Глава 33. Высокое средневековье. Бюргерская культура

Бюргерская культура в Средние Века представлена далеко не так ярко и впечатляюще, как культура рыцарская. Связано это стой ролью, которую играл в эту эпоху средневековый город. Исходно она не была доминирующей. Первона­чал ьноТТГпериОДкультурного' безвременья и в Раннее "Средневековье, центрами |^ы^ы_да_3ададе_оставались монастыри и, в'"^еньшей~степени,1<рамьТ¥¥пис-копские резиденции. 1^н!чал7Высокого~Средневековья все большую роль в куль­туре начинает играть замок. В замках королей и владетельных князей сосредоточи­вался двор, помимо рыцарей и дам они привлекали образованных людей из других сословий. Приблизительно в это же время начинается оживление городской жизни. В старых, сохранившихся еще с античных времен городах заметно увеличивается население, в них идет интенсивное строительство. Возникает и множество новых городов. О cepegmeXW в. можно_говорить как о поре расцвета городской жизни. И все-таки недород делал_в^Сред^ние Века погоду в западной культуре. Соответствен­но, и бюргерство так и не стало ведущей культурной силоР^Средневековья. Вплоть до разложения средневековой культуры таковой оставались

J Бюргерская же культура была в тени. Несмотря на

растущее благосостояние бюргеров, богатство и влияние городского патрициата, бюргер (в буквальном смысле слова — горожанин) так и не стал чем-то подобным по значимости античному горожанину-гражданину.

Дело здесь в том, что античная культура исходно была городской. Она, соб­ ственно, и начиналась с возникновения городов. В Греции этот процесс назывался _синойкизмом, объединением в один полис нескольких ранее независимых и распо­ ложенных отдельно общин. С синойкизма начинались многие известные греческие города. И что же собой знаменовал синойкизм? Вовсе не переход от земледелия к ремеслу и торговле, как это можно предположить. После своего возникновения мно­ жество городов длительное время, а некоторые и навсегда, оставались сельскохо­ зяйственными поселениями. Очень показательно, что и тогда, когда греческие горо­ да, такие, например, как Афины, становились преимущественно центрами торговли и ремесла, о^игура земледалыда^оставалась в них более почтенной, чем ремеслен­ ника и торговца. В еще большей стёг^мШазатое^м^^^бшь^тнесеноТРйму. Столетиями римпянеТТьТпйТючтйП^ и, добавим, обяза-

тельно еще и_воинами. И для Греции, и для Рима горожанин изначально был вои­ном-земледельцем, а вовсе не торговцем и ремесленником. При этом воинские за­нятия ценились гораздо выше земледельческих. Уже говорилось о том, что антич­ный человек был прежде всего мужем войны и мужем совета, воевал и управлял в народном собрании или на^борных^опт^тшшКзШ.вмНогеПтошеатВТаком сочетанТГй^войньГй совета и проявлялся прежде всего человек как граждашн-Соот-ветственно и гражданином его делал не способ получения материальных благ, а заботы более возвышенные. Именно поэтому переход от сельской жизни к городс­кой, т.е. полисной, не был непосредственно связан с изменением характера произ­водства. Оно могло оставаться почти исключительно сельскохозяйственным, и все-таки полис становился чем-то в корне иным по сравнению с сельским поселением. Отличали его от сельского поселения не только размеры. Если говорить лишь о внешних признаках, то существенное значение здесь имели уже стены. В русском языке этот момент выражен со всей очевидностью. У нас слово "город" — производ­ное от слова "городить". Город действительно всегда городят, ограждают от внешне­го пространства. Если не во внешней выраженности, то по смыслу он представляет собой отгороженное пространство. Отгорожено же оно от природы, от безличной ра-створенности в ней. В городе люди собираются вместе, но и каждый из горожан в той или иной степени тоже собран и сосредоточен внутри себя. Поэтому город — это нщгда не "мы - бытие". Он состоит из индивидов, чья жизнь определяется взаимо­соотнесенностью, отношениями "человек — человек", а не "человек — природа" или "люди — природа". Последнее имеет место при проведении сельскохозяйственных работ. Но не случайно античные горожане — это прежде всего "мужи войны" и "сове­та" и только потом — земледельцы. Война для них не уступает по значимости "сове­ту" ввиду того, что она представляет собой или защиту родного города, предполага­ющую общность и ответственность людей, их концентрацию на совместности вне-природной вн^г^стетП1ройсходящейжизни, ^пи^^лзпадете^которое соверша­ется в пространстве чужого. Последнее особенно важно, так как создает предпо­сылки для внутренней и_вн^шнJeJJvlc^щы^ocти индивидов. В нападении человек преодолевает свою сращенность и отождествленность с пространством своего. В войне он больше, чем где бы то ни было, предоставлен самому себе, отваге, сообра­зительности, импровизации и т.п.

