5 курс / Психиатрия детская (доп.) / Нейропсихология / Хрестоматия_по_нейропсихологии_Хомская_Е_Д_
.pdf
Некоторые замечания по поводу распада нервной системы 161
стейшая и тем не менее достаточно сложная координация (в некоторых случаях это отчетливо видно на примере нервных сплетений); к низшим центрам принадлежат не только задние рога спинного мозга, но и более высокие гомологичные ядра. Это ядра, непосредственно представляющие глазодвигательные мышцы; ядра, пред# ставляющие мышцы, осуществляющие поворот головы и глаз; поясничные ядра и др. Проекции мышц в этих ядрах являются первым максимально непосредствен# ным представлением всего тела.
Средние центры. В средних центрах еще раз представлено в более сложных ком# бинациях то, что в сравнительно простых комбинациях было представлено в низ# ших центрах; таким образом, в них представлены менее ограниченные части тела. Средние центры осуществляют репредставления; части тела в них представлены не непосредственно; они обеспечивают сложную координацию движений. По#ви# димому, они образованы из отделов так называемой психомоторной области, а так# же из базальных ганглиев. Совокупность этих проекций более широких участков тела является вторым уровнем представления всего организма в нервной системе.
Высшие центры. По#видимому, высшие центры являются отделами (мы здесь говорим исключительно о моторных центрах), которые расположены над средни# ми. В них еще раз представлены в более сложных комбинациях те части тела, кото# рые были уже репредставлены в средних центрах, таким образом, высшие центры представляют весь организм в целом. Они осуществляют репредставления (...). Они являются центрами втройне сложной координации, а сумма их представле# ний оказывается третьим максимально обобщенным представлением всего тела в целом. (...)
Формулируя в максимально общем виде главные положения выше изложенной cxемы, можно сказать, что существует множество низших, средних и высших цент# ров. В процессе эволюции, с учетом того, что каждый из них образует более высокий уровень, отмечается возрастание сложности представления частей тела, увеличе# ние радиуса представленности и возрастание специфичности представленности. Таким образом, высшие центры, являющиеся кульминацией представления, свя# заны с движениями всех частей организма (объем); каждая единица осуществляет представление всего организма отличным от других единиц способом (специали# зация). Если учесть и высшие сенсорные центры (мы не рассматривали иерархию сенсорных центров), то можно говорить, что высшие центры являются анатоми# ческим субстратом сознания.
Дж. Х. Джексон
О ПРИРОДЕ ДВОЙСТВЕННОСТИ МОЗГА1
В большинстве случаев поражение зоны полосатого тела левого полушария мозга разрушает речь, а идентичное поражение правого полушария речь не затрагивает. Читатель может заметить, что мы не называем точно то место мозга, поражение которого вызывает потерю речи. Хотя я признаю, что задняя часть третьей фрон# тальной извилины является зоной, чаще всего пораженной при нарушении речи, я не локализую речь в такой маленькой мозговой зоне.
Локализовать поражение, разрушающее речь, и локализовать саму речь — это разные вещи. (...)
Хотя на первый взгляд это может показаться парадоксальным, я предполагаю, что потеря речи вследствие повреждения только одной половины мозга — левой — убедительно доказывает, что при использовании слов мозг является функциональ# но двойным. Оба полушария не являются простыми дубликатами друг друга в от# ношении этой функции. Я надеюсь доказать, что, во#первых, две половины мозга являются сходными, так как каждая содержит процессы, относящиеся к словам, и, во#вторых, они не сходны в том смысле, что только левая половина принимает участие в использовании слов для речи, а правая половина — в «других процессах, в которых используются слова». (...)
Мы говорим, что правое полушарие является полушарием, от которого зависит автоматическое использование слов, а левое полушарие — это полушарие, где ав# томатическое использование слов сливается с их произвольным использованием. Другими словами, правое полушарие — это такая половина мозга, которая обеспе# чивает автоматическое использование слов, а левое полушарие — и автоматическое и произвольное использование.
