Хрестоматия Глобализация и идентичность / Часть 1 / Часть 1 - Бауман

ЗИНМУНТ БАУМАН

ЭКСПРОПРИАЦИЯ ГОСУДАРСТВА

Действительно, никто уже не ожидает, что вновь воз­никшие государства, как и давно существующие в их нынешнем состоянии, смогут выполнять большинство функций, когда-то считавшихся главным смыслом существова­ния центральной бюрократии. Прежде всего бросается в глаза, что традиционное государство отказалось или позволило вырвать у себя из рук, такую функцию, как поддержание «динамичного равновесия», определяемого Касториадисом как «примерное равенство между ритмами роста потребления и повышения производительности труда» – задачу, заставлявшую суверенные государства время от времени вводить запреты на импорт или экс­порт, таможенные барьеры или, в духе идей Кейнса, административным путем стимулировать внутренний спрос. Всякий контроль над этим «динамичным равновесием» сегодня находится за пределами возможностей, да и жела­ний подавляющего большинства государств, в остальном обладающих суверенитетом (с точки зрения поддержания порядка в буквальном смысле этого слова). Само различие между внутренним и мировым рынком, и вообще между понятиями «внутренний» и «внешний», с точки зрения го­сударства, сегодня все труднее сохранять во всех отноше­ниях, кроме самого узкого – «контроля над территорией и населением».

Все три стойки «треноги суверенитета» сегодня слома­ны. Скорее всего, самые важные последствия связаны с разрушением экономической стойки. Не способные бо­лее «сводить баланс» в экономике, и в то же время руко­водствуясь лишь политически выраженными интересами населения, находящегося в сфере их политической влас­ти, национальные государства все больше превращаются в исполнителей воли и полномочных представителей сил, которые они не могут и надеяться поставить под полити­ческий контроль. По меткой оценке одного радикального политического аналитика из Латинской Америки, благо­даря «рыхлости» якобы «национальной экономики» всех сегодняшних стран, а также эфемерности, неуловимости и экстерриториальности пространства, на котором это хозяйство действует, мировые финансовые рынки полу­чили возможность «навязывать всей планете свои законы и предписания. «Глобализация» – это всего лишь тотали­тарное внедрение их логики во все сферы жизни». У госу­дарств нет ни достаточных ресурсов, ни свободы маневра, чтобы выдержать это давление, просто потому, что «для краха предприятия или самого государства достаточно нескольких минут»: «В кабаре глобализации государство исполняет стриптиз, и к концу представления на нем остается лишь минимально не­обходимое: его репрессивные полномочия. Когда его матери­альная база уничтожена, суверенитет и независимость аннули­рованы, политический класс стерт с лица земли, национальное государство превращается просто в службу безопасности мега-корпораций... Новым владыкам мира незачем управлять напрямую. Ад­министративные задачи они возлагают на национальные правительства».

Из-за необузданного и беспрепятственного распрост­ранения правил свободной торговли, особенно свободы движения капиталов и финансов, «экономика» все боль­ше избавляется от политического контроля; вообще, главный смысл понятия «экономика» сегодня – это «не­политическая сфера». То, что осталось от политики, как и в старые добрые времена, считается компетенцией го­сударства – но ко всему, что связано с экономической жизнью, ему не позволено прикасаться: любой шаг в этом направлении вызовет незамедлительные и жестокие ка­рательные меры со стороны мировых рынков. Оцепенев­шей от ужаса правящей «команде» государства будет очередной раз продемонстрировано его экономическое бес­силие. Согласно подсчетам Рене Пассе, общий объем чисто спекулятивных валютных сделок достигает цифры в 1300 млрд долл. в день – что в пятьдесят раз больше суммы торговых обменов и почти равняется совокупным валютным резервам всех «национальных банков мира», составляющим 1500 млрд долл. «Поэтому, – заключает Пассе, – ни одно государство не способно сопротивлять­ся спекулятивному давлению «рынков» дольше, чем не­сколько дней».[…]