Средневековая культура, в отличие от античной, начиналась не с возникно­вения городов, а на их развалинах. И если потом города расцвели, то уже в ситуа­ции расцвета монастыря и замка. Последние задавали тон и правила игры, с которы­ми не мог не считаться_хор_од. Его вторичность состояла уже в том, что город отвое-вывал свое npaBOjHjjj:ym.ecTjK^Hiie_YjviOHacTbipfl и прежде всего у замкаГВсе Средневековье буквально переполнено борьбой становящихся городов со своими феодальными ceHbopajyui- Это была бор_ьба за самоуправление или независимость, за судебный иммунитет и освобождение от податей, за то, чтобы горожанина, не ото2кд^стдяди-.С-^ф.§стьянином и признавали свободным человеком. Последний момент был особенно важен и характерен для развитйя~срёдневёкового города. Его разительное отличие от античного заключалось, в частности, в том, что образовыва-

ли город Bj)j€|[nef|e]^^ цьП(онечно, многие из них, особенно мелкие, вынуждены были заниматься еще и сельским хозяйством, обрабатывать участок земли, пасти скот. Однако всегда это были побочные, малопочтенные занятия. Господствовало правило, согласно которо-му^б|оргеры-лротивопоставлялипь крег.ткяням На своем несходстве и противопо­ложности настаивали и они сами. Для бюргеров, вслед за рыцарями, крестьяне_бьщи

. Нередко презираемыми и высмеиваемыми. Средневе-

ковый город рано противопоставил открытость и разнообразие своей жизни замкну­тости и монотонности существования в сельской местности. Противопоставленность средневекового города деревне ощутима уже в са­мом его облике. Он практически всегда был очень скученным, с узкими, кривыми улочками, крошечными площадями, без всякого намека на растительность. Как и средневековый замок, город устремлялся ввысь. Дома часто были многоэтажными. Над ними возвышались ратушная башня и башни соборов, так что городская верти­каль часто была сопоставима по своим размерам с горизонталью. Современный человек, прогуливаясь по улицам средневекового французского или немецкого го­рода, испытывает впечатление его интерьерности. В нем все настолько сближено и прижато одно к другому, что возникает ощущение того, что ты находишься внутри одного и того же дома. И в действительности средневековый город в значительной степени был таким одним на всех домом, который запирался на ночь городской стражей, с последним ударом колокола затихал, а с первым ударом пробуждался. Из городских ворот горожане выходили на пригородный луг, как из того же дома. Здесь, а не на городской площади, могли отмечаться большие городские праздни­ки. Какая-то особым образом П£цч£р_кнутая_сделанность и ио<^ственносЕь_орёДН£.- — это, разумеется, свидетельство того, какие жители в нем обита-

ют, какими себя ощущают и как смотрят на мир. В любом случае ничего подобного такому городу не создали бы обитающие в нем земледельцы. А вот ремесленнику он вполне соответствует.

