3.ПРАКТИКА / SEM1 / LITERATURA / ИНФО_№1-2002

5

Информатика и образование, № 1-2002г., с.2-8

УЧИТЕЛЬ ИНФОРМАТИКИ ДОЛЖЕН СТАТЬ ОРГАНИЗАТОРОМ,

А УЧИТЕЛЬ-ПРЕДМЕТНИК — ПОЛЬЗОВАТЕЛЕМ

Первый заместитель министра образования РФ Виктор Александрович Болотов отвечает на вопросы главного редактора Аллы Юрьевны Кравцовой

А. Ю. Кравцова. Уважаемый Вик­тор Александрович! Ваши выступления на страницах нашего журнала стали уже традиционными. В последние два года мы много ездили по регионам, проводили «круглые столы», и поэто­му те вопросы, которые я хотела бы Вам задать, — это вопросы, которые задают нам читатели. Первый из них конечно же о предмете информатика. На одном из наших «круглых столов» вопрос, обращенный к министерству, прозвучал так: «Когда же, наконец, ин­форматика выйдет из подполья?» Ми­нистерство по этому вопросу критику­ют практически все за то, что нет чет­кой позиции: либо скажите, что этот предмет не нужен; но если он все-таки нужен, обеспечьте его нормативными документами. В федеральном базисном учебном плане информатика есть толь­ко в X — XI классе, но де-факто во многих регионах, например в Санкт-Петербурге, в Красноярском крае, Ир­кутской области, Пермской области, Ка­релии (список можно продолжить) ин­форматику за счет регионального ком­понента преподают практически в боль­шинстве школ региона. Где-то этот курс выстраивают с V класса, а иногда и с I класса. Кроме того, в эксперимен­тальных базисных учебных планах для двенадцатилетки информатика тоже представлена по-разному. И наконец, была информация, что на заседании Государственного Совета при Президен­те России было провозглашено, что ин­форматику будут изучать непрерывно со II по XI класс.

В. А. Болотов. Во-первых, на­сколько мне известно, как предмет ин­форматика ни в документах Госсове­та, ни в программе модернизации обра­зования не обозначена. Есть другое — задача овладения информационными и коммуникационными технология­ми. И не дело губернаторов и Прези­дента определять, как конкретно мы сможем решить эту задачу: за счет предмета информатики или за счет других предметов. Во-вторых, только что состоялся Гражданский форум, и какие только предметы там не требо­вали вводить! Например, предмет гу­манизм. Или выступают экономисты и говорят: «Даешь экономику!», выс­тупают юристы — «Даешь право!». Кстати, в концепции модернизации образования есть слова и про эконо­мическую грамотность, и про право­вую. Выступают экологи и говорят: «А как же без экологии? » Причем не био­логической экологии, а социальной экологии, ведь была конвенция в Рио-де-Жанейро и т. д. И все говорят: «Да­вайте введем в школу!» У нас в шко­лах уже 7, 8, а то и 9 уроков. Как Вы считаете, от 10-го урока в день, урока информатики, польза будет?

А. К. Информатика — особый предмет. Мы живем в информацион­ном обществе, очень многие развитые страны сегодня его вводят. Этим ле­том я была на международном конг­рессе в Дании и могу ответственно за­явить, что Австралия вводит отдель­ный предмет ИКТ начиная с началь­ной школы. Содержание аналогично нашему. Есть стандарт ЮНЕСКО для средней школы, который на этом кон­грессе был впервые представлен.

В. Б. Да, я согласен, что есть раз­ные модели, но придерживаться толь­ко одной было бы неправильно. Вы­пускник и второй ступени, и третьей должен владеть современными инфор­мационными и коммуникационными технологиями, и не столь важно, ка­ким образом это будет достигнуто.

A. К. За пятнадцать лет в отече­ственной школе сформировалось по­нимание теоретической информатики и ее практико-ориентированной час­ти. Считаете ли Вы, что знание теоре­тических основ этих технологий не обязательно?

B. Б. Каких теоретических основ? Что такое теоретические основы ин­форматики? Расскажите-ка мне попу­лярно, как будто я родитель, пришел к Вам и спрашиваю: «Что такое тео­ретические основы информатики? Это безмашинный вариант по Ершову?»

