новые тексты+спецкурс Г. / Новые тексты / Мунтян Что такое глоб-ция

- что несет с собой глобализация - усиление однородности или разнородности человечества? И то, и другое, причем тенденция к нарастанию разнородности не ведет автоматически к распаду целого, поскольку вырабатываются механизмы и принципы соотнесения разнородных частей глобального целого;

- глобализация - это растущая интеграция или новый рост неравенства? Усиление интегрированности при сохранении различий сопровождается возникновением новых неравенств, равно как и новых возможностей их регулирования;

- устраняет ли глобализация национальное государство и национальную экономику? Скорее, этот процесс приводит к реконструкции суверенного «территориального» государства, что означает сохранение «больших» государственных образований, их реорганизацию на федеративной и конфедеративной основе, развитие межгосударственных региональных институтов. Национальная экономика сохраняет силу в крупных государственных образованиях и теряет ее в более мелких, в которых ее место занимает национальная стратегия адаптации к глобальному целому;

- сохраняется ли гегемония отдельных государств в процессе глобализации? Сохраняется, но становится более гибкой и неустойчивой. Гегемонизм ограничен возможностью образования мирового гражданского общества и его субъектов (неправительственных организаций, общественных движений);

- есть ли у глобализации альтернатива? В определении М.А.Чешкова он безальтернативен, ибо императивен, но вариабелен - вероятны два основных варианта: нивелирующая глобализация и глобализация, построенная на принципах равноразличий всех ее участников;

- означает ли глобализация демодернизацию и архаизацию истории? Оба этих процесса имеют место как составляющие реконструкции, которую претерпевает универсальная эволюция человечества, и, соответственно, как необходимые условия обретения историей полной универсальности и полноты [33].

Ученые придерживаются более или менее совпадающих точек зрения о времени, когда возникают научные взгляды на процессы глобализации различных сторон жизни современного человечества, формулируются первые касающиеся этого феномена концепции, теории, гипотезы. Как правило, их относят к последней трети ХХ века. В предисловии к книге «Первая глобальная революция», изданной под эгидой «Римского клуба» в 1991 г., президент клуба Рикардо Диес-Хохляйтнер определил в качестве начала глобальной революции 1968 г., то есть дату, когда только что образованный клуб выдающихся интеллектуалов мира констатировал вступление человеческой цивилизации в острый структурный кризис. И хотя можно согласиться с мнением профессора политэкономии Массачусетского университета Р. Рича, который полагает, что «термин глобализация сегодня имеет совершенно иной смысл, чем 30-40 лет назад, он даже существенно отличается от того, которым пользовались всего лишь десять лет назад» [34], тем не менее представляется целесообразным выделить несколько постоянных, непреходящих компонентов, образующих стержень, каркас этого изменяющегося и усложняющегося понятия:

- профессор Гарвардского университета С. Хоффман считает, что глобализация - это «воспроизведение в мировом масштабе того, что в ХIХ столетии национальный капитализм создал в отдельных странах» [35].Израильтянин Ж. Адда из университета Бар-Илан в своей статье «Новое изобретение капитализма» развивает тезис о «распространении механизмов рынка на всю планету», считая это явление «самым удивительным феноменом глобализации». «Международную экспансию капитализма нельзя понять, - пишет этот ученый, - без учета способностей национальных сообществ воспринять ее, усвоить и создать свою собственную модель. Туда, где силы интернационализации слабы, капиталы также приходят, но капитализм остается за дверью» [36]. Профессор Калифорнийского университета М. Кастельс определяет глобализацию как «новую капиталистическую экономику», реализующуюся через «сетевые структуры» менеджмента, производства и распределения [37]. Журнал «Монд дипломатик» утверждал в этой связи: «Речь идет о второй капиталистической революции. Глобализация захватывает самые удаленные уголки нашей планеты, не обращая внимания ни на независимость, ни на различие политических режимов. Мир переживает новую эпоху завоеваний, которая пришла на смену колониальной эре. Но если прежде в качестве главных завоевателей выступали государства, то теперь ими стали предприятия, конгломераты, частные промышленные и финансовые группы, которые претендуют на роль вершителей судеб мира. Никогда их круг не был столь малочисленным и столь могущественным». Директор Института мировой экономики и международных отношений РАН В. Мартынов, связывая глобализацию с «экспансией мирового капитализма», отмечал вместе с тем явно обозначившуюся американоцентричность глобальных процессов [38]. В. Миронов, рассматривая глобализацию как противоречивый процесс перехода человечества к новейшей информационной цивилизации, писал о цивилизационной «утюжке» мира под эгидой США [39];