Ремесленник имеет дело с вещью, с некоторой природной данностью сы­рья, которая подлежит переработке таким образом, чтобы запечатлеть в себе осу­ществленный замысел ремесленника. Из естественной реальности он сделает ис­кусственную. Последней же являются не только бочка, сапог, плащ, кубок, доспехи, ТюТГгород в его целом. Еще и поэтому в нем практически не остается ничего есте-ственно-гТриродного. Природу город не оформляет и обрамляет, а переиначивает заново, точно так же как горожанин ту вещь, над которой трудится. Ндфоле_антич-

отсутствием в них общей планировки, малей-

шего намека Haj^a^o^j^ojjejibHbieZnafcibi-M прдекш7Ха>^}и16рожати на денном или купленном им месте строил по своему уразумению, как Бог на душу I положит. В результате возникали города прихотливые и уютные, с пространством, Г чрезвычайно разнообразно оформленным. Но чего в них^е_было, так это стройности и величия. Исключение могли составлять городской замок, ратуша и, в особеннос­ти, соборы. Однако это были вкрапления стройного и величавого в беспорядочное и произвольное. Во всем_этом было свое неотразимое обаяние. Но в этом же ощути­мы вторичностьи периферийность города в средневековой_культуре. СоднШГсТОро-f ны,£Н£Юдражает замку, сдругойже — в замкеТа не в городе сосредоточена власть, ! он, а~нё7ород"является началом своеобычно-средневековой государспзёТнТюстТТТТТо последнему пункту^Срелневековье прямо противопоппжнг) Античности В Греции попип, tr__ город, и государство fihinn гинпнимями В средневековой же Франции или Германии горазда только и делали, что боролись за свою независимость от госу-дарства. Они стремились стать вольными/ородами. Те, кому такое стремление уда-Тзагюсъ, в Германии так и назывались -^вольные имперские города". Они как бы и входили, и не входили в Священную Римскую империю. Чего Средневековье, по существу, не знало, так это исходящую из города и прикрепленную к нему в каче-

В лучшем случае города могли поддерживать

королевскую власть в ее борьбе с крупными феодалами за объединение страны, но сами центрами и источниками такой борьбы никогда не были.

Средневековые города ассоциируются у нас с цехами и цеховым строем. Действительно, цеховая организация в XIII в. получила в средневековых городах широкое, хотя и не повсеместное распространение. Цехами в эту эпоху назывались объединения ремесленников по профессиям. Однако мы сильно ошибемся, если решим, что Средние Века знали четкую и последовательную классификацкшэ про­ фессий и ремесел. Они складывались беспоёядочТю]и]сл^айно, приблизительно -Ш~жё7как; строились средневековые города^. Обыкновенно даже1з крупных городах ТряШогшГобъединятьпредстав!*т¥л1гй1нёскольких ремесел, если они были совсем немногочисленны. Но и в этом случае численность входящих в определенный цех ремесленников сильно отличалась у разных цехов. Так, в Париже XIII в. самь1й боль­ шой цех — сапожников — включал в себя 396 человек, тогда как в цехе резчиков по каМюШсчитывалось 12 членов. Сколько-нибудь крупные цехи, как правило, сели­ лись yjT^ajy^Hj|flan^j<OTOjDbj^ Тут же "бьТгТТГхрам святого — покров|£геля_цеха. Цех представлял собой тесно_сплоченную коргюдацию, члены ко~торой нередко из поколения в поколение занимались~однТГм и тем же ремеслом. Начинался путь ремесленника в цехе_с^еничества. В ученики поступали еще деть- гаСДлилось уче1нйчеств6Тзависимости от решэсла 6—10 лет. Затем ученик перехо­ дил в подмастерья. Подмастерьем, даже самым удачшвьГОГ и способным, нужно было пробыть^несколысо-лет, но можно было им так и остаться, не достигнув положе­ ния мастера. Мастер же получалlbcjojiojihot^jtpjb Bjjexe^ У него были свои ученики и подмастерья, своя мастерская, дом и хозяйство. Наиболее видные из мастеров избиpалиcь<вJ;^e2<OJЬleJ^pиcя>кньle, следившие за работой всех мастерских цеха, и даже в магистры цеха. Магистр возглавлял цех и пользовался наибольшим почетом.

