Yiii. Ссылка (в.П.Шахеров)

1.Основные категории ссыльных; значение ссылки; ссылка в системе карательных учреждений российской империи. Ссылка как средство колонизации (мировой опыт и российская специфика.). Место сибирской ссылки в системе имперской карательной политики. Общее и особенное в наказании ссылкой в Сибирь, на Кавказ, и другие регионы империи. Круг преступлений, караемых ссылкой в Сибирь. Различия в сибирской ссылке. Организация доставки ссыльных к местам наказания. Центральные и местные органы управления и надзора за ссыльными. Экономическое положение ссыльных. Эволюция имперской политики в отношении ссыльных. Этапы политической ссылки. Декабристы ,петрашевцы, польские ссыльные. Народническая ссылка, массовая политическая ссылка конца XIX начала XX вв. Статус политической ссылки. Изменения, вносимые правительством в законодательство о ссылке по мере роста оппозиционного движения в стране. Взаимоотношения ссыльных с различными категориями населения: чиновничеством, интеллигенцией, купечеством, крестьянством. Влияние политической ссылки на социокультурные и политические процессы в Сибири.

Общая характеристика ссылки и каторги

История ссылки и каторги в Сибири начинается едва ли не с начала ее присоединения к России. Еще в 1586 г. в Тобольске был учрежден Разбойный приказ, занимавшийся ссылкой в новый край беглых крестьян, участников народных волнений и уголовных преступников. Окончательно ссылка в Сибирь была узаконена Соборным уложением 1649 г., по которому основными местами ссылки определялись отдаленные и малозаселенные районы Восточной Сибири. Сюда направлялись как "государственные преступники", состав которых постоянно расширялся за счет участников антиправительственных заговоров, изменников и шпионов, военнопленных, ревнителей старой веры – старообрядцев, так и уголовники – "воры", "тати", "душегубы" и другие "неблагонадежные элементы". Вообще круг деяний, за которые следовала ссылка, был необычайно широк и постоянно пополнялся: незаконное изготовление и продажа вина и табака, фальшивомонетничество, оказание неповиновения властям и помещикам, разбой и мошенничество, воровства, прошение милостыни и т.д. Отмена в 1753 г. смертной казни и определение таких мер наказания как "политическая смерть" и лишение сословных прав, привели к повышению роли ссылки в Сибирь. Термином "ссылка" определялся род наказания, который включал в себя два основных вида: ссылку в каторжные работы и ссылку на поселение. Вплоть до первой трети Х1Х в. подавляющее большинство ссыльных составляли крестьяне и солдаты, ссылаемые как по судебным приговорам, так и в административном порядке по представлению помещиков. Положение этой категории ссыльных фактически ничем не отличалось от уголовных ссыльных, т.к. в судебной практике того времени любой социальный протест приравнивался к разбою.

Трехвековая история сибирской ссылки породила множество различных оценок и трактовок ее роли для России и Сибири. Даже среди специалистов встречаются различные, подчас противоположные взгляды о влиянии ее на экономическое, общественное и культурное развитие восточных окраин империи. Одни исследователи склонны преувеличивать роль ссылки в колонизации Сибири, особенно Восточной, считая всех жителей потомками бывших преступников, другие вообще отрицали колонизационное значение ссылки. Некоторые западные историки усматривали в сибирской ссылке некий психологический феномен российской действительности, считая ее чуть ли не национальной чертой россиян, или, говоря о роли пограничного фактора (фронтира), писали о складывании в Сибири особого социума из бродяг, преступников и тому подобных элементов. Для них сибирская ссылка выступала как своеобразный символ «загадочной» и «непонятной» русской нации³⁴. Сибирская действительность рождала множество мифов, толкований, способствовала формированию различного восприятия ссылки в самой Сибири, России, за рубежом. Образ мрачного, дикого края, полного безысходной грусти и холода, заселенного отверженными, преступниками проникал не только в обыденное сознание россиян, но и в литературные и исторические сочинения. Представление о Сибири, как только о месте содержания преступников, о крае полного беззакония было очень живучим. Один из помещиков даже назвал "Сибирью" пустынное место в Тверской губернии, куда он отправлял провинившихся крепостных, как бы напоминая им о еще более страшном наказании³⁵.