- многие западные и отечественные исследователи глобализации связывают ее теоретизирование с концепциями постиндустриализма, информационного общества, а сам глобализационный процесс трактуют как форму перехода к новому этапу цивилизационного развития человечества. Авторы изданного четырехтомного труда «Постиндустриальный мир: Центр, Периферия, Россия» (Москва, 1999) «вписали» процессы глобализации в постиндустриальную эпоху. Рецензируя это издание, В. Пантин отмечал: помещенные в нем статьи «убеждают в том, что современная глобализация постиндустриального мира представляет собой спектр процессов, затрагивающих все стороны жизни человека и общества и порождающих множество сложных проблем» [40]. Главный научный сотрудник ИМЭМО РАН, академик Н. Симония по существу ставит знак равенства между процессами глобализации и постиндустриализации современного мира. Исследователь В. Хорос из того же института выстраивает в этой связи следующую цепочку: постиндустриализация - вестернизация - глобализация [41]. Л. Клепацкий из МИД РФ видит в «основе глобализации» «прогресс науки и техники, революционизирующий факторы функционирования и развития материального производства» в эпоху информатики [42];

- в последние годы российские ученые все чаще связывают глобализацию с продвижением к предсказанной В.И. Вернадским эпохе ноосферы. По их мнению, ноосфера, о которой великий провидец писал более полувека назад скорее как о символе собственной веры, философской категории, чем как об эвентуальной реальности, в середине 90-х годов ХХ столетия «сгустилась» во вполне зримые интеллектуализированные технологические констелляции, способные соединять совокупную инновационную мощь современной науки с жизнью каждого человека. Академик Н.Н. Моисеев и его последователи утверждают, что с появлением Интернета, а также необходимости формулирования адекватных ответов человечества на глобальные «вызовы истории», возникает и развивается «мировой разум», способный познавать и влиять на направленность хаотических в своей основе процессов мирового развития. Они признают существование коллективного разума, отнюдь не сводящегося к сумме индивидуальных разумов, к тому же в своей эволюции устремленного к глобализации в связи с универсализацией самого знания [43];

- и на Западе, и в России многие авторы раскрывают понятие глобалистики через процессы интернационализации многих сфер жизни отдельных стран и народов. Ю. Шишков, ведущий специалист Института мировой экономики и международных отношений РАН, полагает, что в научной литературе термин глобализация нередко используется как синоним интернационализации хозяйственной жизни и врастания национальных экономик в мирохозяйственную систему геоэкономики. Разница заключается лишь в том, что некоторые авторы считают глобализацию прямым продолжением интернационализации капитала, начало которой отнесено французским историком Ф. Броделем к ХVI-XVII столетиям (он назвал интернационализацию началом создания «мировой экономики» вокруг нескольких центров становления европейского капитализма - Генуи, Голландии, Англии), другие же считают современную интернационализацию принципиально новым явлением, последовавшим за очередным информационным витком научно-технической революции. Заместитель директора Института Дальнего Востока РАН В.В. Михеев, к примеру, определяя глобализацию как «развитие экономической и политической взаимозависимости стран и регионов мира до такого уровня, на котором становится возможной и необходимой постановка вопроса о создании единого мирового правового поля и мировых органов экономического и политического управления», связывал возникновение такой «возможности» и «необходимости» c «новым направлением в развитии мирового сообщества, сменившим конфронтацию и соревнование между капитализмом и социализмом после окончания холодной войны» [44]. По мнению Ю. Шишкова, глобализация - это пространственная характеристика интернационализации хозяйственной жизни человечества на современном этапе, в то время как интеграция - наивысшая на сегодняшний день ступень все той же интернационализации. Нарастающая в этом случае взаимосвязь и взаимозависимость стран переходит в сращивание национальных рынков товаров, услуг, капиталов и рабочей силы и формирование целостного полигосударственного социально-экономического организма с единой валютной системой, единой в основном правовой системой и теснейшей координацией внутренней и внешней экономической политики государств [45]. В.Л. Иноземцев называет Европейский союз единственным примером «позитивной» глобализации, когда было создано «открытое общество за закрытыми границами» [46].