Вопреки часто повторяемому (что вовсе не свидетель­ствует о его правильности) мнению, не существует ни ло­гического, ни прагматического противоречия между вновь обретенной экстерриториальностью капитала (полной, если речь идет о финансах, почти полной – в области торговли, и весьма значительной – в сфере промышленного производства) и возникновением все новых и новых слабых и бессильных суверенных госу­дарств. Лихорадочная «нарезка» новых, все более слабых и обладающих все меньшими ресурсами «политически независимых» территориальных образований нисколько не мешает экономической глобализации; политическая раздробленность – отнюдь не «палка в колесе» нарожда­ющегося «всемирного общества», спаянного воедино свободным распространением информации. Напротив, судя по всему, глобализация всех сфер экономики и об­новленное утверждение «территориального принци­па» – явления родственные, взаимно обусловливающие и усиливающие друг друга.

Чтобы обеспечить глобальным финансовым, торго­вым и информационно-промышленным кругам свободу передвижения и неограниченные возможности в осуществлении их целей, на мировой арене должна царить по­литическая раздробленность – morcellement. Все они, так сказать, жизненно заинтересованы в существовании «слабых государств» – то есть государств ослабленных, но при этом остающихся государствами. Намеренно или подсознательно, межгосударственные, наднацио­нальные институты, созданные и действующие с согласия глобального капитала, оказывают согласованное давле­ние на все страны, как входящие, так и не входящие в их состав, с целью систематического уничтожения всего, что способно остановить или замедлить свободное дви­жение капитала или ограничить свободный рынок. Пред­варительное условие получения помощи от всемирных банков и валютных фондов, с которым государства по­корно соглашаются, заключается в том, чтобы они откры­ли двери настежь и оставили саму мысль о самостоятель­ной экономической политике. Слабые государства – это именно то, в чем нуждается Новый Мировой Порядок – слишком часто подозрительно напоминающий новый мировой беспорядок – для поддержания и воспроизвод­ства своего существования. Слабые квазигосударства лег­ко низвести до уровня местных полицейских участков, обеспечивающих минимальный порядок, необходимый для бизнеса: при этом можно не опасаться, что они смо­гут эффективно ограничить свободу глобальных кор­пораций.

Отделение экономики от политики и избавление пер­вой от регулирующего вмешательства последней, в ре­зультате чего политика лишается полномочий эффектив­но действующего института, означает нечто большее, чем простое перераспределение социальной власти. Как ука­зывает Клаус Оффе, само существование политики как института – т. е. «способность делать коллективный обязывающий выбор и выполнять принятое решение» – становится проблематичным. «Вместо того, чтобы спра­шивать, что требуется сделать, более плодотворным заня­тием будет выяснить, способен ли кто-нибудь сделать то, что требуется». Поскольку «границы утратили непроница­емость» (впрочем, только для узкого круга избранных), то и «суверенитет стал номинальным, власть анонимной, а ее дом опустел». Нам пока еще далеко до пункта назначения; процесс продолжается, но похоже его уже не остановить. «Его модель можно охарактеризовать словами «отпустить тормоза»: это дерегулирование, либерализация, гибкость, растущая подвижность, облегчение сделок в сфере недви­жимости и сделок на рынке труда, снижение налогового бремени и т. д.». Чем более последовательно эта модель проводится в жизнь, тем меньше полномочий остается в руках института, способствующего ее внедрению, и тем меньше способен этот слабеющий институт отказаться от ее внедрения, при всем желании или необходимости.

Одно из важнейших последствий глобальной свобо­ды передвижения заключается в том, что воплотить обще­ственно значимые проблемы в эффективные коллектив­ные действия становится все труднее, а то и просто невоз­можно.

Бауман З. Глобализация. Последствия для человека и общества.

– М.: Издательство „Весь мир”, 2004.

С.94 - 100