Бернштейн Н.А. О ловкости и ее развитии

щийся к чувствительности», «опирающийся на чувствитель­ ность». Роль артиллерийского наблюдателя-корректировщика при этом исполняется в нашем организме всевозможными орга­ нами чувств.

Из принципа сенсорных коррекций следует одна интересная вещь. Привычно и общепринято думать, что выполнение произ­ вольного движения — полностью дело двигательных систем на­ шего организма: мышц — как непосредственных двигателей, дви­ гательных нервов, передающих в мышцы приказы (импульсы) к движению от спинного и головного мозга; наконец, так назы­ ваемых двигательных центров мозга, откуда исходят эти прика­ зы-импульсы к мышцам. Оказывается, дело обстоит далеко не так, и чувствительные системы нашего тела загружаются при вы­ полнении того или другого движения не в меньшей степени, нежели двигательные. По чувствительным нервам всевозможных специальностей: осязательным, зрительным, нервам мышечносуставной чувствительности, вестибулярным нервам уха, несу­ щим сигналы, связанные с чувством равновесия и т. д., — текут непрерывные корректировочные потоки сигналов к мозгу, уведомляющие его, так ли течет начатое движение, как оно было спланировано, и в каком смысле требуются поправки. Каждая мышца, сокращаясь по ходу движения, раздражает этим какойнибудь из чувствительных аппаратов, который немедленно сигна­ лизирует об этом мозгу. Каждый залп двигательных импульсов, прибывающих из мозга в мышцу, оказывается прямой причиной нового залпа импульсов, текущих уже в обратную сторону — от чувствительного аппарата в мозг. Там этот поток чувстви­ тельных сигналов преобразуется в соответствующие коррекции к движению, т. е., в свою очередь, является причиной возникно­ вения новых двигательных импульсов, исправленных и дополнен­ ных, снова мчащихся из мозга в нужные мышцы. Перед нами, таким образом, замкнутый кольцевой процесс — то, что в нерв­ ной физиологии называется рефлекторным кольцом. Разрыв такого кольца в любом месте приводит к полному распаду дви­ жения, как это подтверждает богатый материал заболеваний нервной системы.

Несколько кратких примеров с убедительностью покажут нам, как совершается эта сенсорная коррекция движения

и к каким результатам она приводит. Возьмите перо и сделайте скорописью ряд движений по бумаге, выписывая безостановочно ряда букв шшшш — сперва с открытыми, затем с закрытыми глазами. Вы не обнаружите почти никакой разницы. Теперь сде­ лайте такой же опыт, но с написаннием какого-нибудь слова, например «координация». Опыт снова удастся, но уже менее благополучно. Дальше напишите это же самое слово, но уже печатными буквами — опять первый раз при открытых, второй при закрытых глазах. Наконец, изобразите два кружка рядом, после чего в каждом поставьте по прямому кресту их диамет-

55

ров; и это действие повторите затем при закрытых глазах. Я по­ добрал эту цепочку заданий так, что каждое последующее за­ ведомо будет выходить все хуже и хуже после выключения зри­ тельной коррекции, а последнее из заданий наверняка приведет к полному провалу, если только вы не обладаете исключитель­ ной двигательной одаренностью или не упражнялись тщательно в письме и черчении при закрытых глазах. Анализ этого простого примера в том, что первое задание исполняется нами почти пол­ ностью под контролем мышечно-суставной чувствительности, не нуждаясь в коррекции зрения, а чем дальше, тем больше ока­ зывается необходимым зрительный контроль, выключение кото­ рого сразу разрушает всю правильность движения.

Озябшими пальцами очень трудно сделать какие-нибудь точные движения: вдеть нитку в иглу, развязать узел и т. п. Дело тут вовсе не в мышцах, так как большинство мышц, управ­ ляющих пальцами, расположено на предплечьи, ближе к локтю, т. е. спрятано глубоко в рукаве шубы. Это легко подтвердить и тем, что, например, на динамометре каждый озябшими паль­ цами выжмет ничуть не меньше, чем теплыми. Суть наруше­ ния — целиком в ослаблении мышечно-суставной и осязательной чувствительности кисти и пальцев.