Взначительной степениЪся жизнь средневекового бюргера-ремесленника, а таковых было большинство, протекала в пределах своего цеха. Он жил его интере­сами, общался преимущественно со своими коллегами, участвовал в цеховых праз­дниках и т.п. Такое существование, на современный взгляд, может показаться одно­образным и рутинным. До некоторой степени оно так и было. Но, с другой стороны,

к, работая по своей профессии, не просто добывал хлеб

насущный, достигал богатства и преуспеяния. Собственный труд он воспринимал еще Hj<a£jvu^^ioj^j]ipji3jiajiH§. Точно так же как для рыцаря его воинские Занятия должны были быть оправданы и санкционированы с позиций христианства, для ре­месленника необходимо было освящение его ремесла. Оно достигалось уже нали­чием святого — покровителя цехаГСам жеТр^рем^есленника был сродни послуша-нию_и аскезе^З нем был очень^аже^момент благообразия и добротносТйТНйкаких претензий на творческие порывы и вдохновение еге~бьТло*дажб*У'"тех, чье ремесло сег^ня_^осг]ринимается как искусство. Все ремесла считались равными друг пе­ред другом^отяТТаибольшТш почетом пользовались те, которые соответствовали или были приближены к нуждам богослужения и других проявлений церковной жиз­ни.

Если сравнить бюргерскую культуру Средних Веков с рыцарской, то в ней не найти таких же внятных и_сш^об^п>1ых^1роявлений. Рыцарство создало свой эпос, / роман, лирику, утонченньГи этикет. Именно Рьща^т^^^н^ы^^брай^ГизменилН, \

р

ру у Рщ^^^^^^^р

причеЖМмногие века впередТотношения полов, создало образ женщиныкак пре-д кдаснюй_дамь1 и т.д. Что касается бюргеров, то оьц^строигж на свои деньги_своиш ? !ш^1Ть^ но они прйнадлежали^еркви, выражали ее дух. Не- \ ч1:о1Гготических соборах было¥от~рыцарского духа. Момент же собственно бюргер-/ ский Bju/кнеуповш. Сходным образом обстоит дело и с ремеслом. Его продукты в I очень большой степени предназначались рыцарству, духовенству и, кстати говора / кр^стьянствуГВ"них опять-таки в значительной степени запечатлевался^дух заказчи-| ^кдвТСкажемтроскошные гобелены, сделанные в знаменитых мастерских французс­кого города Бове, не просто висели в залах рыцарских и княжеских замков. В них предстает все тот же мечтательный и чудесный мир рыцарских приключений, на них изображены прекрасные дамы и их верные паладины. Про церковную утварь и архи­тектурный декор и говорить не приходится. Что же тогда остаетс^собственно бюр­герской культуре, в какого рода воплощениях ее можно схватить?

ВйдТШот прежде всего в^умонастроении и всем душевном строе бюргеров, прямые, а главным образом косвенные сведения о которых дошлиi до нашего вре-| мени. Они свидетельствуют о том, что бюргер был человеком несравненно более i трезвым и расчетливым, чем рыцарь. Не в пример последнему его отличали умГёрён' )1ность7осТ^Штритё71ьность, бережливость. Очевидно, что рыцарь был прямым наслед­ником германского героизма. О такой же прямой преемственности буржуа по отно­шению к человеку "золотой'середины" говорить было бы рискованнбГЙтем неГмёнее нечто существенное их роднит. Помимо всякого рода расчетливости, умеренности и I осмотрительности, бюргеру1трисуща еще серединность^качестве его^пром^ежуточ-\ ности между наследником героизма рыцарем и крестьянином, в котором, пускай в /еще меньшей степени, чем в бюргере с^ёрёдиннасть^Т]роступают черты рабства. { Изнутри же себя бюргер серединен не в последнюю очередь, потому что склонен кптираться на т¥!Гназь1ва*ёмые~житейскую мудрость и здравый смысл. Права соб­ственного голоса бюргерство в средневековой культуре не получило~й~не добилось. Оно оставалось на службедругих сословий, духовно им подчинялось, пело их голо­сом, в лучшем случае со своимиЗюргерскими нюансами.

