Простая деятельность

"Противоположностью" сложной деятельности является простая деятельность, которая НЕ ТРЕБУЕТ реальной транценденции текущего состояния сознания, а может выполняться в обыденном состоянии сознания.

Простая деятельность - не требует ничего, кроме монотонного исполненеия однотипных простейших операций. Начальные установки, конечные цнли, сопутствующие условия всегда неизменны и четко определены. Простая деятельность не требует ответственности, допускает значительную девиацию технологии, опрерирует малым числом объектов. Не требует высоких скоростей.

Примеры простой деятельности: клеить коробки, пеpносить ящики с места на место, подметать двор и убирать мусор, клеить марки, собирать несложное приспособление, вводить текст в компьютер, писать под диктовку в медленном темпе, точить деталь на станке, заполнять таблицы, делать компьютерную верстку.

Естественно это крайности, все остальные типы находятся в промежутке.

Кроме критерия сложности и простоты деятельности можно ввести критерий дискретной деятельности и непрерывной деятельности.

Дискретная и непрерывная деятельность

Дискретная деятельность требует вербально-дискурсивного восприятия, анализа и обработки информации. Эта деятельность связана с символами, моделями, детерминацией, конечным числом состояний, конечным числом альтернатив. Результат анализа - это результат дискурсивной работы по алгоритму. Моделью такой деятельности может служить работа цифровой ЭВМ. Преобладает более логическое мышление.

Непрерывная деятельность требует невербально-непрерывного воспртиятия действительности, связанности и чувства всех объектов, высокой скорости принятия решений, интуитивной оценки ситуации. Интуитивное мышление.

Это тоже две крайности. Безусловно сама ВАЖНО, что САМА деятельность не бывает ни простой, ни сложной, ни дискретной ни непрерывной. Речь идет прежде всего о психо-физическом состоянии, которое есть реакция человека на попадание в какую-либо ситуацию. Кроме того, при выполнении той или иной деятельности в человеческом сознании могут преобладать либо дискурсивно - логические процессы либо интуитивно - невербальные процессы.

Конечно, в жизни существуе бесконечное разнообразие задачь и видов деятельности, лежащих между крайними полюсами.

Введение понятий простой/сложной и непрерывной/дискретной деятельности позволило выявить несколько эмпирических закономерностей:

Законамерность #1:

Чем более деятельность изменяется от простой к сложной в независимости от типа - непрерывная или дискретная она была в начале, то все более она начинает приобретать черты непрерывной деятельности и требовать от человека соответствующего мышления для своего выполнения. Причем это актуально даже в задачах, основанноых на переработке и приняти решений связанных с символьной и логической, детерминированной информацией.

Закономерность #2:

Сложная деятельность всегда носит неперерывный характер.

Простая деятельность может носит как дискретный характер, так и непрерывный характер.

Закономерность #3:

При увеличении сложности деятельности, мышление человека начинает приобретать все более интуитивный характер, самоосознавание своего я и деятельности утрачивается, снимается разделенность между субъектом и объектом деятельности.

Кроме этого,анализ боевых и стрессовых ситуаций показал, что есть два основных фактора, определяющих успешное решение задачи:

техническая и физическая подготовка;

субъективное мастерство.

Причем, оказалось, что решающюю роль играет именно субъективное мастерство. Оно реализуется в психической реакции на ситуацию, способности сконцентрироваться или расслабиться, способности оценивать происходящее. К этому так-же относятся спсобность принимать решение, творчески проходить ситуацию, адекватно реагировать на быстрое изменение условий, выдерживать моральный прессинг угрозы для жизни и многое другое. Прктически, субъективное мастерство в конечном итоге определяет вероятность прохождения сложной ситуации.