Уточним, что мы понимаем под речью. Говорить — это не значит просто про# износить слова. Произнесение некоторого количества слов еще не образует речь. Говорить — значит формулировать предложения.
Воспринимать предложение и формулировать его — это вещи совершенно раз# ные. Когда мы воспринимаем предложение, процесс его понимания идет полно# стью автоматически, и если мы слушаем, не задумываясь слишком глубоко, мы не можем не воспринять это предложение. Человек, который говорит какое#то пред# ложение, дарит мне две вещи: он восстанавливает слова в моем мозгу и восстанав# ливает их в определенном порядке — восстанавливает именно это предложение. Но если я говорю (...), я должен восстановить слова и поставить их в определенном специфическом для каждого данного предложения порядке. Тот, кто не способен говорить, может понимать предложения, но не может их формулировать.
1 Jackson J. H. Dc la nature de la dualite du cerveau // Hecaen. H. (ed.) La dominance terebiale. Paris, 1978.
О природе двойственности мозга 163
Левая половина мозга позволяет нам говорить; правая — воспринимать пред# ложения. (...)
Там, где большинство ученых скажет, что больной не способен говорить или он потерял память на слова, я скажу, что он потерял анатомические субстраты слов. Анатомический субстрат слова — нервный процесс, относящийся к очень специ# фическому движению артикуляционной системы. (...)
Когда говорится о движениях по отношению к словам, это не значит, что обяза# тельно имеет место действительное сокращение артикуляторных мышц. Просто в левом полушарии при наличии внутренней речи возникает легкое возбуждение высших нервных артикуляторных процессов, которые сильно возбуждаются, ког# да слова действительно произносятся. Также автоматическая активация артику# ляторных движений требуется для понимания слов в правой половине мозга (как, например, происходит в процессе восприятия слов, которые произносят другие люди), что предполагает существование легкого возбуждения.
Здесь можно говорить о зарождающихся движениях, или «идеальных» движе# ниях. (...)
Тот факт, что больной не может говорить (в том смысле, что он уже не в состоя# нии активно произносить предложения), но не потерял способности к автомати# зированному использованию слов, согласовывается с тем общим законом, который я пытался установить в отношении эффектов любого поражения больших полуша# рий. Согласно этому закону, по моему мнению, именно наиболее произвольные и специфические процессы поражаются в первую очередь и более значительно. Сказать, что в случае поражения больших полушарий больной оказывается огра# ничен рамками более автоматического поведения, — значит выразить лишь след# ствие из этого закона.
Н. П. Бехтерева
О ГИБКИХ И ЖЕСТКИХ ЗВЕНЬЯХ МОЗГОВЫХ СИСТЕМ ОБЕСПЕЧЕНИЯ ПСИХИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ1
В процессе эволюции возник сложнейший орган — мозг человека, обладающий, с одной стороны, удивительной, сохранившейся на протяжении тысячелетий из# быточностью и, с другой стороны, известной анатомической предуготованностью некоторых его зон, полифункциональностью очень многих своих нейронных по# пуляций, огромным, астрономическим количеством связей и физиологической утратой множества из них в онтогенезе, а также характеризующийся незаменимо# стью отдельных его структурно#функциональных единиц у взрослого человека (а в отношении отдельных функций и у ребенка). По#видимому, основным, значи# мым для физиологии здорового и больного мозга принципами следует считать анатомическую предуготованность структурно#функциональной организации тех единиц, деятельность которых жизненно важна для сохранения условий существо# вания вида и открывает индивиду возможность ориентации в среде соответственно свойствам вида. К первым относятся области регуляции жизненно важных функ# ций сердечно#сосудистой, дыхательной деятельности и других функций и про# грамм развития такой же важности. Ко вторым безусловно относятся области проведения и базисного анализа простых сигналов внешнего и внутреннего мира и реализации ответов на них и условно у человека более сложных сигналов в фор# ме коммуникационной деятельности. Зоны первого и второго порядка являются более или менее жесткими звеньями мозговых систем, причем одна и та же зона может участвовать во многих функциональных системах.
