тревоги по поводу базовой безопасности. Когда они чувствуют себя переполненными, они прячутся — либо буквально, с отшель­ нической уединённостью, либо уходя в собственное воображение (Kasanin, Rosen, 1933; Nannarello, 1953). Шизоидный человек нахо­ дится над всем подобно постороннему, зрителю, наблюдателю чело­ веческой суеты. Один из моих шизоидных друзей сказал мне, что на его надгробии должно быть написано: «Здесь лежит. Он читал и думал о жизни на всю катушку».

«Расщепление», которое подразумевается в этимологии слова «шизоидный», существует в двух областях: расщепление между Я и окружающим миром и между собственным ощущаемым Я и же­ ланием (см. Laing, 1965). Когда аналитики говорят о переживании расщепления у шизоидных людей, они имеют в виду ощущение от­ странённости от части себя или от «жизни, диссоциативное по сути (это ещё одно слово, которое часто используют аналитики, лично или профессионально знакомые с шизоидной психологией, такие как Д. Винникотт [D. W. Winnicott]). Защитный механизм расще­ пления, при котором человек выражает по очереди то одно, то дру­ гое, противоположное, эго-состояние или делит мир только на чёр­ ное и белое, представляет собой другой случай использования этого слова.

Защитные и адаптационные процессы при шизоидной психологии

Как уже отмечалось выше, патогномоничной защитой при шизо­ идной организации личности является уход в мир воображения. В дополнение к этому шизоидные люди могут использовать проек­ цию и интроекцию, идеализацию, обесценивание и, в меньшей сте­ пени, другие защиты, применявшиеся до того, как Я и другой ста­ ли психологически полностью дифференцированы. Среди более зрелых защит большинство шизоидных людей предпочитают ин­ теллектуализацию. Они редко полагаются на механизмы вроде от­ рицания или вытеснения, которые скрывают эмоциональную или сенсорную информацию; подобным образом, защитные механизмы вроде компартментализации, морализации, аннулирования, реак­ тивного образования и поворота против себя, которые организуют переживания согласно критериям хороших-и-плохих, не пользу­

ются популярностью в их репертуаре. В состоянии стресса шизо­ идные люди могут удаляться как от собственных эмоций, так и от внешней стимуляции и выглядеть притуплёнными, безжизненны­ ми и несообразными ситуации, часто проявляя при этом признаки повышенной состроенности с эмоциональными посланиями, при­ ходящими от окружающих.

Наиболее адаптивная и впечатляющая способность шизоидно­ го человека — его творческий талант. Большинство поистине ори­ гинальных художников обладают яркими шизоидными чертами — почти по определению, — исходя из того, что создавать новое можно, только выходя за рамки общепринятого. Наиболее здоровый шизо­ ид обратит свой талант в сферу искусства, научных изысканий, те­ оретических открытий или духовных поисков, в то время как более нарушенный будет жить в личном аду, где его возможные достиже­ ния до срока уничтожаются ужасом и отчуждением. Сублимация аутистической изоляции в творческую активность является первич­ ной целью терапии шизоидных пациентов.

Паттерны отношений при шизоидной психологии

Первичный конфликт отношений у шизоидных людей касается близости и дистанции, любви и страха. Их субъективную жизнь пронизывает глубокая амбивалентность по поводу привязанно­ сти. Они жаждут близости и вместе с тем чувствуют постоянную угрозу поглощения другими; они ищут дистанции для того, чтобы убедить себя в безопасности и сепарированности, и в то же время жалуются на отстранённость и одиночество (Eigen, 1973; Karon & VandenBos, 1981; Masterson & Klein, 1995; Modell, 1996; Seinfeld, 1991). Гантрип (Guntrip, 1952)78, который видел суть «классиче­ ской дилеммы» шизоидного человека в том, что «он не может быть ни в отношениях с другим человеком, ни вне их, не рискуя при этом разнообразными способами потерять как объект, так и самого себя», обозначил её как «ни с тобой-ни без тебя программу».