Причем, при высоком уровне мастерства обнаруживается замечательный фенмен - когда значимость внешней физической и техничесой подготовки уменьшается. Это объясняется тем, что мастера в сложной ситуации могут в широких пределах изменять свой технический и физический уровень. Пределы их возможностей растут с ростом их мастерства, достигая такого уровня, котоpый не может быть получен в обычных условиях тренировки. Происходит явление трансформации и обучения в реальном времени, в зависимости от меняющейся ситуации. Изменяются не только физические свойства, но также скорость восприятия, реакции, меняется способ мышления, постепенно переползая из дискурсивно-логического в невербально - интуитивный аспект.

Кроме этого выявилась одна существенная деталь: те психологические свойства и процессы, высокий уровень которых обуславливается субъективным мастерством, никоим образом не связаны ни с какой предметной и профессиональной деятельностью человека. Более того, мастерстиво реализуется на гораздо более глубоком психическом уровне, чем процессы, связанные с конкретной деятельностью. Мастерство затрагивает глубинные познавательные процессы, и при этом определяет способность к психофизической адаптации в конкретной ситуации. (Психологический словарь - о структуре навыка)

Когда происходит реализация мастерского уровня, то это отражается в свою очередь на деятельности этого человека во многих профессиональных аспектах. Мастер таким образом реализует свою высокую творческую адаптивоность не только в своей профессиональной сфере, но и во всех остальных областях деятельности.

Мастерство есть не только высокая адаптивность, но и способность увеличивать ее в реальном времени.

Сложная деятельность требует максимально возможного текущего диапазона адаптивности индивидуума с одной строны и возможности быстро расширять этот диапазон с другой строны. При этом сама сложная деятельность есть совокупность факторов, воздействующих на человека в очень широком, неопределенном диапазоне, к тому же имеющем тенденцию расширяться в случайны моменты времене непредсказуемым образом. Субъективное мастерство конкретного идивидуума в независимости от предметной деятельности, которой он занимается и ВЫРАЖАЕТ эту способность необходимым образом расшитять свой диапазон адаптивности в зависисмости от изменяющихся обстоятельств.

Эта способность и есть та общность, которая присуща мастеру во всех видах деятельности. Имеется в виду, что:

1. Мастерство проявляет всегда всегда одинаково - как в широком диапазоне адаптивности,

2. Так и в способности быстро расшитрять этот диапазон.

3. И это его качество не зависит от профессиональной области.

Получается как-бы такая вещь - человек развивался некоторым специфическим путем, характерным для определеной предметной деятельности, а с достижением некоторого уровня его внутренней трансформации, качества его мастерства начинают проявляться во всех остальных сферах. Об этом эффекте писали (В.В. Малявин).

Именно он является основой метода достижения целей в Воинском Искусстве, когда стремятся не научить многим навыкам, но поверхностно, а стремяться войти в самую глубину и выбирают наиболее эффективный путь.

Здесь идет подчеркивание, что принципиально иной подход - НЕ обучение конкретным навыкам, а развитие сверхтворчества в реальном времени.

Достижение соответсвующего духовного уровня автоматически обеспечит качественно иную (более высоку) реализацию все сторон жизни.

Но происходит это только -

* когда человек реализует себя в сложной деятельности,

* ставя перед собой максимальную задачу образовния - научиться не конкретному навыку, а научиться быстрой адаптации, творчеству в реальном масштабе времени.

Это говорит о том, что при этом подходе в первую очередь трансформировались те структуры человеческой личности как на психическом , так и на физическом уровне, которые являютя в максимальной степени ответственны за когнитивныве и фундаментальные адаптационные процессы, протекающие в человеке, как объекте вселенной, подвергающемуся непрерывному внешнему воздействию. Глубинноый подход.

Для данного исследования важно то обстоятельство, что субъективное мастерство является гораздо более важным фактором успешности действий, чем формализованная скоростно-силовая и техническая подготовка. Причем, проявляется субъективное мастерство именно в способности трансцендировать свое текущее состояние сознания от обыденного до состояния единения со всей Вселенной (преодаление рамок СОД).

Последне обстоятельство является непременным условием преображения война в момент боевой ситуации, что проявляется не только в том, как он воспринимает мир, но также в другом УРОВНЕ качества его технических и скоросно-силовых возможностей.

