книги / Майкл Джексон. Мадонна. Страницы жизни

Когда я была совсем молоденькой, мне очень нравились певицы типа Лулу, этакие ангельские лики... Марианна Файтул — вот что-то в этом роде.

Неужели те, кто делает машины, стулья, то что называется материальными ценностями, важнее, чем люди искусства? Это сплошная болтовня! Хо­ рошо написанная песня — это пойманный кусочек бытия. Радостная или трагическая. Это энергия, ко­ торую передаешь другой душе.

Искусство и музыка вовсе не обязаны быть мир­ ными. Это поток, он все время в движении. Люди слишком много навоображали себе о музыке... что можно считать искусством, а что нет, что является совершенством, а что нет. Они же не боги, чтобы знать высшую меру. Они думают, что если худож­ ник делает что-либо слишком просто и понятно, то это непременно для денег, что это какой-то комп­ ромисс. Или наоборот, если что-то преподносится зрителю в таинственном, завуалированном одея­ нии, то оно близко к совершенству. И на понятном всем языке можно рассказать потрясающие вещи. Не обязательно мудрить и лукавить.

Музыка — это магнит такой силы, что к нему многие прилипают только ради славы. Мне музыка дает возможность высказать что-то очень личное, сокровенное. Для публики ты создаешь имидж, свой музыкальный имидж, в то время как сама я в своих ролях, своих сценических, скажем, масках вижу только лишь одну какую-нибудь грань своего характера.

Я знаю, что давно, может быть, сразу восстано­ вила против себя очень много людей, особенно тех, у кого есть дети. Они хотят запретить исполнение музыки с якобы непристойным текстом, но я увере­ на, и никто меня в этом не разубедит, что дети го­ раздо скорее, чем кто бы то ни был, разберутся в том, что можно считать порядочным и приличным. И вообще, кто установил эти рамки, где кончается одно и начинается другое? Идеи для текстов моих песен я беру из обычной, повседневной жизни. А

277

дальше работает моя фантазия, которая без конца мечется от мечты об идеальных отношениях к ре­ альности. Туда и назад, туда и назад. Такова жизнь человеческая, она проходит между мечтой и дейст­ вительностью.

Когда поешь на эстраде, становишься внутренне очень ранимым. Это почти то же самое, что плакать или любить на публике. Нечто подобное происхо­ дит и во время актерского исполнения. Это только лишь иной способ выражения.

Я нахожу слова для своих песен только в том, что вызывает мое любопытство и приносит счастье...

Каждый день я веду дневник, записываю свои мыс­ ли или пишу о том, что прочитала, что мне запом­ нилось за день, удивило меня, впечатлило... На ме­ ня действует все: хорошая книга, хороший фильм, выражение глаз проскользнувшего в толпе мужчи­ ны, плач ребенка или старые люди, кормящие из рук голубей на площади. Я охотнее всего разгова­ риваю со швейцарами или портье: они самые остро­ умные люди и всегда мне любопытны.

Я ненавижу, когда из моих пластинок делают смикшированный оригинал. Я хотела бы слушать свои песни без всякого изменения.

Фирма «Уорнер» не знает, как она должна пода­ вать меня в Америке... то ли как исполнительницу в стиле «диско», то ли в стиле «новая волна», а все это из-за моей необычной манеры подачи материа­ ла. Самое большое мое желание — стать основа­ тельницей нового стилевого направления в музыке. Для этого я пропускаю через себя жизнь.

278

Авторитеты

Элла Фицджералд обладала невероятным голо­ сом. Она — великая певица. Джонни Митчел, Пет­ ей Клайн, Чака Хан — я люблю их голоса. Я люб­ лю всех старых исполнителей песен в стиле «соул»

— Марвина Гэя, Фрэнки Лаймона, Сэма Кука. Особенно я люблю такие нежные голоса, как у Белафонте и Матиса. Все их пластинки были у моего отца. Кроме того, в собрании есть еще и хриплые голоса: Джо Коккер, Том Уэйте и Принц. У Принца фантастический голос.

Больше, чем всех других, я люблю Эллу Фицд­ жералд. У нее самый замечательный голос в мире. Искусство вокала, которое Элла демонстрирует, просто непостижимо.

Не могу вспомнить, кого я увидела раньше — Элтона Джона или Дэвида Боуи? Я думала, что об­ манула своего отца, сказав, что будто бы проведу ночь у своей подруги, а сама в это время пошла на концерт. Оба раза он позвонил и обнаружил, куда я скрылась на самом деле. Это было лето, я должна была ехать в лагерь отдыха, но я не могла себе это­ го позволить, потому что хотела быть на концертах Дэвида Боуи. Я одолжила у своей подруги длинную черную бархатную накидку — кто мог знать, что под ней? — и устроила грандиозный выход.

Дэбби Хэрри... Она и Крисси Хайнд оказали на меня огромное влияние, потому что обе эти жен­ щины держали свою работу под контролем. Они, очевидно, сами писали себе тексты и имели весьма убедительный имидж. И это давало мне уверен­ ность в своих силах.

