В оппозиции Витте
Несомненно, что не самую последнюю роль в развале производства Сосновской мастерской сыграло общее состояние русских финансов в конце XIX начале XX вв. Введенная СЮ. Витте «золотая валюта» не позволяла развивать кредит и рассчитывала больше не на собственные внутренние силы, которые сама же подрывала, а на приток капиталов из вне. Реформа русских финансов началась в 1893 г. и за шесть лет, с принятием, нового Монетного устава, была завершена окончательно. С.Ф. Шарапов, до этого служивший по ведомству Министерства финансов, выступил с резкой критикой предполагаемой реформы, и в 1894 г. вышел в отставку, сам он был сторонником бумажной денежной системы, считая, что именно она сможет наилучшим образом удовлетворить потребности России в дешевых деньгах, которые так нужны были и промышленности, и сельскому хозяйству.
Критику виттевской финансовой системы Шарапов основывал не только на том, что «золотая валюта» пагубна сама но себе. Эта мысль хотя и присутствовала в его рассуждениях, но не была самой главной. Расчет С. Шарапова и П. Оля показывали, что страна может переходить к дорогим золотым деньгам, если она имеет положительный расчетный баланс. Только в этом случае деньги притекают в страну и развивают внутреннюю промышленность и кредит. В обратном случае денежная масса, находящаяся в обращении, все время уменьшается, поскольку количество денежных знаков не может превышать определенного процента от имеющегося золотого запаса. Это не только сокращает кредиты на развитие новых отраслей промышленности, но и тормозит развитие всего хозяйственного механизма. В тот момент, когда СЮ. Витте приступал к своей знаменитой реформе, расчётный баланс был отрицательным, то есть Россия больше импортировала, нежели экспортировала: 106,623 млн. руб. - в 1893 г.; 131,205 млн. руб. в 1894 г,: 88,612 млн. руб. - в 1895 г. Общая сумма расчетного баланса за 1881-1895 гг. составила 1173,405 млн. руб. Причем ежегодные выплаты европейским банкам постоянно увеличивались, поскольку Россия, введя золотую валюту, постоянно нуждалась в кредитах вследствие оттока собственных денег за границу.
Логически ситуация была ясна еще в 1894 г., и тогда Шарапов дал понять, что финансовая реформа не даст заметных положительных результатов, а более того, подорвет единственную дающую от экспорта большие доходы в казну отрасль - сельское хозяйство. Так и случилось: крестьянство и помещики все более нищали - помещики от отсутствия кредитов, которые можно было бы пустить на коренное преобразование собственных хозяйств, крестьяне - под гнетом все возрастающих налогов при примитивных способах обработки земли, годных разве только для хозяйства времен крепостного местного права, а никак не товарного хозяйства конца XIX в. Промышленность же, пережив довольно мощный всплеск, попала в сильный кризис, из которого выбралась только через несколько лет. Причина тому - не только перепроизводство (внутреннего покупателя нет, а внешний рынок не очень-то жаловал русские товары), но и финансовый кризис в Европе, разразившийся из-за войны Англии с бурами и перекачки денег из Европы в Америку.
Единственным средством возвращения России к естественному ходу развития Шарапов считал отказ и немедленный, от золотого монометаллизма и переход если не к бумажным деньгам, то биметаллизму, т.е. хождению золота и серебра одновременно.
Тем не менее, несмотря на всеподданнейшие записки, несмотря на мощную пропаганду в газетах, Шарапову так и не удалось выиграть бой у министра финансов. И как бы там ни было, важно то, что он всегда говорил искренно...
Михаил Конякин.