Во всяком случае я сам и многие практики, с которыми я бесодовал на эту тему отмечали, что в спарринге они могли совершать такие вещи и исполнятьтакие технические элементы, которые были невозможны для них в обыденном состоянии сознания.

В качестве выдающегося примера я приведу выдержки из коассического произведения на эту тему: "Дзен и искусство фехтования" Дайсотсу Сузуки, где он представляет письмо известного мастера Ягю Тадзиме-но-ками Мунэнори (1571-1646), касающееся связи Дзена с искусством фехтования [].

"В Японии простого технического знания искусства недостаточно для того, чтобы стать настоящим мастером: человек должен глубоко проникнуться духом искусства. Это дух улавливается только тогда, когда разум человека достигает определенного умственного состояния, называемого "му-син" (у-синь) "отсутствие разума". На языке буддизма это означает уход за пределы дуализма всх форм: и жизни и смерти, добра и зла, бытия и небытия. Такуан особенно подчеркивает значение мусина, который в каой-то степени соответсвует понятию "бессознательного". С точки зрения психологии, это состояние ума всецело подчинено неизвестной "силе", которая приходит неизвестно откуда, и в то же время, кажется, обладает достаточной силой, чтобы овладеть всей областью сознания и заставить его служить неизвестному. Но, как объясняет Такуан, это состояние не следует путать с беспомощностью или пассивностью неорганической материи. вроде куска ткани или дерева. Человек "бессознательно сознателен" или "сознательно бессознателен".

Ясный вывод из этого отрывка - важность изменения состояния сознания от обыденного (которое есть субъектно-объектное состояние) к измененному ("уход за пределы дуализма всх форм: и жизни и смерти, добра и зла, бытия и небытия"), что и является НАСТОЯЩИМ условием МАСТЕРСТВА, а не только технические навыки.

Далее Токуган пишет:

"Стадия полного неведения" означает, что разум пребывает в определенном месте. В одной из стадий разум привязывается к любому объекту, с которым он сталкивается. Разум останавливается на одном предмете вместо того, чтобы переходить от одного предмета к другому (что он делает естественно, когда он следует своей природе). В случае фехтования, напрмер когда противник пытается напасть на вас, ваши глаза сразу же ловят движение меча, и вы можете попытаться последовать за ним. Но как только это случиться, вы перестаете владеть собой и, несомненно, потерпите поражение. Это называется "остановкой".

В данном отрывке описаны типичные действия человека, который пытается действовать в сложной ситуации, оставаясь в обыденном субъектно-объектном состояннии сознания. Это обыденное состояние характерно описывается во многих других традициях, котрые не связаны с воинским искусством. Очень прозрачная классификация такого состояния дана Н.Л. Мусхилишвили [], где он опирается на христианскую традицию. В его работе существует классификация состояний сознания в соответсвиии с 4 типами.

"Состояние 1 - это фактически обыденное состояне сознания или состояние здравого смысла. Оно характеризуется доверем к непосредствеенвм зримым содержания, наличием уверенности и состоятельности принятой логической схемы мира. Обыденное состояние сознания не знает критической рефлексии и сомнений в состоятельности имеющегося образа мира." []

В суфизме это звучит более резко. Я могу привести лишь одну цитату, которую можно интерпритировать как угодно в ее очевидности. Я не обосновываю всех этих ОПРЕДЕЛЕНИЙ, я просто использую их констатантность.

"Человечество, занятое только бесполезным, спит, оно живет не в том мире. Вера в то, что можно избежать этого, есть всего-лишь привычка и обычай, не религия. Такая "религи" глупа...

Перестаньте заниматься болтовней пред Людьми Пути, лучше преодалейте себя. Если вы стоите вниз головой по отношению к Реальности, ваше знание и религия извращены.

Человек сам запутывает себя в своих цепях. Лев (человек Пути) разбивает свою клетку на части."

