10070

занимается весьма усердно. При этом, однако, никто особо не скрывает тот факт, что соответствующая экономическая и социальная доктрина подчинена корыстным целям и служит интересам денежных мешков.

В частности, утверждается, что существует некое моральное право, которое позволяет тем или иным лицам получать заработанное, вернее, получать то, что они получают. Это право отстаивают с особым жаром, порой в резкой форме и нередко с праведным возмущением. Однако оно сталкивается с противодействием, как в исторической ретроспективе, так и в современной реальной жизни.

Немалая часть доходов и богатства достается людям без достаточного или вообще безо всякого социального обоснования, ни за что или почти ни за что с точки зрения вклада в экономику. Очевидный пример — получение наследства. Другие примеры аналогичного порядка — различные пожертвования, случайные успехи и манипуляции в финансовой сфере. Сюда же относятся вознаграждения, которыми щедро наделяют сами себя руководители современных компаний, пользуясь предоставленными им полномочиями. Руководство корпораций видит свою главную цель (в соответствии со всеми традиционными экономическими учениями) в получении максимальной прибыли. Будучи свободным и от какого бы то ни было контроля или ограничений со стороны акционеров, его представители активно пытаются увеличить собственные доходы. При молчаливом попустительстве советов директоров, члены которых подбираются самими руководителями, они фактически определяют размеры собственных окладов, предоставляют самим себе льготные возможности по приобретению акций и устанавливают для себя огромные размеры выходного пособия на случай увольнения. Мало кто станет спорить с тем, что все эти выплаты и льготы не имеют отношения к выполнению каких-либо экономических и социальных функций, за которые они предоставляются. И хотя нередко приходится слышать утверждения — порой весьма страстные — о большом вкладе и важной роли руководителей компаний, это не более чем легенда, в которую невозможно поверить.

Богатые люди с неохотой говорят о том, что их богатство и большие доходы — это некое общественное, моральное или данное Богом право, так что единственно возможное для них обоснование богатства — рассуждения о функциональной целесообразности. Незыблемый принцип неравного распределения доходов рассматривается как стимул к труду и новаторству, что приносит пользу всему обществу. Само это неравное распределение содействует росту сбережений и инвестиций, что также выгодно всему обществу. Богатые и обеспеченные люди никогда не говорят, что им повезло; они рассуждают о своем скромном труде ради всеобщего блага. Некоторые даже испытывают смущение по поводу получаемого ими вознаграждения за свой скромный труд, но стойко переносят это испытание, опять же ради всеобщего блага. Социальные и экономические цели и задачи корректируются в

320

соответствии с соображениями личного удобства. Очевидность этого станет общепризнанной в справедливом обществе.

Своеобразная классовая структура американского общества также обеспечивает защиту интересов состоятельных и богатых слоев населения. В любых солидных публикациях на эту тему неизменно подчеркивается роль и место среднего класса. Правда, существуют еще высший и низший слои, но они всегда остаются в тени. Хотя такое определение формулируется довольно редко, можно говорить о том, что практически у нас сложилась трехклассовая система, состоящая из одного класса, — такое вот арифметическое новшество. И средний класс, играющий в этой системе доминирующую роль, обеспечивает защиту и прикрытие для обеспеченных слоев общества. Налоговые льготы, вводимые в интересах среднего класса, распространяются и на некоторых очень богатых людей. В подобном контексте и при принятии подобных решений высший класс никогда не упоминается, словно он и не существует как отдельная категория. Такова общая политическая установка, дающая значительный эффект с точки зрения механизма функционирования экономики.

Что касается распределения доходов в пользу обеспеченных слоев общества, повторим, что здесь действует механизм, который на языке экономистов называется «предпочтение ликвидности», т.е. выбор между использованием денег на цели потребления или вложением их в реальный капитал, с одной стороны, и пассивным хранением денежных средств в той или иной форме — с другой. Отдельные граждане и семьи со скромными доходами не имеют возможности сделать такой выбор в отношении возможных вариантов использования доходов. Перед ними стоит совсем иная задача — удовлетворить насущные потребности; таким образом, они неизбежно расходуют получаемые ими денежные средства. Соответственно, более широкое и равномерное распределение доходов является более целесообразным с точки зрения развития экономики, т.к. обеспечивается более стабильный суммарный спрос. И поэтому есть все основания полагать, что чем более неравномерно распределяются доходы, тем меньшую функциональную нагрузку они несут.

