4.Договор субаренды

5.Договор аренды транспортного средства с предоставлением услуг по управлению и технической эксплуатации

6.Договоры аренды зданий, сооружений и предприятий

7.Договор подряда

8.Договор на выполнение научно-исследовательских работ

9.Договор возмездного оказания услуг

10.Договор перевозки

11.Договор транспортной экспедиции

12.Договор хранения (в силу прямого указания закона)

13.Договор поручения, агентский договор и доверительное управление имуществом

14.Договор передачи именной ценной бумаги

Исполнение обязательства надлежащему лицу

Кому исполнять?

Если иное не предусмотрено соглашением сторон и не вытекает из обычаев делового оборота или существа обязательства, должник вправе при исполнении обязательства потребовать доказательств того, что исполнение принимается самим кредитором или управомоченным им на это лицом, и несет риск последствий непредъявления такого требования – ст. 312 ГК.

М. И. Брагинский указывает, что ст. 312 ГК РФ представляет собой одну из новелл ГК РФ. Ее смысл состоит в возможности возложения на должника , в случае, когда иное не предусмотрено соглашением сторон или не вытекает из обычаев делового оборота или существа обязательства, риска вручения исполнения надлежащему лицу . Из этого следует, что при возникновении по данному поводу спора бремя доказывания соответствующего факта (исполнение вручено самому кредитору или управомоченному им лицу) возлагается на должника.

Из этого следует, что при возникновении по данному поводу спора бремя доказывания соответствующего факта (исполнение вручено с амому кредитору или управомоченному им лицу) возлагается на должника.

Формальное истолкование ст. 312 ГК РФ приводило бы к парадоксальной ситуации: должнику достаточно заявить указанное требование, что снимает с него риск исполнения ненадлежащему лицу. Судебная практика не поддерживает такое формальное истолкование этой нормы, предусматривая, что в силу ст. 312 ГК РФ в случае исполнения обязательства ненадлежащему лицу риск возможных последствий падает на должника.

Норма об исполнении надлежащему лицу, как представляется, имеет универсальное значение. В этом смысле она применима не только к случаям надлежащего исполнения, но должна быть распространена и на отдельные случаи прекращения обязательств иным способом.

Всудебной практике обнаруживается утверждение о том, что проверка наличия у лица, принимающего исполнение, соответствующих полномочий составляет не только право, но и обязанность контрагента, что представляется нам не вполне точным.

Встрогом смысле слова проверка полномочий не является обязанностью должника,

представляя лишь его право . Однако в гражданском праве неосуществление своего права, равно как и неисполнение обязанности, может быть сопряжено с возникновением негативных последствий . Например, непредъявление иска или требования в течение определенного времени может привести к истечению срока исковой давности или к прекращению права. Непредъявление требования о проверке полномочий может повлечь для должника неблагоприятные последствия: исполнение окажется в руках

исполнение ненадлежащему лицу, предмет исполнения все же оказывается в руках кредитора, то последний едва ли может претендовать на привлечение должника к гражданско-правовой ответственности, разве что он понес какие-либо убытки в связи с этим (концепция совпадения) . Однако и в последнем случае основанием ответственности должника будет служить не столько факт отсутствия проверки полномочий, сколько ненадлежащее исполнение обязательства или его неисполнение.

Отказ ГК РФ от жесткой приоритетности правила, изложенного в ст. 312, может обнаруживаться на практике различным образом. проявляться в том, что соглашение сторон, обычаи делового оборота или существо обязательства либо исключают полностью право требовать соответствующих доказательств, либо определяют исчерпывающим образом, от кого и какие документы должник может требовать.

Доказательствами тождественности кредитора могут служить документы, подтверждающие личность кредитора либо принадлежность третьему лицу соответствующего права . Получение же расписки и возвращение долгового документа может считаться подтверждением исполнения должником обязательства надлежащему лицу только в случаях, если исполнение произведено самому кредитору или управомоченному им лицу. Принятие исполнения представляет собой распоряжение правом со стороны кредитора, и выдача расписки носит характер правовой сделки.

Восприятие такого подхода позволит любым лицам, в том числе при исполнении обязательства, в определении полномочий органа юридического лица полагаться на данные реестра, даже если они не соответствуют реальному положению вещей. Однако принцип публичности реестра не должен служить защитой для недобросовестного лица, которое знало об отсутствии полномочий у лица, значащегося в реестре как имеющее полномочия.

