Yanin_V_L_Novgorodskie_posadniki

355

Глава 8

СТЕПЕННЫЕ ПОСАДНИКИ ПОСЛЕДНЕГО ПЕРИОДА НОВГОРОДСКОЙ РЕСПУБЛИКИ

Отмеченное выше серьезное ослабление интереса летописцев к посадникам с той поры, как состав посадничества резко расширился, вызывает немало затруднений в исследовании фактов, относящихся ко второй и третьей четвертям XV в. Количество нужных нам сведений в этот период сокращается, и материал, который может быть извлечен из летописей и актов, предстает перед исследователем в крайне раздробленном и фрагментарном виде. Все же ряд наблюдений может быть сделан и здесь.

Особую ценность для рассматриваемого периода приобретают дополнения к Списку Б по Ермолинскому летописцу, очередность посадников в которых, как это было показано В. Н. Бернадским 1, сохраняет хронологический характер. Однако чрезвычайно сложной оказывается и та часть проблемы, которая касается характеристики состава имен в Ермолинском списке. Мы видели, что основная часть Списка Б, перечисляющая имена посадников, которые приходили на должность до 1423 г. включительно, содержит все без исключений имена, не делая разницы между степенными и нестепенными («старыми») посадниками. Хронология обновления степени никак не учитывалась составителем Списка Б. Для него хронологическим указанием, определяющим место посадника в списке, служит дата первичного избрания того или иного боярина в посадники. Между тем В. Н. Бернадский при анализе заключительной части Ермолинского списка исходил из мнения, что эта часть включает лишь имена степенных посадников в порядке их избрания на степень. Совершенно очевидно, что, если мысль В. Н. Бернадского верна, очередность посадников в Ермолинском летописце должна отличаться от той очередности, которая основана на датах первичного избрания в посадники. Некоторые бояре могли долгое время после избрания в посадники не становиться степенными. Слишком велико было их число. Даже когда их было 18 при полугодовом сроке занятия степени,

1 Бернадский В. Н. Новгород и Новгородская земля в XV в. С. 357—362.

каждый из них теоретически мог становиться степенным один раз в девять лет. А за девять лет иные посадники могли умереть, так и не увидев себя на степени.

В аргументации В. Н. Бернадского большую роль играют следующие наблюдения. Сопоставление Ермолинского списка с отрывочными показаниями других источников позволили исследователю принять за крайние даты списка на- чало 1430-х и середину 1460-х гг. Этот срок, равный примерно 33 годам, идеально соответствует общему количеству названных в заключительной части списка посадников, число которых равняется 33. Отсюда решительный вывод В. Н. Бернадского о том, что составитель списка ограничился перечислением имен степенных посадников. В. Н. Бернадский предпринял попытку наложить показания летописей и актов о датах степенного посадничества отдельных бояр на показания Ермолинского списка. Предложенная им таблица 2 является, однако, наименее удачной частью его аргументации, хотя бы уже потому, что большинство летописных дат степенного посадничества ему пришлось признать датами повторных занятий степени одними и теми же боярами. Поскольку время этих повторных занятий степени выпадает из общей суммы 33 лет, предусмотренной его расчетами, исследователю пришлось под некоторыми годами предполагать существование двух степенных. Так, два имени указаны им под 1433, 1435, 1437, 1438, 1443, 1444, 1445, 1446, 1448 гг. С другой стороны, некоторые годы (1451, 1452, 1454, 1455, 1458, 1459) в таблице В. Н. Бернадского оказались «пустыми», им не соответствуют вообще какие-либо посадничьи имена. Эти противоречивые обстоятельства объяснены В. Н. Бернадским следующим образом: «таблица и комментарии к ней в целом убеждают в правильности предположений об ежегодной смене посадников в Новгороде в XV в. Наличие в источниках некоторых сообщений, по-видимому противоречащих этому, может быть сравнительно легко объяснено или расхождением сроков начала года или какими-либо особыми обстоятельствами чрезвычайного порядка, вызвавшими внеочередную смену посадников» 3.

Разумеется, ни то, ни другое объяснение не может быть признано удовлетворительным. Расхождение сроков начала года здесь ни при чем. Если 33 годам, по В. Н. Вернадскому, соответствует 41 посадник, то это расхождение вряд ли может иметь отношение к особенностям календаря. С другой стороны, мы на- считали 15 противоречий в таблице (9 «двойных» степенных посадничеств и 6 «пустых» лет). 15 «особых обстоятельств чрезвычайного порядка» на протяжении 33 лет — это, пожалуй, несколько многовато.