Это отрывок принадлежит суфийскому мастеру Санаи из Афганистана, учителю великого Руми. Из работы "Окруженный стеной сад истины" [].

В буддийской традиции это состояние выражено термином авидья - неведение. "Неведение - это не просто незнание ккой-либо теории, системы или закона. Это отсутствие прямого восприятия фактов, лежащих в основе жизни - восприятия, связанного с проявлением воли. В неведении познание отделяется от действия и позавающий от познаваемого, а мир представляется отделенным от субъекта, т.е. мы все время имеем дело с двумя противоположными друг другу элементами.

Неведение преобладает до тех пор, пока воля остается под властью иллюзий, созданных ее же собственным детищем, сознанием, в котором познающий всегда остается отделенным от познаваемого. Однако эта иллюзия не вечна: воля желает стать просветленной, свободной и независимой. Неведение всегда предполагает существование чего-то, лежащего вне и непознаваемого. Этого непознаваемого зрителя обычно называют "эго" или душей, которые, в действительности, представляют собой саму волю, находящуюся в состоянии неведения." [].

У Ч. Тарата это состояние описывается как ДСС.(Состояния сознания)

Собственно совершенно неинтересно рассматривать существо этого исходного состояния по причине именно его обыденности. Важным является лишь то, что если духовные традиции связывают его с искажениями нашего мироощущения и бытия, то воинское искусство безапеляционно заявляет, что оставться "там" на грани жизни и смерти означает выбирать по крайней мере смерть.

В противоположность состоянию обыденного сознания имеется в виду желательное имененное состояние, поразному выраженное терминологически.

Сначала цитата Токугана:

"Но существует другой способ отражения меча противника. Вы, конечно видите мечь, собирающийся поразить вас, но не позволяте своему уму "останавливаться" на этом. Оставте намерение контактировать с противником в ответ на его угрожающий выпад, перестаньте строитть всякие планы на этот счет. Просто воспринимайте движения противника, не позврляя уму "остановиться" на этом, продолжайте двигаться все также навстречу противнику и используйте его атаку, обращая ее против него самого. Тогда его мечь, несший смерть вам, станет вашим собственным, и оружие это обрушиться на самого противника. Идея такова, что меч противника, попав в ваши руки, становиться орудием уничтожения самого противника. На вашем языке это "меч, которого нет". Как только разум "останавливается" на каком бы то ни было объекте - будь то меч противника или ваш собственный, сам человек, атакующий вас или меч в его руках, манера или размах действий - вы теряте контроль над собой и, несомненно, становитесь жертвой враеского меча. Когда вы настраиваете себя против него, ваш разум будет привязан к нему. Поэтому даже не думайте о себе. То есть нужно пойти за пределы противопоставления субъекта объекту."

Здесь идет очень важное указание на то, что состояние в котором надлежит быть войну лежит за пределами дихотомии субъект-объект, т.е. основа этого состояния трансценденция субъектно-объектного состояния "за пределы противопоставления субъекта объекту".

Далее отуда же:

"Не следует отождествлять "бессознательное" фехтовальщика и "бессознательное" в психоанализе, так как первое свободно от понятия "Я". Фехтовальщик, достигший совершенства, не обращает внимание на личность противника, так же, кк на собственную, ибо он является безразличным свидетелем фатальной драмы жизни и смерти, в которой он принимает самое активное участие. Несмотря на все старания, которые он проявляет или должен был бы проявлять, он выше самого себя (это не метафора), он идет за пределы дуалистического восприятия обстановки, и в то же время он не мистик, увлеченный созерцанием, он в логове смертельной схватки.