Более всего мне нравится слушатьмузыку барок­

279

ко. Это Вивальди, Бах и Пахельбель...

Один из моих любимейших авторов — это Чарльз Буковски. Я считаю его самой замечатель­ ной творческой индивидуальностью в мире.

Я уверена, что каждая пластинка, которую я про­ слушала, в той или иной степени оказала на меня влияние. Точно так же я испытываю влияние каж­ дого мужчины, который встречается на моем пути.

Часто заходит ко мне мой помощник Пэт Лео-' нард, который пишет для меня и музыку, и слова. Композицию «О, отец!» в музыкальном отношении мы поч'ги не изменили, но я вслушивалась много­ кратно в произведение, прокручивая его все снова и снова. И во время прослушивания у меня какимто образом возникают слова, и я эти слова записы­ ваю. В других случаях, наоборот, я еду со своей идеей к Пэту. И здесь уже не имеет значения, текст это или только внутреннее предощущение, которое я хочу выразить. Я говорю: «Давай сделаем что-ни­ будь в этом направлении». Или же у меня вертится в голове какая-либо мелодия, я напеваю ее вслух, и тогда он врубает аккорды. В таких случаях произ­ ведение создается гораздо дольше обычного, пото­ му что я не владею инструментом, но в конце кон­ цов каждый раз мелодия носит исключительно ин­ дивидуальный характер.

Со Стивом Брэем дело обстоит точно так же. По­ рой он приходит ко мне со своим произведением, с готовым текстом и рефреном, однако ему не хвата­ ет перехода от текста к рефрену, и мы сочиняем этот музыкальный переход вместе.

Мне хотелось бы тщательно контролировать свою карьеру, однако я не тиранка. На моем альбо­ ме не должно быть указано, что это написано, аранжировано, интерпретировано и исполнено Ма­ донной. Если установить полную монополию, то, по-моему, это угрожает потерей объективности. Я хотела бы продолжать совместную работу с талант­ ливыми и интеллигентными людьми, которым бы я могла доверять, просить у них совета, пользоваться

280

их идеями. Однако на самом деле я не сделала ни одного альбома, где бы не пела сама. Я не делаю ни одного видеоклипа без того, чтобы не оказать влия­ ние на сценарий.

Работа с Принцем

Мы не раз договаривались с Принцем, которого любит вся Америка, о том, чтобы работать и сочи­ нять вместе. И это получалось. Я отправлялась в свою студию в Миннесоте и, обдумывая какой-ни­ будь замысел, представляла себе, как он это пой­ мет. Писать вместе песню — очень интересное де­ ло. Я пробовала это со многими музыкантами, но результаты не очень удачные. А с ним было инте­ ресно. Мы создавали сначала много музыкальных разработок, а затем переходили к их обработке. Но прежде всего просто пытались как можно больше начать. Мы работали некоторое время вместе, а по­ том у меня пропало желание сотрудничать с ним Каждый из нас слишком индивидуален.

Яиспробовала разные музыкальные направления

ивсякий раз открывала в себе что-то новое. Музы­ ка помогает мне прежде всего изучить и познать са­ му себя. Я меняюсь вместе со своими песнями.

Мою жизнь можно восстановить по моим песням. Здесь я говорю о жизни души.

Наша совместная работа с Принцем была доволь­ но забавной. Мыобменивались из Лос-Анджелеса и Миннесоты магнитофонными записями. А затем уже по телефону уточняли позиции, и он проигры­ вал мне вслух песни на другом конце провода. Та­ кая работа доставляла мне подлинное удовольст­ вие.

Я обращаю очень большое внимание на то, как

281

пахнут люди. Я люблю ароматы и парфюмерию. Сколько общалась с Принцем, столько времени аромат лаванды я всегда отождествляла с его запа­ хом, хотя и сама не знала почему. Он буквально благоухал. Я уверена, что сам он об этом не подо­ зревал. По характеру он очень сдержан и застен­ чив. Он просто великолепен, когда его узнаешь близко. У него свое неповторимое очарование и ос­ трый ум. Однако лишь в работе он раскрывается по-настоящему.

Грампластинки

«Мадонна» — мой первый альбом. Когда он был почти готов, я четко поняла, как это было для меня важно — вырваться из диско-схемы. У меня было страстное желание создать нечто очень развлека­ тельное.

Меня поразило, как люди реагировали на песню «Как девственница». Когда мы ее записали, у меня родилось даже конкретное физическое ощущение

— чувство обновления и свежести. А все вокруг это приняли так: «Я больше не хочу быть девственни­ цей. Хоть сейчас тотова отдаться!» А я совершенно не думала об этом. Я пела о другом. Я ожидала че­ го-то нового, свежего...

«Как девственница» гораздо более жесткий, бо­ лее агрессивный альбом, чем первые мои пластин­ ки. Песни первого альбома были довольно слабы­ ми. В новом альбоме я сама подбирала песни и хо­ тела, чтобы все они стали «хитами» — а не только материалом к фильму. Поэтому наряду с шестью своими песнями я включила в него еще и песни других авторов... Каждая песня должна быть силь­ ной.