Между тем большинство отмеченных противоречий устранится, если исходить из предложенных выше наблюдений о том, что со времени реформы

2 Бернадский В. Н. Новгород и Новгородская земля в XV в. С. 360—361. 3 Òàì æå. Ñ. 361.

1410-х гг. степенное посадничество стало не годичным, а полугодичным. Однако очевидно, что, основываясь на признании такого срока степенного посадниче- ства, мы должны снова поставить вопрос о крайних датах Ермолинского списка. В самом деле, если продолжительность каждого степенного посадничества была вдвое меньшей, чем считал В. Н. Бернадский, то и предполагаемые хронологические рамки, охватывающие период формирования списка, могут измениться.

Вопрос о характере списка неразрывно связан с вопросом о крайних датах этого списка. Поэтому проблема в целом оказывается значительно более сложной. Разобраться в действительном характере дополнений к Списку Б и в вопросе о его хронологии можно только путем его последовательного сопоставления с другими источниками. Эту работу удобнее проделать, группируя существующие сведения по десятилетиям.

ПОСАДНИКИ 1430-х гг.

После заметного перерыва летописец впервые упоминает о посадниках только под 1428 г. В рассказе об осаде Порхова Витовтом он сообщает о мирных переговорах между Витовтом и посадниками Исаком Андреевичем Борецким и Григорием Кирилловичем Посахно. В. Н. Бернадский высказал сомнение по поводу новгородской принадлежности этих посадников в 1428 г. Основания для таких сомнений действительно имеются. Летописный рассказ сообщает следующее: «Повеле же Витофт приступати к граду, посадници же вышедше из града, Григореи Куриловичь Посахно и Исакеи Борецкои, и иже с ними прочии начаша бити челом; а в то время из Новагорода приде архиепископ Емелиан, нареченныи от Фотиа Евфимии, а с ним посадници и тысяцкие, и добиша че- лом Витофту» 4. Допустимо думать, что во время осады Порхова Григорий и Исак были не новгородскими, а порховскими посадниками.

Однако в дальнейшем их посадническая деятельность прочно связана с Новгородом. Григорий Кириллович, имя которого неизменно сопровождается титулом посадника, появляется на страницах летописи еще несколько раз. В 1434 г. он вместе с Есифом Андреяновичем «Горошкова внуком» строит каменную церковь св. Иоанна Златоуста «на старой основе». В 1435 г. он был одним из руководителей новгородского похода на Ржеву. В 1436 г. новгородцы посылают его на отвод земли на Бежецкий верх, а в зиму 1436/1437 г. — послом к литовскому князю Сигизмунду 5. Археологам и историкам искусства хорошо изве-

4 ÏÑÐË. Ò. 8. Ñ. 94; Ò. 18. Ñ. 170; Ò. 35. Ñ. 248. 5 ÍÏË. Ñ. 417—419.

стен ковш этого посадника, сохранявшийся в ризнице Троице-Сергиева монастыря, с надписью: «А се ковш посадника новгороцкого Григорья Кюриловича» 6.

Целый ряд сведений сохранился и о посаднике Исаке Андреевиче Борецком. Его имя содержится в договорной грамоте Великого Новгорода с немецким купечеством в Новгороде, составленной в 1439 г., ранее 11 февраля 7. По контексту грамоты Исак Андреевич в момент ее составления был степенным. Степень он занимал также и в 1452 г., когда снова упоминается в летописи с этим титулом 8. Умер Исак Андреевич не позднее 1460-õ гг., поскольку к 1471— 1475 гг. относится данная его жены Марфы и сына Федора Соловецкому монастырю на два «лука» в реке Суме с условием «поминати им мужа моего Исака» 9.

Под 1435 г. в числе воевод, ходивших к Ржеве, назван еще один посадник — Иван Васильевич 10. Еще раз в близкое время летописец упоминает этого посадника в рассказе 1442 г.: «В то же время был посадник новгородчкыи Иван Васильевич, держал руское посадниство» 11.