A. К. Нет.

B. Б. А что?

A. К. Это, например, принципы ра­боты компьютера...

B. Б. Вы знаете принцип работы телефона?

A. К. Нет. Но детям необходимо знание принципов работы с информа­цией, принципов обработки информа­ции, принципов анализа информации...

B. Б. Но согласитесь, что работа с базами данных для инженера и для, скажем, историка — это совсем раз­ные вещи.

A. К. Когда владелец компьютеризированного дома в Великобрита­нии, находясь в Австралии, перед при­ездом домой включает и настраивает всю электронику, должен ли он пони­мать принципы работы этой техники? Я, например, не хочу быть от нее за­висимой.

B. Б. Вы телевизор смотрите?

A. К. Да.

B. Б. Вы понимаете, как работает телевизор?

A. К. В школьном курсе физики мне дают основы электротехники...

B. Б. Зачем?

A. К. Тогда давайте физику отме­ним, Виктор Александрович!

B. Б. Это разные вещи. Есть про­фессиональное образование. А я, до­пустим, филолог. Зачем мне знать, как устроен компьютер?

A. К. Если Вы профессиональный филолог, тогда тем более Вам должна быть интересна система искусственно­го интеллекта, потому что в Вашей профессиональной деятельности, как и в любой другой, Вы все равно буде­те использовать новые технологии, а информатика является их основой.

B. Б. Давайте не будем лукавить. Мы говорим про знания, которые нуж­ны обычному человеку. Обычному. И не важно, филолог он, инженер, во­енный, домработница, рабочий, водитель. Мы говорим про то, что должен знать каждый. Объясните, пожалуй­ста, зачем мне — рабочему, филоло­гу, чистому математику, у него вооб­ще бумага и карандаш, никакой ком­пьютер ему не нужен — зачем мне нужно знать, как устроен факс, теле­фон, компьютер, цифровой фотоаппа­рат? Зачем?

A. К. Мне кажется, что человеку, живущему в информационном обще­стве и пользующемуся вышеперечис­ленными устройствами, все-таки надо знать основы и принципы их функци­онирования. Принципы. Потому что они одинаковы: это обработка инфор­мации в дискретном виде, представле­ние информации в дискретном виде. Вот и всё. И дети должны это пони­мать. А зачем им нужен закон Ома?

B. Б. Я считаю, что закон Ома не нужно знать.

A. К. Вполне возможно. Тогда да­вайте скажем, кто у нас определяет содержание образования? И вернемся к стандартам.

B. Б. Алла Юрьевна! Моя жесткая позиция состоит в том, что я должен обеспечить освоение детишками ин­формационных и коммуникационных технологий. Что это означает? Давай­те поговорим об этом подробнее.

Итак, меня не интересуют предме­ты, когда я ставлю перед собой, как человек, отвечающий за систему оте­чественного школьного образования, задачу овладения школьниками ИКТ-компетенциями. И Президента не ин­тересовали предметы. Его интересова­ло на самом деле, адекватен ли вы­пускник школы требованиям сегод­няшнего мира или нет.

Когда мы предложили биологам сократить темы, которые они счита­ют второстепенными, то они сидели-сидели, потом приходят и говорят: «Сокращать ничего нельзя, нужно до­бавить про иммунодефицит». Спроси­те любого предметника: нужна ли фор­мула синуса двойного угла или закон Ома? Математик, конечно, будет го­ворить: мы не можем жить без синуса двойного угла, а уж без закона Ома, говорит физик, и подавно все вымрем, как мамонты. Так и Вы говорите. Ваша позиция — это яркий пример той же логики. В этом плане это нор­мальная естественная логика про­фессионального сообщества. Но одно дело — ситуация профессионального сообщества, другое — положение с пе­регрузкой детей. В школе за последние годы резко возрос объем информации, которую должен усвоить ученик, за последние 25 лет на 30%. Почему? По­тому что приходят литераторы и го­ворят: у нас совершенно было закры­то русское зарубежье в советские вре­мена, надо добавить авторов. Разумно. У нас был советский андеграунд. Нуж­но добавить? Да, конечно. Но при этом ничего из старого содержания не вы­кидывайте. А информатики говорят о быстром развитии технологий... На самом деле для меня экстенсивный путь — это один из возможных пу­тей, но только при условии: когда по­является и экономика, и право, и эко­логия, и 0БЖ, и мировая художе­ственная литература, безусловно, все это нужно на самом деле, при этом сохраняется и математика, и русский язык, и география. Вместе с тем мы должны четко понимать, что ребенок в этой ситуации будет постоянно не­успешен. Почему? Да потому что ре­бенок не может выучить все, что от него требуют! И если учителя информатики, основные читатели вашего журнала, прочитают проекты стандар­тов по другим предметам и спросят себя, знают ли они это сами, то чест­ный ответ, я полагаю, будет отрица­тельным. Я, например, не знаю очень многих вещей, которые предлагают­ся в новых проектах стандартов.

