5 курс / Патопсихология / Berzhere_Zh_red_Psikhoanaliticheskaya_patopsikhologia_teoria_i_klinika

КЛИНИКА ДЕТСКОГО ВОЗРАСТА

301

расчленения их детей). Многими клиницистами также отмечалось, что истерические защиты у детей респондируют обсессивной структуре матери, что хорошо иллюстрирует игру страха и борьбы со страхом. Когда описывается семейный страх, крайне сложно установить, на каком уровне он начинается. Лучше рассматривать диалектику игры, разворачивающейся в семье, с целью смягчения, успокоения, усмирения страха семейной группы.

Метапсихология страха

Можно полагать, что последняя теория страха Фрейда (страх как сигнал опасности) может применяться лишь у достаточно взрослых детей, с момента Эдиповой или латентной фазы. На первых этапах развития, напротив, обнаруживается прямая связь между влечением и страхом (первая теория страха). Более того, некоторые клиницисты, такие, как Ф. Гринэйкр, полагают (вслед за самим Фрейдом), что существует известный параллелизм между ранним страхом и развитием нарциссизма. Существует нечто вроде нарциссической сверхзагрузки в связи с усилиями организма закрыть выход страху и помешать его внезапному проявлению ([87], с. 58).

ФАНТАЗМЫ И ФАНТАЗМ ■ Введение. Часто по названием фантазма имеют в виду осознанные или полуосознанные «фантазии», более

или менее ясно проявляющиеся в игре, рисунке, проективном тесте, грезах ребенка. Наблюдатель, считающий себя «искушенным», с явным удовольствием вуаериста обнаруживает скрытый смысл этих фантазий, используя «ключ», аналогичный ключу сновидений (например, отрезанная рука = кастрация). Предполагается наличие некого очень линейного, шаг в шаг, параллелизма между фантазиями (собранием образов) и бессознательным (собранием смыслов). При этом забывается, что фантазм есть конструкция, и он обладает динамическими и защитными функциями.

Такой же параллелизм можно встретить в кляйновской концепции фантазма (Сегал [150], с. 6) как «психического выражения влечений». В данной концепции фантазмом является все что угодно, и ничто не есть фантазм (т.е. специфический процесс, отличный от страха, защиты и пр.), психическая реальность, по крайней мере на заре существования, есть лишь совокупность фантазмов (тогда как, напоминает Гловер, для того, чтобы существовал фантазм, необходимо, чтобы существовала дифференциация, по крайней мере частичная, Я и реальности).

302

КЛИНИКА Психосоматики Парижской школы, и в частности М. Фэн, весьма интересовались тем, что предшествует

жизни на уровне фантазмов и репрезентаций.

Напомним лишь, что жизнь на уровне репрезентаций порождает некоторую связь между первичным нарциссизмом, системой противовоз-буждения и аутоэротизмом, с одной стороны, и, с другой стороны, различными способами загрузки ребенка матерью (согласно которым мать является успокаивающей, укачивающей или хорошо удовлетворяющей, см. с. 268 и с. 314).

Для нас фантазм представляет собой специфический процесс, действующий у ребенка, т.е. одновременно функцию представления и защиты Я, в которой сочетаются влечения, реальность, воспоминание и которая может быть в большей или меньшей степени проработана, интегрирована в Я.

■Большие фантазмы. Мы просто перечислим их, поскольку их содержание, в сущности, весьма стереотипно и они относительно немногочисленны (то, что значит куда больше, чем содержание,— это уровень фантазма и его интегрированность). Обычно выделяются (Лебовичи):

— прегенитальные фантазмы пожирания, инкорпорации (груди, пениса оральным или анальным путем);

— фантазмы, связанные с генитальной активностью (кастрации, соблазнения, беременности, первичной эдиповской сцены);

— смешанные фантазмы (фаллической матери, возвращения к материнской груди).