Несколько посадников 1430-х гг. упоминается в актах того времени. Договорная грамота Великого Новгорода с ганзейскими городами о перемирии на два года, составленная в феврале-марте 1434 г., сообщает о приезде ганзейских послов к посаднику Самсону. 22 июля того же года посадник Самсон целовал крест за весь Новгород при заключении мира с Псковом. Еще раз посадник

6 Орлов А. С. Библиография русских надписей XI—XV вв.. С. 130, ¹ 214. 7 ÃÂÍÏ. Ñ. 113, ¹ 68.

8 ÏÑÐË. Ò. 23. Ñ. 155.

9 ГВНП. С. 300, ¹ 307; Янин В. Л. Новгородские акты XII—XV вв. Хронологический комментарий. С. 189—190, ¹ 189. Воспользуемся случаем, чтобы отметить несомненную неподлинность еще одного акта, исходящего от Марфы и Федора (ГВНП. С. 242, ¹ 219). Грамота сохранилась в двух списках XVII в., один из которых — из ризницы Соловецкого монастыря — был описан архимандритом Досифеем как подлинник (Досифей. Географическое и статистическое описание ставропигиального первоклассного Соловецкого монастыря. Ч. 1. М., 1836. С. 57), что время от времени вводило исследователей в заблуждение. Между тем в грамоте имеется целый ряд элементов, указывающих на ее подложность. Марфа в ней именуется «Великого Новгорода посадницей»; документ якобы был утвержден свинцовой печатью самой Марфы, имя которой помещено на печати; оформление грамоты вовсе необычно: она содержит на обороте рукоприкладство свидетелей — обычай неизвестный для новгородских документов времени самостоятельности; наконец, имя Зосимы упоминается в нем с такой назойливостью, что не остается сомнений в том, что подделка возникла под влиянием житийной легенды.

10ÍÏË. Ñ. 417.

11Òàì æå. Ñ. 422.

Самсон, на этот раз названный с отчеством — Иванович, упоминается в тексте Наровского договора 25 июля 1448 г. в числе новгородских послов 12.

Грамота Великого Новгорода Колывани от начала июля 1436 г. исходит от посадника Бориса Юрьевича. Тот же посадник был одним из авторов договорной грамоты Великого Новгорода с ганзейскими городами, составленной 16 июля 1436 г. Наконец, его имя содержится в надписи на знаменитом артосном панагиаре из Софийской ризницы: «В лето 6-(тысяч)ное 9-сотное 44-е индикта 14, месяца семтебря 14 день, на Вздвижение Честного Креста створена бысть понагия сия повелением пресвященного архиепископа Великого Новагорода владыци Еоуфимия при великом князе Василье Васильевиче всея Роуси, при князь Юрье Лоугвеньевиче, при посаднике Великого Новогорода Борисе Юрьевиче, при тысяцком Дмитрее Васильевиче, а мастер Иван. Арипь (=Аминь)» 13. Основываясь на соответствии индиктного числа и даты — 6944 (остаток от деления 6944 на 15 равен 14), мы должны датировать панагиар сентябрем 1435 г. Однако эта дата внушает некоторые сомнения. Показаниями названных выше актов степенное посадничество Бориса Юрьевича датируется февралем — августом 1436 г., что позволило бы предполагать в надписи панагиара обычную для Новгорода путаницу мартовского и сентябрьского стилей и относить панагиар к сентябрю 1436 г. Вопреки тому, что посадничество Бориса Юрьевича должно было закончиться к 1 сентября 1436 г., такая дата могла бы быть оправдана. Панагиар был изготовлен, конечно, не в двухнедельный срок, и работа мастера Ивана относится в основном еще ко времени посадничества Бориса Юрьевича. Однако дата панагиара — 4 сентября 1435 г. — может оказаться и вполне правильной, на что как будто указывает имя тысяцкого Дмитрия Васильевича, названного в надписи. Акты июля 1436 г. называют степенным тысяцким не Дмитрия Васильевича, а Федора Яковлевича. Если дата, указанная в надписи панагиара верна, то следует признать, что Борис Юрьевич был на степени в августе 1435 г. — феврале 1436 гг. и затем повторно в феврале — августе 1436 г.

О Борисе Юрьевиче источники сообщают еще один важный факт: в январе 1431 г. он еще не был посадником, поскольку, будучи в это время послом к князю Свидригайлу, он не титулован вообще 14.