Просто я считаю, что есть разные пути решения этих проблем, в част­ности и проблемы преподавания ин­форматики. Давайте проанализируем различные варианты изучения этого предмета, которые уже сложились.

Начнем с начальной школы. Се­годня реально существуют три вари­анта. Информатика добавляется за счет школьного компонента отдель­ным предметом, и она преподается. Есть соответствующее программное обеспечение. Итак, это первый путь. У него есть как недостатки, так и до­стоинства, но я сейчас это не буду об­суждать. И те школы, которые пошли по этому пути, продолжают эту прак­тику. Будем ли мы его вычеркивать и говорить, что надо ликвидировать? Нет, не будем. Кроме того, можно вспом­нить безмашинную информатику, я тоже не вижу в этом ничего плохого. Я считаю, что многие идеи новосибир­ской группы академика Ершова и се­годня актуальны. Конечно, мы пони­маем, что при этом возникает масса проблем. Например, сколько времени ребенок может сидеть за компьютером в соответствии с СанПинами? Инфор­матика вполне имеет право на суще­ствование сегодня и в компьютерном варианте, тем более что скоро пробле­ма с компьютерами для школы долж­на быть решена.

Второй путь — это школы, в кото­рых совмещают математику и инфор­матику, вводя изучение дискретной математики, которая является основой информатики. В этом случае увеличи­вается число часов на математику.

И существует подход, который, к слову сказать, есть не только в Рос­сии, но и за рубежом, и я с ним зна­комился. При этом подходе урока ин­форматики как отдельного не суще­ствует, но от каждого предмета 10% времени ориентировано на работу уче­ников с компьютером. Например, тема

«Окружающий мир» — это и мой дом, и мои родственники, и история моего края. Значит, иди, пожалуйста, к ком­пьютеру и напиши письмо бабушке.

Этот же подход может быть про­должен и на второй ступени, когда нужно «вытащить» из базы данных информацию про героев моей области или края, и т. п. Ответьте мне на воп­рос: «Уметь написать письмо на ком­пьютере — это русский язык или ин­форматика?»

Итак, мы имеем в начальной шко­ле три модели. У первой, у второй и у третьей есть свои плюсы и свои ми­нусы. Но именно в рамках широко­масштабного эксперимента, который начался с этого учебного года, мы дол­жны и будем их обсуждать.

Лично для меня гораздо интерес­нее подход, связанный с модульным обучением, когда выделяется опреде­ленное количество часов (например, 10 или 20) для изучения компьютера. Это своего рода ликбез, а дальше компью­тер используется в других предметах, потому что для ребенка компьютер — это средство общения с миром.

Рассмотрим вторую ступень. Что такое информационные и коммуника­ционные технологии и возникшее в связи с ними понятие ИКТ-компетенции? Для меня это несколько очень простых положений. Первое — рабо­та с клавиатурой. Я не пугаюсь кла­виатуры, а спокойно с ней работаю. При этом я не очень понимаю, как электрические сигналы с клавиши превращаются потом в буковку на принтере. Итак, свободная работа с клавиатурой — это первое. Без этого говорить об ИКТ невозможно.

Второе. Я должен уметь работать с базами данных, я должен их нахо­дить, неважно, в Интернете или на CD-ROMax, должен понять, сформулиро­вать проблемы, которые возникли у меня при написании реферата по ис­тории или подготовке своего выступ­ления на уроке литературы. Следова­тельно, нужно уметь находить необ­ходимую информацию.

Третье. Я должен уметь презенто­вать свой результат с помощью ком­пьютера.