Каждый из нас, кто привык каждый день повязывать себе галстук, знает, как сбивает это движение смотрение в зеркало, если только мы не привыкли всегда делать это перед зеркалом. Причина заключается в том, что привычная корректировка этого движения — мышечно-суставная и вмешивание зрительного конт­ роля, непривычного, но сильного, отвлекающего на себя внима­ ние, расстраивает налаженный навык. Перед нами, таким обра­ зом, пример, прямо противоположный первому. Там мы имели движение, распадавшееся при выключении зрительных коррек­ ций, здесь, наоборот, — при их включении. Есть большое коли­ чество привычных действий-навыков, которые, как мы увидим в дальнейших очерках, расстраиваются от вмешательства зрения.

Мышечно-суставное чувство и его помощники

Мышечно-суставная чувствительность является, конечно, ве­ дущей и основной в преобладающем большинстве случаев уп­ равления движениями. Вся совокупность органов этого вида чувствительности называется в физиологии проприоцептивною системой". Чувствительные окончания органов проприоцептивной системы рассеяны повсеместно в составе мышечных пучков, в сухожилиях и суставных сумках. Эти окончания (как их называют, рецепторы, т. е. «восприниматели», «приемники») сиг-

* Проприоцептивная чувствительность в переводе значит «сама себя вос­ принимающая» — чувствительность собственного тела.

56

нализируют мозгу о положениях звеньев тела, о суставных уг­ лах, о напряжениях в тех или других мышцах и т. д.

Вся эта система возглавляется органом, воспринимающим положения и движения головы в пространстве — верховным ор­ ганом чувства равновесия, так называемым вестибулярным ап­ паратом или ушным лабиринтом, помещающимся в глубинах височной кости черепа (во «внутреннем ухе» каждой стороны). Вся сигнализация этой системы в совокупности дает мозгу ис­ черпывающие сведения как о положении всего тела в простран­ стве, так и о положениях и движениях каждой из его частей. Вполне понятно, что именно проприоцептивная система играет первую скрипку в деле сенсорных коррекций и что ее выклю­

Как можно убедиться из приводившихся примеров, описан­ ная сейчас проприоцептивная чувствительная система отнюдь не единственная, несущая нагрузку управления сенсорными коррек­ циями. Наоборот, нет такого вида чувствительности (не исклю­ чая, может быть, даже и уединенного и безвыходного жителя рта — чувства вкуса), который не оказывался бы в тех или дру­ гих случаях и типах движений нагруженным «проприоцептивной» службой. Центральная нервная система исходит только из целесообразности: если такие-то виды коррекций, наиболее под­ ходящие по качеству для управления данным движением или его частью, имеются в числе средств и возможностей такого-то органа чувств, она немедленно мобилизует этот орган для сен­ сорных коррекций по этому движению. Таким образом, все виды­ чувствительности бывают (в различных случаях и в большей или меньшей мере) в роли проприоцепторов в широком или функци­ ональном смысле этого слова.

Зрение — вообще главенствующий орган чувств у челове­ ка — участвует в сенсорном управлении огромным количеством движений, по преимуществу точных и метких ручных движений, рабочих операций и т. д., метательных движений, требующих

им руководятся музыканты, забойщики, деревообделочники, ме­ ханики-мотористы, сборщики-монтажники и т. п. (мы не говорим здесь, разумеется, об исполнении услышанных словесных ко­

первостепенное координационное значение. То же надо сказать и

Осязание соучаствует со зрением и с проприоцептивной чувствительностью в тесном смысле в большинстве точных дви-

57

Очерк III

О происхождении движений

Великий конкурс жизни

ет в природе такого явления, суть которого мож­ но понять, не вникая в то, как оно возникло. Это происходит прежде всего потому, что все на свете представляет собою строжайшую цепь причин и следствий, а самое главное — потому, что все бес­ престанно изменяется, развивается и гибнет. Каждое явление окружающего нас мира имеет

свою биографию, не ознакомясь с которой мы не можем обсуж­ дать это явление. Ведь и по отношению к людям — от наилучших до самых худших экземпляров человечества, — чтобы постигнуть творчество великого поэта, надо узнать историю его жизни; что­ бы вынести справедливый приговор воришке, тоже нужно вник­ нуть в его жалкую биографию.