Так где же решение проблемы распределения доходов? Нет и не может быть никаких жестких правил и общеприемлемых коэффициентов, касающихся соотношения доходов состоятельных и малообеспеченных слоев населения, а также соотношений между окладами руководителей компаний и рядовых работников. Это связано с сущностным характером самой системы, которая не подчиняется произвольно устанавливаемым правилам. Требуются решительные действия по совершенствованию системы, отражающие внутренне присущее ей и неблагоприятное для нее неравенство, но ведущие при этом к его сглаживанию.

Во-первых, существует система поддержки малообеспеченных слоев населения. Наступление на неравенство следует начинать с мероприятий по улучшению условий жизни низших слоев.

321

Во-вторых, следует навести порядок в финансовой сфере. Заключение сделок с использованием конфиденциальной информации, распространение ложных сведений для стимулирования капиталовложений, махинации с инвестициями, подобные тем, что привели к банкротству ссудно- сберегательных ассоциаций, поглощение и слияние компаний, периодические вспышки спекулятивного ажиотажа — все это негативно влияет на распределение доходов. Меры, гарантирующие элементарную честность при осуществлении финансовых сделок и позволяющие глубже разобраться в сущности тех или иных спекуляций, дают полезный «выравнивающий» эффект.

В-третьих, акционерам и информированной общественности следует критически подходить к стремлению руководителей компаний максимально повысить свои личные доходы. В отсутствие какого-либо сдерживания со стороны акционеров и общественности доходы высших менеджеров становятся одним из основных факторов социально неблагоприятного распределения материальных благ. Единственно возможное решение проблемы видится в совместных действиях акционеров, чьи интересы оказались ущемленными. Приходится, правда, признать, что вероятность принятия таких действий невелика. Владельцы современных компаний, как правило, занимают пассивную позицию, когда речь идет об их собственных интересах.

Остаются еще два направления позитивных действий государства в целях достижения более равномерного распределения доходов, и одно из этих направлений имеет решающее значение.

В первую очередь правительство должно отменить действующие налоговые льготы, в частности, в отношении расходов, для обеспеченных граждан. В последнее время такие льготы стали называть «социальным пособием для корпораций». Сюда входят различные субсидии и налоговые скидки для коммерческих предприятий, поддержка производителей сельскохозяйственной продукции, которые и без того получают высокие доходы (особенно характерно в этом смысле щедрое дотирование сахарной монополии и субсидирование производства табака), экспортные субсидии, в том числе финансирование экспорта оружия, и, что самое важное, огромные средства, выделяемые на поддержание очередного увеличения производства вооружений.

Однако самым эффективным средством достижения более равномерного распределения доходов остается прогрессивная шкала подоходного налога. Именно она играет важнейшую роль в обеспечении разумного и, можно сказать, цивилизованного распределения доходов. Здесь следует добавить, что против прогрессивного налогообложения будут направлены мотивированные и абсолютно предсказуемые нападки. Хотя для справедливого общества этот механизм является важнейшей целью, не трудно предугадать решительное, ясно выраженное и даже красноречивое возражение со стороны тех, кто платит налоги по прогрессивной шкале. Эти господа будут особенно упирать на то, что подобное налогообложение пагубно отразится на стимулах к труду. Возможны и противоположные утверждения (столь же неправдоподобные), что введение

322

крутой прогрессивной шкалы подоходного налога заставит людей с высокими доходами работать еще больше и более творчески, чтобы сохранить на прежнем уровне свои доходы после уплаты налогов. Ссылаясь на исторический опыт, можно напомнить, что темпы роста американской экономики, показатели занятости, а также положительное сальдо бюджета отдельных лет были наивысшими в период после окончания второй мировой войны, когда предельные ставки подоходного налога достигали рекордных уровней.

Однако важнее всего признать, что в справедливом обществе более равномерное распределение доходов должно стать основным принципом современной государственной политики, и главную роль в этом должно сыграть прогрессивное налогообложение.

