Лекция «а.С.Пушкин в казани»

В Казани – с 6 по 8 сентября 1833 г.

В 30-е годы А.С.Пушкин приступает к разработке темы Пугачёвского восстания. Интерес к ней в это время закономерен: вести о крестьянских бунтах всё чаще доходят до Петербурга. Стоит отметить, что к теме народного восстания под предводительством Емельяна Пугачёва одновременно с Пушкиным, но независимо от него обратился и М.Ю.Лермонтов в незаконченном романе «Вадим».

В феврале 1833 г. Пушкин просит военного министра Чернышёва предоставить ему архивные материалы, касающиеся Пугачёвского восстания. Необходимость изучения их поэт объясняет желанием написать биографию Суворова. Ознакомившись с документами, к наиболее важному из которых – Следственному делу – он тогда не был допущен, Пушкин приступил к написанию «Истории Пугачёва». Н.В.Гоголь 8 мая писал, что «Пушкин почти кончил историю Пугачёва». В процессе работы он обращается к мемуарам о той эпохе. Но этого ему кажется недостаточно, и он решает объехать те места Поволжья и Приуралья, которые были охвачены восстанием, и поговорить с очевидцами, участниками тех событий. В прошении об отпуске поэт пишет, что собирается в деревне (в Болдине) дописать «роман, коего большая часть действия происходит в Оренбурге и Казани», для чего он и хочет посетить эти места. Четыре месяца отпуска давали ему возможность совершить такое путешествие и закончить начатое произведение. 18 августа 1833 г. Пушкин направляется через Москву и Нижний Новгород в Казань, Оренбург и Уральск. Собрав интересующий его материал, поэт весь октябрь и половину ноября провёл в Болдине. 2 ноября «История Пугачёва» в черновом варианте была закончена. Вероятно тогда же он начал работу над романом «Капитанская дочка», который был завершён осенью 1836 г.

Получить представление о посещении А.С.Пушкиным Казани можно, основываясь на немногих, сохранившихся до наших дней документах, письмах, воспоминаниях современников, а также на его знаменитом романе «Капитанская дочка» и историческом труде «История Пугачёва» (по распоряжению императора Николая I он был переименован в «Историю Пугачёвского бунта»).

Официальным документом, свидетельствующим о пребывании Пушкина в Казани, является «Дело» канцелярии казанского военного губернатора «Об учреждении надзора за поведением известного поэта, титулярного советника Пушкина», которое включает три письма. В одном из них нижегородский военный губернатор М.П.Бутурлин просит казанского военного губернатора С.С.Стрекалова учредить «секретный полицейский надзор» «за образом жизни и поведением» поэта. Но письмо было доставлено с опозданием, и в ответном письме Стрекалов сообщает, что Пушкин, прибывший в Казань 6 сентября, 8 сентября выехал из города и направился в Оренбург. В третьем письме казанский губернатор, обращаясь к полицмейстеру, рекомендует ему в случае повторного посещения Пушкиным города «иметь за поведением его строгое наблюдение».

Сохранились и эпистолярные источники: письма поэта к его жене Наталье Николаевне, в которых он подробно рассказывает о своём путешествии, письма поволжского литератора И.А.Второва к его сыну Николаю Ивановичу, письма Д.В.Давыдова и А.А.Фукс к Н.М.Языкову, а также переписка Пушкина с казанской поэтессой, женой К.Ф.Фукса Александрой Андреевной.

В письмах И.А.Второва и поэта Дениса Давыдова лишь сообщается о посещении Пушкиным Казани. Второв: «В Симбирске у губернатора я видел Пушкина Александра Сергеевича. Он сказал мне, что был в Казани у Фукса и стоял вместе с Баратынским». Давыдов: «Кстати о Пушкине; знаете ли, что я слышал от людей, получивших письма из Казани? В Казани были Пушкин и Баратынский, отыскивающие сведения о Пугачёве».

