VEDAR

Министерство образования и науки Российской Федерации

Федеральное государственное автономное образовательное учреждение профессионального образования

«Уральский федеральный университет

имени первого Президента России Б. Н. Ельцина»

Институт социальных и политических наук

Философский факультет

Кафедра философской антропологии

Неволина Елизавета,

Екатеринбург

2012

Актуальность темы исследования обусловлена тем, что современное российское общество переживает не только глубокий духовно – нравственный кризис, но также процент смертности от различных заболеваний растет. Дмитрий Шаменков, российский ученый, доктор медицинских наук на всемирном трансперсональном конгрессе в 2011 году озвучил результаты научной работы по исследованию стволовых клеток человека. Он и его коллеги пришли к тому выводу, что клетки человеческого организма обладают огромным потенциалом к самовосстановлению, самообновлению и в оптимальных условиях среды могут просуществовать бесконечно долго. Есть одна причина, которая препятствует увеличению реальной продолжительности жизни и приводит к болезням и страданиям и она существует не на клеточном уровне, а на уровне сознания. Эту причину Шаменков охарактеризовал как [нежелание/неспособность/незнание] = неумение жить тем, что дала нам Жизнь.

феномен имени малоизучен. Необходимо раскрыть огромный потенциал имени и его возможности применительно к сознанию человека. Современное состояние российского общества переживает глубокий духовный – нравственный кризис

Целью настоящего исследования является рассмотрение имени числа мифа, в контексте человеческой реальности, как единый связующий сознание и бытие элемент.

1. предпосылки философии имени, числа, мифа: номинализм и реализм.

2. Миф число имя не только как символическую структуру, целостный социокультурный феномен,

3)Образ человека в философии имени, числа мифа

«Софийность конструирует телесность и фактичность триады, фактическую телесность устанавливаемого взаимоотношения смыслов»¹.

анная ситуация требует переосмысления специфики и природы мифа и роли мифологического сознания.

антропоцентрических характеристиках категории числа.

ом, что впервые с опорой на антропоцентрический принцип исследованы закономерности использования числовых форм имени

Проблемы теории мифа разрабатывались многими исследователями, начиная с XIX века. Огромный вклад в открытие проблемы мифологического мышления принадлежит этнографам и исследователям первобытной культуры Д.Фрэзеру, Э.Тайлору, Л.Леви-Брюлю, Э.Дюркгейму, Б. Малиновскому и др.

В теоретическом осмыслении проблем архаичной и современной мифологии можно выделить тенденцию ремифологизации и демифологизации. Ре-мифологизаторская линия в философии стремится найти связи мифа с истин-

ным бытием. Демифологизаторская же линия, основания которой положил еще Платон, и которая является рационалистической по своей сути, трактует миф как плод незрелой мысли. Такие представления о мифе господствовали до Декарта, Гоббса и французских просветителей. Исключение составляли романтики (Новалис, Бёме, Шлегель, Брентано и др.) и, в частности, Шеллинг. Они подвергли критике гиперрационализм идей Просвещения. Романтики проповедывали философию, которая отражала бы полноту жизни, исходили из целостности субъекта и объекта, из их нерасторжимого единства. По Шеллингу, миф - это форма бытия человека. Он развивал идею интегратив-ной миссии мифа, выдвинутую романтиками. Идеи Шеллинга нашли дальнейшее развитие в теориях 3. Фрейда, К. Юнга, Э. Кассирера.

Психоаналитическое направление в исследовании мифа связано с именами З.Фрейда, К.Юнга и постюнгианской школы. В частности, с точки зрения 3. Фрейда, миф - аллегорическое выражение сексуальных влечений. К. Юнг противопоставляет индивидуальным комплексам Фрейда коллективное бессознательное, которое является сокровищницей человеческой мудрости. Архетипы Юнга носят символический, а не аллегорический характер. Э. Касси-рер утверждает, что мифологическое сознание имеет символическую природу. При этом каждый предмет является символом, и поле его значений охватывает все сферы жизнедеятельности человека.

Огромный вклад в изучение сущности мифа и его функций в культуре внес К. Леви-Стросс, который описал логику мифомышления. В структуралистской методологии Леви-Стросса заслуживает внимания проблема медиативного снятия противоречий. По К. Леви-Строссу, миф — объективно существующая структура.

