Шараповские затеи.
Имя Сергея Федоровича Шарапова в конце XIX - начале XX века знали многие, этот помещик прославился образцовым именем Сосновка, которое привлекало внимание необычными методами ведения хозяйства и собственной мастерской по производству плугов. Знали его и как редактора «Русского дела», «Русского труда», «Свидетеля», остро критиковавшего финансовую политику министра финансов СЮ. Витте.
Хозяйствовать самому.
Сергей Шарапов родился в 1855 году. Учился в Петербурге в Николаевском инженерном училище. Уже тогда, как он пишет в своих воспоминаниях, находился в оппозиции, но оппозиции либеральной: «Любили Государя, но ненавидели существующий строй». Впрочем, эта «ненависть» не выходила за рамки обычной оппозиционности молодежи.
Несколько позже поиски общественного идеала сблизили Шарапова с одним из столпов славянофильства - Иваном Сергеевичем Аксаковым, который стал его учителем. Под влиянием Аксакова увлечением славянофильством переросло в убеждение, которое Сергей Федорович со всех возможных кафедр проповедовал всю жизнь. Собственно говоря, именно на основе славянофильской концепции родилась его собственная теория о развитии сельского хозяйства по особому пути в пореформенный период. Да и его финансовая теория своим основанием имеет славянофильскую идею нравственных началах русского самодержавия. Когда С.Н. Шарапов начал заниматься сельским хозяйством, в этом был некий элемент случайности. Опекун за несколько лет сумел превратить среднее, давшее небольшой, но стабильный доход хозяйство, в почти голую пустыню: вымер скот, сгорели хозяйственные постройки, крестьянские избы не только покосились, но и стояли часто без крыш. Крестьяне распродавали свой инвентарь, чтобы хоть как-то прокормить семью. Специального образования Шарапов нигде не получал, но за собственное хозяйство решил взяться сам. Уже потом, больше двадцати дел спустя, он писал, что «только то помещичье хозяйство имеет будущность, в организационном плане которого приняты во внимание все, даже самые мелкие интересы соседних крестьян».
Когда Шарапов еще только принимался за восстановление своего имения, перед ним было два пути. Первый - сдать землю в аренду крестьянам, чтобы не обменять себя лишними заботами. Другой -попробовать хозяйствовать самому, второй путь был куда труднее, нежели первый, но Шарапов выбрал именно его. Выбрал по твердому убеждению, что если дворянство хочет остаться передовым культурным сословием, то оно должно внести культурный элемент в сельское хозяйство, чтобы дать толчок консервативной крестьянской общине. Этот союз, как он считал, должен был дать прекрасные результаты.
Как же помещик намеревался обрабатывать собственную запашку? Ведь у соседей - крестьян после реформы 1861 г. часто была уже собственная запашка, все погожие дни они проводили на своих участках. В горячую пору, когда дорог каждый день, «только нужда может заставить мужика - хозяина, имеющего собственную землю, работать на чужой земле», - писал Шарапов. Шарапов предположил простую и одновременно сложную систему взаимоотношений с крестьянами. Он перешел к краткосрочной аренде, из своих 400 десятин выделил под пашню 100 десятин и разделил их на 10 хозяйственных полей по 10 десятин в каждом, за собой оставил небольшое опытное поле для семейного полеводства и скот.
Ежегодно, за несколько месяцев до начала работ, Шарапов составлял договор с крестьянами. Но общался он не с целым сходом (с ним договориться, как считал Шарапов, очень трудно: болтовни много, а решить ничего нельзя), а с зажиточными крестьянами. А «... на что соглашались богачи, отлично умеющие отстаивать свои интересы, на то соглашаться беднякам и Бог велел». Если договор составлялся, каждый зажиточный крестьянин становился во главе десятка и подбирал по собственному усмотрению крестьян победнее. Договор заключался только на год. Оплата следовала не сразу, а постепенно, к определенным дням: 10% задаток, к 1 мая (платеж в Дворянский банк), к Петрову дню (начало покоса). Система оплаты была жесткая: если вдруг оказывалась недоимка, то Шарапов запрещал приступать к работам. Но как показывала практика, крестьяне находили такую систему взаимоотношений очень выгодной, поэтому ни о каких недоимках речи быть не могло.