Так же смотрела на сибиряков российская власть, стремясь особыми мерами поддерживать там порядок и покой. Даже отдельные представители местной сибирской власти, прикрывая свою бездеятельность и беспомощность, утверждали, что здесь бороться с воровством и разбоем невозможно: "Что же теперь делать, на то и Сибирь! Надо же ворам где-нибудь жить!" Впрочем, за редким исключением власть российская рассматривала сибирские земли лишь как место размещения неугодных элементов, и как кладовую полезных ископаемых. Министр иностранных дел России второй четверти Х1Х в. граф Нессельроде цинично заявлял: " Сибирь была для России глубоким мешком, в который опускались наши социальные грехи и подонки в виде ссыльных и каторжан и тому подобное". Центру были глубоко безразличны подлинные нужды и перспективы развития Сибири, и он отмахивался от решения проблем, тяготивших население края. Говоря о карательной направленности сибирской ссылки, нельзя забывать, что и другие страны, даже более развитые, также использовали принудительную изоляцию для противоправных и неблагонадежных элементов. Английские власти высылали своих политических противников в Западную Африку и Австралию, французское правительство использовало в качестве места каторги и ссылки не менее отдаленный остров Новая Каледония.

Следует отметить, что государство использовало ссылку не только как карательную меру с целью обеспечения внутренней безопасности, но и как средство заселения отделенных сибирских территорий, направляя тысячи ссыльных на строительство и эксплуатацию путей сообщения, разработку природных богатств края. Штрафная колонизация была одним из постоянных источников роста российского населения в Сибири и формирования местного крестьянства. Уже в ХУП в. оформилось несколько видов ссылки. Массовой была ссылка провинившихся казаков, стрельцов, военнопленных в службу для пополнения служилого населения Сибири. Крестьян, посадских, гулящих людей ссылали, как правило, на поселение в посад или в пашню. Само правительство в 1698 г. констатировало, что "такими многими ссыльными людьми сибирские городы и слободы и деревни везде полнятся". В ХУШ в. ссылка на поселения становиться ведущей. Указами 1760-х гг. помещики получили право ссылать своих крепостных за "непристойные и предерзновенные поступки". Однако разрешалось ссылать только здоровых мужчин не старше 45 лет, пригодных к хлебопашеству, а семейных – с семьями.

Еще одним видом ссылки была ссылка в заключение, когда преступников не только ссылали в Сибирь, но и заточали их здесь в острог или монастырь. Ссылка в заключение применялась в основном к опальным представителям власти, изменникам, противникам официальной церкви и религиозным вольнодумцам. Всех их предписывалось держать в темницах скованными, за крепким караулом, "чтоб к ним никто не приходил и злого ученья у них не принимал". Одним из первых прошел через нее протопоп Аввакум. В первой половине ХУШ в. в Сибири оказались участники дворцовых переворотов А.Д. Меншиков, А. Девиер, А.Г. Долгорукий, Б.К. Миних, Ф.И. Соймонов и др.

В начале ХУШ в. появился новый вид ссылки – ссылка на каторгу, т.е. на принудительные работы. Каторжан в основном направляли на горные заводы и рудники, где использовали как даровую рабочую силу. Со второй половины ХУШ в. основным местом каторги стали горнозаводские предприятия Нерчинского горного округа, принадлежавшие Кабинету. Кроме закоренелых уголовников в каторжные работы стали направлять "секретных арестантов" за разного рода политические преступления. Указом от 13 сентября 1797 г. предписывалось "…произносителей дерзких слов против императорского величества, равно возмутителей народа и пристанодержателей (т.е. укрывателей – В.Ш.) отсылать в Нерчинск на работу". В округе находилось до 3 – 4 тыс. каторжан, среди которых на особом положении содержались "секретные арестанты", о которых составлялись для иркутского губернатора именные ведомости.