Все эти цитаты показывают, что восточная мысль и культура уделяют огромное внимание реализации психическго состояния, в котором "отсутствует разум". Если оно не достигнуто, рвзум всегда сознает все, что он в нем происходит. Такуан называет это "остановкой разума". Ибо вместо тго, чтобы перемещаться, как он говорит, от одного объекта к дркгому, он задерживается, размышляет о том, что он делает или о том, что он уже сделал. Помять и ожидание - это прекрасные качества сознания, отличающие человеческий разум о т разума низших животных. Они полезны и служат определенным целям, но когда дело касается непосредственно проблемы жизни или смерти, от них следует отказаться, чтобы они не мешали текучести умственной деятельности и молниеносности действия. Человек должен превратиться в марионетку, которй управляет рука бессознательного. Бессознательное должно взять верх над сознательным. С позиции метафизики это философия пустоты (БЕССТРУКТУРНОГО состояния, хаоса, вакуума). Техника фехтования основана на ее психологии, которая является конкретным примером метафизики."

Еще одно описание или его попытка состояния, соответсвующего деятельност в особых условиях, хотя здесь оно расширено и обобщено до профессиональной деятельности вообще на основе книги Джона Лилли "Цетр циклоны" []. Я не берусь обсуждать в рамках своей работы классификации Джона Лилля относительно состояний сознания, а использую лишь наиболее значимые описания проявлений этих состояний.

"Наболее приятная вещь в (состоянии) +24 - это радость и автоматическая природа делаемого плюс потеря самости, эгоизма, отсутствие метапрограммы эго.

В +24 котроль биокомпьютера переключается на задачу умения, что бы это ни означало в реальности тела, ума или духа.

Профессиональный игрок в гольф в турнирах приводит себя в это состояние: делая игру на каждом драве, каждом ударе или пасе. Он располагает себя в центр тяжести и бросает маяч с силой, ноебходимой для совершенно прямолинейного полета к цели.

Хороший горнолыжник на соревнованиях совершает аналогичную работу. Когда он стартует с вершины горы, он будет уже автоматически делать правильные вещи. Он будет находиться в своем центре тяжести на сотню ярдов впереди себя на лыжне. Он останеться в +24 на всем пути с горы. Он может разбиься о дерево, скалу или повредить себя при неудачном падении. Чем быстрее он идет, тем острее необходимость оставаться в +24. Если у него есть малейшие сомнения относительно собственных возможностей, то программа эго, выводящая его из этого состояния , представляет для него большую опасность. В таких занятиях, как горные лыжи, автомобильные гонки, бобслей, скачки с препятствиями, - нужно полностью и совершенно оставаться в +24, чтобы избежать опасности и избежать "летального исхода".

Эго программа тормозиться, подавляется, отстраняется профессионалом, когда он занят своей работой. Чем более опасна эта работа, тем большая необходимость в блокировке это программы (ЭГО), нужно выйти из состояния раздвоенности и позволить занять место автоматическим программам. Пофессионал должен доверять автоматическому исполннию, которое требуется от него при таких обстоятельствах."

В этом отрывке, не обращая внимания на специфическую терминологию, можно явственно увидеть общие черты состояния сознания при деятельности в особых условиях.

Во-первых это выход за пределы дуальности или "раздвоенности" по терминологии Д. Лилля или "за пределы противопоставления субъекта объекту" по терминологии Дайсатсу Сузуки.

Во-вторых указывается просто на принципиальную невозможность сложной деятельности в ином состоянии сознания.

В-третьих указывается на "пустотность" сознанания в терминах Сузуки или отстутствие (неактивированно состояние) ЭГО.

Ниже я приведу отрывок, который описывает многие из проявлений другого состояния сознания. В этом отрывке следует обратить внимание, что он не связан с деятельностью в особых условиях, а имеет отношение к деятельности и жизни вообще. Это отрывок из замечательной книги Сатпрема "Путешествие сознания" [], в которой он дает свое удивительное восприятие духовной миссии Шри Ауробиндо Гхоша.

"Молчание разума приносит еще одно изменение, которое имеет огромную важност, но которую трудно заметить, потому что оно растягивается иногда на несколько лет и признаки его вначале незаметны. Его можно назвать в новый способ познания и, следовательно, в новый способ жизнедействия.