Все живет и изменяется. Сама звездная Вселенная, еще двести лет назад считавшаяся олицетворением вечности и неиз­ менности, на самом деле насыщена жизнью и изменяется бук­ вально на наших глазах. За короткое время существования астрономической науки мы успели быть свидетелями появления на свет новорожденных звезд-младенцев; мы знакомы с гигант­ скими красными звездами-юношами, растущими и наливающими-

59

Эволюция жизни

ся блеском; на фотопластинках обсерваторий запечатлеваются звезды-старухи — рубиновые карлики, съеживающиеся и стыну­ щие, как отливки в литейной, отжившие уже на свете положен­ ные им двадцать миллиардов лет. Тем более полна изменений живая природа, и в ее изменениях нам легче уловить внутренний

60

смысл, поскольку она ближе и родственнее нам: мы сами состав­ ляем ее часть. Мы уже знаем благодаря трудам великих основа­ телей современной биологии и одну из важнейших побудитель­ ных пружин этих непрестанных перемен в живой природе. Мы знаем, что ее изменения — это непрерывное развитие, движение вперед и что это развитие совершается в условиях жестокой и безжалостной борьбы за жизнь. Вся история живой природы своего рода непрекращающийся конкурс между особями, желаю­ щими жить. На этом конкурсе беспощадно отметается прочь все слабое, мало удачное, нежизнеспособное, но зато и все те, может быть чисто случайные поначалу, счастливые находки и «откры­ тия» природы, которые укрепляют и усиливают их обладателя, побеждают на этом великом конкурсе мира и постепенно прививаются огромным количеством его обитателей. Мы увидим ниже, например, какой победоносный путь распространения про­ делали возникший в какой-то момент в природе принцип про­ долговатой формы тела, или поперечнополосатая мышца, или «пирамидная» двигательная система мозга и как обладатели этих биологических «нововведений» покоряли себе животных с уста­ ревшими устройствами тела и становились на тот или иной срок господами животного мира. В непосредственно занимающей нас здесь области — области движений — мы сможем показать, ка­ кое значение имели некоторые из подобных «технических пере­ воротов» для побеждающего развития того или другого класса животных и как каждое из таких усовершенствований подвигало мир животных в направлении большей двигательной приспособительности, большей слаженности, быстроты, находчивости, точности движений — короче говоря, в направлении возрастаю­ щей двигательной ловкости.

Для проникновения в историю животного мира мы имеем два основных источника. Первый из них — это те обветшалые об­ рывки подлинных документов о старинных формах жизни, кото­ рые мы находим при раскопках древних напластований Земли. Их так и называют — ископаемыми. Этот источник всего прямее и достовернее, но, к сожалению, многие органы давно вымерших организмов не могли пережить даже малой доли тех тысяч веков, которые отделяют их обладателей от нас. Как раз то, что наиболее интересно для нас — нежные органы мышечной и нерв­ ной системы, — относится к их числу. В том, что касается этих органов, мы были бы целиком обречены на догадки, если бы не помощь второго источника, к которому мы и обратимся.

Давно замечено, что чем выше развито животное, тем оно более изменчиво на протяжении веков. Высшие млекопитаю­ щие — один из самых молодых отрядов животных на Земле, но они успели чрезвычайно резко видоизменяться за немногие сот­ ни тысяч лет своего существования — срок, как мы вскоре уви­ дим, в масштабах истории земли очень небольшой. За этот срок из маленького копытного ростом с собаку, протогиппуса,