Первоначально, в раннем онтогенезе, по#видимому, подавляющее большинство мозговых систем обеспечения каких#то определенных (двигательных, эмоциональ# ных и т. п.) функций занимает значительно большие территории, или, точнее, в связи с их пространственной разделенностью правильнее, вероятно, говорить о наличии первоначально большего количества звеньев мозговых систем. Затем по мере онтогенеза эта избыточность несколько уменьшается и в связи с исходной полифункциональностью зоны мозга начинают служить другим целям, включают# ся в обеспечение каких#то других функций и — прежде всего у человека — процес# сов, имеющих отношение к индивидуальному обучению. Можно было бы условно эти утрачиваемые звенья назвать гибкими, если первым, обязательным, присво# ить название жестких. Но можно ли обнаружить в какой#либо системе эти гибкие звенья, утрата которых не наносит зримого простым глазом вреда функции, а на# личие, по#видимому, увеличивает ее возможности? Оказывается, можно, так как в мозге есть системы (система), наличие гибких звеньев в которых есть их обя# зательный атрибут, хотя основная работа системы происходит за счет аппарата жестких звеньев. Обнаружено это явление было нами еще в 60#х гг. (...)
1 Бехтерева Н. П. Здоровый и больной мозг человека. Л.: Наука, 1988. С. 63–68.
О гибких и жестких звеньях мозговых систем обеспечения психической деятельности 165
Наличие в мозговых системах обеспечения психической деятельности жестких
игибких звеньев впервые было обнаружено при исследовании физиологической динамики по ходу реализации проб на краткосрочную (оперативную) память. (...)
Точки мозга, где изменений физиологических показателей не наблюдалось, первоначально условно оценивались как не связанные с мозговым обеспечением данной деятельности. Те точки мозга, которые реагировали лишь на первые зада# ния или изменения в них, расценивались как реагирующие неспецифически — по типу ориентировочной реакции или по типу детекторов новизны. Причисление их к детекторам новизны было обусловлено не только появлением этого, тогда ново# го термина и своеобразной модой на него, но и наличием первых, не реагирующих на данные пробы зон. И наконец, те зоны, в которых каждый раз появлялась при выполнении теста сходная по рисунку воспроизводимая реакция, были отнесены к звеньям системы обеспечении интеллектуально#мнестических функций, в более общем виде — к звеньям системы обеспечения психической деятельности, а в бо# лее частном, конкретном варианте — к звеньям системы, участвующей в обеспече# нии проб на краткосрочную словесную память.
Такого рода вывод казался нам вполне правомерным... до того момента, пока мы не стали сравнивать данные, полученные у одного и того же больного в разные дни исследования. На схемах срезов мозга зоны, воспроизводимо отреагировавшие на пробу на словесную краткосрочную память вчера, не совпадали с теми, которые были получены позавчера. Они не совпадали и с теми, которые были получены сегодня. Точнее, не полностью совпадали. В части зон ото дня ко дню воспроизво# димо менялась физиологическая динамика. А другие точки мозга то переставали реагировать, как бы становились нейтральными, то, наоборот, из нейтральных ста# новились активными. Надо сказать, что данные, полученные у больного первона# чально, были настолько убедительными, что лишь стремление получать точные клинические ориентиры заставило повторить пробу. А результаты оказались таки# ми неожиданными и на первый взгляд даже разочаровывающими в самой логике исследования структурно#функциональной организации мозга.
После естественной фазы раздумья над этими фактами созрела идея выяснения, с чем же связана изменчивость поведения большого количества зон мозга в сходных условиях.
Условия, которые ранее были стандартизированы лишь в отношении самих те# стов, стали менять целенаправленно. Так, например, тесты предъявлялись в один
итот же день в обычной ситуации, или при максимальном ограничении внешних раздражений, или при включении дополнительного постоянного раздражителя (музыка, мелькающий свет и т. д.). Исследования проводились и в таких условиях, когда рядом, в той же или соседней комнате, происходил разговор, безразличный или разный по значимости для больного.