В свою очередь, Р. Буайе указывает на регионализацию и глобализацию как на основные формы самопроявления процесса интернационализации экономики на современном этапе. Классический пример того, что означает глобализация в экономической области, был приведен американским журналом «Уолл-Стрит Джорнэл» в начале 90-х гг.: «Из 10250 долларов, вырученных компанией «Дженерал Моторз» от продажи своего автомобиля «Понтиак», на счету самой компании остается только 4000 долларов. Остальное «растекается»: в Южную Корею - 3000 долларов, в Японию - 1850, в Германию - 700, в Сингапур и на Тайвань - 400, в Англию - 259 и 50 - в Ирландию» [47]. Г.Х. Шахназаров, практически ставя знак равенства между глобализацией и интернационализацией, видел в первой из них всего лишь «заключительную фазу» второй [48]. Подобные позиции занимают и многие другие отечественные и зарубежные исследователи [49]. Разделяя их мнения, генеральный секретарь ООН Кофи Аннан в своем докладе «Мы, народы» писал: «Глобализация создает благоприятные условия для экономических субъектов и видов деятельности по всему миру и новые каналы связей между ними. Она стала возможной благодаря постепенной ликвидации барьеров, препятствующих движению капитала, а также благодаря основополагающим техническим достижениям и неуклонному снижению стоимости транспорта, связи и компьютеров. Ее объединительная логика кажется неумолимой, а ее движущая сила - непреодолимой. Выводы из глобализации ясно видны: более быстрый экономический рост, более высокий уровень жизни, ускоренное внедрение и распространение технических новшеств и навыков управления, новые экономические возможности как для отдельных лиц, так и для стран» [50].

Упор в определении глобализации то ли как ступени, то ли как степени интернационализации позволяет адептам такого подхода быть более свободными в определении и временных параметров возникновения теоретических обобщений глобализационных процессов. В частности, тот же Г.Х. Шахназаров полагал неправильным отдавать пальму первенства в изучении глобальных проблем и процессов «Римскому клубу». Не следует забывать, подчеркивал он, что уже в ХIХ веке систематизация практически всех отраслей естествознания и обществоведения подвела к появлению мондиализма как предмета научных изысканий и популярного общественного движения, что провидческие суждения практически обо всех глобальных проблемах можно найти у немецких философов, французских историков и русских естествоиспытателей. Он также напоминал, что глобализация (хотя и под другим названием) была одной из ключевых идей исторического материализма [51]. Н. Косолапов высказался о том же в духе, что «мировые войны были исторически самым первым проявлением взаимозависимости и целостности мира», первоначальным опытом глобализации, а вторым подобным опытом - «пришедшееся на ХХ век становление техносферы - искусственной среды жизнедеятельности человека» [52]. В уже упоминавшемся докладе Е.М. Примаков отмечал, что «глобализация - не нечто новое, проявившееся лишь в последние годы. Это динамично, с определенным ускорением развивающийся процесс. Поэтому глобализацию нельзя рассматривать в статике. Она на каждом новом этапе развития имеет свои особенности... Глобализация связана с научно-техническими прорывами, которые изменяют характер, качество производительных сил».

Профессор Парижского института политических исследований Б. Бади выделяет три измерения понятия глобализация: гомогенизацию мира (жизнь по единым принципам, приверженность единым ценностям, следование единым обычаям и нормам поведения, стремление все универсализировать); растущую взаимозависимость (появление новых актеров общепланетарной сцены - глобальных фирм и корпораций, религиозных группировок, транснациональных управленческих и банковских структур, которые взаимодействуют на равных основаниях не только между собой, но и с государствами, еще недавно монополизировавшими всю сферу международных отношений); особо выделяет глобализацию как исторический процесс, развивающийся на протяжении многих столетий [53]. О. Дольфюс полагает, что глобализация в мире развивалась волнообразно и прошла этапы от великих географических открытий и создания испанской и португальской колониальных империй до капиталистической колонизации мира, от эпохи империализма - до постсоциалистического преодоления последствий холодной войны [54].