61

сформировался наш друг и спутник — лошадь. Еще быстрее и резче изменилась собака. Сам человек всего несколько десятков тысячелетий назад — в ледниковые эпохи — очень сильно отли­ чался от современного и объемом мозга, и формами лица и конечностей. А, с другой стороны, низшие организмы остаются почти неизменными на протяжении миллионов веков. Еще и сей­ час существуют, например, некоторые виды моллюсков (карака­ тицы) или ракообразных, почти не отличимые от ископаемых остатков из времен ранней юности Земли. Вот эти-то факты и позволяют нам с успехом заменить историю в прямом смысле тем материалом, какой дают нам сравнительная анатомия и сравнительная физиология животных. Действительно, во всех тех случаях, когда мы можем сличить показания обоих источников, они безукоризненно сходятся между собой и подкрепляют друг друга. Итак, обратимся к тому, что обе эти сравнительные науки могут рассказать нам о происхождении и развитии движений на Земле. Этому очерку предпошлем две сводки, которые очень помогут нам приблизиться к пониманию изучаемого предмета.

Масштаб и действующие лица

от самых простейших ее форм, — около половины этого времени. Обе эти цифры ничего не говорят нашему воображению. Попро­ буем представить дело иначе.

Чтобы получить практически выполнимое и обозримое изоб­ ражение земли — географическую карту, ее чертят с уменьшени­ ем по отношению к подлинным размерам в 10, 50, 100 миллио­

На ее лице немало морщин — великих горных цепей и седин бе­ лоснежной Арктики или Антарктиды. Их, может быть, больше, чем следовало бы иметь к 40 «годам», но надо признать, что жизнь выпала ей не из легких: вся история великих геологиче­ ских переворотов, смены гор и морей, вулканической деятельнос­ ти и т. д. хорошо подтверждает это. В пору же зачатия первых проблесков жизни мы рисуем себе Землю на нашей карте двад­ цатилетней женщиной — в лучшем возрасте для деторождения.

Если теперь сделать набросок последовательности развития наиболее близких к нам животных — позвоночных — в выбранном нами масштабе, то окажется, что древнейшие представители позвоночных — ископаемые рыбы — появились на Земле в сере­ дине общего срока жизни животного мира — около 10 «лет» на-

62

Кое-какие масштабы

зад. Два-четыре «года» назад на земном шаре господствовали пресмыкающиеся — гигантские ящеры, о которых еще будет речь дальше.

Самые древние из млекопитающих возникли не более 2—3 «лет» назад; Земля родила их уже очень пожилой женщиной, проняньчив все самое цветущее десятилетие своей жизни одних только беспозвоночных, червей и моллюсков. Высшие млекопи­ тающие — хищные, хоботные, высокоразвитые копытные и т. п. — существуют всего едва лишь несколько «месяцев». «Неде­ ли» две назад появились высшие обезьяны. Древнейшим предста­

с общим возрастом жизни на земле! «Вчера» или «позавчера» (150 000 — 300 000 лет назад) на Земле случилась плохая пого­ да: похолодало, обширные равнины оковались льдом, прошла волна того, что наука называет «ледниковыми периодами». И тогда же — «день» или два назад — объявился и пещерный че­ ловек древнекаменного века, сражавшийся каменными топорами и бережно хранивший в своих пещерах случайно найденный где-либо огонь. Древнейшие из исторических документов в пря­ мом смысле этого слова — египетские и ассирийские надписи, великие пирамиды, истоки истории китайцев — создались «час»

63

а — губка, в — морская лилия (триас), с — морская звезда, d — кольчатый червь

с небольшим назад. Христианской эре — около 20 «минут», от­ крытию Америки и возрождению наук после страшного средне­ векового застоя — 4—5 «минут». Наша мысль вникает в сущест­ во вещей и в историю 40 «лет» бытия Земли не долее этих 5 «ми­ нут». Можно ли требовать, чтобы за этот срок она могла успеть очень уж многое сделать?

Вторая сводка, на которую мы должны будем опереться, - это табличка крупных классов, на которые наука подразделяет животное царство, от древнейших и простейших до самых высших по своему развитию животных. Перечислим эти классы по порядку, с тем чтобы далее задержаться на них более обстоя­ тельно.

1. Простейшие — одноклеточные, микроскопически малые животные.

2.Кишечнополостные (например, коралловые полипы, голо­ турии, губки, морские лилии).

3.Иглокожие (например, морская звезда).

Улитка

64