Уже самые первые исследования такого рода полностью подтвердили догадку о связи динамики структурно#функциональной организации системы с условиями, при которых осуществляется данная, сравнительно простая психическая деятель# ность. Как и ранее, в каких#то зонах глубоких структур мозга и менее исследован# ной тогда нами коры воспроизводимость физиологических реакций сохранялась независимо от условий исследования. В других зонах при изменении условий ис# следования воспроизводимость реакции появлялась, исчезала, становилась более или менее выраженной. Принципиально то же повторялось при направленном из#
166 Мозг и психика. Проблема локализации высших психических функций
менении внутренней среды мозга — при проведении тестов на фоне применения фармакологических препаратов, активных в отношении адренергической, холи# нергической и серотонинергической медиации.
Как это расценивать? Зоны первого типа были обозначены нами как жесткие звенья, представляющие жесткий скелет системы, определяющий самое ее суще# ствование, обеспечивающие экономичность в работе мозга. Зоны второго типа обо# значены как гибкие звенья, по#видимому определяющие возможность протекания деятельности в различных условиях, богатство возможностей. Не исключено, что для выполнения применяемых стереотипных проб все это богатство и не нужно,
иесли бы психическая деятельность была принципиально столь же простой и сте# реотипной, оно постепенно утратилось бы. Но мыслительная деятельность в самой своей основе, где стереотипия играет всего лишь роль рабочих блоков для различ# ных нестереотипных построений, нуждается в этом богатстве. Вот потому и оказа# лось возможным даже при простых психологических пробах увидеть, что основой организации обеспечения психической деятельности служит корково#подкорковая структурно#функциональная система со звеньями разной степени жесткости. Прин# цип и факты были подтверждены, показаны общность принципа и возможность использования для анализа других процессов в мозге, что позволило перейти уже в исследованиях психической деятельности к расшифровке нейрофизиологических механизмов. (...) Тех, кто знаком с соответствующей литературой, не должны удив# лять наши данные о связи подкорковых структур с психическими функциями.
(...) Для обоснования принципов структурно#функциональной организации мозга необходимо было и выявление механизмов, факторов надежности мозга
имозговых систем и построение хотя бы теоретических предположений, как, воз# никнув в процессе эволюции, мог сохраниться орган с таким количеством степеней свободы, с такой избыточностью? Этим вопросом наша лаборатория целенаправ# ленно занимается с начала 70#х гг. (Н. П. Бехтерева, 1971). Что касается механиз# мов надежности мозговых систем, то, по#видимому, первым обусловливающим их фактором является уже доказанный сейчас факт обеспечения различных функций мозга не одной структурой, а системой со многими звеньями различной степени не# обходимости. Наличие системы допускает принципиальную, хотя нередко и трудно реализуемую возместимость потери ее отдельного звена. По#видимому, хотя разруше# ние (лечебный лизис) даже нескольких гибких звеньев мозговых систем обеспече# ния психических функций может не вызвать заметного дефекта, наличие таких зве# ньев — и прежде всего с точки зрения возможностей функционирования системы в разных условиях внешнего мира и внутренней среды мозга — также является од# ним из факторов надежности. Фактором, обеспечивающим увеличение возможно# стей мозга в целом и надежности мозговых систем, является их медиаторная поли# биохимичность при преимущественном значении какого#то определенного вида медиации для системы, обеспечивающей какой#то, также определенный вид дея# тельности. Важнейшим фактором надежности мозга служит полифункциональ# ность многих его структурных образований, или, точнее, их нейронных популяций, которая предопределяет не только возможность возникновения новых звеньев мозговых систем в процессе обучения, но и объединения мозговых структур в функ# циональные системы, позволяя формировать в мозге своего рода «перекрестки или узловые станции».
Е. Д. Хомская
ПРОБЛЕМА ФАКТОРОВ В НЕЙРОПСИХОЛОГИИ1
Понятие «фактор» впервые было введено в нейропсихологию А. Р. Лурия в 1947– 1948 гг. в работах «Травматическая афазия» (1947) и «Восстановление функций после военной травмы» (1948) и с тех пор составляет необходимый компонент понятийного аппарата нейропсихологии.
