1840-Е годы у критиков поколения в.Г. Белинского. Это применение

быстро стало неопределенно-расширительным, то есть некорректным.

«Классицистами» без каких-либо ясных мотивировок назывались ра-

ботавший в литературе задолго до сумароковцев Кантемир, работав-

ший в ней намного позже Державин и так почти все писатели XVIII в.

(в том числе даже заклятые литературные враги Сумарокова и сумаро-

ковцев Тредиаковский и Ломоносов)2.

Это похоже на то, как тех или иных литераторов нашего XXI в. ста-

ли бы именовать «футуристами»3. Увлечение писателя позднейших вре-

мен творчеством и литературными приемами далеких предшественни-

ков, конечно, может иметь место, но при этом писатель останется

человеком другой эпохи, иного мировидения и пр., то есть превратить-

ся в «классициста» или «футуриста» заведомо неспособен. На самом

деле возможно лишь субъективное парафразирование (обычно в фор-

ме стилизации) разрозненных черт литературы прошлых времен4.

1 См. подробнее: Минералов Ю.И. История русской словесности XVIII века.

М., 2003.

2 Лишь в конце XVIII в., по этим представлениям, неведомо откуда возникали

«сентименталисты», которые уже признавались не классицистами. (Соответственно

о барокко и о державинской эпохе как особом периоде литературного развития речи

еще вообще не шло. )

3 Подобное, кстати, иногда делается в современной критике. Но, во-первых,

обычно так поступают в порядке сравнения, а во-вторых, при этом общепонятны

образный характер и условность таких наименований.

4 Последнее наблюдается, например, в деятельности современных отечествен-

ных постмодернистов (среди которых при этом пока не выявилось по-настоящему

крупных литературных дарований).

14

Классицизм, футуризм, символизм и др. были конкретно-исто-

рическими явлениями и ушли в прошлое вместе с временем, их поро-

дившим1

Рецидивами вышеупомянутого «безбрежного» понимания класси-

цизма приходится объяснять то, что в XX в. этот термин неоднократно

применялся рядом авторов к творчеству некоторых писателей времен

пушкинского детства и ранней юности, то есть к творчеству авторов,

живших и работавших в эпоху, когда настоящих классицистов уже дав-

но не было на свете — например, к творчеству драматургов и поэтов

ВА Озерова, A.A. Шаховского и ПА Катенина, поэта С.А. Ширин-

ского-Шихматова и других писателей (бывших современниками вели-

кого новатора Г.Р. Державина и русских сентименталистов Н.М. Ка-

рамзина и И.И. Дмитриева). Но если в начале XIX в. никакого

классицизма уже не было и быть не могло, то зато сентиментализм еще

реально существовал.

Сентиментализм — не нечто особое, а разновидность раннего

романтизма. Помимо чисто типологических оснований об этом свиде-

тельствует многое. На Западе данное обстоятельство проявлялось во

внутренней эволюции крупнейших романтиков: так, один из лидеров

немецкого романтизма Гёте начал с типично сентименталистских про-

изведений наподобие «Страданий юного Вертера». Заведомые, «эта-

лонные» русские романтики Батюшков и Жуковский — прямые пос-

ледователи, ученики сентименталиста Карамзина. Сами они проявили

чисто сентименталистские тенденции преимущественно в ранний пе-

риод творчества, далее найдя в рамках романтизма более соответство-

вавшие складу их дарования пути. Озеров, Шаховской, Катенин и др.

также были людьми своего времени, то есть никак не могли быть «клас-

сицистами».

Владислав Александрович Озеров (1769—1816) — драма-

тург, автор трагедий «Ярополк и Олег» (1798), «Эдип в Афи-

нах» (1804), «Фингал» (1805), «Димитрий Донской» (1807),

«Поликсена» (1809) и других произведений. В них автор высту-

пает как явный представитель русского романтизма, причем в

основном в его сентименталистском варианте. Однако как дра-

1 Так сложилось, что производные от слов «романтизм», «реализм» приобре-

ли распространение и упрощенное осмысление в быту (например, «он романтик»

или «он реалист» — как просто люди с определенным складом характера). Однако

со словом «классицизм» сходного положения не наблюдается, и оправдать анало-

гичным образом его расширительное применение все равно нельзя.

1К

матург, работавший в жанре трагедии, Озеров имел своими

объективными предшественниками, прежде всего, самого знаме-

нитого драматурга XV/// в. А.П. Сумарокова и его ученика Хераско-

ва (то есть классицистов). Художник не может успешно ра-

ботать вне традиции, развивает ли он ее как верный

последователь, оспаривает ли ее принципы или просто воспро-

изводит некоторые нравящиеся ему черты. Озеров ничего не знал

о слове «классицизм», но некоторые драматургические приемы

сумароковской школы (а также таких французских авторов, как

Корнель и Расин) явно сохраняли в его глазах привлекательность

и авторитет. Эти приемы, как, видимо, он верно считал, прида-

вали его трагедиям «патину старинности», вполне соответ-

ствовавшую их сюжетам. Отсюда и проистекают причины ас-

социирования творчества Озерова, жившего в эпоху романтизма,

с классицизмом.

Сценические постановки пьес Озерова породили в России на-

чала Х/Х в. целую актерскую школу (В. Каратыгин, Е. Семенова,

А. Яковлев и др.).

Князь Александр Александрович Шаховской (1777—