С точки зрения некоторых авторов (следующих Фрейду), все эти фантазмы проистекают из очень ограниченного числа базисных фантазмов, которые присутствуют у каждого и являются, по сути дела, структурами, возможно, наследственными, организующими фантазматическую жизнь каждого, и которые (как указывает их название, напоминают Лаплаш и Понталис [107]) касаются самого происхождения. Это фантазмы первичной сцены (происхождение субъекта), соблазнения (происхождение сексуальности), кастрации (происхождение различия полов).

■Уровень фантазма и способ его формирования. Топологический уровень фантазма (сознательный или бессознательный) связан со способом его формирования. Фантазм желания осознаваем, защитный фантазм часто является двусмысленным компромиссом, который необходимо расшифровать. Вытесненный фантазм неосознаваем. Фантазмы желания (происходящие из Оно) встречаются у детей чаще, чем фантазмы защиты: бессознательное ребенка выражается значительно более открыто, чем замаскированное и переодетое цензурой бессознательное взрослого.

В чисто описательном плане мы вслед за Лебовичи и Дяткиным будем различать:

КЛИНИКА ДЕТСКОГО ВОЗРАСТА

303

Прямые фантазмы. Либо это сознательные, мало проработанные фантазмы, выражающиеся в игре, рисунке, болтовне ребенка, его поведении. Эти фантазмы, если их проанализировать, на самом деле значительно сложнее, чем это предполагается. Прежде всего они всегда в той или иной степени поддерживаются бессознательным фантазмом, проявляющимся в них косвенным образом (всегда существует переработка). Далее, ребенок не всегда полностью заблуждается: он включен в игру, но не верит в нее до конца. Он понимает, что действует в области «как бы» (и способен это объяснить). На этом уровне фантазм представляет собой способ топической регрессии куда более парциальный, чем сновидение, но обладающий функциональным значением выражения желания, нар-циссической регрессии, согласованной с цензурой. С самого начала это компромисс.

Либо это настоящие фантазмы желания, где присутствует утрата границ сознательного— бессознательного, Оно—Я—реальности, реального—воображаемого у психотического или препсихотического ребенка. Но не следует слишком преувеличивать диагностическое значение «сырых» фантазмов желания. В частности, некоторые ситуации, такие, как проективные тесты, продуцируют их у квазинормальных детей, непосредственно их демонстрирующих, но могущих либо забывать их, либо вторично их интегрировать.

Компромиссные фантазмы. Это те фантазмы, в которых лучше всего проявляется согласованность между инстанциями (Л—реальность— Сверх-Я). Их можно рассматривать как одновременно «репрезентативный» аспект страха Я и как способ защиты от страха. Это наиболее проработанные и сложные фантазмы, которые мы обсудим в рамках невротических типов организации.

Бессознательные фантазмы. Они могут быть исходно (базовые фантазмы) или же вторично бессознательными. Последние представляют собой вытесненные воспоминания или грезы (Фрейд). Поскольку вытеснение в собственном смысле слова возникает сравнительно поздно, а цензура у ребенка не слишком сурова, то их клиническое значение относительно невелико.

■ Место фантазмов в психической жизни ребенка. Мы попытаемся уточнить статус фантазма, обсудив сначала его связи с другими структурами, затем его структуру и, наконец, его функцию.

Фантазм и воспоминание. Чистого воспоминания не существует, и любое воспоминание представляет собой синтез мнестического следа и фантазма (Лебовичи, с. 143). Здесь уместно напомнить механизм «обратного действия» в генезе травматизации или детских воспоминаний (см. выше то, что мы говорили по поводу «человека с волками»). С помощью

304

КЛИНИКА фантазма реализуется нечто вроде столкновения прошлого (воспоминание, удовлетворение или

фрустрация), настоящего (желание) и будущего (воображаемая ситуация), тг.е. нечто вроде согласования времен (и линейного психогенеза!). Мо>жно обнаружить такую же сложную связь фантазма и времени в понятгии покровного воспоминания*: это воспоминание, являющееся защитшым, скрывает нечто, относящееся к порядку желания, фантазма, вытесшенного воспоминания, одновременно представляя собой поверхность,, экран, на который проецируется, будучи даже замаскированным, бессознательный фантазм. Таким образом фантазм выполняет роботу «сгущения», маскировки, разоблачения воспоминания (как желания).