Некоторые отечественные и зарубежные авторы, занимающиеся проблематикой глобализации, относят истоки этого процесса к седой древности. Можно утверждать, уточнял Г.Х. Шахназаров, что едва люди в разных концах света начали осваивать мир, как одним из самых побудительных мотивов их деятельности стала потребность во взаимопонимании, общении и объединении - в род, племя, государство, нацию, мировое сообщество. Аристотель проницательно назвал человека общественным существом. За ним длинный ряд мыслителей постулировал неизбежное завершение этого пути общения объединением человечества. Идея единства человечества, поначалу довольно туманная, извлеченная не столько из опыта общественного бытия, сколько из логических умозаключений, постепенно обрастала неоспоримыми доказательствами. За много веков до появления ООН, транснациональных корпораций и Интернета целостность, глобальность мира воплощалась в повсеместном распространении знаний, технических и технологических новшеств, основанных на единобожии мировых религий, вершин философской мысли, художественных шедевров. В этом смысле, полагал этот ученый, провозвестниками глобализации были Христос, Магомед, Будда, свой бесценный вклад в нее внесли У. Шекспир, Мигель де Сервантес, Лев Толстой, другие гении, творчество которых перешагнуло пределы национальной культуры и стало неотъемлемой частью целостной культуры мира. [55].

Такого рода рассуждения, относящие рождение идеи глобализации к самому факту появления человеческого общества, по существу идентифицируют глобализацию с мировым историческим процессом, превращая ее в цель, конечный пункт истории, понимаемой как многотрудный и многообразный поиск территориально, расово, этнически, культурно разделенными людьми оптимальных для индивида и его социальных организаций форм жизнедеятельности и жизнеустройства. Не трудно заметить, что такого рода историческая ретроспектива рождает мысль о глобализации как об очередном «светлом будущем» человечества, возвращает к идее линейного исторического прогресса, от которого современное обществоведение, казалось, избавилось навсегда. Владимир Кувалдин, например, свою работу озаглавливает (на всякий случай со знаком вопроса) «Глобализация - светлое будущее человечества?», расшифровывая глобализационный процесс как продвижение по пути к созданию «мегаобщества», которое на пороге ХХI века «приобретает реальные очертания». «Ключ к пониманию природы глобализации, - пишет этот известный публицист, - нужно искать в трансформации того общественного устройства, в рамках которого мы развивались в течение тысячелетий. Национально-государственные формы человеческого бытия постепенно утрачивают свою самодостаточность. На смену идет новый взаимосвязанный, взаимозависимый, взаимопроникнутый мир, в котором глобальные системы скрепляют прежде разрозненные фрагменты целого. Фактически речь идет о создании глобального сообщества, в рамках которого существующие национальные образования выступают в качестве более или менее самостоятельных структурных единиц. Мы его называем мегаобществом» [56].

Представитель Фонда Ф. Эберта в Москве П. Шульц, выступая на одном из «круглых столов», заявил о том, что не усматривает разницы между глобализацией и прогрессом [57]. Из содержания его выступления было ясно, что немецкий профессор отнюдь не имел в виду прогресс в понимании классиков социально-политической мысли, концепцию которого можно представить как идею постепенного освобождения человечества от невежества и страха по пути ко все более высоким уровням цивилизации [58]. Не имел он в виду и два основных направления, в которых идут интеллектуальные поиски возможностей возвращения идеи прогресса в объяснение движущих сил истории, но уже через деятельность людей. Ученый из Германии выступал с позиций «приватизированного прогресса», считая его образцом либеральной демократии, обеспечившей гегемонию евроатлантической цивилизации в мировом развитии. По существу, это была такая же интерпретация современного прогресса, которая позволила в 1989 г. Фрэнсису Фукуяме обосновать свой вывод о «конце истории» в связи с якобы глобальной победой либерально-демократической модели социальной организации человечества. Ректор Высшей школы социальных и экономических наук Теодор Шанин также утверждал, что «глобализация представляет собой завершающую стадию прогресса и знаменует переход к альтернативным вариантам развития, не включавшимся ранее в понятие прогресса» [59]. Но и в первом, и во втором случаях речь шла не о научных концептах, а об определенной идеологии, возникшей как следствие приспособления жизни государственно организованных общностей людей к глобализации - объективной тенденции общественно-исторического развития.