Исследования М. Элиаде показали, что миф может адаптироваться к новым культурным нормам, но он не может исчерпаться окончательно, ибо пока существует желание выйти за пределы своего времени и погружаться во время "чужое", будет существовать миф.

Не обошли миф своим вниманием российские ученые — философы, историки, культурологи: А.Ф. Лосев, Ф.Х. Кессиди, А.Н. Чанышев, Е.М. Меле-тинский, М.И. Стеблин-Каменский, Ю.С. Осаченко, Л.В. Дмитриева, С.А. Токарев, А.Н. Гулыга, Г.В. Осипов, Н.С. Автономова, Г.В. Драч, Е.В. Золотухина, В.О. Пигулевский, Л.А. Мирская и др. Все они, исходя из необходимости обоснования предмета своей науки, ставят задачу дальнейшего исследования мифологического сознания.

Вопросами теории мифа занимался более 60 лет А.Ф. Лосев, для которого миф не есть предмет чистой мысли, но есть сама жизнь со всеми ее надеждами и страхами. По Лосеву, все вещи нашего обыденного опыта мифичны, миф есть имя, есть символ-тождество идеи и образа. Лосев считал, что миф есть жизненный мир, что сознание живет в горизонте мифа.

Работа Ф.Х. Кессиди "От мифа к логосу" явилась важным вкладом в философскую теорию мифа. Философ дал картину перехода от мифа к философии с точки зрения гносеологии. Им предпринят детальный анализ содержания и свойств мифа как формы познания. Всесторонний охват всех проблем теории мифа позволил Ф.Х. Кессиди дать ответ на многие вопросы мифоведения. Особенно актуальны его мысли об отличии архаических мифов от современных - социальных. Кессиди считает, что невозможно понять генезис философии без выяснения отношения философии к дофилософским формам сознания.

Об этом же пишет А.Н. Чанышев, который нашел своеобразный подход к проблемам античной культуры. К мифу как социокультурному феномену Чанышев подходит с трех позиций: 1) конкретно-историческое исследование мифологии различных народов; 2) филологическое исследование мифов с точки зрения языковых форм, т.е. лингвистики; 3) философское исследование мифа как феномена сознания, функционирования мифа в горизонте сознания.

Все множество теоретических подходов к определению сущности мифа Е.М. Мелетинский делит на два основных направления: демифологическое и ремифологическое. (Демифологизация - это представление о мифах как о

плодах незрелой мысли, как о неумелых, ложных обобщениях, как пережитках первобытных институтов). Он ставит вопрос о необходимости соотнесения классической формы мифа и современного мифа, о необходимости анализа структуры мифа, так как в мифе воплощены, с его точки зрения, наиболее фундаментальные черты человеческого мышления и социального поведения.

Одним из феноменов, разрабатываемых в сегодняшней мифоведческой литературе, является процесс ремифологизации. Современные авторы видят причину этого процесса в потере социальных идеалов, в отчуждении человека, в отсутствии целостности сознания, которыми характеризуется эпоха постмодерна, где системообразующую роль начинает играть обыденное сознание. Ремифологизация - одна из форм экспансии обыденного сознания, так как общественное сознание не способно обеспечить целостности сознания. Эту роль начинает играть обыденное сознание, что приводит к воспроизводству массовых стереотипов. Процесс массовизации общественного сознания, который происходит под влиянием развития информационных технологий, принимает в нашу эпоху глобальный характер. Об этом пишут Г. Шиллер, А. Бессмертный, К. Манхеим, Б. Грушин, И. Ильин и др. Немецкий философ К. Манхейм описал различные типы мышления и выявил социальную обусловленность современных мифов, раскрыл эмоциональные и жизненные импульсы, объясняющие приверженность к фальсифицированному сознанию. С нашей точки зрения, массовизация общественного сознания является благоприятной почвой для восприятия искусственных мифов, а также для стихийного возникновения новых мифов.

Миф есть вечно живое начало культуры. В современной социокультурной ситуации он выполняет практические функции. Такой подход к мифу переживает ренессанс в отечественном и зарубежном мифоведении. Об этом свидетельствуют работы А. В. Гулыга, Е.М. Мелетинского, Ю.С. Осаченко, Л.В. Дмитриевой, Г.В. Осипова, В.О. Пигулевского, К.С. Гаджиева и др.