Сроки ссылки в рассматриваемый период никак не оговаривались. Фактически она была пожизненной. Только каторга, как особо тяжелый вид ссылки, с течением времени получает ограничение во времени. С 1822 г. ее максимальный срок определяется в 20 лет. Но и отбывшие ее не получали свободу, а переводились на пожизненное поселение в то место, которое определяли местные власти. Не имея средств к существованию, без какой бы то ни было поддержки властей, очень немногие из них могли встать на ноги и влиться в состав старожильческого крестьянского населения Сибири. Большинство же было вынуждено наниматься в работники к хозяевам-старожилам, уходить на различные промыслы и отхожие заработки, а с середины Х1Х в. - на золотые прииски. Следует иметь в виду также, что ссылка автоматически означала лишение всех сословных прав, а часто и имущества, и переход в особую бесправную группу сибирского населения – ссыльных. Превращение в изгоя, отверженного усугубляло и без того тяжелое физическое и моральное состояние ссыльного. В тоже время, следует учитывать, что ссыльные в Сибири со временем могли быть приписаны к сословию государственных крестьян, или если знали ремесло то и городское мещанское или цеховое общество, то есть становились обладателями тех же прав, что и сибиряки, за исключением возможности вернуться в Россию. Эта ситуация бывала порой парадоксальной: крепостной крестьянин, отправленный своим помещиком в ссылку, в Сибири становился свободным человеком.

Определить численность людей, сосланных на протяжении ХУШ – первой четверти Х1Х в. практически невозможно, так как общей статистики ссыльных не велось. Партии ссыльных препровождались без всякого порядка. Начальство не знало, кто, за что был отправлен и куда направляется. В этапные списки без разбора вносили поселенцев и каторжан, мужчин и женщин, взрослых и детей. Вносили на глаз, без проверки. Нередко ни в чем не повинные люди, случайно попавшие в списки ссыльных и лишенные возможности исправить ошибку, т.к. ссыльным воспрещалось подавать жалобы, годами безвинно пребывали в неволе. Среди ссыльных было много больных и увечных. Управление ссылкой в самой Сибири было децентрализовано и не выходило за пределы административных функций местных губернаторов и начальников сибирских заводов и рудников. До 1822г. практически не было специальных местных учреждений управления ссыльными. Они полностью зависели от произвола местных властей. Полное бесправие родителей распространялись и на детей, рожденных в Сибири. Россия не имела четкого правового определения ссылки и каторги. Одновременно действовали десятки указов и манифестов о ссылке, нередко противоречащих друг другу. Между тем количество ссыльных в Сибири постоянно возрастало. Во второй половине ХУШ в. по различным подсчетам в Сибирь было отправлено до 60 тыс. человек³⁶. Часть из них была направлена на заводы Нерчинского горного округа, многих расселили в окрестностях Усть-Каменогорской и Бийской крепостей, основную же массу водворили вдоль Сибирского тракта. В это же время на Алтай и в Забайкалье переселили до 10 тыс. старообрядцев, выведенных с территории восточной Польши. На Алтае они получили название "поляки", а в Забайкалье – "семейские".

В Х1Х в. поток ссыльнопоселенцев значительно увеличился. Только в 1800-1825 гг. в Сибирь поступило более 80 тыс. ссыльнопоселенцев³⁷. Местные власти просто не справлялись с таким потоком. Те немногочисленные суммы, которые отпускались на устройство ссыльных в новых местах, просто разворовывались чиновниками. Так, плачевно закончилась попытка правительства ускорить заселение Восточной Сибири в конце ХУШ в. По указу 1799 г. предусматривалось поселить на юге Прибайкалья и в Забайкалье до 10 тыс. человек из отставных солдат, ссыльнопоселенцев и помещичьих крестьян, сосланных в зачет рекрут. Но уже в 1806 г. правительство признало свою неспособность разместить всех ссыльных, которые бродили "толпами по Сибирской дороге, питаясь подаянием обывателей". Бесконтрольность в отправке ссыльных в Сибирь, не умение и не желание местных властей принимать в их отношении радикальные меры приводили к тому, что значительное количество ссыльных не могло быть устроено на новых местах. Так, за десятилетие с 1795 по 1805 гг. из числа направленных в Кудинское комиссарство 2,7 тыс. ссыльнопоселенцев только 2,5% смогло "основательно водвориться", еще 4,4% не потеряли надежду к водворению, а остальная масса оказалось неустроенной. Всего же только в Иркутском уезде насчитывалось более 5 тыс. не водворенных поселенцев³⁸. Появился даже специальный термин для неустроенных ссыльнопоселенцев – "вольнопропитанные". У поселенцев не было средств для успешного хозяйствования. Подавляющее большинство среди ссыльных составляли мужчины, среди которых было много престарелых, больных и увечных. В результате, как констатировалось в одном из официальных отчетов, "новопоселенцы без женщин и семейного быта разными случаями…исчезают, дома пустеют"³⁹. Бродяжничество стало поистине бичем Сибири.