Ко времени не позднее 1439 г. отнесена издателями «Грамот Великого Новгорода и Пскова» грамота Великого Новгорода Колывани с требованием суда над Иваном Амбуром, исходящая от посадника Федора Даниловича и тысяцкого Ивана Лукинича 15. Основанием такой датировки является «указание на эту

12ГВНП. С. 107, ¹ 64; С. 120, ¹ 73; Псковские летописи. Вып. 2. С. 130.

13ГВНП. С. 109, ¹ 66; С. 110, ¹ 67; Орлов А. С. Указ. соч. С. 131 и сл., ¹ 216.

14ÃÂÍÏ. Ñ. 106, ¹ 63.

15Òàì æå. Ñ. 114, ¹ 69.

грамоту в письме Ревеля Дерпту от 23 февраля 1439 г.» 16 Ссылка на это письмо ошибочна — речь в нем идет не о рассматриваемой грамоте, а о договоре, заключенном Новгородом с немецким купечеством, начала 1439 г. 17 Датировать грамоту помогает другой документ — письмо Немецкого двора в Новгороде Ревелю от 28 декабря 1439 г. 18 Из этого донесения видно, что незадолго перед тем степенными в Новгороде были посадник Иван Лукинич и тысяцкий Анания Семенович; о последнем как о тысяцком говорится в прошедшем времени («он был в то время тысяцким»). Однако в том же донесении указывается, что «в прошлом году» степенным тысяцким был Иван Лукинич. Материалы этого донесения позволяют сделать вывод, что посадник Иван Лукинич занимал степень с февраля по август 1439 г., а степень тысяцкого Иван Лукинич получил годом раньше, но не в августе 1438 — феврале 1439 г., когда степенными в Новгороде были посадник Исак Андреевич и тысяцкий Анания Семенович 19. Коль скоро в рассматриваемой грамоте степенным тысяцким назван Иван Лукинич, этот документ возможно датировать с оговорками 1438 годом, не позднее августа, хотя для него не исключена и несколько более ранняя дата, например — 1436 г., не ранее августа, или 1437 г., относительно которых сведений о высших магистратах Новгорода в наличных источниках не имеется.

Сопоставление приведенных сведений с показаниями Ермолинского списка дает следующие результаты (курсивом выделены даты степенных посадничеств):

125.Федор Олисиевич

126.Ананья Семенович

127.Дмитрий Васильевич

16LUB, IX, ¹ 327.

17ÃÂÍÏ. Ñ. 113, ¹ 68.

18Клейненберг И. Э., Севастьянова А. А. Уличане на страже своей территории // Новгородский исторический сборник. Л., 1984. Вып. 2 (12). С. 160—162.

19ÃÂÍÏ. Ñ. 113, ¹ 68.

Это сопоставление в значительной степени вскрывает особенности нашего источника. Взяв для анализа сведения о посадниках 1430-х гг., мы все имена, встреченные в летописи и актах этого времени, находим только в начальной части списка. Следовательно, его составитель в самом деле придерживался хронологического принципа в определении очередности имен. Этот вывод подтверждается и наблюдениями над той частью списка, которая содержит имена следующих за Иваном Васильевичем (¹ 124) посадников.

Федор Олисиевич не мог стать посадником ранее 1435 г. Его имя в сопровождении титула тысяцкого, а не посадника фигурирует в летописном рассказе 1434 г., согласно которому 22 июля этого года он, будучи степенным тысяцким, целовал за весь Новгород крест при заключении мира с Псковом 20. Под 1435 г. он снова назван с титулом тысяцкого в числе воевод, ходивших под Ржеву 21. Очевидно, что именно он должен быть отождествлен с тысяцким Федором, который вместе с посадником Самсоном упомянут в договорной грамоте Новгорода с ганзейскими городами, составленной в самом начале 1434 г. 22

Ананья Семенович под 1435 г. назван в числе воевод ржевского похода, но его имени в этом рассказе не сопутствует какой-либо титул 23. Он не мог стать посадником до 1439 г., так как в начале указанного года был степенным тысяцким и в этой должности вместе со степенным посадником Исаком Андреевичем принял тогда участие в составлении договорной грамоты с немецким купечеством Новгорода 24. Ананья Семенович был степенным тысяцким и около 1438 г., так как он упомянут в уже названном немецком донесении 28 декабря 1439 г.