Как правило, в современных теоретических представлениях о глобализации не выделяются идеологические версии обоснования этого реального феномена, что в известной мере объясняет многие противоречия и даже путаницу, которая наблюдается на этот счет в научной литературе. Более того, нерасчлененность теории глобализации и связываемых с реальным глобализационным процессом идеологических построений нередко рождает настороженно-отрицательное отношение и к глобалистике как науке, и к любым проявлениям этого процесса. В российской научной литературе первыми начали разрабатывать превращенную форму глобализации - идеологию глобализма В.И. Максименко и А.С. Панарин: первый посвятил этой проблеме специальную статью, другой - целую монографию. «Реально идущие процессы планетарного охвата необходимо отличать от глобализма как идеологии, - пишет В.И. Максименко, - последняя - тоже реальность, но идеального плана. Как и всякая идеология, глобализм - это фальсифицированное мировоззрение. Он имеет свои метафизические корни и выступает ныне главным претендентом на всемирную победу в идеологической борьбе с ослабевшими конкурентами... На сегодняшний день это самый влиятельный «изм» из всех существующих... Сегодня отчетливо видно, что глобализм в его разных личинах («глобальное мировое сообщество», «наднациональный континуум», «новый мировой порядок»), требовательно указуя на конец эпохи новоевропейской цивилизации Нового времени либо даже на конец 2000-летнего христианства, ставит в центр утверждаемого глобалистской утопией грядущего порядка оккультный знак «нового мира» или «нового века» [60]. Этот ученый утверждает, что одной из наиболее активно продвигаемых и внедряемых вариаций идеологии глобализма на современном этапе выступает концепция «открытого общества» Джорджа Сороса, основная идеологическая функция которой - обеспечивать глобальный контроль и мировое управление ведущих стран «золотого миллиарда» [61].

Г.Х. Шахназаров не согласился с точкой зрения В.И. Максименко, согласно которой «глобалистский проект... предстает унифицированной... заменой двух сошедших со сцены либо существенно потесненных идеологий Нового времени - либерализма и коммунизма» [62]. Он успокаивал адептов этих доктрин, заявляя, что их полярные воззрения и символы веры наверняка сохранятся, пока жив род людской, так как в подобном расщеплении политического сознания - главная гарантия от скатывания человечества к тоталитаризму. Главную неувязку в позиции Максименко член-корреспондент РАН видел в том, что она - «как раз тот самый случай, когда к глобализации сводят все богатство тенденций, дающих о себе знать в современном мире». «Ошибочно полагать, - совершенно справедливо подчеркивал он в этой связи, - будто последняя «лепит будущее» в гордом одиночестве. В мире идет немало других серьезных процессов. Нельзя исключать, что при определении его судеб последнее слово окажется за разрушительной информатизацией («шок от встречи с будущим» Элвина Тоффлера), за прогрессом военной техники, с которой, как с джинном, в какой-то момент не удастся совладать, за наркотизацией и криминализацией, за экологическим взрывом или духовной деградацией» [63].

В свою очередь А.С. Панарин обнаруживает, что «в лице современного глобализма мы имеем дело с новейшей формой нигилизма, ищущего себе алиби в так называемых объективных тенденциях». Он считает, что основные смыслы идеологии глобализма заключаются:

- в позиции последовательного отстранения от всех местных интересов, норм и традиций, в третировании государства как носителя местничества;

- в открытом или скрытом отказе или откате от большинства из завоеваний великой эпохи модерна. В экономике это проявляется в переходе от опоры на конкурентно-производительный принцип к преобладающим спекулятивно-ростовщическим экономическим отношениям; в политике – в переориентации с демократии на властные системы, зависящие от глобальных экономических и политических центров силы и влияния. В международных отношениях также происходит подмена плюралистической системы международного равновесия, базирующегося на принципе национального суверенитета, апологией диктата ревнителей «однополярности»;

- в том, что идеология глобализма из всего мыслимого содержания глобализации выделяет одну сторону этого процесса - доступность планетарных ресурсов для призеров мирового экономического первенства, имея в виду их беспрепятственное движение от «неприспособленных» к мировому рынку - к приспособленным, от «неумелых» - к «умелым»;

- в специфической составляющей, которая определяет «человеческое» измерение идеологии глобализма - она подчинена намеренному разрушению «грандиозного социокультурного проекта Просвещения, связанного с созданием единого Большого пространства и единого в своей направленности Большого исторического времени».

