Я должен…

Сначала я должен приобрести опыт работы в крупной компании.

Я должен работать для изменения системы.

Теперь я должен жениться.

Я должен подождать с браком до тех пор, пока не закончу что‑то.

Я должен помочь близким.

Я должен выставить свою кандидатуру на пост президента. Гарвардский университет подготовил меня к этому.

Теперь я освободился и могу попробовать все, что можно.

Понятие «я должен» определяется семейной традицией, давлением общества, представлением наших современников и, конечно, указаниями со стороны общества. Когда революция общественных взглядов в наше время достигла своего пика, многие молодые мужчины и женщины поменялись обязательствами. Молодые американские мужчины отказались от привычных общественных идеалов. Причина известна, это возросшее значение бизнеса и большая ложь о вьетнамской войне. В то время как юноши учились игнорировать команды лейтенанта и опровергали старую американскую формулу успеха, многие их сверстницы стали занимать освободившиеся места. Женщины хотели воспользоваться представившимися возможностями. Под влиянием сложившегося общественного мнения они поверили, что способны баллотироваться в Конгресс, а мужчины в это время искали «весомые связи». Прогрессивные молодые пары пользуются контрацептивами и считают, что люди могут жить вместе и им вовсе не обязательно жениться и заводить детей.

Одно из опасных качеств двадцатилетних — убеждение в том, что сделанный выбор окончателен. Если мы выбираем подготовительную школу или устраиваемся на работу, создаем семью, меняем место жительства или отправляемся путешествовать за границу, решаем отказаться от возможности иметь детей или сделать карьеру, мы боимся, что уже ничего не сможем изменить. Однако это ложные опасения. Изменения не только возможны. Некоторые изменения нашего первоначального выбора, вероятно, неизбежны. Но когда мы в двадцать лет впервые принимаем ответственные решения, нам сложно предположить, что позже, когда мы внутренне созреем, у нас появятся лучшие возможности интеграции в обществе.

Первый импульс толкает нас к созданию крепкой надежной структуры на будущее и принятию высоких обязательств. Это единственный способ примириться с осторожной частью нашего объединяющего "я". Однако люди, которые попадают в уже готовую форму, не требующую от них самоанализа, вероятно, оказываются в замкнутой системе.

Повинуясь другому импульсу, мы хотим исследовать и экспериментировать, поддерживая любую пробную и легко обратимую структуру. В этом случае мы удовлетворяем желание нашего ищущего "я". Такая модель поведения проявляется у людей, которые в двадцатилетнем возрасте перескакивают с одной работы на другую и мечутся от одного личного конфликта к другому.

Баланс между этими двумя импульсами достигается различными способами и, в основном, определяет наше состояние в конце данного переходного периода.

Сила иллюзии

В двадцать лет мы понимаем, что еще далеки от совершенства. Даже с восторгом демонстрируя наши новые блестящие способности, мы терзаемся тайными страхами и не собираемся их раскрывать. Но кое‑кто собирается разоблачить обман.

Увидев энергичного двадцатичетырехлетнего младшего администратора по связям с общественностью за работой в первоклассной фирме, мы и не подозреваем, что он думает: «Я осознаю, что еще не вырос. Я восхищаюсь собой, когда у меня что‑то получается. Но к чувству радости примешивается и беспокойство: вдруг мои клиенты поймут, что в душе я еще ребенок, что я еще не готов стать взрослым. В то же время я четко представляю, кем являюсь на самом деле. В итоге меня охватывает отчаяние: все думают, что я ужасен. Во мне живут два человека. Я думаю, что смогу избавиться от чувства неполноценности, когда клиенты начнут решать со мной вопросы на равных».

Многие из нас не осознают своих страхов. Напускной бравадой мы пытаемся обмануть окружающих, а порой и самих себя. Но в душе мы чувствуем неопределенность. Поэтому в поисках совершенства мы торопимся испытать свою модель жизни и возможных партнеров.

«Совершенным» мы считаем того человека, которого сами наделяем какими‑то высокими качества, или того, которому мы верим и хотим помочь. Два столетия назад в Германии молодой поэт, убитый горем из‑за безнадежной страсти к «совершенной» женщине, выпил бокал вина, вытащил пистолет и пустил себе пулю в висок. Этот выстрел был услышан во всем мире. Страдающий из‑за безнадежной любви и застрелившийся юноша — герой романа Гете «Страдания молодого Вертера». Это произведение способствовало развитию романтизма, который и сегодня влияет на наши представления о любви. Гете было двадцать пять лет, когда он написал эту историю. Как и его герой Вертер, Гете страдал от безрассудной страсти к замужней женщине. Ее недоступность и таинственность давала полет фантазиям великого поэта о совершенстве женщины вообще. «Вертер» оказал на молодых людей столь сильное влияние, что после публикации книги по всей Европе прокатилась волна самоубийств.

Сегодня, как и тогда, молодой человек в своих фантазиях окружает любимую женщину романтическим ореолом. Она предстает в его глазах то матерью, которая защищает его «внутреннего ребенка» и успокаивает все тревоги, то соблазнительницей, которая испытывает его силы и дарит ему бессмертие путем продолжения рода. А какими чертами наделяет своего возлюбленного молодая женщина? Она часто видит в нем способности, которых никто больше не замечает, представляет его героем из своих снов, человеком, который все знает и все понимает. Такими иллюзиями пропитан весь период двадцатилетнего возраста.

Под словом «иллюзия» обычно понимается что‑то уничижительное, от чего мы должны освободиться, если подозреваем, что это у нас есть. Так вот, в двадцать лет иллюзий должно быть достаточно для того, чтобы выполнять наши первые обязательства активно, интенсивно и продолжительное время, одновременно приобретая некоторый жизненный опыт.

Задачи, которые мы призваны решить в этом возрасте, удивительны и противоречивы, иногда они нас подавляют, но большинство уверено в одном: воля ведет к успеху, и с ее помощью можно преодолеть все.

Молодому человеку может не хватать денег, и тогда он берет ссуды, так как его траты превышают возможные доходы. Он может испытывать дьявольское искушение «поставить все на карту». Нам кажется, что стоит только все правильно рассчитать и направить непреклонную волю на то, чтобы привести в движение соответствующий механизм, и рано или поздно мы сможем управлять своей судьбой.

Самообман? Да, в большей степени. Но также и наиболее полезная активная позиция на этой стадии развития. Если бы мы не верили во всемогущую силу нашего разума, если бы мы не были убеждены в том, что сможем стать такими, какими хотим, то не стоило бы и пытаться это делать. Нас сковывают сомнения, но вера в себя, в свою независимость и свои знания постоянно придает нам силы.

Только позднее мы обнаруживаем, что с помощью одной лишь логики не можем постичь человеческую душу.