Тяжелое положение каторжан и отсутствие порядка в их препровождении и устройстве приводили к массовым побегам. Вместе с неустроенными поселенцами они промышляли любой работой, просили милостыню, а более решительные сбивались в разбойничьи шайки и грабили на большой дороге. Побеги с заводов в конце ХУШ в. приняли массовый характер. Только на Тельминской казенной мануфактуре в начале Х1Х в. в бегах числилось до 1034 рабочих. Всего же по разным данным до половины ссыльных находились в бегах.

Состояние сибирской ссылки, слабый надзор за препровождением и размещением ссыльных, многочисленные злоупотребления не могли не волновать правительство. М.М.Сперанский, проводя общую ревизию сибирского края, обратил на состояние ссылки и каторги особое внимание. Объехав основные места поселения, осмотрев тюрьмы и горное производство Нерчинской каторги, он принял решение о систематизации законодательства и подготовки новых нормативных актах, регулирующих положение ссыльных и самой ссылки. Их подготовка была поручена Г.С. Батенькову. В процессе подготовки он изучил сотни правовых актов, распоряжений и указаний, практику деятельности местных администраций. Большое место при подготовке реформы он уделил исследованию системы ссылки, поскольку "ссылка и поселение большей частью смешиваются между собой". Рассматривая значение ссылки в колонизационной политике самодержавия, Батеньков писал: "По значению своему ссылка есть двоякая: 1) в каторжную работу, 2) на поселение", а также разделял ее в зависимости от применяющего органа на судебную – "за преступления" и административную – "по распоряжению правительства"⁴⁰. Уже в период подготовки реформы ссылки указ Александра 1 от 17 августа 1820 г. закрепил это деление. Критически относился он к практике ссылки в Сибирь помещичьих крестьян и внес в будущий проект предложения о запрещении помещикам ссылать своих крепостных без суда и следствия. В ходе изучения материалов Г.С. Батеньков подготовил десятки записок и проектов. Наиболее значительные из них "Записка о заселении Сибири", "О каторжных", "О постановлениях правительства по предмету ссылки" и др. были представлены М.М.Сперанскому и стали основой для подготовки уставов о ссылке и этапах. Проекты новых сибирских преобразований были завершены в начале 1821 г. и поступили во вновь образованный Сибирский комитет, правителем дел которого был утвержден Г.С. Батеньков. На заседаниях комитета были заслушаны подготовленная им "Записка о замеченных беспорядках по предмету отправления, препровождения и распределения ссыльных" и проекты уставов о ссыльных и этапах. Комитет был вынужден признать злоупотребления и неустроенность ссылки, а также одобрил проекты уставов. В июле 1822 г. они были утверждены Александром 1.

Уставы 1822 г. явились первыми кодексами сибирской ссылки. Они не только объединили все существующие акты по вопросам ссылки, но и выделили в особый институт полицейского права законодательство о ссылке в Сибирь, детально регламентируя деятельность губернской администрации по данному предмету. Устав определял, что ссылка в Сибирь могла быть двоякой: в каторжные работы и на поселение. Причем обе они определялись только решением судебных инстанций. Таким образом, отменялась административная ссылка. Впервые создавались специальные органы управления ссылкой – Приказ о ссыльных в Тобольске и экспедиции о ссыльных в губернских городах. Нормы устава регулировали порядок отправления, устанавливали необходимую для этого документацию и определяли правовое положение ссыльных на каторге и поселении. Была ликвидирована величайшая несправедливость в отношении детей осужденных. Сперанский считал этот шаг едва ли не главной своей заслугой. Дети каторжников и ссыльных получили право вступать в свободные сельские и городские сословия, тогда как до этого они зачислялись "в состояние отцов", то есть ссыльных и каторжан с момента рождения.