Историческое проектирование как предвидение будущего объявляется в принципе устаревшим, размываются понятия добра и зла применительно к общественному прогрессу, человеческие ценности перестают играть роль регуляторов в социальной жизни. Новая идеология зарождается и развивается в условиях жесточайшего духовного кризиса, основные черты которого были зафиксированы Гюнтером Рормозером в 1994 г. в следующих словах: «Рушится прежняя картина мира, теряет смысл вся система старых понятий. Не функционирует и язык, посредством которого мы могли бы интерпретировать нашу историческую ситуацию. У нас нет более ответа на вопрос о цели общественного развития. Тем самым, по существу, теряют почву под ногами все идеологии...» [64]. Глобализм в таком случае выступает как противопоставление достигшего высшей мобильности меньшинства людей инертному большинству, связанному «чертой оседлости» в зоне слаборазвитости; как привилегия интернационализировавшейся за спиной народов элиты, которая, освобождаясь от национальной привязки и связанных с нею обязательств, пытается обрести весь мир; как прогресс в его «глобальном выражении», навечно разделяющий мир на процветающий центр и деградирующую периферию, дифференцирующий народы на баловней и париев истории [65].

Идеология глобализма может выступать в виде идей мондиализма - течения политической мысли и разновидности геополитической практики, которые родились ранее, нежели современная теория глобализации, но тесно связанные с нею хотя бы потому, что в романских языках мондиализм выступает как синоним глобализации, не говоря уже о родственности многих исходных положений, на которых они основываются. Смысл идеологии мондиализма, возникшего в ХIХ веке в Европе, сводился к постулированию неизбежности полной планетарной интеграции, перехода от множественности государств, наций и культур к униформизированному миру - то есть к миру, который может рассматриваться как «One World». Основная линия всех мондиалистских концепций и проектов - формирование единой мировой системы под стратегическим доминированием Запада, руководствующегося в его осуществлении гуманистическими ценностями. В отличие от атлантистов, рассматривавших мир с точки зрения жителей Запада, окруженных незападными и потому враждебными цивилизациями, мондиалисты смотрели на планету глазами астронавтов, воспринимавших Землю как единое целое с выделением Запада как самой развитой и ценной его части, наделенной миссией мирового господства.

По мере сосредоточения всей концептуальной и стратегической власти над Западом в США именно сюда переместился центр разработки мондиалистских идей, здесь стали возникать организации, целью которых считалось создание мирового правительства. Первая из них - Совет по международным отношениям (Council on Foreing Relations - C.F.R.) -возникла еще в 1921 г. и должна была приобщать своих членов к мондиалистским взглядам на будущее планеты. В 1954 г. создается еще одна мондиалистская структура - Бильдербергский клуб (Бильдербергская группа), объединившая в своих рядах не только американских аналитиков, политиков, финансистов, но и их западноевропейских коллег. Эта организация рассматривалась как международный филиал С.F.R. В 1973 г. активистами Бильдербергской группы была образована третья важнейшая мондиалистская структура - «Трехсторонняя комиссия» (Trilateral), располагавшая тремя штаб-квартирами - в Европе, Японии и США [66]. Наиболее известными мондиалистскими теориями, разработанными после окончания «холодной войны», стали концепции Фрэнсиса Фукуямы и Жака Аттали. Первый из них, американский аналитик, объявил о «конце истории», которая длилась исключительно долго из-за доминировавших в мире «законов силы», «мракобесия» и «нерационального менеджирования социальной реальности» и пришла к своему завершению в результате универсализации западной либеральной системы как воплощения «законов разума» [67]. Второй бывший советник президента Франции Ф. Миттерана предложил свою версию будущего, которое, по его мнению, «уже наступило». Аттали считает, что доминация на планете единой либерально-демократической идеологии и господство рыночной системы вместе с развитием информационных технологий приводит к тому, что мир становится единым и однородным, он реструктурируется в соответствии с требованиями геоэкономики, которая подходит к политической реальности так, как если бы мировое правительство уже существовало. Этот автор выделяет в едином мире три важнейших региона - американский, европейский и тихоокеанский, к которым будут «притягиваться» менее развитые и расположенные поблизости пространства [68].