Вусловиях современной экономики распределение доходов в конечном итоге определяется распределением власти. Последнее, в свою очередь, представляет собой и причину, и следствие системы перераспределения доходов. Власть позволяет получить доходы; большие доходы дают власть над распределением денежного вознаграждения других людей. Справедливое общество признает наличие этого традиционно замкнутого круга и пытается вырваться из него.

Решением этой проблемы стало бы наделение полномочиями и обеспечение защиты со стороны государства тех, кто не облечен властью. В условиях рыночной экономики власть естественным образом сосредоточена в руках работодателя — как правило, коммерческой фирмы. Поэтому право рабочих отстаивать свою власть в противовес власти работодателей должно быть признано в качестве основного принципа. Работники, объединяющиеся для того, чтобы добиться повышения своих доходов и улучшения условий труда, должны иметь такую же широкую поддержку государства, какой пользуются лица и организации, объединяющиеся в корпорации для осуществления инвестиций.

Внаши дни повсюду в мире, особенно в Соединенных Штатах, наблюдается ослабление влияния рабочих. Резко сократилось число членов профсоюзов по отношению к общей численности работающих — отчасти в результате общего сокращения масштабов массового производства и массовой занятости, отчасти в связи со старческой немощью самого профсоюзного движения. Справедливое общество стремится по возможности возродить прежнее влияние профсоюзов, поскольку в условиях современной экономической жизни организации рабочих остаются одним из важнейших цивилизующих факторов.

Однако для большого числа рабочих членство в профсоюзе не является практическим решением всех проблем. Особенно это относится к сфере обслуживания, где степень рассредоточенности рабочей силы очень высока. Так же как раньше требовались специальные государственные меры по обеспечению занятости женщин и детей, так и сегодня необходимо прямое участие государства в защите интересов работников, не являющихся членами профсоюзов, включающее меры по обеспечению медицинского страхования и

323

выплату пособий по безработице, а также, что в настоящее время имеет первостепенное значение, гарантирование социально адекватного минимального уровня заработной платы. Для справедливого общества последнее требование является абсолютно необходимым. Столь популярные среди его противников доводы о том, что это приведет к сокращению возможностей по обеспечению занятости, можно отвергнуть без какого-либо обсуждения, так как это любимая отговорка тех, кто не желает платить зарплату работникам, к тому же эти аргументы не подтверждаются практикой. Наряду с созданием своего рода «страховочной сетки» — разнообразных социальных и медицинских пособий для населения — справедливое общество обязано защищать заработки малоимущих.

Когда-то экономический механизм был источником простых, неизменных в своей основе материальных предметов первой необходимости — пищи, одежды, жилищ, топлива, транспорта и т.д. В такой ситуации установление монополистического контроля за производством любого из них становилось причиной лишений и страданий. Этот фактор и стал основанием для появления антитрестовского законодательства и других проектов защиты зачастую бедствующего потребителя от произвола промышленников.

Хозяйственные перемены и рост жизненных стандартов в современном обществе одновременно и сократили, и повысили необходимость в регулировании производства и контроле за производителями. Глобализация экономической жизни, если использовать этот ныне столь модный термин, уменьшила угрозу монополизма и связанной с ним сверхэксплуатации. Вместо прежней олигополии — трех американских автомобильных корпораций — появились многочисленные конкурирующие компании, как в самих США, так и за рубежом. Компьютеры и программное обеспечение производятся теперь не только IBM, но и многими другими фирмами. То же самое имеет место во многих странах.

Обобщая, можно сказать, что в экономике, характеризующейся растущим уровнем самоорганизации, сама ее природа обеспечивает множество различных вариантов выбора, причем каждый из них утрачивает свой судьбоносный характер. Каждому позволительно ошибиться в выборе между «кадиллаком» и «мерседесом», равно как и между двумя менее роскошными машинами, или джинсами разных модельеров, или различными типами готовых завтраков. В своем поведении современные потребители обращают основное внимание на сравнительную полезность конкурирующих благ, каждый из которых обладает более или менее одинаковыми достоинствами и разница между которыми, если таковая и имеется, невелика. Монопольная власть единственного производителя преодолена. Это обстоятельство имеет, однако, и обратную сторону. Изобилие как понижает потребность в регулировании, так и увеличивает ее. До появления автомобилей не возникало проблемы дорожной безопасности. Не было нужды и в регулировании скорости, организации городского движения и борьбе с нетрезвыми водителями. Не требовался также контроль за загрязнением окружающей среды... То же самое можно сказать и о