Фантазм и действие. Ф'антазм можно рассматривать как способ деятельности, занимающей MiecTO действия для выражения вытесненной репрезентации (и находящемся на полпути между воспоминанием репрезентации и действием). По сути дела, фантазм у ребенка, как правило, выражается через действие (часто очень ясным образом) и через подавление действия, моторики ((например, у некоторых обсессивных детей, моторика которых загружеша агрессивным либидо и фантазмами анального всемогущества). У других детей постоянно существует крайняя пластичность и возможность выражения себя то через фантазм, то через действие.

Фантазм и нарциссизм.. По Фрейду, фантазматическая защита родителей от новорожденного, (бессильного и беспомощного, приписывает ему всемогущество «его велшчества младенца» [67]. Этот фантазм формирует одновременно и наилучший «образ», и источник первичного нарциссизма ребенка (проецированный, инъецированный нарциссизм). Со стороны родителей можшо также встретить мифологические, реконструированные воспоминания.

Напомним другие двусмысленные и противоречивые связи между фантазмом и нарциссизмом::

—с одной стороны, богатство и многочисленность фантазмов, выражающих нарциссизм (золотой век, славная команда, потрясающая и вечная пара);

—с другой стороны, угасание фантазмов на уровне материального тела (но не своего нарциссшческого образа): сон без сновидений, психосоматическое возбуждение.

■ Клиника фантазма

1) В детском психозе отмечается отсутствие реальной размерности фантазматического сознательного, т.е. воспринимаемого и переживаемо-

1 В оригинале: «souvenir ёсгат» (фр.) — часто переводится как восноминанис-экран {прим. пер.).

КЛИНИКА ДЕТСКОГО ВОЗРАСТА

305

го, относящего к воображаемому, отличному от реального. Именно в этой области оправдываются кляйновские положения о фантазме, обсуждавшиеся выше. Существует нечто вроде символического равенства между внешней реальностью и фантазмом, т.е. недифференцирован-ность. Более того, эта реальность отрицается и отвергается. В клиническом плане отметим, что психотический ребенок «охотнее говорит о фантазмах, инъецированных в его самость и его тело родителями».

2)В предпсихозе самые разнообразные и богатые фантазмы проявляются в любой ситуации. Существует неудача одновременно и процессов защиты и процессов интеграции фантазмов. Это еще более очевидно, когда обследуемые дети находятся в латентной фазе (Дяткин [68]).

3)В депрессивных организациях (в той мере, в какой они существуют автономно) с психотической стороны обнаруживаются фантазмы взаимной инкорпорации (архаической матери и матерью), а со стороны невротической — фантазм «мертвого ребенка», недавно постулированный Розальто.

4)В рамках психосоматической структуры фантазм у детей отсутствует куда в меньшей степени, чем у взрослых, но он включается лишь в той мере, в какой реально смешанная структура содержит истерическую составляющую.

5)При психопатии в характерологических поведенческих структурах проявляется смешение фантазма и действия, последнее занимает место первого, но вне психической области.

6)Компромиссные фантазмы проявляются лишь при детских неврозах. Эти фантазмы существуют также в опыте любого «нормального» ребенка, проживающего свой квазифизиологический «детский невроз» (см. далее).

■ Заключение: структура и функция фантазма. Она всегда представляется биполярной (Оно <->

реальность, первичный процесс <-> вторичный процесс). Фантазм является одновременно и выражением и защитой, через него раскрывается важнейшая размерность детской психики: функция воображения, фундаментальную роль которой в построении Я ребенка (самоидентификация') хорошо показал Вильдлёшер.

Это оригинальный способ обхода, торможения, связывания элементарных влечений, всегда сцепленных с желанием (а не с элементарной физиологической нуждой), что говорит о том, что оно может появиться в уже дифференцированной психике. Оно соединяет инстанции или области, которые вне него разобщены, исключены одна из другой (реальность, воображаемое). Это также очень специфичный способ отношения к дру-

1 В оригинале: «identification moi'que» (фр.) — можно перевести как «яйная идентификация» (прим. пер.)