Между тем, необходимо отметить недостаток работ, посвященных комплексному анализу современного мифа как социокультурного феномена.

Теоретико-методологические основы диссертационного исследования.

Новая мировоззренческая парадигма наших дней требует новых философских подходов и принципов рассмотрения социокультурных проблем. Отсюда, методологической основой диссертационного исследования избран фило-софско-мировоззрснческий плюрализм, а также цивилизационный подход к истории и культуре. В работе нашли свое применение общие методологические принципы диалектики, историзма, объективности и т.д.

Для исследования мифа как социокультурного феномена автор применяет комплексный подход, который включает историко-философск

Задачи человеческое сознание помещает между собой и реальностью особое «символическое пространство». Тем самым человеческое познание отличается от животного. Точнее, животная психика не «познает» (в точном смысле слова) мир, а просто живет в нем; человеческое же сознание создает особое познавательное пространство, которое можно назвать трансцендентальной реальностью

В истории философской мысли существуют два полярных типа мировоззрения, в русле которых происходит осмысление имени: реализм и номинализм.

Проблема имени, традиционная для философии, начиная с античности. Крупнейший философ Платон изложил проблему имени в своем диалоге «Кратил».

В Древней Греции предметом дискуссий стал спор о так называемом «природном» или условном характере слов, иначе говоря, о том, как соотносятся друг с другом предметы и их наименования. Названный спор привел к формированию двух основных направлений в понимании имени. Основоположниками концепций называют двух крупнейших представителей древнегреческой философской мысли – Гераклита Эфесского и Демокрита. Первый утверждал, что каждое имя неразрывно связано с той вещью, которую оно обозначает; поэтому название отражает природу обозначаемой вещи, подобно тому как дерево отражается в реке или человек – в зеркале.

Вторая концепция, напротив, исходила из того, что вещи обозначаются словами исключительно согласно обычаю, по установлению людей. В противном случае трудно объяснить такие факты, как многозначность слова, синонимию, изменение названий, отсутствие словесных обозначений для целого ряда вещей.

В этом споре понимали участие такие представители древнегреческой философской мысли, как Протагор, Эпикур и др. Что же касается самого Платона, то, изложив устами своих героев – Кратила и Гермогена обе точки зрения, он, от имени, выведенного в диалоге Сократа, занимает среднюю линию. С одной стороны, слово далеко не всегда отражает сущность предмета; с другой стороны, полная случайность связи между словом и предметом сделала бы невозможным человеческое общение. Подлинно правильный язык может существовать только в идее; вначале между звуками слова и обозначаемыми понятиями должна была существовать внутренняя связь; однако затем от «правильных» первоначальных слов было образовано такое множество других, что внутренняя связь между звуком и значением уже не может быть усмотрена, и закреплена она благодаря общественной традиции.

Проблема наименования стала основой для развития древнегреческой философии языка.

Аристотель, не принимаю концепцию «природного» имени предложил классификацию слов на логической основе. Таким образом, древнегреческая лингвистическая мысль развивалась от общефилософских и к собственно языковым вопросам, превратив изучение языка самостоятельную дисциплину – грамматику. Номиналистическое видения языка с его признанием конвенционального характера связи между языком и реальностью, развивал Аристотель. Понятие имени стало замещаться понятием части речи. Таким образом, в развитии философского мышления номиналистически - рационалистическая линия. А это приводило к тому, что основное внимание в познании реальности переключалось на изучение функциональных отношений и структурных связей вещей, а не на созерцание всего сущего, что было характерно для реализма. Онтологически – реалистическая концепция языка исходит из представления о том, что между языком и реальностью наличествует связь, и именно в имени познается реальность.

Мысль о сокровенной многоплановой природе имени и о разных подходах к ее постижению с позиций номинализма или же реализма так поясняет В.Н. Топоров в статье «Имя как фактор культуры»: «Во всех сферах духовной жизни человека – религиозной, провиденциально-профетической, спекулятивно-философской, художественно-эстетической, социально-общественной – роль имени не только велика, но по-особому отмечена. И то, что поддается учету и пересказу, образует лишь поверхностный слой той тайны, которая связана с именем. Но даже прикосновение к этому слою намекает и на глубину этой тайны, и на ту силу, которая от нее неотделима»².