324

многих других товарах, от игрушек до асбеста. Современные электронные средства связи также потребовали введения целого комплекса новых форм регулирования. Существует все более обостряющаяся проблема защиты потребителя от необоснованных (по злому умыслу или неосознанно) обещаний производителя, что особенно актуально в сфере здравоохранения и фармацевтики. Потребители, по мере удовлетворения потребностей в различных товарах, услугах и развлечениях, становятся все более изобретательными в поисках того, что может улучшить или продлить жизнь; производители же готовы немедленно удовлетворить эти ожидания. Регулирование в этих условиях становится хорошо осознанной необходимостью. Поэтому должна быть создана защита против нежелательного медицинского вмешательства или лекарств, способных принести лишь вред.

Наиболее нужная и при этом встречающая наибольшие возражения форма регулирования в наибольшей степени затрагивает функционирование всего экономического механизма. Неосторожные действия здесь могут принести огромный вред; следует, однако, принимать во внимание, что даже если таковой очевиден, попытки ограничить его могут вызвать решительное неприятие.

Экономическая система функционирует эффективно только в рамках жестких правил поведения. Первым из них является всеобщая честность — правда должна в полном объеме доводиться до сведения вкладчиков, общественности и, как уже подчеркивалось, потребителя. В области финансов, однако, где утаивание одновременно и хорошо вознаграждается, и может принести вред репутации, имеется большая вероятность того, что данное правило не будет выполняться. Регулирование должно, соответственно, поставить заслон попыткам фальсифицировать отчетность при ведении финансовых операций, а также стремлению исказить перспективы инвестирования. Существует множество приемов для введения в заблуждение недостаточно информированного или не очень дотошного потребителя. Особой и признанной потребностью является регулирование сделок в узком кругу, при использовании инсайдерской информации. Предметом широкого обсуждения должны стать также попытки одной компании прибрать к рукам другую, особенно если при этом последней навязываются непосильные долги или спекуляции с ценными бумагами с их неизбежными и экономически неблагоприятными последствиями. Следует отдать себе отчет в том, что немногие ошибки оказались столь пагубными и болезненными для современного общества, как злоупотребления и недочеты того, что сейчас называют финансовым сообществом, хотя таковое в свое время и являлось наиболее заметной частью высших финансовых сфер.

Сращивание финансовой и информационной сфер предлагалось уже не раз. Однако применительно к финансовому миру справедливое общество не может ожидать слишком многого, в особенности если иметь в виду, что каждое новое поколение с энтузиазмом повторяет упущения и глупости предыдущего. Все это, вместе с защитой окружающей среды, представляет собой сущностную

325

основу государственного регулирования в справедливом обществе. Следует заметить еще раз, что не существует универсального правила, приветствующего или отвергающего регулирование как таковое.

При осмыслении этого вопроса нельзя уходить в идеологию; каждый конкретный случай должен рассматриваться в соответствующем контексте. В самой основе системы заложено то, что экономическая деятельность и ее продукты могут иметь вредные социальные последствия. В ней могут присутствовать явления, невидимые или сознательно игнорируемые, которые в будущем окажутся катастрофическими. И если потребность в регулировании представляется не столь уж актуальной в условиях современного изобилия и возможностей выбора, она ими же и стимулируется. Активное регулирование является исключительно важным для эффективного функционирования экономической системы. И хотя никто не может приветствовать регулирование как таковое, никто не в состоянии занять и противоположную позицию. Если и существует какое-то правило, так только то, что, когда некоторая форма регулирования ставится на повестку дня, следует присмотреться внимательнее, не являются ли эгоистические интересы главным мотивом ее применения.

Литература:

Джон К. Гэлбрейт. Справедливое общество. Гуманистический взгляд (The Good Society. The Human Agenda. Boston – N.Y, 1996 // Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология / Под ред. В.Л. Иноземцева.

М.: Academia. 1999. С. 223-242.