Все эти навыки общеучебные. Уче­ник второй ступени должен их исполь­зовать на любом предмете. Что это оз­начает? Это означает, что неважно, что я изучаю, но при этом я должен по­дойти к компьютеру и уметь решать те проблемы, которые у меня возни­кают, с его помощью. Конечно, необ­ходимо найти баланс между компьютерофобией и компьютеровосхищением, компьютероманией. Компьютер — мощное средство, которое может ре­шать многие мои проблемы техничес­ки, но при этом, если у меня нет голо­вы, то проблему не решишь.

A. К. Всё же, на мой взгляд, оста­ется самый главный вопрос: в каком предмете именно такому использова­нию компьютера будут учить? И по­том, например, проблемы, связанные с вирусами, информационной безопас­ностью, достоверностью информации, виртуальными средами, основы про­граммирования, в каком тогда пред­мете всё это будет системно изучаться?

B. Б. Все перечисленные темы могут изучаться за счет модулей: 3, 5, 10 часов по каждой теме.

A. К. Так это и есть предмет ин­форматика...

B. Б. Нет, предмет — это определенное количество часов в неделю. А при модульном подходе я этот модуль встраиваю в учебный процесс, когда возникает соответствующая необходи­мость. Например, проблемы вирусов возникают в основном при работе с Ин­тернетом, или с пиратскими дисками.

A. К. Откуда конкретно в нашей классно-урочной системе в основной школе мы возьмем часы на эти моду­ли и какими документами министер­ство будет регламентировать их содер­жание и «встраивание»?

B. Б. В третьем варианте базисно­го учебного плана по эксперименту эти позиции отдаются на откуп школе. Ведь что такое блочно-модульная иде­ология обучения? Есть набор сертифи­цированных кирпичиков, из которых можно построить дворец, а можно и хижину.

A. К. Содержание конкретного модуля будет определять методичес­кий совет школы?

B. Б. Федерация должна предло­жить сертифицированный модуль и рекомендовать количество часов на его изучение. Но я утверждаю: необходи­мо изучать соответствующий модуль, как только возникает педагогическая целесообразность. В этом основа мо­дульного подхода.

С моей точки зрения, ситуация такова — мы должны четко ответить на простой вопрос: кого мы должны готовить? Грамотного пользователя компьютера. Но что сие означает? Дол­жен ли он знать при этом начинку компьютера? Не уверен. Какие-то вещи он должен понимать. Но их мож­но излагать за счет специально выде­ленного времени, не в режиме час в неделю, а по мере возникновения не­обходимости, которая в каждой шко­ле, я подчеркиваю, своя. Когда элект­ронная почта для меня является ос­мысленным педагогическим действи­ем? Если я начинаю переписываться с другими ребятами, например, по проблемам экологического мониторин­га. Я, как педагог, решаю при этом много проблем, в том числе изучения иностранного языка, если это проект с другой страной. В этом случае ком­пьютер — средство, а не самоцель. И в этом смысле для меня вопрос иметь отдельный урок информатики или не иметь, — это вопрос, который долж­на решать самостоятельно каждая конкретная школа...

Давайте рассмотрим мой родной Красноярский край. Одно дело — го­родские школы, другое — школа в север­ном поселке. Я не знаю ответ в масш­табах Красноярского края, когда пра­вильнее начать обучать ребят работе с компьютером и в каких условиях.

В этом году мы начали программу компьютеризации сельской школы, сейчас мы выходим на программу обеспечения в будущем году компью­терами поселков и городской школы. В той программе финансирование было 50 на 50, а в этой будет 40 на 60. 40% средств выделяет федерация, а 60% должен дать регион, муниципа­литет, а в некоторых случаях и школа.

Кроме того, существует проблема с кадрами. Учителей информатики явно не хватает. Как только человек осваивает эти технологии, он идет ра­ботать оператором в банк или еще куда-то, где ему платят просто ту же сумму, только в долларах, а не в руб­лях. Это еще один аргумент в пользу модульного подхода, так как на 40 часов (на 20 или 10) я скорее смогу найти специалистов. Согласитесь, что даже в глухой деревне можно найти человека, который владеет компьюте­ром, может прийти в школу и отрабо­тать определенное количество часов, а постоянным учителем информатики он же вряд ли пойдет.