Знаменитая парабола Шопенгауэра о дикобразах холодной ночью (см. Luepnitz, 2002) передаёт дилемму шизоидных людей:

78 Гантрип Г Шизоидные явления, объектные отношения и самость / Пер. с англ. В. В. Ста­

ровойтова. — М.: Институт общегуманитарных исследований, 2010.

когда они сближаются, чтобы погреться, они колют друг друга; ког­ да из-за боли они отдаляются, они замерзают. Этот конфликт мо­ жет быть отыгран в форме интенсивной, но короткой связи, за ко­ торой следуют долгие периоды уединения. А. Роббинс (A. Robbins, 1988) подытожил эту динамику таким образом: «Подойди побли­ же — я одинок, но не приближайся — я боюсь вторжения». С сек­ суальной точки зрения некоторые шизоидные люди поразительно безразличны, часто несмотря на сохранность функций и оргаз­ ма. Чем ближе другой человек, тем больше беспокойство, что секс означает западню. Не одна гетеросексуальная женщина влюбилась в страстного музыканта лишь для того, чтобы узнать, что её лю­ бовник бережёт чувственность для своего инструмента. Подобным образом, некоторые шизоидные люди тяготеют к недосягаемым сексуальным объектам, чувствуя в то же время неопределённое без­ различие по отношению к доступным. Партнёры шизоидных людей иногда жалуются на механистичное и отстранённое качество в их занятиях любовью.

Теории генеза шизоидной динамики на основе объектных от­ ношений, по моему личному мнению, перегружены попытками об­ наружить истоки шизоидных состояний в конкретной фазе разви­ тия. Достоверность гипотезы фиксации-регрессии в формировании типа структуры характера, как я отмечала выше, проблематична, хотя ее привлекательность понятна: она нормализует загадочные феномены, считая их простыми рудиментами нормальной младен­ ческой жизни. Мелани Кляйн (Melanie Klein, 1946) таким обра­ зом отследила шизоидные механизмы до универсальной параноид­ но-шизоидной позиции раннего младенчества, прежде чем ребёнок полностью усвоил сепарированность окружающих. Другие ранние аналитики объектных отношений пошли по пути исследования па­ радигм, которые приравнивали шизоидную динамику к регрессии

кпереживаниям новорождённого (Fairbairn, 1941; Guntrip, 1971).

Втечение долгого времени теоретики были склонны соглашаться

суклоном модели фиксации-регрессии в сторону стадий развития, но вместе с тем они расходились в том, какая из ранних фаз стано­ вится точкой фиксации. Например, в кляйновской традиции Джоваккини (Giovacchini, 1979) рассматривал шизоидные расстройства как по сути своей «препсихические», в то время как Хорнер (Horner, 1979) находил их истоки в более позднем возрасте, когда ребёнок выходит из симбиоза.

Концепция шизоидной личности по большей части совпа­ дает с парадигмой избегающей привязанности, одним из нена­ дёжных79 стилей привязанности (Wallin, 2007). Малыши, кото­ рых исследователи привязанности называют «избегающими» или «уклоняющимися»80, в незнакомой ситуации (по Эйнсворт [Ainsworth]) проявляют реакцию, которая выглядит как безразли­ чие к тому, присутствует мама или отсутствует. Хотя они могут вы­ глядеть совершенно спокойными, было обнаружено, что их частота сердечных сокращений во время разлуки увеличивается, а уровень кортизола (гормона стресса) повышается (Spangler, Grossmann, 1993; Sroufe, Waters, 1977). Эйнсворт с коллегами (Aisworth et al., 1978) сообщали, что матери этих детей отвергали их нормальную зависимость. Гроссманн и Гроссманн (Grossmann & Grossmann, 1991) позднее заметили, что матери были особенно невосприимчи­ вы к грусти своих детей. Майн и Вестон (Main & Weston, 1982) опи­ сали матерей избегающих малышей как грубоватых, эмоциональ­ но невыразительных и неохотно идущих на физический контакт со своими детьми.

