20_years_reform

часто (при 19% среди оценивших его как хорошее и 37% среди оценивших его как удовлетворительное). Видимо, плохое самочувствие, выступая мощным ограничителем для реализации эффективных адаптационных стратегий на микроуровне, уже само по себе генерирует чувство беспомощности.

Интересно также, что распространённость устойчивого чувства страха перед беспределом и разгулом преступности в стране, при кажущемся благополучии в этой области, за последние три года выросла очень значительно – с 28% до 36% (рис. 4.12). Одновременно заметно снизилась и доля тех, кто не испытывает этот страх никогда.

Рисунок 4.12

Динамика распространённости чувства страха перед беспределом и разгулом преступности в стране, 1995–2011 гг., %19

Для испытывающих страх перед беспределом и преступностью характерны не столько какие-то материальные обстоятельства их жизни

(хотя, разумеется, возраст и доход оказывают заметное влияние на распространённость этого чувства), сколько общий негативный и тревожный настрой. Однако, в отличие от прежних лет, в его локализации в обществе появились и новые особенности, заставляющие считать его рост далеко не случайным. Ключевой среди таких особенностей выступает «привязка» этого страха к отдельным регионам, в том числе – и вполне благополучным с точки зрения официальных милицейских сводок. Так, например, лидерами в его устойчивой распространённости стали Москва (где 56% испытывали его часто и лишь 9% не испытывали его практически никогда), а также

19 На рисунке не представлены испытывавшие соответствующие чувства иногда, поэтому сумма ответов менее 100%.

71

Ростовская (54% и 15% соответственно) и Рязанская (46% и 15%) области. В

наименьшей же степени этот страх был распространён в Новгородской (14%

и 20% соответственно. Причём Новгородская область была в нашей выборке единственным регионом, где доля практически никогда не испытывавших этого страха превышала долю испытывавших его часто), Тульской (18% и 15%) и Архангельской (23% и 7%) областях.

Что же касается актуализированной для большинства россиян

потребности в изменении собственной жизни, то желание в корне изменить свою жизнь – скорее следствие конкретных проблем в индивидуальной жизненной ситуации, нежели результат глобального недовольства «неправильностью» жизни, т. е. в данном случае речь идёт не о

«жизни вообще», а именно о собственной жизни. Теснее всего это желание связано с недовольством респондентов своим материальным положением и жилищными условиями. Заметно влияют на его распространённость также тип поселения и регион, где проживают респонденты. Если же говорить о динамике показателей распространённости данного чувства за последние 10

лет, то они достаточно стабильны и находятся в диапазоне 25% плюс-минус

3% (т. е. диапазон статистической погрешности) для тех, кто испытывал это чувство часто, и 22–29% для тех, кто не испытывал его практически никогда.

При этом россияне не очень верят в то, что остаётся потерпеть ещё немного, и жизнь наладится. Ощущение близкого улучшения жизни характеризует прежде всего тех, кто положительно оценивает деятельность в качестве прежнего и нынешнего президентов страны В. Путина и Д. Медведева и верит в то, что они успешно справлялись и справляются с руководством страной. Таким образом, это простое проецирование доверия к руководству страны на будущее.

Итак, при стабилизации распространённости чувства поддержки со стороны близких, ощущения управляемости собственной жизнью,

потребности в изменении личной жизненной ситуации, в российском обществе в последние годы нарастает распространённость негативно окрашенных чувств – ощущения несправедливости происходящего, стыда за нынешнее состояние страны, невозможности продолжать жить по-

72

прежнему, ощущение собственной беспомощности и чувство страха перед беспределом и преступностью. При этом меняется локализация этих чувств, которые начинают всё более равномерно распределяться по всем группам и слоям общества. Это свидетельствует о том, что всё большую роль в их распространённости начинают играть факторы макроуровня – от неприемлемости сложившихся «правил игры» до институциональных ограничений или региональных особенностей работы ряда органов власти.

Всё это не может не образовывать поистине «гремучую смесь».

Одним из важных следствий сложившейся ситуации являются длительные стрессы, изнутри подрывающую и психику, и физическое здоровье многих россиян – ведь жизнь с постоянным ощущением несправедливости происходящего и одновременным пониманием невозможности что-то изменить иначе, чем стресс, охарактеризовать трудно.

Сочетание это достаточно широко распространено, и почти 30% россиян пребывает сейчас именно в таком состоянии при том, что лишь 4% населения никогда не испытывают двух этих чувств. Причём картина эта изменилась за последние 15 лет в худшую сторону, и в этом её отличие от динамики каждого показателя в отдельности – в 1995 г. часто ощущали свою беспомощность повлиять на происходящее при одновременном ощущении его несправедливости 17%, в 2008 г. – четверть населения страны. Таким образом, эти чувства оказываются всё теснее связаны в современной России друг с другом.