Понятие «фактор» имеет принципиальное значение для всей теоретической концепции нейропсихологии, разработанной А. Р. Лурия. С его помощью А. Р. Лу# рия сумел преодолеть то «непосредственное наложение психологических понятий на морфологическую канву», которое, по мнению И. П. Павлова, и составляет основную ошибку психоморфологизма. Под фактором А. Р. Лурия понимал «соб# ственную функцию» той или иной мозговой структуры, определенный принцип, способ (modus operand!) (1948, 1969 и др.) ее работы. Каждая зона мозга, уча# ствующая в обеспечении функциональной системы, лежащей в основе высшей психической функции, ответственна за определенный фактор; его устранение (или патологическое изменение) приводит к нарушению работы соответствующей функ# циональной системы в целом.
А. Р. Лурия ввел в нейропсихологию различение «первичного дефекта» и «вто# ричных следствий» этого дефекта. Под первичным дефектом понимается наруше# ние собственной функции данной структуры мозга как следствие выпадения (ослаб# ления) фактора, связанного с этой мозговой структурой (например, нарушение звукового анализа и синтеза при поражении височных отделов коры больших по# лушарий); под вторичным дефектом — системное влияние этого нарушения на всю функциональную систему в целом (например, речевую) или на несколько функ# циональных систем сразу, поскольку различные функциональные системы имеют общие звенья. Выпадение (или патологическое изменение) работы такого звена ведет к появлению целого комплекса взаимосвязанных нарушений высших пси# хических функций — нейропсихологическому синдрому.
Поражение той или иной мозговой структуры может проявляться либо в пол# ном выпадении ее собственной функции, либо (чаще) — в симптомах угнетения или раздражения данного участка мозга. Патологическое состояние различных участков мозга проявляется прежде всего в изменении физиологических законо# мерностей работы этой структуры, т. е. в изменениях нервных процессов в виде ослабления их силы, нарушения подвижности, уравновешенности, нарушения сложных форм внутреннего торможения, ослабления следовой деятельности, на# рушения аналитических или синтетических форм деятельности и т. д. Эти нару# шения нейродинамики, возникающие при поражении того или иного участка моз#
1Нейропсихологический анализ межполушарной асимметрии мозга / Под ред. Е. Д. Хомской, М.: На# ука, 1986. С. 23–33.
168 Мозг и психика. Проблема локализации высших психических функций
га, т. е. нарушения определенных факторов, и являются непосредственной причи# ной распада той или иной высшей психической функции (А. Р. Лурия, 1948, 1969, 1970 и др.).
Таким образом, именно фактор, т. е. определенные физиологические закономер# ности, следует непосредственно соотносить с мозговым субстратом, а не психоло# гический процесс как таковой, каким бы простым он ни казался. С помощью понятия «фактор» А. Р. Лурия ввел физиологические закономерности в общий понятийный аппарат нейропсихологии (1978).
Анализ нарушений высших психических функций, обозначенный А. Р. Лурия как «синдромный анализ» (т. е. изучение не отдельных нарушений психических функций, а их сочетаний, их закономерных объединений в единый синдром), пред# полагает прежде всего поиск первичной основы синдрома — фактора (или факто# ров), определяющего весь характер синдрома. Это изучение нейропсихологических синдромов через факторы, ответственные за различные звенья функциональных систем, лежащих в основе высших психических функций, А. Р. Лурия называл также «факторным» или «факториальным» анализом (А. Р. Лурия, Е. Ю. Артемь# ева, 1970).