"Устав об этапах" предусматривал создание по всему маршруту движения ссыльных особых этапов – пунктов отдыха, регламентировал порядок отправления и движения ссылочных партий, состав и функции этапной стражи, обязывал местные власти обеспечивать ссыльных "нормальными" условиями жизни на каторге и поселении, вводил строгий учет ссыльных. Вдоль Сибирского тракта была устроена 61 этапная тюрьма, где ссыльных обеспечивали питанием и одеждой. Партии должны были состоять из 60 человек летом и 100 зимой и охраняться этапными командами корпуса внутренней стражи⁴¹.

Реформа сибирской ссылки явилась составной частью широкого плана государственных преобразований в Сибири. Была создана система административных мер, вводящая в хаос временных положений о ссылке строгий порядок. Но изменить правовую сущность ссылки как меры уголовной репрессии, направленной в основном против угнетаемых слоев населения России, эти документы не смогли. Уже первые годы применения уставов 1822 г. о ссылке показали, что надежды Сперанского и Батенькова на решение всех сложных вопросов ссылки и каторги чисто административными средствами, оказались тщетны. Продолжались злоупотребления местных властей. Отпускаемые на строительство этапов и устройство ссыльных на местах средства расхищались. Многие нормы уставов оказались преждевременны или просто ненужными для правительства, а ряд вопросов не был определен и потребовал дополнительных постановлений. Органы управления ссылкой не справлялись со своими обязанностями. Административная ссылка продолжала существовать и законодательно была быстро восстановлена.

В Х1Х в. ссылка принимает массовый характер. Уже не десятки, а сотни тысяч людей направляются на сибирские окраины, пополняя контингент нищих и обездоленных людей, беззащитных и бесправных перед законом. По официальным данным за Х1Х в. в Сибирь поступило более 800 тыс. ссыльных (включая членов семей, добровольно последовавших за сосланными)⁴².

Заметно увеличивается и постоянно растет политическая ссылка. Но при всем ее значении и роли, она составляла не более 1% от всех репрессированных. Если на первых порах ссылка хоть как-то выполняла свою роль в деле колонизации Сибири, то с середины Х1Х в. она стала совершенно неэффективна. Непроизводительные затраты на ее организацию и неэффективное использование людских ресурсов подрывало ее роль как колонизационного фактора. С развитием путей сообщения и укреплением хозяйственных связей Сибири с метрополией разрушаются сложившиеся стереотипы. Ссылка, как и сама Сибирь, теряют свое устрашающее воздействие. Как следствие, значительный рост вольного переселения, особенно после постройки Транссибирской железнодорожной магистрали. Лишенные средств к существованию, сломленные духовно, а часто и физически, не имеющие никаких прав ссыльные представляли собой объект самой жесточайшей эксплуатации со стороны зажиточных крестьян-старожилов, купцов и владельцев золотых приисков. Лишь немногие имели возможность устроится в местах поселения. Показателем оседлости является наличие своего дома и хозяйства. В Восточной Сибири по данным 1880-1890-х гг. среди крестьян-старожилов насчитывалось около 5% бездомных. Среди ссыльных таковых было более 50%. Часть ссыльных отправлялась на заработки в города и на различные промыслы. Но значительное число ссыльных значилась "безвестно отсутствующими". В бегах постоянно находилось от 30 до 40% ссыльных. Томский губернатор устроил как-то облаву на бродяг и беглых, и за одно утро в окрестностях города было задержано до 800 человек. Согласно официальным источникам, эти беглые и составляли армию бродяг, " которые зимой переполняют сибирские тюрьмы, а летом выпрашивают милостыню у населения, воруют скот и все, что плохо лежит, сжигают на сотни верст тайгу, не останавливаются и перед убийством, за то и сами подвергаются жестокому самосуду коренного (старожильческого) населения"⁴³.

Ценность ссыльных с демографической точки зрения также была весьма невысокой. Абсолютное преобладание мужского населения приводило к тому, что до 70% ссыльных не участвовали в воспроизводстве сибирского населения и фактически были обречены на вымирание. Крестьяне-старожилы неохотно выдавали своих дочерей за ссыльных. Пытаясь стимулировать подобные браки, правительство даже выдавало по 150 руб. за прием ссыльного в свой дом на правах родственника, но и эта мера помогала плохо. Возрастной состав ссылаемых, более половины которых было представлено людьми старше 40 лет, также не способствовал образованию семей. По словам М.М.Сперанского, большинство ссыльных, оставаясь "в работниках и ведя вообще холостую жизнь, редко оставляет по себе потомство".