Действительно, постепенно мы открываем, что нет никакой необходимости в том, чтобы думать. Точность и безошибочность всей нашей работы, которую выполняет это нечто, что находиться за нами или выше нас, возрастает по мере того, как мы привыкаем обращаться к нему. Нет никакой необходимости запоминать, потому что точная информация приходит к нам в нужную минуту; нет никакой необходимости планировать действия, потому что скрытый источник приводит все в действие помимо нашей воли или нашей мысли об этом, побуждая нас делать то, что необходимо, с мудростью и предвидинием, на которе наш недальновидный ум совершенно не способен. Мы видим также, что чем более доверяем и подчиняемся этим неожиданным указаниям, этим мгновенным советам, тем более частыми, ясными, властными и естественными они становятся, нопоминая иногда интуитивный процесс, но с той существенной разницей, что наша интуиция почти всегда затуманивается и искажается разумом, который на самом деле находит удовольствие в том, чтобы подражать ей и заствлять нас принимать свои капризы за откровения, тогда как здесь передача осуществляется ясно, безмолвно и точно - просто потому, что ум в покое. Мы все имели опыт "чудесного" разрешения проблем во сне - т.е. именно тогда, когда останавливается машина мысли. В конце концов, после многих испытаний и поражений, мы поймем раз и на всегда и увиди своими глазами, что ум - это не орудие познания, а лишь организатор знания, как заметила Мать, и что знание приходит издругого источника. Когда ум спокоен, все - слова, речь, действие - приходят автоматически, с поразительной точностью и скоростью. Поистине это иной, более светлый способ существования. Ибо нет ничего доступного уму, чего нельзя бы было сделать лучше при полной неподвижности ума в безмолвии, свободном от мысли."

Отточенное по своей ясности и обопщенности приводит Н.Л.Мусхилишвили []:

"Состояние 3, котрое можно назвать состоянием Богообщения или непосредственного состояния со сферой нуменального. Этот преход не является причинностно обусловленным. Можно только сказать, что последовательное сомнение в установках здравого смысла (мудрости мира сего) есть НЕОБХОДИМАЯ предпосылка перехода к непосредственному лицезрению истины, невыразимой в категориях здравого смысла. Парадокс, обнаруживаемый в схемах обыденного сознания и приводящий к тотальному сомнению, не разрешается логическим ухищрением, но снимается непосредственно соприкосновением с Истиной. Этот парадокс оказывается путем к Истине и ее неполным выражением, когда противоречащие друг другу утверждения, оказываются выражением различных граней этой Истины, различных точек зрения, в которых она является обыденному сознанию. В состоянии 3 - эти грани оказываются совместимыми в рамках целостного восприятия глубинной реальности."

Последний отрывок взят из православногог катехизиса:

"В апостольских посланиях раскрывается значение Святого Духа для внутренней жизни отдельного человека и перечисляются Его духовные плоды и дарования. Плоды эти следующие:"благодать, праведность и истина" (Еф. 5, 9); и в другом месте: "любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание. На таковых нет закона" (Гал. 5, 22-23). Это значит, что принявший в полноте Святого Духа не нуждается уже в руководстве внешних правил, так как Святой Дух Сам наставляет их на всякую правду" [Сравн. с отрывком из книги Сатпрема "Путешествие сознания"].

От плодов Святого Духа надо отличать Его дары, которые суть не благодатные расположения сердца, а виды служения или деятельности человека на благо ближнего и Церкви. Апостол Павел говорит: "Дары различны, но Дух один и тот же... Одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания тем же Духом, иному вера... иному дары исцеления... иному чудотворения, иному пророчкство, иному различение духов, иному разные языки, иному истолкование языков" (1 Кор. 12, 4, 8-10).