Большой интерес представляют письма самого Пушкина его жене, с которой он делился своими впечатлениями о путешествии и о людях, встречавшихся ему. О Казани он писал Наталье Николаевне 8 и 12 сентября 1833 г. В письме, написанном перед отъездом из города, Пушкин замечает: «Я в Казани с пятого и до сих пор не имел время тебе написать слова. Сейчас еду в Симбирск… Здесь Баратынский. Вот он ко мне входит…». Рассказывая жене о своих изысканиях в Казани, он пишет: «Здесь я возился со стариками, современниками моего героя; объезжал окрестности города, осматривал места сражений, расспрашивал, записывал» и в другом письме: «Я таскался по окрестностям, по полям, по кабакам». Поэт с благодарностью говорит о профессоре Казанского университета Карле Фёдоровиче Фуксе («…рад, что с ним познакомился») и даёт оценку своего пребывания в Казани: «Очень доволен, что не напрасно посетил эту сторону», «…я путешествую, кажется, с пользою», «Из Казани написал тебе несколько строчек – некогда было».

Сохранилась переписка Пушкина с А.А.Фукс: 4 письма Пушкина к ней и 4 письма казанской поэтессы. Первое из писем, в котором поэт благодарил Александру Андреевну за добрый приём, написано им перед самым отъездом из Казани 8 сентября: «С сердечной благодарностью посылаю Вам мой адрес и надеюсь, что обещание Ваше приехать в Петербург не есть одно любезное приветствие. Примите, милостивая государыня, изъявление моей глубокой признательности за ласковый приём путешественнику, которому долго памятно будет минутное пребывание его в Казани».

В начале 1834 г. А.А.Фукс выслала Пушкину сборник своих стихотворений. «С жадностью прочёл я прелестные Ваши стихотворения», - писал он в ответ. Два раза Пушкин посылал ей «Историю Пугачёва»: первый экземпляр, отправленный 15 августа 1835 г., не дошёл до неё. Через полгода (20 февраля 1836 г.) поэт в письме сообщает ей, что выслал ещё один экземпляр: «Не понимаю, каким образом мой бродяга Емельян Пугачёв не дошёл до Казани, место для него памятное: видно шатался по сторонам и загулялся по своей привычке. Теперь граф Апраксин снисходительно взялся доставить к Вам мою книгу».

В феврале 1837 г., ещё не зная о смерти поэта, Александра Андреевна отправляет ему свою только что изданную стихотворную повесть «Основание города Казани» с предисловием и примечаниями её мужа профессора Казанского университета К.Ф.Фукса. Она просит Пушкина передать по одному экземпляру П.А.Вяземскому и Н.В.Гоголю.

Наконец, большую ценность представляют мемуары А.А.Фукс, опубликованные в виде статьи «Александр Сергеевич Пушкин в Казани» на страницах газеты «Казанские губернские ведомости» (№ 2, 1844). В них она подробно рассказывает о том, где именно бывал Пушкин, с кем он встречался, а также делится своими впечатлениями от общения с великим поэтом. Воспоминания А.А.Фукс - наиболее содержательное из тех, которые дошли до наших дней, свидетельство о посещении Пушкиным Казани. Но это мемуары человека, преклоняющегося перед гением Пушкина, поэтому лишь в совокупности с другими источниками они могут дать более или менее объективное представление о его пребывании в нашем городе.

Путешествие из Петербурга до Казани заняло у Пушкина 19 дней. Проехав по правому берегу Волги через Чебоксары и Тюрлему, у Свияжска он переправился на левый берег Волги и ночью с 5 на 6 сентября прибыл в Казань. В первый день пребывания в городе поэт посетил Суконную слободу, осмотрел Шарную гору и зашёл в Горлов кабак (сейчас примерно на этом месте находится Дом офицеров). Здесь он познакомился с рабочим суконной фабрики В.П.Бабиным - очевидцем осады Казани пугачёвцами. Именно на его рассказе основана 7-я глава «Истории Пугачёва».