Однако проблема не только в относительном ухудшении социально-

психологического состояния населения страны в последние годы и роста в связи с этим рисков для его здоровья на будущее. Такого рода длительный массовый стресс не может не вызывать роста агрессии – это естественная реакция человеческой психики на невозможность изменить неприемлемые для себя условия жизни. А это, в свою очередь, означает, что социальная напряжённость, подспудно тлеющая пока в обществе, может внезапно выплеснуться на улицы, и при этом отнюдь не в благопристойных и институционализированных формах митингов и демонстраций (неважно – санкционированных или нет), а в формах, с которыми Москва столкнулась в

73

декабре 2010 г., а ряд других российских городов – и раньше. Во всяком случае, база для такого рода выступлений в обществе уже сформирована, и

она связана именно с социально-психологическим состоянием населения, а не с какими-либо его личными материальными интересами, которые могут сыграть роль детонатора, но не являются при этом глубинной причиной возможности такого рода выступлений. Об этом свидетельствует, в

частности, динамика такого показателя, как распространённость желания перестрелять всех взяточников и спекулянтов20, из-за которых жизнь в стране стала такой, какова она сейчас (рис. 4.13). Ключевое словосочетание в данном случае – «желание перестрелять», т. е. выраженная установка на агрессивные и насильственные действия. И хотя понятно, что само по себе такое желание отнюдь не означает реальной готовности к такого рода действиям, но более чем двукратный рост распространённости этой установки за последние три года уже сам по себе говорит о многом.

Рисунок 4.13

Динамика распространённости желания перестрелять всех, из-за кого жизнь в стране стала такой, какова она сейчас, 1995–2011 гг., %21

Как видно на рис. 4.13, никогда ещё за весь период наблюдений, даже в середине 1990-х гг., в российском обществе не было такого потенциала агрессии, как сейчас. Более того – лишь около четверти россиян остались

20Конечно, в современных условиях формулировка этого вопроса не должна была ограничиваться только взяточниками и спекулянтами. Однако изначально вопрос разрабатывался в середине 1990-х гг., и тогда он был вполне адекватен сложившимся на тот момент в общественном сознании стереотипам.

21На рисунке не представлены испытывавшие соответствующие чувства иногда, поэтому сумма ответов менее 100%.

74

пока не подверженными подобному чувству. При этом возможные насильственные действия скорее всего могут принять характер националистических выступлений – во всяком случае, наибольшая связь показателя наличия агрессивных чувств прослеживается с согласием респондентов с суждениями, что: 1) «люди моей национальности за последние 15–20 лет многое потеряли», 2) «все средства хороши для защиты интересов моего народа» и 3) с одобрением принудительного выселения представителей определённых национальностей из их населённого пункта

(табл. 4.2).

Таблица 4.2

Распространённость чувства агрессии в зависимости от наличия националистических установок, %

Отношение к принудительному выселению представителей каких-то национальностей из их города (села)

Как видим, среди тех, кто часто испытывает желание перестрелять всех, из-за кого жизнь в стране стала такой, какова она сейчас, 74% согласны с тем, что люди их национальности многое потеряли за последние 15–20 лет,

75

и свыше половины (53%) считают, что для защиты интересов их народа все средства хороши. Кроме того, 51% их одобрительно относятся к принудительному выселению лиц определённых национальностей из их города или села.

Всё это позволяет предположить, что внезапный всплеск агрессии может принять формы националистических выступлений, хотя в основе его будут лежать совсем иные причины. И не случайно среди тех, кто часто испытывает чувства несправедливости происходящего и стыда за страну, а

также ощущает, что дальше так жить нельзя, 64% часто ощущали и желание перестрелять всех, из-за кого жизнь стала такой, какова она сейчас. При этом среди тех, кто практически никогда не ощущал этих чувств, лишь 11%

испытывали желание «всех перестрелять» (рис. 4.14).

Рисунок 4.14

Связь желания «перестрелять» всех, из-за кого жизнь в стране стала такой, какова она сейчас, с тремя негативно окрашенными чувствами (стыда за состояние страны, несправедливости всего происходящего и невозможности жить так дальше), %22

Никогде не ощущали желания "всех перестрелять"

Присутствует, хотя и гораздо более слабая, чем с националистически окрашенными настроениями, и связь агрессивных чувств с эмоциями,

испытываемыми по отношению к людям, разбогатевшим за последние годы.

Так, среди тех, кто испытывал желание перестрелять всех тех, из-за кого

22 На рисунке не представлены затруднившиеся с ответом и различные промежуточные комбинации испытывающих три рассматриваемых чувства с той или иной частотой.

76

жизнь в стране стала такой, какова она сейчас, 42% относились к людям,

разбогатевшим за последние годы, с подозрением, неприязнью и презрением,

в то время как среди не ощущавших никаких агрессивных чувств их доля составляла всего 19%.

Особую опасность возможным взрывам агрессии населения придаёт то,

что в региональном и поселенческом срезах она распределена неравномерно.