A. К. Правильно ли я поняла, что сейчас приоритетной задачей для ми­нистерства является формирование у учащихся информационно-коммуни­кационных компетенций на основе использования разных моделей обуче­ния, которые реально учитывают те условия, в которых находится каждая конкретная школа?

B. Б. Совершенно верно. Любое федеральное решение, обязывающее выдать только один мандат, будет не­ правильным. Слишком разные шко­лы, слишком разные регионы. Даже рекомендовать один для всех про­граммный продукт будет неправиль­ным из-за разнотипности компьюте­ров. Но для меня принципиальным в настоящее время является не курс ин­форматики, а то, что если все учите­ля-предметники не будут активно и постоянно использовать компьютер и технологии, с ним связанные, то мы не сдвинемся с мертвой точки. Ребе­нок должен осознавать необходимость использовать ИКТ при изучении дру­гих предметов, а эту мотивацию ему может создать только учитель-пред­метник.

Я считаю, что мы только тогда достигнем успеха в решении постав­ленной перед нами задачи в области ИКТ-компетенции, когда учителя — и предметники, и информатики — включатся в этот процесс. Есть пози­тивный опыт, когда за один урок хи­мии, физики, математики, проведен­ный в кабинете информатики, оплату получает и тот, и другой учитель, — это абсолютно правильно. Но возни­кает вопрос: а готов ли учитель-пред­метник идти к учителю информати­ки? Что ему для этого нужно? Во-пер­вых, учитель-предметник должен сам владеть информационными и комму­никационными технологиями, не бо­яться компьютера. Во-вторых, у него должна быть возможность обратить­ся к образовательным электронным ресурсам. И то и другое сегодня в Рос­сии происходит. Федерация Интернет Образования активно обучает учите­лей-предметников, сейчас к ней под­ключается Интел со своей програм­мой. Параллельно Национальный фонд подготовки кадров проводит ряд конкурсов на разработку образователь­ных электронных ресурсов. В первую очередь нам кажется перспективным создание практикумов по различным предметам. Ведь оборудовать кабинет химии, физики, поставить современ­ное оборудование — это гораздо доро­же, чем предоставить школе CD-ROM с практикумами, а ученик в интерак­тивном режиме может эксперименти­ровать с реактивами или менять фи­зические параметры в эксперименте по физике. Я разделяю мнение физиков и химиков, что это некоторый паллиа­тив. Например, некоторые американ­цы говорят, что дети начинают думать, что звуковые колебания — это сину­соида на экране компьютера и в этом плане всю физику сводят к картин­кам на компьютере, пусть даже супер­красивым. Но надо искать баланс, нужно и то и другое.

Кроме этих направлений мы пла­нируем создавать национальный обра­зовательный портал. Что это такое в самом первом приближении? Это спе­циально выделенное пространство Ин­тернета с хорошей поисковой системой и с базами данных на русском языке. Это хорошо организованное простран­ство, дружественное педагогу и ребен­ку, в котором можно быстро найти нужную информацию и взять ее. Там у каждого должен быть почтовый ад­рес, web-страничка. И конечно, там дол­жен быть образовательный ресурс. Мы будем стремиться, чтобы этот портал на­сыщался авторскими разработками учи­телей. Я создал что-то новое и могу туда поместить, а все желающие могут ко мне обратиться и посмотреть. Еще одна проблема — структурирование порта­ла, чтобы и хорошо успевающий школь­ник, и школьник с проблемами могли найти адекватную для себя информа­цию. Мы только что были в Норвегии, там стали вообще отходить от CD-дис­ков, размещая весь образовательный ресурс в school, net. Ключевым вопро­сом с порталом является его поддержа­ние. Проект требует значительных фи­нансовых затрат. Надо искать спонсо­ров. Большая проблема при создании образовательных ресурсов возникает и с авторскими правами. Оцифровать учебник и разместить его в Интерне­те — можно или нельзя?

A. К. Нельзя, так же как и наш журнал.

B. Б. Итак, учитель-предметник должен уметь работать с компьюте­ром, понимать, что есть на CD-ROMax, а что в Интернете, следовательно, дол­жны быть образовательные диски и должен быть образовательный портал.