Ст. 312 ГК РФ допускает производство исполнения управомоченному кредитором лицу.

В судебной практике исполнение обязательства третьему лицу, указанному кредитором, не всегда рассматривается как исполнение представителю (Например,

при рассмотрении одного из споров по договору займа заемщик оспаривал получение займа, поскольку последний выдавался третьим лицам, а не ему непосредственно. При этом, несмотря на то что заимодавец осуществлял перечисление средств третьим лицам согласно письмам, полученным от заемщика, последний полагал, что для надлежащего исполнения обязательства требуется изменение условий договора. Суд пришел к выводу о наличии в данном случае изменения договора, поскольку заимодавец совершил действия по перечислению средств в ответ на письма заемщика, т. е. выполнил условия оферты).

Выделение в современном гражданском праве наряду с представителем кредитора особого субъекта, на кого при самом заключении обязательства было указано должнику, как на лицо, которому он может произвести уплату вместо самого кредитора (solutionis causa adjectus), видимо, может объясняться остаточным влиянием римского права. Однако исторически появление в римском праве этой фигуры, возможно, было продиктовано не столько хозяйственной потребностью, сколько необходимостью отыскания субститута прямого представительства в период его запрета римской юриспруденцией.

Переадресование исполнения прямым "потомком" активной делегации.

Исполнение обязательства лицу, отличному от кредитора, иногда именуют переадресацией (переадресовкой, переадресованием) исполнения. Переадресовка исполнения заключается именно в том, что исполнение производится не кредитору, а другому лицу, в связи с чем говорить о том, что должник может исполнить обязательство либо кредитору, либо лицу, указанному кредитором, необоснованно.

Рассматривая вопрос о переадресации исполнения, необходимо упомянуть, что таковая переадресация помимо исполнения иному, чем кредитор, лицу может соединяться и с изменением места исполнения , что может быть сопряжено с возникновением дополнительных расходов для должника, которые, конечно же, необходимо погасить. При

исполнении обязательства третьему лицу последнее не приобретает никаких прав требования в отношении должника, что принципиально отличает данную ситуацию от договора, заранее заключенного в пользу третьего лица.

Правомочие, полученное третьим лицом от кредитора на принятие исполнения, связано и с проблемой получения владения как основания приобретения правового титула на объект исполнения (например, права собственности). Получение движимой вещи в собственность обусловлено ее передачей во владение кредитору. Если эта вещь передается третьему лицу, не являющемуся представителем кредитора, то для возникновения права собственности у приобретателя вещи необходимо создание специальных правовых оснований, заменяющих наличность владения, необходимого для приобретения титула. Но если

приобретатель вещи указал вместо себя третье лицо, которому следует передать вещь (ст. 312 - 313 ГК РФ), то право собственности у приобретателя возникает с момента вручения вещи этому третьему лицу, а само третье лицо становится с того же момента законным владельцем вещи.

В литературе иногда отмечается, что исполнение обязательства отличному от кредитора лицу (переадресовка исполнения) имеет место в случае, если такое третье лицо прямо указано кредитором. Безусловно, следует согласиться с этим утверждением с практической точки зрения. Подтверждение этой позиции можно также обнаружить и в практике арбитражных судов. Прямое и недвусмысленное указание на лицо, управомоченное получить исполнение от должника, в большей степени позволяет устранить возможную неопределенность в правоотношении при исполнении.

Правомочие третьего лица на получение исполнения может быть и подразумеваемым, оно может вытекать из обстановки, выводиться из поведения самого кредитора.

Некоторые современные законодательства достаточно широко определяют обстоятельства, при которых исполнение третьему лицу признается надлежащим. В вопросе об исполнении обязательства третьему лицу следует, видимо, совершенно отдельно поставить случаи, когда его разрешение зависит от вмешательства в частные отношения публичного элемента. Такую картину мы наблюдаем в связи с исполнением обязательства третьему лицу в силу судебного акта и его принудительного исполнения.