Такая таинственность природы имени, утверждает Топоров, дает возможность действовать по отношению к нему в двух направлениях. Имя может быть низведено «до роли конвенционального и ничем кроме этой конвенции не мотивированного знака», но оно может быть, и возведено «на тот уровень, где оно выступает как носитель высшего смысла (как в религиозных откровениях или поэзии)».

«Лингвистический поворот» в ХХ веке ознаменовался обращению к языку, и понятие имени стало фигурировать и раскрываться в рамках тех же мировоззренческих позиций, берущих начало в античности. Языковая проблематика, которая развивалась в рамках аналитической философии, рассматривает имя, в контексте логической картины мира, где имя существует, как простой первичный знак, обозначающий объект который можно заменить переменной. Данное направление представлено именами Г. Фреге, Д. Мура, Б.Рассела, У.Куайна, и Л.Витгенштейна.

Людвиг Витгенштейн в эпиграф «Логико-философского трактата» выносит цитату Кюрнбергера: « Motto: и всё что люди знают, а не просто восприняли слухом как шум, может быть высказано в трёх словах». У него в работе можно найти определения как и имени, так и числа:

«3.144 Положение вещей могут быть описаны, но не названы».

« 3.202 Простые знаки, используемые в предложении называются именами.

Имена подобны точкам, предложения – стрелкам, они имеют смысл».

«3.023 Имя замещает в предложении объект»

«3.26 Имя не разлагается далее никакими определениями; оно первичный знак».

Но суть, в том, что Витгенштейн рассматривает имя, в контексте логической картины мира, где имя существует, как простой первичный знак, обозначающий объект который можно заменить переменной. Он говорит о том, что в предложении объекты можно только называть, только говорить о них, но не высказывать их.

«4.23. Имя выступает в предложении только в контексте элементарного предложения», поэтому в формальной логике их обозначают буквами»

Посмотрим, что Людвиг Витгенштейн говорит о

Все числа в логике должны допускать оправдание. Или скорее – должно выявиться, что в логике нет никаких чисел. Нет никаких привилегированных чисел.

«6.021. Число есть показатель операции»

«6.022. Понятие числа есть не что иное, как общее всех чисел, общая форма числа. Понятие числа есть переменное число. А понятие равенства чисел есть общая форма всех особых числовых равенств».

В исследованиях данных авторов мы находим философию языка, но не философию имени. Логико-конструктивистское (номиналистическое) понимание языка, использует понятие имени, но не раскрывает его в том плане, которое важно для настоящего исследования. Для аналитической философии существует понятие имени, которое не способно выразить сути настоящего исследования, поскольку логико-аналитическое понятие имени идёт в разрез с философией имени.

Для полного представления, что есть имя с логико-аналитических позиций, необходимо рассмотреть, что есть имя в отношении объекта в программировании. Номинативный подход к имени это аналог ссылки на объект в объектно-ориентированном программировании. Ссылка в программировании – это объект, Указывающий на определенные данные, но не хранящий их. Получение объекта по ссылке называется разыменование. Процесс доступа к памяти через указатель называется разыменованием.

Исследование фундаментальных взаимоотношений между бытием и мыслью в древнегреческой философии представлено именами Пифагора и Гераклита. Пифагор усматривал точку пересечения бытия и мысли в числе. Гераклит в слове, имени, уделял большое внимание понятию «логос». Пифагор определял число как энергию и считал, что через науку о числах раскрывается тайна вселенной.

Основными источниками по жизни и учению Пифагора являются дошедшие до нас работы: философа-неоплатоника Ямвлиха (242—306 гг.) «О Пифагоровой жизни»; Порфирия (234—305 гг.) «Жизнь Пифагора»; Диогена Лаэртского (200—250 гг.) кн. 8, «Пифагор». Таким образом, самые ранние известные источники писали о Пифагоре 200 лет спустя после его смерти, причём сам Пифагор не оставил собственных письменных трудов, и все сведения о нём и его учении основываются на трудах его учеников.