306

КЛИНИКА гому, к объекту: по сути этот объект (влечения), этот другой всегда представлен в фантазме (будучи даже

замаскированным). Вот почему многие авторы полагают, что фантазм — это всегда сцена с двумя или многими персонажами (концепция, к которой мы охотно присоединяемся).

ФИКСАЦИЯ, РЕГРЕСС И ТРАВМАТИЗАЦИЯ В клинике для квалификации определенных симптомов или даже определенных типов организации часто

прибегают к понятию «регресса», не слишком глубоко погружаясь в анализ и не отвечая на следующий вопрос: «Кто или что регрессирует? и в направлении чего?» Временная регрессия. Обычно под регрессией понимается возвращение на предшествовавшую стадию

развития, стадию, которая предполагалась пройденной. Но развитие ребенка не происходит последовательно, по строгому календарю, в котором каждая стадия аннулирует предшествующую: в действительности в данный момент и у одного и того же ребенка встречается сосуществование различных способов деятельности и различных типов объектных отношений. Когда способ функционирования, считающийся архаическим, сохраняет слишком важное место в либидинальной экономии, предполагается существование точки фиксации, определяемой одновременно через отсылку к психосексуальной фазе (оральная, анальная и пр. фиксация) и через количество энергии, инвестированной в какую-либо зону и телесную функцию (или ее заменитель). С термином «фиксация» не следует связывать наивные генетические коннотации, следует придерживаться определения Фрейда: «Когда связь между влечением и объектом особенно тесна, мы говорим о фиксации... Она ограничивает модальность влечения, напряженно противодействуя его освобождению» {«Влечения и их судьба» [68]). Подобная фиксация возникает не только из-за фрустрации и не обязательно означает нехватку: чрезмерное удовлетворение парциального влечения может создать фиксацию на перевозбужденной зоне, а дозированная фрустрация, напротив, может оказаться благоприятствующей прогрессу, трансформации влечения (некоторые виды педагогики и психотерапевтической техники, претендующие на успокоение и нефрустриро-ванность, слишком часто об этом забывают). Фиксация определяется прежде всего экономическим способом, а не временным, поскольку она может сформироваться намного позже соответствующей фазы (и отсылка к этой фазе часто не более чем удобная метафора). Это приводит нас к выделению многих других типов регрессии.

Топическая регрессия: в фрейдовском смысле инвертированного пути, проделываемого возбуждением, естественно, в сновидение, а также в игру и фантазм.

КЛИНИКА ДЕТСКОГО ВОЗРАСТА

307

Структурная регрессия (регрессия формы): появление менее дифференцированных структур, способов функционирования, например переход от вторичных процессов к первичным, выбор более архаического способа защиты.

Дементализация, служащая другим способом структурной и топической регрессии: выход на поверхность влечения и сопровождающей его энергии вместо следования по нормальному пути, выводящему его в ментальную сферу (чтобы быть репрезентированным, связанным и усвоенным на этом уровне), замыкается накоротко и выражается лишь на уровне тела и действия.

Два последних типа регрессии, которые мы только что рассмотрели, могут оказаться у детей очень короткими, квазифизиологическими, а могут, напротив, установиться как способ устойчивого функционирования, тогда они превращаются в психосоматическую или психопатическую структуру. ■ Регрессия и травматизация. Теоретическое изучение феномена регрессии приводит к вопросу о

реальной роли травматизации, столь часто вспоминаемой семейным окружением. Это воспоминание чаше всего ретроспективно и представляет собой реконструкцию или защитную интеллектуализацию (иногда вспоминаемая травматизация представляется минимальной или несуществующей, если не смехотворной: страх животного, посторонний в семье, падение и пр.). Изучение по устным преданиям травматических тем данной семьи может помочь нам понять их структуру, способ усмирения страха, защитные фантазмы, идеалы, загрузки (некоторые приводят лишь к психологической травматизации, некоторые — к топографически значимым телесным поражениям).