326

Глава 13.

ПОИСК ЦЕЛИ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ ЗА ГРАНЬЮ КАПИТАЛИЗМА ЧАРЛЬЗОМ Б. ХЭНДИ

Вданной главе помещена публикация Чарльза Брайана Хэнди «Алчущий дух. За гранью капитализма: поиск цели в современном мире». Профессор Ч. Хэнди получил широкую известность в Великобритании и за ее пределами как автор ряда новаторских книг по психологии менеджмента, анализу трудовых процессов и систем производственной мотивации. Ч. Хэнди известен как радиокомментатор и телевизионный ведущий, как создатель передачи «Своевременные мысли» на первом телевизионном канале ВВС. Указанная книга стала в Великобритании одной из наиболее раскупаемых по социологической проблематике. В ней подняты многие вопросы, определяющие направления развития корпораций в наступающем столетии. Ч. Хэнди начинает с методологических проблем, отмечая в первую очередь ограниченность возможностей, предоставляемых рыночным хозяйством, несовершенство чисто рыночной системы и условность традиционного понятия эффективности. Результатом анализа является определение им основных черт капитализма, отталкиваясь от которых, он предпринимает попытку обосновать неизбежность формирования и развития посткапиталистического типа общества и социального государства, акцентирует внимание на проблемах личности, в том числе на вопросах субъективного восприятия человеком своего места в мире и осмысления разделяемой им системы ценностей. Особое внимание Ч. Хэнди уделяет проблеме интерперсонального взаимодействия в рамках современной корпорации. Сама идея посткапиталистического общества основана у него на противопоставлении традиционной индустриальной компании и новой организации, важнейшей задачей которой, наряду с удовлетворением нужд потребителей, становится развитие и совершенствование ее работников.

Преодоление капиталистического общества связывается им с формированием нового типа отношений внутри коллективов — от отдельной компании до государства, — когда руководство любой организации, включая и правительство, становится не распорядителем судеб своих подчиненных, а их слугой. Отмечается резкое возрастание самостоятельности работников и значения их интеллектуального и творческого потенциала для судеб отдельных корпораций и целых государств, что придает книге актуальный характер.

ВАфрике говорят, что есть голод малый и есть голод большой. Мучимый малым голодом человек стремится получить необходимые для жизни товары и услуги, а также деньги, чтобы заплатить за них; деньги, правда, нужны всем. Голод большой заставляет человека искать ответ на вопрос «зачем мы живем?», «в чем смысл жизни?».

До сих пор в капиталистическом обществе бытовало мнение, что лучший способ утолить духовный голод людей — это удовлетворить их насущные потребности. Ведь удобно думать, что если дать людям чуть больше хлеба да

327

немного масла, то все и будут счастливы, коль скоро правительства и предприниматели смогут обеспечить это совместными усилиями. Подобный образ мысли привел к тому, что деньги в конечном счете стали всеобщим мерилом, как о том и предупреждал Карл Маркс, а рынок — их верным слугой. Чем более конкурентоспособными будут товары, чем лучше станут вещи, которые можно купить за меньшие деньги, тем богаче будем мы все, следовательно, и счастливее. Мы можем измерить нашу жизнь в фунтах, марках или долларах, а затем сравнить итог. Деньги не только служат удовлетворению наших материальных потребностей, они в большинстве случаев являются мерилом социального успеха. Такой порядок был одобрен еще Адамом Смитом, выдвинувшим удобный постулат, согласно которому следование своекорыстным интересам благодаря некоей «невидимой руке» неминуемо ведет к общему благу.

Разумеется, в этом есть и положительный момент. Все мы, включая даже беднейших членов общества, в материальном отношении живем гораздо лучше наших предков. Деньги стимулируют творческое начало. Они также несут в себе выбор, своего рода свободу. Заработать в наши дни может любой, кто достаточно умен и энергичен.

Между тем деньги, конечно, играют роль, но — исключая меньшинство рода человеческого и тех, у кого их попросту нет, — роль не решающую. Учителя [как правило] идут учить детей не потому, что это занятие приносит им золотые горы, хотя это не означает, что они довольны своими весьма скромными доходами и не считают, что их ответственный труд заслуживает большего вознаграждения. Однако деньги, сколь бы они ни были необходимыми, не являются для них мерилом успеха.