Но все дарования лишь средства к приобретению больших, а среди них - превосходнейшего, оновременно дара и плода Святого Духа - любви, о котрой апостол Павел говорит, что в сравнении с ней - все ничто, так как, даже "если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любьви не имею, нет мне в этом никакой пользы (1 Кор. 13, 3). Вслед за апостлом Павлом так учат и все отцы Церкви. В начале XIX века, может быт, самый великий из русских святых, преподобный Серафим Саровский учил, что цель христианской жизни есть стяжание Святого Духа и что все христианские труды и подвиги, как-то: добрые дела, пост, молитва и др. - только средства в отношении этой цели. Объясняя это учение своему ученику Н. Мотовилову, преподобный Серафим преобразился: лицо его просияло, как солнце, а затем, помолившись, он дал возможность своему ученику ОПЫТНО пережить все необыкновенную полноту и силу благодатных даров СВятого Духа, а именно: превышающие всякое земное представление мир, тишину, радость, сладость, тепло, благоухание, свет. Эти Дары Святого Духа нетварны: святые отцы их называют Божественными Энергиями, то есть проявлением Божественной Жизни, которая подается нам от Отца, через Сына, в Духе святом, и к которым мы приобщаемся, принося плоды Духа." [Катехизис].

Причем, также как и последний отрывок, многие из этих свидетельств, хотя и описывают общие признаки, но не имеют отношение к деятельности в особых условиях. Разумеется, что это состояние не признается конечным, но на примере перехода в него мы исследуем динамику сознания. И перечисленными здесь ссылками ни в коей мере нельзя закончить список изменненного (определенным образом состояния).

При этом все же именно воинское искусство обладает одной несомненной привлекаткльностью для исследования. А имено, своим ярко выраженным практическим характером. Изменение состояния сознания проявляется в двух главных аспектах - изменении восприятия и изменении способности воздействовать на реальность.

Разумеется в различных духовных и не воинских традициях отражены оба аспекта, на что могут указать два небольших отрывка:

"Суфии всегда подчеркивали практическую применимость своих взглядов. Метафизика для них совершенно бесполезна, если она не сопровождается примерами разумного человеческого поведения [Идрис Шах]."

"Здесь необходимо сказать несколько слов в отношении той тренировки, которую проходят последователи Дзена для достижения духовного прозрения, которое составляет основу Дзена, т.к. имено в этом отношении Дзен в принципе отличиается от всех других форм мистицизма. Для большинства мистика - такое сугубо личное, духовное переживание - является чем-то изолированноым и неожиданным. ... Поскольку же Дзен не видит в таких вещах сверхъестественного посредничества (чем он в принципе отличается от христианства), то методы его духовной практики отличаются практичностью и систематичностю. В настоящее время последователи Дзен имеют в своем распоряжении эффективные методы духовной практики для достижения своих целей. В этом заключается практическая ценность дзена." [Сузуки]

Но в воинских искусствах их проявления (имееется в виду существенное изменение их проявлений) реального трансцендирования наиболее зримы (в независимости ли, идет речь о Дзенскиз воинских искусствах или других). В этом случае то, что происходит нельзя свести к общим фразам об изменнии жизни и НЕТ места для спекуляций, как объективных, так и субъективных. Это выражается в положении о том, что успешное выполнение сложной деятельности просто невозможно если человек не изменил своего состояния сознания должным образом.

Поскольку существует большой диапазон проявления этих изменений от самого незначительного уровня до самого тотального, то имеются существенные трудности определения истинногог положения дел в разных традициях. В воинском искустве же существую способы разрушать иллюзии практикующего о себе. Это проверка реального развития, которое выражается именно в СОСОБНОСТИ призвольно менять состояние своего сознания. В воинском искусстве это сделать легче, чем где бы то ни было еще, так как в других традициях реальное продвижение может быть оцениваемо интроспективно самим практикующимся (а значит существует вероятность искаженного мнения) или более продвинутым.

В последнем случае учитель может истинно оценить реальный уровень ученика, но неизбежно возникает проблема передачи смысла увиденного ученику в адекватной форме. Причем, когда речь идет о невербализуемых состояних, то это невозможно сделать средствами прямой коммуникации []. Почему это так подробно описано в множестве источников, и прежде всего с подробным анализом этой проблемы в докторской диссертации Н.Л.Мусхилишвили. В данной работе я просто использую ЭТО, и ЭТО так не только в христианстве, но в любой традиции, имеющей дело с изменененными состояниями сознания. Это же накладывает специфический отпечаток на методику "передачи" и преподавания воинских искусств.

