«Религия Китая: конфуцианство и даосизм»[править | править исходный текст]

Основная статья: Религия Китая: конфуцианство и даосизм

Книга «Религия Китая: конфуцианство и даосизм» стала второй крупной работой Вебера в области социологии религии. Здесь он уделил внимание тем характеристикам китайского общества, которые отличали его от западного, особым образом указав на противоречие некоторых из них пуританской этике. Исследуя китайские религии, Вебер пытался объяснить, почему капитализм не был рождён китайской культурой без внешнего влияния^[78]. Он писал о развитии городов Китая, китайском чиновничестве и патриархальном укладе общества, местной религии и философии, по большей части — о конфуцианстве и даосизме. По мнению Вебера, эти институты отличались от своих европейских аналогов больше, чем другие^[78].

Согласно Веберу, конфуцианство и пуританство являются взаимоисключающими формами рационального учения, при этом обе системы требуют от последователя построения жизни в строгом соответствии с религиозными догмами^[79]. И в китайском, и в европейском учении высоко ценится самоконтроль и сдержанность, а накопление богатства не запрещается^[79]. Однако несмотря на общие черты, цели конфуцианства и пуританства принципиально различаются^[75]: если для представителей первого важнейшей задачей является утверждение строгой социальной иерархии, то пуританство должно было сделать всех людей «орудиями в руках бога»^{[79][прим. 5]}. В отличие от протестантов, конфуцианцы редко демонстрировали глубокую веру и волю к деятельности^[79], труд как способ достижения благосостояния считался в конфуцианской среде неприличным^[75]. Вебер считал, что данная особенность предопределила дальнейшее экономическое развитие Китая^[79].

«Религия Индии: социология индуизма и буддизма»[править | править исходный текст]

Основная статья: Религия Индии: социология индуизма и буддизма

Третья крупная социолого-религиозная работа Вебера была посвящена традиционным верованиям Индии. Он исследовал влияние ортодоксального индуизма и гетеродоксальногобуддизма на социальную структуру и светскую этику индийского общества^[80]. Если в китайской культуре главным препятствием на пути к становлению капиталистических отношений была конфуцианская система мотивации, то модернизации Индии, по мнению Вебера, помешал индуизм^[75]. Кастовая система делала невозможной вертикальную социальную мобильность, а хозяйственная деятельность не представляла для индуиста никакой важности, поскольку не способствовала возвышению души^[75].

Вебер завершил свой анализ сравнением индийской религиозной культуры с китайской, рассмотренной в предыдущей работе^[81]. Смысл жизни китайцев и индийцев, связанный с мистическим духовным опытом, был локализован вне материального мира^[81]. Социальная структура обоих обществ предполагала чёткое разделение образованных элит, следовавших за мудрым словом пророка или мудреца, и необразованных масс, чьи верования были пропитаны мистикой^[81]. Азиатские культуры не создали мессианских пророчеств, и поэтому различные социальные слои не находили в религии объединяющего начала^[81]. В отличие от мессианских пророчеств, впитанных западной культурой, азиатские священные тексты были адресованы в первую очередь представителям высших слоёв социальной иерархии, они содержали каноны праведной жизни и, как правило, не сообщали о необходимости упорного труда и иных проявлениях материального мира^[81][82]. Вебер считал, что именно поэтому западные общества не последовали путём развития китайской и индийской цивилизаций. Новая работа «Древний иудаизм» должна была подтвердить эту гипотезу^[81].