Ссылка потеряла и свой карательный характер, как мера наказания. Лишь немногие имели возможность стать полноправными членами местного общества. Исправительное значение сибирской ссылки вообще преувеличено в литературе. Так, декабрист В.И.Штейнгейль считал, что ссылка в Сибирь является одним из действенных наказаний для дворянства, так как в Сибири они становятся полноправными сибиряками, их принимают в обществе, а сочувствие и добросердечность сибиряков дает им возможность проявить свои лучшие качества⁴⁴. Действительно, сибирское население с пониманием относилось к ссыльным, оказывало им посильную помощь. Когда колодники проходили мимо какой-нибудь деревни, ее жители выходили к дороге и передавали им продукты, одежду, деньги. Нередко были случаи помощи сибиряков беглым каторжникам и их укрывательство. "Сибирь принимала всех без разбора, - писал декабрист Н. В. Басаргин, - когда ссыльный вступал в ее границы, его не спрашивали, за что и почему он подвергся каре законов"⁴⁵. Другой современник, А.П.Степанов, замечал о сибирских крестьянах: "Главные добродетели их – гостеприимство и сострадание, они и ссыльных называют не иначе, как несчастными, и готовы помогать бедным, бесприютным"⁴⁶. Известный немецкий ученый Альфред Брем, посетивший Сибирь в 1870 г. и помимо всего прочего познакомился с жизнью заключенных и поселенцев, отмечал, что принятая в Сибири система измененного взгляда местного общества на ссыльных, отсутствием оскорбительных попреков преступлениями, отсутствием пренебрежения к ссыльному и желанием администрации вызвать в преступнике хотя бы остатки человеческих чувств и добродетели, служит лучшей мерою к исправлению преступника. Тогда как у него на родине полное пренебрежение к впавшему в вину не дает никаких средств к исправлению. "Жаль, - восклицал Брем, - что у нас нет такой Сибири"⁴⁷.

Однако большинства так и не могло найти свое место в сибирском обществе и не ощущали ее своей второй родиной. Сами власти признавали, что "ссылка не имеет ни одного из элементов уголовного наказания: ни исправления, ни возмездия за преступление". Ссыльная среда была постоянным источником новых преступлений. В конце Х1Х в. если среди всего сибирского населения ссыльные составляли чуть более 5%, то среди обитателей сибирских тюрем их доля превышала 70%.

С середины Х1Х в. передовая общественность Сибири выступает с требованиями отменить ссылку и каторгу в Сибирь. Наиболее ярко этот протест проявился в прокламациях и публицистике идеологов областнического движения Н.М.Ядринцева и Г.Н.Потанина. Уже с 1840-х гг. власть принимает меры к возможному ограничению или ликвидации общеуголовной ссылки. Начало было положено резолюцией Николая 1 на рапорт томского гражданского губернатора: "Рассмотреть, нет ли возможности вовсе прекратить ссылку в Сибирь, оставя сие для одних каторжных". Вскоре началась подготовка законопроекта, но в ходе обсуждения его в Государственном совете большинство министров высказалось против отмены ссылки, ограничившись указанием на необходимость упорядочить "ссылочную систему". Буржуазные реформы 1860-х гг. не могли не оказать заметного влияния на институт ссылки. В частности, была ликвидирована ссылка крестьян по воле помещиков. Вновь был поднят вопрос об отмене административной ссылки. Признавая полный провал общеуголовной ссылки, правительство, тем не менее, неизменно считало, что ссылка как "исключительная кара" является более эффективным средством борьбы против политических и религиозных преступлений, чем тюремное заключение. В результате рассмотрение вопроса об отмене ссылки в Сибирь затянулось до 1890-х годов. Прокладка Транссибирской железной дороги устранила последний довод сторонников ссылки – тяжесть пути в Сибирь, а подчас и невозможность возвращения в Россию. В 1899 г. по предложению императора была создана Комиссия под председательством министра юстиции Н.В.Муравьева для разработки законопроекта об отмене ссылки Итогом ее деятельности стал закон 1900 г., предусматривающий полное сокращение ссылки на поселение. Он касался, так или иначе, до 85% всей массы ежегодно ссылаемых в Сибирь⁴⁸. Но при этом была сохранено ссылка на каторжные работы за особо тяжкие и государственные преступления, а также административная высылка по политическим и религиозным соображениям. Таким образом, с этого времени ссылка становится почти полностью политической.