Дмитрий Васильевич упоминается с титулом тысяцкого в надписи панагиара 1435 г. и, кроме того, в двух суммарно датированных новгородских грамотах 25. Одна из грамот, называющих Дмитрия Васильевича тысяцким, может быть привлечена для подтверждения принадлежности ему этой должности в тот момент, когда один из его предшественников по Ермолинскому списку был уже посадником. Имеется в виду хорошо известная исследователям данная Толвуйской земли Палеостровскому монастырю на Палий остров с малыми островами 26. Обычно эту грамоту относят к 1415—1421 гг., как это сделали издатели «Грамот Великого Новгорода и Пскова», или к началу XV в., как это сделал

20Псковские летописи. Вып. 2. С. 130.

21ÍÏË. Ñ. 417.

22ГВНП. С. 107, ¹ 64. Издатели «Грамот Великого Новгорода и Пскова» на непонятных основаниях отождествляют его с Федором Яковлевичем; см.: Там же. С. 372.

23ÍÏË. Ñ. 417.

24ÃÂÍÏ. Ñ. 113, ¹ 68.

25Òàì æå. Ñ. 147, ¹ 90; Ñ. 290—291, ¹ 290.

26Òàì æå. Ñ. 147, ¹ 90.

И. Д. Беляев. Основанием для такой датировки является упоминание в грамоте посадника Андрея Ивановича, который в летописи действует между 1415 и 1421 гг. Между тем посадничьи списки для первой половины XV в. знают двух посадников с таким именем. Один из них, действительно посадничавший в 1415—1421 гг., фигурирует во 2-м дополнении к Списку А (¹ 86) и в заключи- тельной части Списка Б (¹ 90). Имя другого помещено в дополнении к Списку Б (¹ 121), где ему предшествует Самсон Иванович, а вслед за ним названы посадники Федор Данилович, Борис Юрьевич и Иван Васильевич, деятельность которых связана с 1430-ми гг.

С каким же из этих посадников следует связывать данную Палеостровскому монастырю? Ответ на этот вопрос дает анализ других имен, названных в документе. В нем упомянут тысяцкий Дмитрий Васильевич, имя которого отсутствует в списке тысяцких Комиссионной рукописи. Иными словами, в те годы, когда осуществлял свою деятельность первый Андрей Иванович, Дмитрий Васильевич тысяцким не был, поскольку Комиссионный обзор составлен в 1423 г. Однако деятельность тысяцкого Дмитрия Васильевича известна в 1435 г., т. е. в период, совпадающий со временем посадничества второго Андрея Ивановича. Также отсутствует в Комиссионном списке тысяцких Остафий, хотя в данной Палеостровскому монастырю назван Афанасий Остафьевич, сын тысяцкого. Это обстоятельство также противоречит датировке документа первой четвертью XV в. и заставляет искать его дату, как и дату синхронной ему рядной Микиты Ивановича с тысяцким Дмитрием Васильевичем 27, в 1430-х гг. Важнее всего для нас оказывается показание о предшествовании посадничества Андрея Ивановича посадничеству Дмитрия Васильевича, совпадающее со сведениями Ермолинского списка.

Иван Лукинич назван тысяцким в тот момент, когда Федор Данилович уже был посадником 28, что также подтверждает существование хронологической очередности в заключительной части Ермолинского списка.

Таким образом, в рассмотренном месте Ермолинского списка хорошо прослеживается наличие хронологической основы. Список открывается именами достоверных посадников первой половины и середины 1430-х гг. Затем следуют имена бояр, которые могли стать посадниками не ранее второй половины 1430-х гг. Эта стройная картина хронологических взаимоисключений в рассмотренной части списка нарушена только в одном случае. Ананья Семенович (¹ 126), согласно показаниям Ермолинского списка, был посадником ранее Ивана Лукинича и Исака Андреевича (¹ 128 и 129). Между тем, как мы уже видели, он еще был тысяцким, когда степень посадника около 1438 г. принад-

27Òàì æå. Ñ. 290—291, ¹ 290.

28Òàì æå. Ñ. 114, ¹ 69.

лежала Ивану Лукиничу. Тысяцким он был и в феврале 1439 г., когда степень посадника уже принадлежала Исаку Андреевичу. Это единственное противоречие является результатом ошибки, в чем убеждает дальнейший анализ рассматриваемой части списка.

