким образом, сама по себе прогрессив­на как идея, мобилизующая к действиям, обосновывающая потребность в этих действиях, указывающая направление действий как для организаторов обществен­ной жизни, так и для обычных граждан. Это идея, которая обладает как бы встро­енным в нее, присущим ей механизмом самореализации, стимулирует создание и укрепление активного общества - того единственного общества, перед которым открываются шансы творческого самопреобразования, самосовершенствования, самореализации, иначе говоря, перспективы общественного прогресса.

Важнейшие понятия и термины

Многолинейное развитие - такое, при котором различные перемены имеют лишь при­близительно общее направление, однако происходят различным способом, разными путями, в зависимости от конкретных исторических и культурных условий данного общества.

Направленный процесс - такой, при котором ни один этап не повторяется, а вся после­довательность постоянно приближает общество к определенному, соответствующим образом выявленному состоянию в будущем, к «цели» или концу процесса.

Однолинейное развитие - такое, при котором перемены всегда происходит одним и тем же путем, на регулярной, как бы заранее свыше обозначенной траектории.

Прогресс - процесс, неустанно приближающий общество к такому состоянию, в котором реализуются некие важные общественные ценности, к состоянию, которое считается правильным, справедливым, счастливым, достойным и т.п.

471

Регресс - процесс, который отдаляет общество от того состояния, которое считается желанным в контексте распространенных в обществе ценностей (с точки зрения лю­дей, приобщенных к этим ценностям).

Скачкообразное развитие - такое, при котором после аккумулирования (накопления) количественных частных изменений возникает определенный порог насыщения, за которым неизбежно начинаются принципиальные качественные изменения.

Социальные изменения - различие между состоянием социальной системы в один мо­мент и состоянием той же самой системы в другой.

Социальные утопии - представления о добром, счастливом, совершенном обществе бу­дущего, настолько идеализированные и крайние, что абсолютно нереалистические.

Циклический процесс - такой, при котором в определенное время состояние системы возвращается к своему первоначальному состоянию.

Рекомендуемая литература

31, 35, 44, 76, 99 (см. «Сто книг с моей книжной полки»)

472