Максимальны её показатели в Москве, где 61% респондентов часто испытывал желание «всех перестрелять» и лишь 17% вообще его не испытывали, а минимальны – в Архангельской области, где эти показатели составили, соответственно, 18% и 36%. Добавим, что именно Москва характеризуется и наибольшей распространённостью трёх упоминавшихся выше негативных чувств – 64% её населения испытывают их часто и лишь

14% – практически никогда при том, что в среднем по массиву эти показатели составляют 34% и 28% соответственно.

5. Жизненные проблемы и материальное положение россиян: вектор изменений

Социально-психологическое состояние россиян; чувства, которые они испытывают, во многом обуславливаются теми реалиями, с которыми они сталкиваются в своей повседневной жизни. Чтобы понять, что же это за реалии и почему сложившийся в России тип социума представляется её жителям столь несправедливым и нетерпимым, рассмотрим сначала, какие процессы в жизни страны вызывают у россиян наибольшую тревогу, а затем

– как они живут и что вызывает у них чувство неустроенности своей жизни,

неудовлетворённости ею.

Как показало исследование, в отличие от общего социально-

психологического состояния, связанного, как и оценки россиянами текущей ситуации в стране, прежде всего с общим вектором развития России и восприятием его населением; чувство тревоги у россиян вызывают всё-таки в первую очередь процессы, связанные с их повседневной жизнью (табл. 5.1).

77

Таблица 5.1

Явления и процессы в жизни страны, вызывающие у россиян наибольшую тревогу, %

(допускалось до 5-ти ответов, отранжировано в порядке убывания распространённости)

Как видно из данных табл. 5.1, безусловным лидером среди тревожащих россиян явлений в жизни российского общества выступает кризис системы ЖКХ и рост жилищно-коммунальных платежей,

непосредственно затрагивающие абсолютно всех граждан страны, имеющих постоянное место жительства. Это единственный из 20-ти пунктов списка,

набравший более половины ответов. Далее довольно плотной группой идут позиции, набравшие от трети до половины голосов респондентов – низкий уровень жизни значительной части населения, сокращение доступа к бесплатному образованию и медицинскому обеспечению, коррупция и засилье бюрократии, рост цен на товары и услуги и рост алкоголизма и наркомании. При этом действует та же закономерность, что и в случае с чувствами, испытываемыми россиянами – их собственная ситуация достаточно слабо (и гораздо слабее, чем несколько лет назад) влияет на их тревогу по поводу развития в стране соответствующих процессов. Так,

например, низкий уровень жизни значительной части населения беспокоит и

78

тех, чьи доходы составляют менее половины медианы доходов (среди них

53% включили этот пункт в пятёрку наиболее тревожащих их процессов), и

тех, кто имеет доходы от 1,5 до 2-х медиан (43%).

Есть лишь несколько позиций, по которым среди тревог-лидеров наблюдается очень существенная межгрупповая разница. Это, прежде всего,

отношение к коррупции и засилью бюрократии. Хотя, казалось бы, сильнее страдать от них должны низкодоходные слои, у которых нет денег на взятки,

но беспокоит коррупция в большей степени как раз благополучные слои населения. Так, среди тех, чьи доходы составляют менее половины медианы доходов, доля обеспокоенных ею равна 36%, а среди тех, кто имеет доходы от 1,5 до 2–х медиан – 54%. Та же тенденция характеризует и ситуацию с ростом алкоголизма и наркомании, где соответствующие показатели составляют 26% и 40%.

Среди других тревог россиян особого внимания заслуживают рост преступности (в наибольшей степени тревожащий низкодоходные слои);

быстрое вымирание населения России, в равной степени волнующее всех; и

безработица, тревога по поводу которой среди работающего населения страны немного выше (29%), чем среди экономически неактивного – студентов и неработающих пенсионеров (23%).

Несколько особняком в общем ряду этих проблем стоит низкая гражданская и правовая культура людей и их неумение бороться за свои права, вызывающие тревогу у четверти россиян. Далее с большим отрывом идут снижение морали и нравственности, падение семейных ценностей, рост нерусского населения в традиционно русских областях и возможность новых терактов, которые, несмотря на их сравнительную частоту, по сравнению с угрозами, исходящими от системы ЖКХ, оказываются на периферии сознания граждан страны. Все остальные позиции списка вызывают у россиян очень слабое беспокойство и вошли в пятёрку тревог-лидеров лишь для 4–9% всех опрошенных.

Для более глубокого понимая того, что стоит за этими цифрами, важно оценить, однако, не только их абсолютную величину, но и динамику соответствующих показателей (рис. 5.1).

79

Рисунок 5.1

Процессы в жизни страны,

вызывающие у россиян наибольшую тревогу, 2008 и 2011 гг., %23

(допускалось до 5-ти ответов, отранжировано в порядке убывания распространённости в 2011 г.)

2008 г. 2011 г.

23 На рисунке не указаны затруднившиеся с ответом. Позиция «Безработица» в опросе 2008 г. отсутствовала и на рисунке не представлена.

80