Велико было значение ссылки в формировании морально-этических норм и культурного облика сибиряка. Они было двояким: с одной стороны расширение уголовной среды способствовало росту преступности и снижению нравственных устоев в сибирском обществе. Сибиряки были традиционно гостеприимны, добры, доверчивы. Еще в Х1Х в. во многих селениях не запирали двери на замок, вещи оставляли прямо во дворе. Сельские общества осуждали воровство, пьянство и другие пороки. Рост числа ссыльных, бродяг и беглых, а также причисление ссыльнопоселенцев в казенные селения нарушало сложившиеся традиции и порядки. Особенно пагубным было это влияние на молодежь. Абсолютное преобладание в составе ссыльных мужского населения приводило к нарушению сословной замкнутости семейно-брачных отношений, содействовало ассимиляционным процессам, увеличивало число бобылей, пьяниц, бродяг.

С другой стороны, среди ссыльных, особенно политических, было много людей образованных, оставивших значительный след в культурном развитии края. Трудно переоценить их вклад в научное изучение Сибири, роль в ознакомлении образованных кругов России и Европы с историей и современным состоянием восточных окраин страны. Уже одно общение с такими ссыльными содействовало расширению кругозора сибиряка, формированию его общественных и культурных запросов и вкусов. Ссыльные исследователи сибирского края, начиная от Аввакума, Крижанича, Страленберга, Фика, Радищева, декабристов не только раскрывали новые грани земли сибирской, но и закладывали традиции сибирского краеведения, пробуждая местный патриотизм и любовь к родному краю. О влиянии политических ссыльных на социокультурную жизнь сибиряка и в формировании общественных и политических взглядов у сибирской интеллигенции написано очень много. Именно под влиянием политической ссылки происходит пробуждение сибирского регионализма, которое накладывалось на традиционно недоверчивое отношение сибиряков к России и всему "рассейскому". Привыкшие надеяться только на себя, сибиряки отзывались о России с пренебрежением, а само слово "рассейский" было даже несколько обидным, особенно применительно к крестьянам-переселенцам, значительно уступавшим сибирякам в деловых навыках и общем культурном развитии.

Заметную роль в развитии городского общества и культуры Сибири сыграли ссыльные из привилегированных сословий. Хотя многие из них лишались дворянского звания и чинов, местное начальство относилось к ним большей снисходительностью. Во-первых, сибирские чиновники знали, что нередко высочайшая опала довольно быстро сменялась милостью и прощенные могли доставить немалые неприятности слишком строгим своим надзирателям. Во-вторых, им было известно, что у некоторых из ссыльных оставались в России влиятельные родственники и друзья, принимавшие участие в судьбе “несчастных”, и с этим тоже нельзя было не считаться. И, наконец, при огромном дефиците в этом отдаленном крае умных, образованных, культурных людей местное начальство не могло не постараться использовать их невольное появление здесь для решения неотложных задач и нужд Сибири. Так, сосланный за контрабанду на Ревельской таможне М.М. Геденштром в 1809-1810гг. участвовал в исследовании побережья Ледовитого океана, а позднее занимал должность Верхнеудинского исправника. Заметный след в культурной жизни края оставил сосланный в Иркутск по ложному обвинению П.А. Словцов. В 1815г. он был назначен директором иркутских училищ и, по словам первого сибирского романиста Т.П.Калашникова, “можно сказать по справедливости, что Иркутская губерния в отношении образования много обязана просвещенным и неусыпным трудам Словцова”⁴⁹. Ссыльный П.П.Сумароков принимал деятельное участие в издании в Тобольске первого сибирского журнала "Иртыш". Два других ссыльных – гвардейский офицер А.П.Шубин и князь В.Н.Горчаков – устроили в Иркутске в 1805 г. "публичный театр"⁵⁰. Огромную роль в культурном просвещении Сибири в Х1Х в. сыграли политические ссыльные.