Попытаемся определить, что во временном и экономическом плане реально является травматизацией, и установить отношение, связывающее ее с фантазмом желания и воспоминанием: Фрейд уже показал, что соблазнение ребенка взрослым весьма редко относится к порядку «события» и что даже в этом случае травматическое и патогенное значение этого соблазнения не вытекает из него самого и может проявиться лишь задним числом ([113], с. 98). Травматизация определяется, по сути дела, как опыт «отсутствия опоры в элементах Я перед лицом накопления возбуждения, будь то внешнего или внутреннего происхождения, возбуждения, которым Я не может овладеть». Это чисто экономическое определение, поскольку травма представляет собой разрыв между квантумом возбуждения, получаемым Я, и квантумом, который оно может усвоить, связать, овладеть в данный момент. Эта избыточная энергия может иметь как внутреннее происхождение (реактивация влечения либо даже чисто биологическое происхождение при пубертате, внезапное или постепен-

308

КЛИНИКА ное формирование, без прямой связи с событием, фантазмом первичной сцены), так и внешнее

(болезненные или, напротив, крайне эрогенные события). Событие не имеет значения и направленности кроме как в связи с влечением и квантумом аффекта, который оно пробуждает, вызывает, в ином случае оно ничтожно и недейственно.

Эта ситуация экономического неравновесия может установиться прогрессивным образом через кумулятивную травматизацию либо даже задним числом; т.е. пережитая, виденная или воображаемая сцена становится травматизирующей, будучи воспринятой позднее, на другой стадии психосексуального развития, вследствие фантазма или сновидения, или какого-либо нового события, кажущегося банальным, но некоторым образом ассоциированного с этой сценой: коитус в позе прачки, увиденный человеком с волками в возрасте 18 месяцев, становится травматичным после того, как его воскрешает куда более позднее соблазнение, реализованное Ф. Это буквальным образом ретроспективная травма (Санд-лер), показывающая нам, что психопатология, как и бессознательное, в каком-то смысле игнорирует время.

■ Клиника фиксации-регрессии. Регрессия куда более легко обнаруживается у детей, чем у взрослых (у которых включаются множественные защитные видоизменения). В чисто клиническом плане можно различать:

Глобальные фиксации-регрессии: личность ребенка значительно менее дифференцирована, и ее способ функционирования остается очень архаичным (см. детский аутизм). Массивная травматизация (или прогрессирующий психотический процесс) может привести ребенка к неразличимости Я-мира, утрате языка, нарушениям интеллекта и праксиса (но нельзя допускать, что подобный регресс возможен без предшествующей нарциссической недостаточности, без фиксации на необъектной стадии). Фиксированные и эволютивные дисгармонии развития.

—Фиксированные дисгармонии: известно, что фиксация влечения на садомазохизме обсессивного пациента сопровождается гипертрофированным развитием Сверх-Я и Я. Психопатические и некоторые психосоматические организации определяются прежде всего как фиксации, раннее «диссозревание» (разрыв между видимым социальным и интеллектуальным развитием и нарциссическим дефектом). Далее мы увидим, что некоторые фиксированные регрессии детского возраста можно

рассматривать как анаклитические организации, гомологичные пограничным расстройствам взрослых.

—Эволютивные дисгармонии: можно, как это делал Фрейд, различать регрессии, манифестирующие на уровне Я и Сверх-Я (вторичная, вследствие травматизации патологическая импульсивность, затрагивающая возможности контроля и цензуры Я), и регрессии, манифестирующие в сфере

КЛИНИКА ДЕТСКОГО ВОЗРАСТА

309

проявлений Оно. Они могут повлечь за собой параллельную регрессию Я (в этом случае они эгосинтонны: подобная регрессия влечения реально становится глобальной и определяет пограничные состояния). Если регрессии Я и Сверх-Я не существует, мы оказываемся в области невротического конфликта и нарушений характера (также см.: Мизес и Баранд [128]).