282

В альбоме «Как священник» я говорила на очень сокровенные темы, исповедальные. Пела о том, что много значит в моей жизни. Я переосмыслила те испытания, которые выпали на мою долю, а также свой любовный опыт. Я размышляла о моей мате­ ри, о моем отце и моем отношении к семье, о боли утраты. И о том, как трагична сама по себе,челове­ ческая жизнь в необъятном космосе. Я взрослела...

Сцена

На вершине успеха, на этом желанном Олимпе все раскалено настолько, что ты уже не кажешься себе нормальной. У тебя все время как бы повы­ шенная температура. Но несмотря ни на что я про­ должаю танцевать и мелькать перед вами своей за­ дницей.

Порой я чувствую себя в полном изнеможении и ничего уже не хочу. И в то же время мучаюсь, не сплю ночами, если над чем-нибудь не работаю, когда у меня простой. Находясь на гастролях или снимаясь в фильме, я должна быть в полной физи­ ческой форме. Об этом я не забываю никогда, ни при каких обстоятельствах. Я рано ложусь спать. Мне нужно по меньшей мере шесть часов сна, а это значит, что я должна ограничить свою личную жизнь, если на следующий день мне снова на сцену. Просто невозможно себе представить, чтобы я получила когда-нибудь передышку хотя бы на во­ семь часов сна.

Однажды перед выступлением я была приведена в состояние бешенства, но все равно вышла на сце­ ну. Само собой разумеется, я предпочитаю прежде всего урегулировать все деловые вопросы. Бывало, незадолго до выступления у меня случались ссоры с

283

купками. И ничего. Я не дам славе сделать из меня безвольную куклу. И уж точно никогда не буду си­ деть сложа руки и думать Лишь о том, сколько мо­ их пластинок продано и сколько денег я заработа­ ла.

Нередко после гастролей я не в состоянии — ни в творческом, ни в психологическом — слушать свои песни. В такие дни я даже не представляю, что смо­ гу сочинять снова. А потом я опять в движении...

Я чувствую себя внутренне абсолютно свободной на сцене, даже в присутствии тридцати тысяч зрите­ лей. Я и говорю, и пою, и танцую... Я верю, что у меня это получится хорошо. Но все так повторяет­ ся, и приходит это настроение, это состояние, когда я ненавижу то, что люблю, и люблю то, что нена­ вижу. Просто смертельно невыносимо каждый ве­ чер делать одно и то же, играть роль, с которой, как тебе кажется, не имеешь ничего общего. Но все равно, несмотря ни на что, вечер за вечером я вы­ ходила на представление, разрывалась на части. И так каждый вечер — разрываешься и уходишь со сцены со слезами, с разбитым сердцем...

Кино

Музыка всегда занимала самое важное место в моей жизни, но одновременно я уже давно тянулась к художественному кинематографу. Стоит только представить себе, что до конца жизнипридется за­ ниматься только пластинками, как все твое сущест­ во охватывает чувство ужаса.

Между телефильмами с рок-представлениями и художественными лентами для профессионала нет большой разницы. Но публика на это смотрит ина­ че. Роли, которые я исполняю в видеофильмах,

285

зритель отождествляет с моей собственной жизнью, с моей личностью, в то время как для меня это все­ го лишь форма существования в искусстве, мой об­ раз. После того, как я снялась в фильме «Отчаян­ ные поиски Сюзанны», вдруг начали говорить: «А, наконец-то она сыграла саму себя». Пришлось сни­ маться в кино дальше... Теперь они каждый раз твердят, увидев меня на экране: «Ну, да это просто чистая случайность!»

Мне нравится сценарий фильма «Сиеста», со­ зданный Мэри Ламберте, однако мне не удались сцены с обнаженным телом. Я нахожусь сейчас в такой стадии своей карьеры, когда нагота в каждом фильме полностью отвлекает от сущности изобра­ жаемого характера роли. Что же касается других фильмов, то это чистая случайность, если в них включены сцены с обнаженным телом. Например, образ Бетти мне очень нравится, и обнаженные сцены в фильме выглядят совершенно естественно и имеют очень важное значение для развития сю­ жета. И, наоборот,— в роли Вельвет обнаженные сцены мне мешали, потому что они преследовали только одну цель: шокировать зрителя.

Работу актера я считаю неимоверно трудной. Из­ нуряющей. Не один раз мне нужно было сосредото­ чить все свои силы для сцены, которая продолжа­ лась на экране всего той секунды... Случалось, что

ятеряла всякое самообладание.

Ядумаю, что американскому зрителю приходит­ ся очень тяжело, так как в одном фильме изобра­ жаются и страдания, и страсти. Сначала всегда дол­ жно произойти что-нибудь ужасное: акт насилия

или герои фильма на грани разрыва. Фильмы наси­ лия меня не интересуют. Меня привлекают роли сильных, властных женщин. Я не люблю, когда женщина — объект, жертва.

Я несколько раз встречалась с Робертом Стигвудом и в Китае тоннаш! читала литературу об «Эвите». Но Стигвуд настаивал на том, чтобы сделать из этого нечто вроде оперетты, а так как меня «Эвита»

286