Источники третейского права

Правовое регулирование третейского разбирательства осуществляется по двум основным направлениям - регулирование внутреннего (национального) третейского разбирательства и регулирование международного коммерческого арбитража. Нельзя не отметить дифференцированный подход законодателя к регулированию внутреннего третейского суда и международного коммерческого арбитража, осуществляемого в рамках разных отраслевых образований. М.А. Дубровина приводит обоснование необходимости такого обособленного регулирования институтов внутреннего и международного арбитража, которое обусловлено, по ее мнению, рядом специфических черт последнего *(226). Так, в частности, автономия воли сторон как основной принцип деятельности международного коммерческого арбитража определяет особенности правового регулирования международного коммерческого арбитража. Специфика правового регулирования обусловила специфику источников третейского права, и прежде всего особое место норм международного права. В соответствии с Конституцией РФ нормы, содержащиеся в международных договорах и конвенциях, являются частью правовой системы Российской Федерации. Многие конвенции (например, Нью-Йоркская конвенция 1958 г.) содержат нормы, регулирующие признание и приведение в исполнение иностранных арбитражных решений и, соответственно, признание и исполнение третейских решений, вынесенных на территории Российской Федерации, за рубежом.

Кроме того, характерной особенностью источников третейского права является их общий характер, т.е. нормативное закрепление только наиболее общих положений, необходимых для регулирования общественных отношений, возникающих в связи с передачей дела для рассмотрения в третейском суде. Основной массив таких норм, регулирующих отношения, возникающие при передаче и рассмотрении дела в третейском суде, содержится в федеральных законах. В остальном стороны будущего процесса могут использовать разработанные регламенты деятельности постоянно действующих третейских судов или самостоятельно конструировать процедуру рассмотрения дела (в третейском суде ad hoc), используя нормативную модель гражданского и арбитражного процессуального права.

Нельзя не подвергнуть критике высказанную в науке точку зрения, что нормы третейского процессуального права содержатся в ГПК РФ и АПК РФ *(227). Эти нормативные акты регулируют деятельность государственных судов по рассмотрению и разрешению дел, содержат нормы гражданского (арбитражного) процессуального права. При определенных условиях нормы рассматриваемых кодексов могут в субсидиарном порядке применяться к отношениям, возникающим при рассмотрении и разрешении дел в третейском суде, но от этого они не становятся источниками третейского права.

При рассмотрении проблемы источников третейского права нельзя не упомянуть о региональном законотворчестве. Некоторыми учеными *(228) было высказано мнение, что субъекты РФ вправе принимать законы и иные нормативно-правовые акты, содержащие нормы третейского права, с учетом того что Конституция РФ не относит третейское законодательство к предметам исключительного ведения Российской Федерации. Такой вывод представляется не совсем верным, и законы субъектов РФ не могут быть признаны источниками третейского права по следующим причинам.

Третейское процессуальное право как часть гражданского (арбитражного) процессуального права в соответствии с Конституцией РФ находится в исключительном ведении Российской Федерации. Федеральное законодательство призвано дать наиболее общие и важные гарантии участникам процесса при рассмотрении и разрешении спора в третейском суде, и объем этих гарантий не зависит от местной специфики регионов и является единым стандартом на всей территории Российской Федерации. Участниками третейского разбирательства могут быть представители разных субъектов РФ, что ставит вопрос об унификации правил третейского разбирательства в Российской Федерации. По этой причине региональное нормотворчество является даже вредным, может породить путаницу и разные подходы в правоприменении. Мнения о недопустимости для субъектов РФ принимать законы и иные нормативно-правовые акты, касающиеся третейского разбирательства, придерживается и В.В. Ярков, говоря только о федеральном законодательстве как источнике деятельности третейских судов наряду с актами локального уровня *(229). Кроме того, региональное законотворчество по вопросам, связанным с деятельностью третейских судов, может существенно исказить сущность самого третейского разбирательства. Правовое регулирование организации и деятельности третейских судов строится на общедозволительных началах, когда участники спора могут избрать любой вариант поведения с учетом прямо указанных в законе ограничений. Поэтому закон изобилует диспозитивными нормами. Другая часть норм - нормы императивного характера - предназначена для установления минимального уровня (стандарта) процессуальных гарантий участникам третейского разбирательства. Эти нормы не могут быть изменены ни соглашением сторон, ни локальными нормативными актами, ни законами регионального уровня в силу примата федерального права. Получается, что субъекты РФ своими законами могут лишь конкретизировать, дополнять диспозитивные нормы федерального законодательства, что на практике приведет только к существенному ограничению прав участников третейского разбирательства. Это обстоятельство позволяет сделать вывод об исключении нормативно-правовых актов субъектов РФ из числа источников третейского права, что было учтено законодателем при проведении реформы в части разграничения предметов ведения Российской Федерации и ее субъектов в Федеральном законе от 6 октября 1999 г. N 184-ФЗ "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" *(230).