Бюргерстве было нечто изначально несредневековое. В том отношении, что собственной культуры, сопоставимой с ры ца рекой, оно несозд ал о, и в то же время ему была присуща ощутимо выраженная дистанция по отношению ко всем другим сословиям: духовенству, рыцарству, крестьянству. Бюргерство постоянно как бьГслегка ворчало на две ведущие культурные силы Средневековья. Рыцар­ ство претит все*мустрою его жизни, с рыцарями бюргеры схватились не на жизнь, а на смерть, отстаивая вольности и привилегии своих городов. Но и духовенство бюр­ герству мало симпатично. БюJ)£e„pJlLдp_бpoгlOJ|я1apчньl, часто исто¥ыё христиане и вместе с тем не склонны доверять духовенству, видя в нем чуждую себе корпора­ цию._И ноща_же_дел о_д^)ходит до щям^^антагонизма и кровав^1х_^олкнодений. Бюргеры, правда уже позднесредневековогоТПюттих1Г(Льежа), убивают своего ар­ хиепископа — местного епископа и владетельного князя. У бюргеров Кёльна, боль­ шого и богатого средневекового германского города, периодически возникают тяж­ бы со своим архиепископом, по своему статуту одним из первых духовных князей империи. Самое же поразительное событие произошло в Португалии, когда здесь разразился конфликт между одним из местных епископов и горожанами. Второй по величине и значению город Португалии, от которого, между прочим, происходит на­ звание страны, Порту, в 1120 г. был дарован португальской графиней Тересой мест­ ному епископу. С начала XIII в. между горожанами и епископами постоянно происхо­ дили конфликты и столкновения. Явление достаточно обычное для средневековых городов. Hj90£Hj^ajH0__eji!^^отлучение от Церкви. Происходило это тогда, когда горожане отказывали своему епископу в повиновении и прогоняли его из города. Но то, что произошло в 1349 г., поражает воображение. После изгнания очередного епископа горожане были опять отлучены от Церкви. Но на этот раз отлучение длилось до 1406 г., т.е. 61 год. Это время жизни пв}[х_покопент, если учесть среднюю продолжительность жизни в Средние Века. Когда церкви действовали в годы отлучения, то в них раздавался погребальный звон и гасились свечи, олицетворявшие погибшие души горожан. За прошедшие годы тысячи людей уме_рли без покаяния._Родились и прожили свою ?йшв>1Ш№^угнШШ^^й:Т1вйеИчаМ'нб1м^.сВёё'эт6~вещи ^^ащ\Ш§"'щ&кТ1Лчест для1 любого средневекового_чап_овека. И все же горожане упорствовали в своем]этвё~р: жёнии_(зпископской власти над городом. Ни в какую ересь они з!ГэтТГгодь1 не впалниГ никакой новой церкви не создали. Духовно перед иерархами Католической Церкви жители Порту были бессильны и безоружны. Безоружны на уровне доктрин и сфор­мулированных позиций. Но невозможно не заподозрить, что в их душах было нечто невыраженное и вместе с тем противостоящее всему строю церковно-рыцарскои жизни. Подлинной и полной власти он над ними не имел. Средневековая Католичес-_ j^JL[ep_KOBb_6bma Церковью духовенствaлрьщарства_в первую очередь, крестьян нина — во вторую и только в-третьих и[часттнд^=:и1е2к.овью бюргеров.

Совсем не случайно, что новая, послесредневековая культура пришла из среды горожан. Итальянские горожане — пополаны — стали средой Возрождения, бюргеЁьГПеР?^11111 очень чутко восприняТнТРеформацию Лютера. В^пределахже Средневековья роль бюргерства неред^ко^ш^а^шгающе^й. Бюргерство былоТэо-леёПадко на ереси по сравнению с другими сословиями, оно нёгфйязненнв йИи прохладна относилось j^e^кoвJюйJ^^a^xjjjiJiJyюнacтьlpcкoй жизни Оно оказало мощную поддержку королевской власти в ее централизаторских устремлениях, раз­лагавших сами основания рыцарской культуры и, так же как Возрождение и Рефор­мация, открывавших перспективу культуре Нового Времени.