Эти открытия интересно рассмотреть в контексте клиниче­ ских рассуждений о межличностной этиологии шизоидной лично­ сти. Родитель, который уклоняется или пренебрегает потребностью ребёнка в поддержке, определённо может взрастить в таком ребёнке защитную самодостаточность (Doidge, 2001; Fairbairn, 1940). Неко­ торых людей с анамнезом ранней изоляции и пренебрежения мож­ но понимать как научившихся превращать необходимость в пре­ имущество, избегая близости и полагаясь на свой внутренний мир в поиске стимуляции. Гарри Стэк Салливан (Harry Stack Sullivan) и Артур Роббинс (Arthur Robbins), аналитики, чьи собственные ши­ зоидные тенденции подтолкнули их к интерпретации шизоидных переживаний в сообществе специалистов по психическому здоро­ вью, оба страдали от значительной ранней депривации близкого об­ щения (Mullahy, 1970; A. Robbins, 1988).

На первый взгляд противоположный тип отношений, кото­ рый может стимулировать изоляцию ребёнка — это вторгающий­ ся, чрезмерно активный, чрезмерно вовлечённый вид воспитания (Winnicott, 1965). Шизоидный человек с «душной» матерью — глав-

79Англ, insecure, в русскоязычной литературе встречается вариант «неуверенный».

80Англ, dismissive.

ныи герои популярной литературы, встречается он и в научных ра­ ботах. Тип семейной атмосферы, о котором часто сообщают кли­ ницистам шизоидные мужчины, — соблазняющая и переходящая границы мать и нетерпеливый, критикующий отец. Хотя DSM-IV не даёт информации о гендерном распределении шизоидных, шизо­ типических и избегающих диагнозов, у меня сложилось впечатле­ ние, что терапевты чаще видят шизоидную личность у мужчин, чем у женщин. Это согласуется с психоаналитическим наблюдением, что, поскольку основным лицом, обеспечивающим уход, является женщина и поскольку девочки идентифицируются с ухаживающи­ ми за ними людьми женского пола, в то время как мальчики имеют тенденцию со временем от них деидентифицироваться (Chodorow, 1978,1989; Dinnerstein, 1976), женщины более склонны к расстрой­ ствам, характеризующимся чрезмерной привязанностью (напри­ мер, к депрессиям, мазохизму, зависимому расстройству личности), а мужчины — к расстройствам, которые характеризуются недостат­ ком привязанности (например, к психопатии, садизму, шизоидным состояниям).

На развитие паттерна шизоидной замкнутости и изоляции может влиять не только степень, но и содержание родительского участия. Множество исследователей семей тех людей, у которых развились шизофренические психозы, подчёркивали роль противо­ речивых и запутывающих коммуникаций при психотических сры­ вах (Bateson et al., 1956; Laing, 1965; Lidz & Fleck, 1965; Searles, 1959; Singer & Wynne, 1965a, 1965b). Возможно, что такие паттерны спо­ собствуют шизоидной динамике в общем. Ребёнок, растущий в ус­ ловиях двойных посланий, обманчиво взаимных, эмоционально не­ искренних посланий, легко может начать полагаться на изоляцию, чтобы защититься от невыносимого уровня замешательства и гнева. Он также будет чувствовать глубокую безнадёжность, а этот настрой часто замечают у шизоидных пациентов (напр. Giovacchini, 1979).

Для литературы о шизоидных феноменах — весьма обширной из-за огромного социального значения шизофрении — типичны кон­ трастирующие и взаимно исключающие формулировки, которые можно найти всюду, куда упадёт взгляд (Sass, 1992). Эти несовпа­ дения сверхъестественным образом отражают диссоциированные состояния Я шизоидного человека. Нельзя исключить, что втор­ жение и депривация совместно определяют шизоидный паттерн: если ребёнок одинок и испытывает депривацию, а единственный