Хотя в мировой практике существуют примеры регламентации третейского разбирательства на уровне субъектов федеративных государств (в США, например, арбитражное законодательство штатов применяется при рассмотрении арбитражем дел, отнесенных к компетенции судов штата *(231)), в силу глубоких различий в федеративном государственном устройстве между США и Российской Федерацией этот опыт не может быть перенесен на российскую почву.

Важнейшее место в регулировании третейских правоотношений занимают локальные нормативно-правовые акты. Они, безусловно, относятся к источникам третейского права и, хотя не исходят от государства, содержат нормы, ориентированные на неоднократное применение участниками третейского разбирательства, судьями постоянно действующего третейского суда и государственными судами (в случае, если сторонами поставлен вопрос об оспаривании решении третейского суда или его принудительном исполнении). К этой группе источников относятся регламенты постоянно действующих третейских судов, положения о третейских судах, правила рассмотрения дел в постоянно действующих третейских судах и т.д. *(232) Содержащиеся в них нормы призваны дополнять диспозитивные нормы третейского процессуального законодательства, восполнять волю сторон в отношении тех или иных проблем при конструировании процессуального порядка рассмотрения и разрешения дела (как отмечает Е.В. Брунцева, восполнять пробелы арбитражных соглашений *(233)). Арбитражный регламент приобретает силу для сторон с момента подчинения ему, выраженного в арбитражном соглашении. В своих объективных пределах арбитражный регламент распространяет действие на процессуальные правоотношения и отношения по формированию состава арбитража, а в субъективных пределах - на стороны соглашений и постоянно действующий третейский суд. Регламент по умолчанию становится обязательным для третейского суда с момента его принятия (утверждения).

Заслуживают одобрения попытки некоторых ученых создать типовой (примерный) регламент внутреннего (национального) постоянно действующего третейского суда по аналогии с Арбитражным регламентом ЮНСИТРАЛ. Создание такого типового регламента в стремлении унифицировать нормы третейского права позволит на базе новейших достижений правовой науки урегулировать процесс рассмотрения дела в третейских судах на всей территории Российской Федерации, но для большей убедительности можно было бы утвердить такой типовой регламент на уровне авторитетной в деловом сообществе организации, например, Торгово-промышленной палаты РФ.

В литературе высказывается мнение о том, что соглашение сторон по поводу передачи дела для рассмотрения в третейский суд (третейское соглашение) является источником третейского права *(234). Однако эта позиция представляется ошибочной. Арбитражное соглашение является актом индивидуального поднормативного регулирования, не может противоречить закону и другим нормативным актам. В нем стороны устанавливают правила своего поведения (передача дела в третейский суд) на случай возникновения спора, а также указывают нормы, которыми должен руководствоваться третейский суд при рассмотрении и разрешении конкретного дела. Нормы, содержащиеся в арбитражном соглашении, не рассчитаны на применение их неопределенным кругом лиц. В связи с этим предложенная В.Н. Тарасовым иерархия норм права *(235), регулирующего отношения, возникающие в связи с рассмотрением дела в третейском суде, не может быть принята.

Множественность источников правового регулирования третейского процесса, по мнению О.Ю. Скворцова, является одной из наиболее характерных особенностей, свидетельствующих о том, что третейский процесс не укладывается в рамки сугубо процессуального права. Среди источников права выступают и такие источники, в которых отсутствует нормотворческая воля государства и которые суть порождение исключительно воли частных субъектов. Нормотворческая деятельность частных лиц, основанная исключительно на согласовании их воли, придает третейскому судопроизводству частноправовой характер, выводит его из сферы тотального публичного контроля *(236).