Изучение факторов и их роли в нейропсихологических синдромах А. Р. Лурия и его сотрудниками проводилось преимущественно на материале локальных пора# жений левого полушария головного мозга. Этот этап развития нейропсихологии занял приблизительно 45–50 лет, с момента возникновения отечественной нейро# психологии (в начале 30#х гг.) и до середины 70#х гг. В последние годы в связи с дальнейшим развитием нейропсихологии, а именно в связи с продолжающейся ее дифференциацией на различные направления (клиническую, эксперименталь# ную, реабилитационную, психофизиологическую, нейропсихологию детского воз# раста), расширением нейропсихологической проблематики (в частности, интен# сивным изучением проблемы межполушарной асимметрии мозга и др.), введением новых методов нейропсихологического исследования (клинических, аппаратур# ных, математических), проблема факторов получила свое дальнейшее развитие.
Один из важнейших вопросов данной проблемы — это вопрос о классификации факторов, до сих пор в нейропсихологии не ставившийся.
Анализ нейропсихологических данных, полученных на различном клиническом материале, позволяет выделить следующие типы факторов.
1. Модально$специфические факторы. Данные факторы связаны с работой спе# цифических анализаторных систем: зрительной, слуховой, кожно#кинестетиче# ской, двигательной. Эти факторы изучались (и продолжают изучаться) в нейро# психологии в первую очередь. Именно они послужили основой для формирования самого понятия «фактор».
В качестве морфологического субстрата в этих случаях выступают прежде всего вторичные поля коры больших полушарий вместе с их корково#корковыми и кор# ково#подкорковыми связями. Нарушение функций вторичных полей коры боль# ших полушарии может быть следствием как непосредственных корковых пораже# ний, так и связанных с ними подкорковых образований.
Модально#специфические нарушения в зрительной, слуховой, кожно#кинесте# тической и двигательной сферах могут проявляться в виде различных гностиче#
Проблема факторов в нейропсихологии 169
ских дефектов (разные формы зрительных, слуховых и тактильных агнозий, разные формы апраксий, сенсорные и моторные нарушения речи — первичные дефекты) и в виде различных модально#специфических мнестических нарушений (наруше# ния зрительной, слуховой, тактильной, двигательной памяти). Нарушения модаль# но#специфических факторов лежат в основе целого ряда хорошо изученных ней# ропсихологических синдромов: поражения затылочных, теменно#затылочных, височных, височно#затылочных, теменных, премоторных отделов левого и право# го полушарий мозга. Описанию этих синдромов посвящены многие нейропсихо# логические работы, и прежде всего монография А. Р. Лурия «Высшие корковые функции и их нарушения при локальных поражениях мозга» (1969). В настоящее время изучение этих факторов продолжается, в частности большое внимание уде# ляется «пространственному фактору» и его роли в происхождении различных ней# ропсихологических симптомов. Выясняется специфика действия данных факторов
взависимости от стороны поражения (Э. Г. Симерницкая, 1978; Н. Ю. Ченцов, 1983 и др.).
2.Модально$неспецифические факторы, связанные с работой неспецифических срединных структур мозга. Они включают целую группу факторов, связанных с разными уровнями и разделами неспецифической системы. К их числу относит# ся «фактор подвижности — инертности» нервных процессов, лежащий в основе синдромов поражения передних (премоторных, премоторно#префронтальных) от# делов головного мозга, нарушение которого обусловливает разного рода персеверации
вдвигательной, гностической и интеллектуальной сферах, описанные в нейропси# хологии (А. Р. Лурия, 1969). К ним относится и «фактор активации — деактива# ции», связанный с работой медиальных отделов лобных долей мозга (А. Р. Лурия, 1966, 1969 и др.), нарушение которого ведет к различным симптомам нарушения произвольного внимания и селективного, избирательного протекания психических процессов (А. Р. Лурия, 1969, 1973; Н. А. Филиппычева и др., 1982; Е. Д. Хомская, 1972 и др.).
Изучение этого вида факторов в настоящее время проводится и в плане диффе# ренциации понятий «инертность», «инактивность» и «аспонтанность» (В. И. Кор# чажинская и др., 1980 и др.), где под «инертностью» понимается нарушение пере# ключения с одного вида деятельности на другой, «инактивность» рассматривается как увеличение латентных периодов какой#либо деятельности, а «аспонтанность» трактуется как поведенческая категория, как нарушение программируемого целе# направленного поведения или как внутренняя бездеятельность больного.