Именно эти три задачи мы должны решить в ближайшие 2 — 3 года. Мы рассчитываем на серьезный кредит Всемирного банка, работаем с рядом фондов, с фондом Сороса, пытаемся решить эту проблему комплексно. Нужны компьютеры и периферия, нужен софт, нужна информационная среда, нужна связь, но самое главное — нужен учитель, который умеет со все­ми этими технологиями работать.

Мы тесно связаны с программой «Электронная Россия», где проблемы трафика будут решаться в первую оче­редь. Оплату трафика нужно регули­ровать. Ученик должен иметь возмож­ность через образовательный портал попасть в Эрмитаж, не платя за это деньги, и т. п. Социально незащищен­ным или дотационным регионам мо­жет быть оказана поддержка доноров.

В связи с перспективами, которые я очертил, для меня роль учителя ин­форматики должна меняться. Он бу­дет, я это уже видел и в России, и за рубежом, превращаться в заместите­ля директора школы по информати­зации, и задача его будет не в том, чтобы рассказывать только про теоре­тические основы теоретической информатики, а прежде всего в том, чтобы стать организатором информационно­го пространства школы, в частности уметь формировать те самые модули, о которых мы говорили, а дальше либо он их преподает, либо приглашает спе­циалистов. Поэтому сегодня я бы на месте учителей информатики начал думать именно о такой постановке воп­роса, а не ограничиваться только ча­сом в неделю на проведение урока ин­форматики. Хотя еще раз хочу под­черкнуть, что ситуация для разных школ, не говоря уже про регионы, очень разная. Одного общего решения для всех школ в России не существу­ет. Но есть вектор.

A. К. В педагогических вузах уже есть специализация на 500 часов под­готовки как раз организатора инфор­матизации общеобразовательного уч­реждения, и педагогические вузы уже начали готовить таких специалистов. Но будет ли на уровне министерства каким-то образом решаться вопрос о введении должности заместителя ди­ректора школы по информатизации, о которой Вы говорите? Будет ли ка­кое-то рекомендательное письмо?

B. Б. Штатное расписание в школе формирует учредитель, в настоя­щий момент это муниципалитеты. Поэтому мы не можем приказывать муниципалитетам, что им делать, мы можем только давать рекомендации. Такого типа рекомендации вполне можно подготовить, по-моему, кстати, они и были. Можно их обновить.

Для педагогических вузов будет разрабатываться курс «Использование ИКТ при преподавании предмета». Для всех профессий — математиков, физиков, химиков, географов и так далее. Этот курс будет, с одной сторо­ны, и некоторым ликбезом по пользо­ванию компьютером; с другой сторо­ны, будет обучать работать с электрон­ными учебными продуктами по дан­ному предмету. Безусловно, как я уже говорил, в рамках повышения квалификации работающих учителей мы ориентированы на то, чтобы вместе с Федерацией Интернет Образования и компанией Интел, а также с региона­ми создать некоторую комплексную программу повышения квалификации и переподготовки для всех учителей в обязательном порядке.

Поэтому сегодня нужно говорить и думать не про предмет информати­ка, а про школьную ситуацию в це­лом. Я думаю, что после первого квар­тала следующего года мы сможем уже говорить обо всем этом не как о век­торе движения, а как о некоторых организационно и финансово обеспе­ченных действиях федерации и реги­онов, вузов и школ, муниципалитетов. Сейчас для меня главная линия — это сделать педагогически осмыслен­ным использование компьютера в об­щеобразовательной школе, и поэтому в первую очередь для меня важны не учителя информатики, а организато­ры информационного пространства школы и предметники, которые не боятся компьютера, которые готовы вместе с этим организатором работать. А сам урок информатики... Запрещать его или убирать из базисного учебно­го плана мы, конечно, не будем. Там, где он есть, пусть продолжает быть. Более того, для него нужна определен­ная учебно-методическая поддержка: и учебники, и программы, и простран­ство в том самом образовательном пор­тале, о котором мы говорили.

Да, информатика — главное и не­обходимое условие всех наших побед, но сейчас надо сделать инверсию. И понять, что проблемы российского школьного образования в глобальном смысле смогут решить только предмет­ники, уверенно владеющие знаниями в области информатики. Только это позволит нам не отставать в мировом образовательном развитии. Только эти процессы позволят нам сохранить и усилить позиции российского образо­вания в мировом образовательном со­обществе.