Как предполагают ученые и как видно из существующих источников, основой философии Пифагора было число. «Все есть число» - учил Пифагор. По его учению первичным являлась природа чисел, которая пронизывала абсолютно все. ХХI век – век новых технологий, ученые то и дело изобретаю что-то новое, благодаря числу. Учение Пифагора о числе как о первоначале мира Пифагор предложил очень интересное представление о происхождении мира.

В чем же суть учения Пифагора о числе как о первоначале мира? Попробуем разобраться.

Как известно, Пифагор утверждал, что людей окружают разные предметы. Но все их многообразие не может не иметь под собой единой мировой основы. Безусловно, все вещи можно посчитать. Всегда можно сказать: две птицы, десять рыб, двадцать деревьев, проще говоря, эти слова сочетаются с количественными числительными. Таким образом, с помощью числа можно выразить многообразие, что нас окружает. Число неизменно и присутствует в совершенно разных вещах, являясь единой основой. Поэтому число можно считать первоначалом мира.

Главное число – единица. Это объясняется тем, что любое другое число по своей сущности является их сочетанием. Как число порождает все многообразие предметов в нашем мире? Пифагор говорил, что единице соответствует точка, двойке – две точки, но через две точки уже можно провести прямую, получается, что числу два соответствует прямая; тройке – три точки, но если их соединить, то получается уже плоскость; через четыре точки строится пространство, которое, соответствует четверке. Оно делится на четыре стихии: воду, землю, воздух и огонь, а затем каждая из них делится на разные предметы, взаимодействующий между собой. Это взаимодействие и приводит к бесконечному разнообразию вещей.

Отсюда наглядно видна обратная цепочка, по которой все возвращается к единице: как понятно из выше написанного, многообразие сводится к четырем стихиям, четыре стихии сводятся к пространству, которое сводится к плоскости, не трудно догадаться, что плоскость сводиться к прямой, а она к точке, которая, и является единицей. Отсюда и получается, что весь естественный мир построен из чисел. Возникает соответствие между пространственным миром и числами: линия - “2”, плоскость - “3”, тело - “4”. К числу сводится и мир духа: любовь и дружба отождествляются с восьмеркой, справедливость - с кратными числами.

Таким образом, весь мир представляет собой последовательное разворачивание идеальной сущности – числа.

Пифагор считал, что познать мир – это значит познать управляющие им числа. Кроме того, по мнению философа, все в природе подчиняется неким числовым комбинация. Основным в учении Пифагора является учение о числе, как выше уже было указано, как сущности всего мира. Многообразие физических явлений подчинятся закону, являющемуся единством, космосом (употребление этого названия приписывается Пифагору), т.е. порядком, и основа этого порядка - число. Не арифметическое число, а число как метафизическая реальность, связь, закон мира, по отношению к которому арифметическое число есть лишь форма познания.

Всё сущее представленное нам в явленных образах и приобщённое к опыту, подлежит счислению. И, хотим мы этого или нет, существующее, не данное нам в ощущение, так же может быть сочтено. Сопоставимость возможностей проявления счёта в положении реального и ареального, является отражением мировой гармонии.

Сущее имеет определённость или реальность (от лат. realis - вещественный, действенный) именно с того момента, когда оно способно выражаться пространственно-временными параметрами или отражать своё количественное состояние.

Лосев, как исследователь понятия числа и а, как учение о числе (ему автор посвятил в 1928 г. книгу "Диалектика числа у Плотина"),23 приобретает значение жизнеобразующей силы в представлениях пифагорейцев и Платона (т. I, II). Здесь устанавливаются связи орфико-пифагорейского учения о душе и религии Диониса, бога неисчерпаемых сил вечно рождающей природы. Именно она, эта преизобильная природа, несет в себе мощь бесконечных творческих потенций. Число дифференцирует и обобщает этот нерасчлененный поток бытия, превращает его в упорядоченную гармонию души и тела. "Поняв число как диалектический синтез беспредельного и предела, пифагорейцы тем самым создали учение о созидательной и творчески направляющей сущности числа", – пишет А.Ф.Лосев (т. I, с. 267). Именно это объединение предела и беспредельного создает числовую гармонию. "Число привлекается именно для целей ясного и разумного осмысления действительности". "Число является начальной характеристикой "бытия в себе", т. е. единораздельности; она и есть эта самая начальная и самая элементарная единораздельность". Главное, продолжает автор, "числа как такового нет, оно существует без вещей, оно – в самих вещах и есть их структура, их ритм и симметрия, т. е., с досократовской точки зрения, – их душа" (с. 271). "В результате применения пифагорейских чисел к конструкции бытия, – пишет автор, – получается музыкально-числовой космос со сферами, расположенными друг в отношении друга согласно числовым и гармоническим отношениям" (с. 271). Примером этому может служить знаменитый диалог Платона "Тимей", в котором причудливо объединились музыка, математика и астрономия, т. е. вся космология дана здесь в виде целой системы.