Этот анализ позволяет присоединиться к мнению В. Н. Бернадского о том, что в состав дополнений по Ермолинскому летописцу включены только имена степенных посадников в очередности их избрания на степень. В самом деле, нам известно, что Самсону Ивановичу на степени принадлежал срок с февраля по август 1434 г., поскольку его фиксируют документы, составленные в июне — июле 1434 г.; что Борис Юрьевич оставался на степени два срока подряд с августа 1435 г. по август 1436 г.; что Исак Андреевич был степенным с августа 1438 г. по февраль 1439 г., так как его степенное посадничество зафиксировано актом начала февраля 1439 г. Попытаемся совместить эти сведения с показаниями Ермолинского списка и наложить их на календарную канву обновления степени (курсивом выделены засвидетельствованные документально степенные посадничества):

Мы видим, что все показания сходятся с исключительной точностью. Ошибка, допущенная составителем списка при определении места Ананьи Семеновича, обнаруживается при этом сопоставлении: имя Ананьи оказывается избыточ- ным и не укладывается в жесткие хронологические рамки календарной схемы.

Основываясь на результатах приведенного сопоставления, мы можем уточ- нить некоторые актовые даты. Выше мы показали, что новгородская грамота с требованием суда над Иваном Амбуром, составленная от имени степенного посадника Федора Даниловича и степенного тысяцкого Ивана Лукинича, неправомерно датирована издателями «Грамот Великого Новгорода и Пскова» временем около 1439 г., и назвали ее позднейшим возможным рубежом 1438 г. Теперь мы можем настаивать на том, что эта грамота была составлена между февралем и августом 1435 г., когда степень принадлежала Федору Даниловичу. Приведенная

табличка помогает ограничить и позднюю дату данной Палеостровскому монастырю, которая не могла быть составлена после августа 1437 г., когда названный в ней тысяцкий Дмитрий Васильевич стал уже степенным посадником.

ПОСАДНИКИ 1440-х гг.

К концу 1441 г. относится грамота Великого Новгорода Колывани по поводу разграбления ладьи новгородца Петра, составленная от имени посадника Федора Олисиевича и тысяцкого Семена Тимофеевича 29. Хронологически к этому документу примыкает договорная грамота литовского великого князя Казимира с Великим Новгородом о мире, в которой носителями новгородского суверенитета названы те же посадник Федор Олисиевич и тысяцкий Семен Тимофеевич 30. В издании этот договор суммарно датирован 1440—1447 гг. на том основании, что Казимир титулован в нем великим князем (вокняжился в 1440 г., а в 1447 г. стал королем). А. А. Зимин, анализируя новгородскую политическую обстановку того времени, уточнил дату договора, отнеся его к промежутку времени от 19 марта 1440 г. до 11 сентября 1443 г. По его мнению, в этих пределах предпочтительной датой является конец 1440 г., так как 30 декабря 1440 г. аналогичный договор был заключен между Казимиром и Псковом 31, а в литовской метрике оба акта находятся рядом, причем первым помещен новгородский 32. Нам кажется, однако, что в данном случае следует больше доверять тем показаниям, которые могут быть извлечены из сочетания имен степенных посадника

èтысяцкого. Вряд ли Федор Олисиевич и Семен Тимофеевич были на степени

èв конце 1440 г., и в конце 1441 г. Поскольку последняя дата в этом отношении не вызывает сомнений, с нею же нужно связывать и заключение договора между Литвой и Новгородом. Отметим, что в Ермолинском списке имя Федора Олисиевича названо сразу же вслед за именами Бориса Юрьевича и Ивана Васильевича, посадничавших в 1435—1437 гг., а сведения о деятельности Федора Олисиевича в качестве тысяцкого относятся ко времени не позднее 1435 г. Оче- видно, что к концу 1441 г. относится уже повторное занятие степени Федором.

Под 1442 г., как уже отмечено в предыдущем разделе, в летописи назван посадник Иван Васильевич. В указанном году он не был степенным. Летописец упоминает его в связи с событиями в Русе и называет новгородским посадником, держащим «руское посадничество».

29ÃÂÍÏ. Ñ. 117, ¹ 71.

30Òàì æå. Ñ. 115, ¹ 70.

31Òàì æå. Ñ. 321—322, ¹ 335.

32Зимин А. А. О хронологии договорных грамот Великого Новгорода с князьями XIII—XV ââ. Ñ. 320 è ñë.