Явления аспонтанности, инактивности и инертности могут проявляться в раз# личных видах познавательной деятельности, в частности в зрительно#гностической, отражаясь на работе глазодвигательной системы. Высказывается предположение о связи данных факторов с различными разделами неспецифических активацион# ных механизмов, поскольку для поражения медиальных отделов лобных долей мозга характерны различные симптомы аспонтанности в зрительно#гностической деятельности, а для поражения медиальных отделов теменно#затылочных облас# тей мозга — снижение уровни активности. Наличие разных активационных систем признается, как известно, многими авторами (О. С. Адрианов, 1976; Н. П. Бехтере# ва, 1971; Е. Д. Хомская, 1972 и др.).
170 Мозг и психика. Проблема локализации высших психических функций
Нарушения этого типа факторов лежат в основе не структурных, а динамиче# ских расстройств различных психических функций.
3.Факторы, связанные с работой ассоциативных (третичных) областей коры больших полушарий. Данные факторы отражают процессы взаимодействия разных анализаторных систем и процессы переработки уже преобразованной в коре ин# формации. Третичные поля, составляющие свыше половины всей площади коры больших полушарий, подразделяются на несколько комплексов: передний конвек# ситальный префронтальный и задние — верхний и нижний — теменные и височ# но#теменно#затылочный (зона ТРО). Поражение двух основных комплексов тре# тичных полей — конвекситального префронтального и зоны ТРО, известных как «немые зоны» в классической неврологии, — сопровождается богатой нейропси# хологической симптоматикой и хорошо описано в нейропсихологической лите# ратуре. При этом страдают наиболее сложные формы психической деятельности (А. Р. Лурия, 1966, 1970 и др.). Характеризуя лежащие в основе подобных синдромов факторы, А. Р. Лурия говорил о первом из них как о «факторе программирования
иконтроля» за различными видами психической деятельности, а о втором — как о факторе «симультанной (“квазипространственной”) организации психической деятельности» (А. Р. Лурия, 1969, 1973, 1982 и др.).
Действие этих факторов проявляется в самых различных видах психической деятельности. Так, при поражении третичных полей лобных долей мозга наруше# ния программирования и контроля наблюдаются как в элементарных двигатель# ных и сенсорных процессах, так и в сложных формах перцептивной, мнестической
иинтеллектуальной деятельности. При поражении третичных полей, расположен# ных в зоне ТРО, нарушения симультанного анализа и синтеза проявляются в са# мых различных операциях, начиная от наглядно#образных и кончая вербально# логическими (А. Р. Лурия, 1969, 1971, 1975 и др.)
В настоящее время изучение этих факторов ведется на различном клиническом материале (сосудистом, травматическом, опухолевом); уточняются особенности указанных нейропсихологических синдромов, определяемые характером заболева# ния; выясняются их латеральные особенности (А. И. Московичюте, 1982; Н. А. Фи# липпычева и др., 1982 и др.).
4.Полушарные факторы, или факторы, связанные с работой левого и правого полушарий как целого.
Изучение полушарных факторов с современных нейропсихологических пози# ций началось сравнительно недавно, хотя А. Р. Лурия считал, что «вопрос о совме# стной роли левого и правого полушарий мозга является в настоящее время едва ли не наиболее дискутируемым в нейропсихологии» (1978, с. 5).
Полушарные факторы принадлежат к числу интегративных по своему характеру. В отличие от перечисленных выше относительно региональных факторов, действие которых имеет относительно частный характер, полушарные факторы характери# зуют работу целого полушария. Возможность подобных полушарных интегративных принципов работы мозга в настоящее время можно считать доказанной различны# ми методами — и не только в нейропсихологии. К числу подобных доказательств относятся данные, полученные Р. Сперри и М. Газзанигой на людях с «расщеплен# ным мозгом» (1970 и др.), факты о функциональной асимметрии мозга у живот#