Нам представляется затруднительным допустить тотальность подобной схемы как в клиническом, так и метапсихологическом плане (в частности, по поводу пограничных состояний). Лучше, как нам кажется, воздержаться от того, чтобы слишком настаивать на временном и генетическом характере различения регрессии влечения, регрессии Я, объектной регрессии (которое молчаливо проводил Фрейд и которое реализуется, в частности, у истерика, возвращающегося к своим первичным инцесту-альным объектам, не регрессируя на предшествующую стадию организации Я и влечений). Но эти три типа регрессии редко являются независимыми, и существует вовлечение, более или менее краткосрочное, одной области в другую (в особенности на уровне Я, которое не может не быть модифицированным изменением объекта или разделением влечений, того Я, автономия которого не завершена у ребенка). Наиболее демонстративный пример этого дает обсессивный невроз у ребенка, в котором регрессия (или фиксация) садистическоанального влечения, будучи даже первичной, на деле всегда сопровождается регрессией на уровне функционирования Я.

ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ТРЕХ МЕТАПСИХОЛОГИЧЕСКИХ ОСЕЙ И КЛИНИКА ДЕТСКОГО ВОЗРАСТА

Несмотря на частые ссылки на клиническую феноменологию и генетику, детская клиника не может позволить себе «необходимого обращения к метапсихологии» (Лебовичи и Суле [114]), рассматриваемой как корпус теоретических гипотез, обеспечивающих связанность.

По поводу самой теоретической концепции мы отсылаем к статье Бу-ланже в данном «Кратком курсе». Что же касается нас, то мы лишь попытаемся подчеркнуть моменты этой теории, наиболее важные для детской клиники.

Топологическая точка зрения

■ Обращение к первой топике ставит больше проблем, чем можно было предположить с первого взгляда. Слишком уж часто она полагается самоочевидной.

310

КЛИНИКА Бессознательное «говорит» у ребенка значительно более свободно, и куда более свободно предполагается,

что оно «говорит». Взрослый хотя бы мечтает уничтожить существование этого возмутительного бессознательного с того момента, как проецирует его и ограничивает у такого «отличного» от него существа, как ребенок.

Но какова структура этого бессознательного? В отличие от того, что по этому поводу думают некоторые современные авторы, оно не структурировано как язык, за исключением, быть может, психотического ребенка: следовало бы, впрочем, инвертировать предположение, сказав, что у этого ребенка язык, инфильтрированный первичным процессом, функционирует как бессознательное. Известно, что для Фрейда бессознательное — это место репрезентации вещей. Можно отметить его прогрессивное формирование у ребенка: вторичное вытеснение является развитым и поздним процессом. Зато детская клиника позволяет придать смысл гипотезе первичного вытеснения, необходимого для конституиро-вания бессознательного (в котором оно играет роль полюса притяжения). По М. Фэйну, мать играет существенную роль в первичном вытеснении и его неудачах (см. далее: психосоматическая организация), как, впрочем, в дифференциации и сепарации инстанций. Естественно, эта сепарация у ребенка менее абсолютна, чем у взрослого, что позволяет легко обнаружить, в какой степени бессознательное ребенка игнорирует противоречия, время, отрицание и действует по принципу удовольствия: это наблюдается в детских играх, фантазиях и фантазмах. Предсознательное, место репрезентации слов, формируется и организуется у ребенка относительно поздно, параллельно языку.

■ Вторая топика (Оно, Я, Сверх-Я) создает систему постоянных отсылок. В процессе онтогенеза происходит прогрессивная дифференциация различных инстанций: можно буквально наблюдать топологию по мере ее формирования (вместо того, чтобы обнаруживать ее у взрослого, возвращаясь к прошлому в процессе анализа). Но эта весьма дифференцированная топика формирует лишь «пограничную» структуру (в математическом смысле: кривая развития асимптотична ей, поскольку они сливаются лишь в гипотетической бесконечности «нормального» взрослого). Поэтому большое значение в детской клинике придается архаическим прединстанциям и недифференцированной топологии (отсутствие границ Я, неразличимость Оно-реальности в психозах). Характеристики инфантильного «Оно».

—Сырое выражение влечений в определенных играх, грезах. «Прямо выраженное» Оно.

—Частота парциальных влечений вне всяких перверсных структур.

—Значение смешения и разделения влечения.