Однажды автору довелось вести занятия в смешанной по составу группе, куда входили бизнесмены, госслужащие, учителя и медсестры; все они хотели познакомиться с некоторыми пусть сомнительными, но модными теориями управления. Автор дал им задание провести несколько дней в самых разных организациях, где работали их товарищи по группе. Бизнесмены обычно возвращались изумленными. «С такой мотивацией к труду мы никогда не сталкивались в наших собственных компаниях — эти люди работают за копейки», — говорили они. Странно. Неужели эти люди никогда раньше не встречали актеров, художников, учителей и медсестер? Видимо, нет.

Автор полагает, что большинство из людей знает о существовании вещей, которые важнее денег. Как давным-давно заметил еще Аристотель, «богатство

— отнюдь не то благо, которое мы ищем, оно лишь средство достижения чего- то еще. И коль скоро это так, удовольствия, добродетель или почести с большим основанием могут рассматриваться как благо, поскольку их жаждут ради них самих». Мы можем согласиться с Аристотелем, у которого была скучная привычка подчеркивать очевидное, однако немалая часть мира, в котором мы живем, говорит на языке денег. Нынче даже в школах и добровольных организациях подводят финансовые итоги. Сегодня приоритетная задача — уложиться в бюджет. Без денег мы чувствуем себя

328

беспомощными. Нам кажется, что денег всегда не хватает и не мешало бы иметь их побольше — чтобы потратить, отложить или отдать ближним. В нашем обществе деньги стали общим знаменателем, а повышение благосостояния — наипервейшей задачей, о которой объявляет любое правительство, приходя к власти.

Деньги, кроме того, остаются единственным критерием, принимаемым в расчет в ВВП — этой своеобразной табели о рангах для государств. Если какой-либо продукт или вид деятельности не имеют денежного выражения, они

ине учитываются в нем. За неимением лучшего средство превратилось в цель,

ив конце концов деньги заслонили все прочее. Отчасти мы сами так считаем, отчасти политики полагают, что мы так думаем, убеждая нас, что, если мы отдадим за них свой голос, количество фунтовых или долларовых купюр в наших кошельках увеличится. Однако в западном мире все сильнее ощущается, что такие представления не соответствуют действительности. Мы стали пленниками собственной риторики, сложенного нами мифа о деньгах.

Однако не исключено, что голод большой никак не связан с голодом малым, а представляет собой нечто совсем иное. Деньги, скорее всего, необходимое, но не достаточное условие счастья, а если так, то большее их количество не сделает вашу жизнь счастливее, если вы уже достаточно обеспечены материально. Если в вашем доме и так тепло, то от повышения температуры уютнее вам все равно не станет, хотя определенное количество тепла необходимо всем живущим в холодном климате.

Такой подход может оказаться неприятной неожиданностью для правительств и экономистов, поскольку означает, что у роста существуют пределы — на этот раз не физические или экологические, а психологические и философские, справляться с которыми куда труднее. Как понравиться народу, если обещания дать больше хлеба по меньшей цене увлекают не всех? Между тем экономический рост возможен лишь при условии, что большинство людей постоянно требует хлеба, и только хлеба. Хуже того, философия рынка, который обеспечивает высокое качество хлеба при низкой цене и является основным принципом капитализма, уже подает тревожные сигналы.

Ни Адам Смит, ни (за редким исключением) его последователи не считали, что задачи государства следует полностью отдать на откуп рынку. Начать с того, что функционирование рыночной системы регламентировано законами и механизмами, проводящими их в жизнь. Никто ведь всерьез не считает, что полицией и судами должны руководить частные коммерческие предприятия. Тем не менее, мода на приватизацию предполагает, что рыночная философия должна быть внедрена во все без исключения сферы жизни. В этом подходе скрыта опасность извращения наших целей.

Коммерческие предприятия живут и умирают по воле рынка. Это отличный механизм, автоматически подающий сигнал о том, где наметилась нехватка, а где есть ненужные излишки. Он, со всеми присущими ему побудительными и сдерживающими факторами, является стимулом изобретательности и отражением стремления к совершенствованию, хотя

329