Вернемся снова к единице. У Пифагора она является воплощением единства и гармонии Вселенной. Бог, как нераздельная сущность имеет своим числом единицу. С момента проявления Бог двойственен (материя и дух, мужское и женское начало). Весь проявленный мир символизируется числом три: как человек состоит из тела, души и духа, так и Вселенная делится на три сферы: мир божественный, мир человеческий и мир естественный.

В каждом числе Пифагор определял тот или иной принцип, закон, ту или иную активную силу. Противоположность между нечетными (высшими) и четными (низшими, порожденными из высших путем удвоения) числами проявляется в природе в виде ряда других противоположностей: свет и тьма, безграничное и ограниченное, доброе и злое, движущееся и покоящееся, мужское и женское и т.д.

Особую важность Пифагор придавал числам “7” и “10”. Состоящая из трех и четырех, семь означает соединения человека с божеством, т.е. 4 олицетворяет человека, как тело, а 3 обозначает божество, как один из трех миров. Число десять, образованное из первых четырех чисел – 1+2+3+4 – , совершенное число, единица высшего порядка, ибо выражает собой все начала Божества, сначала развивавшегося, а затем слившегося в новом единстве.

Пифагор учил, что начало и конец всего сущего находится в некой абстрактной величине, называемой Монадой, которая равняется единице. Она является абсолютной непознаваемой пустотой, хаосом, прародиной всех богов и в то же время вмещает в себя всю полноту бытия в виде

божественного света. Подобно эфиру, Монада пронизывает все вещи, но конкретно не находится ни в одной из них. Она представляет собой сумму всех чисел, но всегда рассматривается как неделимое целое.

Такова была главная мысль Пифагора. По крайней мере, именно так утверждают наиболее достоверные источники. Современная трактовка учения Пифагора о вещественности числа

Для каждого из нас числа обладают определенными свойствами. Используя числа, мы ежедневно, используем их свойства для количественной оценки окружающих нас явлений и процессов.

Древнегреческая наука, которую современники называют натурфилософией, родилась как Великий Предел Единого знания. Она синтезировала многие учения, которые существовали самостоятельно, в отрыве друг от друга. Заслуга древнегреческих мыслителей заключается именно в том, что они осознали необходимость синтеза знаний в Единое Знание.

«Все есть число». Эта вселенская формула действует на всех уровнях иерархии мироздания. Сами числа, их упорядоченные последовательности, непременно должны отражать в себе свойства так называемого Единого Универсального закона. Открытие Универсального Закона Чисел может явиться одним из самых важных открытий наступившего тысячелетия.

Вещественное число, по идее, включает в себя комплексно как действительную, так и мнимую часть, так как у каждого вещества есть видимая внешняя и невидимая внутренняя сторона. У положительного ядра атома есть внутри отрицательное ядро, как ядро в ядре, в виде дополнения до целого, до единицы, где полное дополнение будет с учетом еще и внешней компенсации. У значения 2 есть не 2, у 4 есть не 4 и т. д., у бесконечности есть нуль.

Числовая ось по сумме и по произведению всех членов равна единице, так как рождена как мир из единицы.

В любом оформленном веществе (ядре любого атома, органа, организма, организации и т.д.) есть грань - единица как числовая база отсчета, центр равновесия и поляризации трех видов: знак отрицания, знак противоположности и знак степени, в совокупности дающие постоянство благодаря возмещению противоположных энергий, уходящих в обе стороны иерархии полярно внутрь к нулю и вовне - к бесконечности.