Законодательство не регулирует весь объем отношений, возникающих в связи с рассмотрением и разрешением дела в третейском суде. В некоторых случаях это оправдано необходимостью перенесения нагрузки на уровень локального нормотворчества. Однако с учетом современного низкого уровня юридической техники при составлении локальных нормативных актов многие вопросы не находят в них своего разрешения, и в этой ситуации возникает необходимость субсидиарного применения норм гражданского или арбитражного процессуального права для регулирования отношений процессуального характера. Во Временном положении о третейском суде для разрешения экономических споров 1992 г. *(237) содержалась норма (ст. 10), допускающая применение процессуального закона по аналогии. Сегодня законодательство такого правила не содержит. Почему же в законе нет указания, что по вопросам, им не урегулированным, применяются в порядке аналогии нормы гражданского или арбитражного процессуального права, и означает ли это, что законодатель отказался от применения аналогии? В литературе можно встретить несколько позиций по этому вопросу. Так, например, Е.А. Суханов полагает, что нормы процессуального законодательства, рассчитанные на рассмотрение споров в государственных судах (АПК РФ и ГПК РФ), не подлежат применению к процедуре третейского (негосударственного) разбирательства споров, в том числе и по аналогии *(238). По его мнению, при отсутствии необходимых процедурных (процессуальных) правил в регламенте, соглашении сторон и Законе о третейских судах третейский суд вправе самостоятельно определить такие правила, соответствующие природе третейского разбирательства споров.

Е.А. Виноградова обращает внимание на то обстоятельство, что на практике при определении правил третейского разбирательства применяются по аналогии общие принципы судопроизводства и отдельные правила, закрепленные в АПК РФ и ГПК РФ. Такая практика, по ее мнению, не встречает возражений при условии, что обеспечивается ее соответствие характеру третейского разбирательства *(239). О.Ю. Скворцов отмечает, что третейский суд может прибегать к правилам, которые установлены гражданским процессуальным и арбитражным процессуальным законодательством *(240).

Аналогичный вывод можно найти и у В.Н. Тарасова, отмечающего, что в порядке аналогии закона к отношениям, связанным с правосубъектностью сторон, формой и действительностью третейского соглашения, могут применяться нормы гражданского процессуального, арбитражного процессуального и гражданского законодательства, регулирующие сходные отношения *(241). Несколько по-иному видит решение проблемы субсидиарного применения гражданского материального законодательства М.А. Попов, полагающий, что в регулировании отношений, возникающих при рассмотрении дела в третейском суде (арбитражном процессе, как он его называет), приоритет имеют специальные процессуальные нормы, а нормы материального права (к которым он относит и нормы договорного права) регулируют арбитраж субсидиарно, в части, не урегулированной процессуальными нормами *(242).

Отсутствие в Законе о третейских судах положения о возможности субсидиарного применения норм процессуальных отраслей к отношениям, возникающим при рассмотрении дела в третейском суде, связано со стремлением законодателя передать на локальный уровень разрешение соответствующих вопросов. С учетом изложенного выше, а также ч. 2 п. 3 ст. 19 Закона о третейских судах можно отметить, что при отсутствии в третейском законодательстве, иных источниках третейского процессуального права нормы, разрешающей возникший при рассмотрении дела вопрос, третейский суд на основе действующих принципов третейского разбирательства применяет по аналогии закона соответствующую норму гражданского или арбитражного процессуального права. В то же время в целях единообразного применения норм законодательства, обеспечения единого скоординированного подхода к толкованию норм третейского права предлагается дополнить ст. 6 п. 5 Закона о третейских судах абзацем следующего содержания:

"Если настоящим федеральным законом, соглашением сторон или регламентом постоянно действующего третейского суда не урегулированы процессуальные отношения, возникающие в связи с рассмотрением дела в третейском суде, третейский суд применяет по аналогии нормы гражданского или арбитражного процессуального законодательства с учетом особенностей и принципов третейского разбирательства".

Кроме того, можно отметить следующее. Уровень нормативно-правового акта, в котором закрепляются нормы, регулирующие порядок рассмотрения дел в третейском суде, отражает баланс частноправовых и публично-правовых элементов регулирования, соотношение диспозитивного и императивного методов. Так, например, с позиций договорной теории, отражающей диспозитивный подход, приоритет должен быть отдан локальным нормативно-правовым актам; нормативная регламентация третейского разбирательства в этом случае может рассматриваться в рамках обязательственного права. Процессуальная теория отражает прямо противоположный подход.

Уровень правового регулирования отдельных вопросов третейского разбирательства необходимо дифференцировать в зависимости от их важности для создания единого правового пространства в рассматриваемой сфере, степени интеграции в ткань общих гражданских процессуальных отношений, значения для иной правоприменительной деятельности. Регулирование на уровне закона предлагается оставить для отношений, составляющих содержание основополагающих норм (принципов) третейского разбирательства, отношений по заключению и исполнению арбитражных соглашений, правовой силы актов третейского суда, проблем компетенции и подведомственности. Регламентацию процессуального порядка (процессуальной формы) за изъятиями, обусловленными необходимостью гарантировать сторонам возможность полноценного рассмотрения их спора в условиях, позволяющих объективно установить фактические обстоятельства и выбрать подлежащую применению норму права, предлагается передать на уровень локального нормотворчества.