Относительно воинского искусства, Н.Абаев описывает это так: "Анализ источников по различным восточным психотехническим системам (в частности, чань-буддийских текстов), а также по традиционной восточной медицине (китайской, тибетской, и др.) позволяет сделать вывод, что для них характерна ярко выраженная ассоциативная форма представления знаний. В этих источниках, информация, как правило организована не в виде отдельных, логически завершенных тексов с последовательным изложением материала, а в форме сложной сети понятий, соединяемых _ассоциативными_ ссылками. [97,98]. В свою очередь вся эта многомерная сеть имеет иерархическое строение с переменной степенью детализации, а процедура освоения знаний, организованных таким образом, носила иррациональный, нелинейный характер, предпологая одновременноть продвижения по всей сети понятий в процессе уяснения роли ее связующих элементов. Процесс познания каждого отдельного поняти или их локальной связки обычно выливался в сложную многолетнюю процедуру рекурсивного исследования, сопровождаемую интенсивным психотренингом с помощью других вербальных и невербальных методов."

В такой ситуации знание учителя о состоянии ученика бесполезно. Учитель сталкивается с "парадоксом молчания" по Н.Л. Мусхилишвили. ("...ибо соответсвующее знание невыразимо - не может быть явно артикулируемо." []).

В воинских искусствах много на эту тему не разговаривают. Совершенно бесполезно говорить ученику, что у него такие-то проблемы. Ученик поймет (возможно) это интеллектуально, но нет гарантии, что это интеллектуальное понимание ДЕЙСТВИТЕЛЬНО поможет ему осуществить практическую трансцеденцию в реальном масштабе времени. Поэтому ученика просто ставят в ситуацию, пребывая в которой он начинает субъективно понимать свои проблемы. Более того именно такое субъективно-интимное понимание учеником СВОИХ проблем дает положительный результат в обучении и в деятельности ("Неисповедимы пути Господни"). Треннинг происходит в странном молчании, когда УЧИТЕЛЬ не говорит ОБ, но вовлекает ученика в ситуативный поток деятельности, содержащей два основных фактора - неизреченную любовь учителя к ученику, проявляющуюся в "отсутствии жалости" (игонорирование отрицательных реакций ученика [авидья]) и "непоколебимое, совершенное намерение" ученика ("Учение Дона Хуана" К. Кастанеда, [])(Расшифровка этого непоколебимого намрения - готовность к саморазрушению). Именно эти два фактора создают благоприятную ситуация для "разрушения". Любовь учителя проявляется в постоянном создании парадоксальной ситуации (как одного из методов ТОЛЬКО, но не единственного), а совершенное намерение ученика проявляется в искреннем желании послать своего учителя ко всем чертям. Самое важное здесь - это искренность этого желания. Не надо забывать, что я говорю о воинском искусстве. Это значит, что парадоксальная ситуация воплощается не в притче, в реальном бою, когда ученику очень больно и страшно.

Очень убедительный отрывок из книги Идриса Шаха "Суфизм" также иллюстирирует общность такого похода: "Суфийские учителя делают все, чтобы обескуражить учеников, и не принимают тех, кто приходит к ним, так сказать с "пустыми руками", тех, кому не достает врожденного чувства основной тайны. Ученик учиться у учителя не столько в соответсвии с литературными или терапевтическими традициями, сколько наблюдая за тем, как он решает проблемы повседневной жизни: ученик не должен докучать ему вопросами, но принимать на веру многое такое, что кажется нелогичным или глупым, но в конечном итоге оказывается осмысленным. Много из Суфийских парадоксов существуют в форме забавных рассказов, в особенности тех, которые связаны с Ходжой Насреддином;они встречаются также в баснях Эзоп, которого суфии считают одним из своих предшественников."