Среди доказательств, которые могут служить свидетельством наличия правомочия на принятие исполнения, иногда со ссылкой на п. 2 ст. 408 ГК РФ называют долговые документы, которые лицо, принимающее исполнение, обязано передать должнику. Однако не всегда сам факт наличия того или иного долгового документа может бесспорно свидетельствовать о том, что владеющее этим документом лицо управомочено получить исполнение. Например, если кто-либо отличный от самого первоначального кредитора владеет долговой распиской, то это обстоятельство еще вовсе не свидетельствует ни об уступке права требования, ни о наличии у такого лица правомочия на получение исполнения. Яркими примерами могут служить случаи похищения указанной расписки, ее утери, нахождения документа у третьих лиц по иным причинам (экспертиза, хранение и т.

п.).

Обстановка, в которой действует представитель, может свидетельствовать о наличии соответствующих полномочий, что является достаточным для передачи исполнения такому лицу . В судебной практике наличие или отсутствие упомянутой обстановки оценивается по-разному, в зависимости от тех или иных обстоятельств.

В правоотношениях по исполнению обязанностей по договору подряда, особенно строительного подряда, исполнение принимается заказчиком посредством составления акта приемки работ.

Нередко эти акты подписываются не руководителем организации, а каким-либо из ее работников, впоследствии его правомочия оспариваются. Обоснованный подход суда при разрешении подобных дел можно проиллюстрировать следующим судебным решением.

Пример из договора подряда: акты приемки работ от имени ответчика подписаны руководителем его энергетической службы, в чьи должностные функции входит контроль за проведением гидротехнических работ, проводившихся истцом, и утверждены первым заместителем генерального директора, подписавшего договор

подряда. Аналогичные акты, по сложившейся между сторонами практике, в течение ряда лет принимались ответчиком в качестве надлежащих доказательств выполнения работ и основания для их оплаты. Поэтому у истца не было оснований сомневаться в полномочиях лиц, подписавших спорные акты, на приемку работ от имени ответчика.

По нашему мнению, если исполнение по обязательству передается неуправомоченному лицу, но последнее тем не менее передает полученное самому кредитору, оснований для применения ст. 312 ГК РФ не имеется, поскольку не наступает тех негативных последствий, риск возникновения которых возложен законом на должника (концепция совпадения). Если же передача исполнения неуполномоченному лицу влечет неполучение кредитором причитающегося ему по обязательству или вызывает иные убытки, соответствующие негативные последствия падают на должника.

Доказательства, подтверждающие или опровергающие указанные обстоятельства, могут приводиться сторонами в соответствии с требованиями ст. 64 АПК РФ.

Судебная практика арбитражных судов показывает, что в гражданском обороте не редки случаи передачи исполнения неуполномоченным лицам. Так, при рассмотрении одного дела было установлено, что срок действия доверенности истекал ранее даты составления накладной, по которой был получен товар, и, кроме того, подпись представителя при визуальном сличении не совпадала с подписью лица, получившего товар по накладной.

В другом случае суд указал, что, учитывая длительные хозяйственные отношения, существующие между сторонами, ответчик мог визуально определить несоответствие печати, поставленной на доверенности, предъявленной представителем, подлинной печати истца, а также отсутствие на ней подписей должностных лиц истца.

По нашему мнению, возложение риска исполнения неуправомоченному лицу на должника в случае использования поддельной доверенности, равно как и в других случаях фальсификации полномочий, не может быть оправданно, когда должник действовал с надлежащей степенью заботливости и осмотрительности , которая от него требуется по характеру обязательства и условиям оборота, и предпринял все разумные меры к установлению правомочности представителя ( При этом наличие или

отсутствие заботливости и осмотрительности должника в этом аспекте должны рассматриваться как критерии отнесения риска на того или иного субъекта правоотношения, а не как факторы, определяющие виновность или невиновность).

Противоположный подход может серьезно угрожать динамичности оборота, вызывать дополнительные организационные затраты и негативно сказаться в целом на экономике. Судебная практика свидетельствует, что подтверждение факта поддельности доверенности нередко устанавливается лишь после проведения соответствующей экспертизы и визуальным образом обнаружена быть не может – на семинаре по исполнению, при

решении задачи мы пришли к выводу, что в этом месте Сарбаш переборщил, риск в любом случае должен лежать на должнике, тк у него есть (в отличии от кредитора) возможность этот риск избежать.