Согласно официальным данным из, документов, которые поэт изучил ранее, бунтовщики прорвались в Казань «сквозь линии суконщиков, изменою их». Но Бабин рассказал Пушкину, что никакой измены не было, и в примечании писатель восстановил справедливость: «В сентенции сказано было, что Пугачёв ворвался в город изменою суконщиков. Следствие доказало, что суконщики не изменяли; напротив, они последние бросили оружие и уступили превосходной силе».

Осмотрев Суконную слободу (здание фабрики, старое армянское (немецкое) кладбище и другие места, упоминавшиеся Бабиным), поэт всю вторую половину дня занимался обработкой собранного материала.

На следующий день Е.А.Баратынский, находившийся в это время в Казани, познакомил его с профессором Казанского университета К.Ф.Фуксом и его женой Александрой Андреевной. «7 сентября в 9 часов утра, муж мой ездил провожать Баратынского, видел там Пушкина и в полчаса успел так хорошо с ним познакомиться, как бы они уже долго жили вместе», - писала она в своих воспоминаниях.

Поговорив с профессором Фуксом об осаде пугачёвцами Казани, Пушкин решает осмотреть окрестности города и едет в близлежащую деревню Троицкая Нокса (речка Нокса – приток Казанки). 11 июля 1774 г. здесь расположилось 20-тысячное войско Пугачёва, а Троицкая мельница стала его ставкой. С этого возвышенного места хорошо была видна вся Казань и сёла, через которые отступала разбитая пугачёвская армия: Савиново, Сухая Река, Караваево.

Дорога до Троицкой Ноксы и обратно в Казань шла по Сибирскому тракту, на котором 10 июля 1774 г. пугачёвцами был разбит вступивший с ними в бой «Казанский конный легион», которым командовал полковник Николай Толстой. 12 июля армия Пугачёва от села Царицыно по Сибирскому тракту через Арское поле двинулась на штурм города. В окрестностях Царицыно, где также побывал Пушкин, 13 – 15 июля шли бои пугачёвцев с правительственными войсками под командованием подполковника Михельсона.

Возвратившись в город примерно к полудню, поэт решил осмотреть кремль и его окрестности. В седьмой главе «Истории Пугачёва» он пишет: «Пугачёв, поставя свои батареи в трактире Гостиного двора (сейчас здесь располагается Национальный музей РТ – Б,К,),… стрелял по крепости, особенно по Спасскому монастырю… С другой стороны Минеев, втащив одну пушку на врата казанского монастыря, а другую поставя на церковной паперти, стрелял по крепости в самое опасное место».

Кремль интересовал Пушкина не только в связи с осадой города пугачёвцами. В 1727 г. сюда для строительства крепости был назначен, по сути, сослан, знаменитый прадед поэта Абрам (Ибрагим) Петрович Ганибал, ставший героем его повести «Арап Петра Великого». Но в Казани он жил недолго: пробыв здесь всего 25 дней, он получил приказ ехать в Тобольск с той же целью.

Стоит вспомнить и более дальних предков поэта. Прабабушкой его по отцовской линии была Евдокия Ивановна Головина, род которой идёт от грека Степана Васильевича по прозвищу Ховря, выехавшего в 1391 году из Крыма в Москву. Его потомком в пятом колене был Пётр Петрович Головин, участвовавший в 1552 г. во взятии Казани. Правнук же его в 1665 г. был казанским воеводой.

Из рода Чичериных, начало которому дал Афанасий Чичера, приехавший из Италии в Москву в свите Софии Палеолог в 1472 г., происходила бабушка Пушкина по отцу Ольга Васильевна. Потомком его был Дмитрий Иванович Чичерин, погибший в Казани в 1552 г.

Осмотрев кремль, поэт отправился к своему старому знакомому, петербургскому приятелю, поэту и драматургу Эрасту Петровичу Перцову. Дом Перцовых находился на Малопроломной улице. В реконструированном виде дом этот сохранился до нашего времени (ул. Профсоюзная, 23).

Учёные-краеведы до сих пор не пришли к общему мнению о том, где остановился Пушкин, находясь в Казани. Существуют три версии: 1) в доме Перцова, 2) у Баратынского (в доме его тестя Энгельгардта), 3) в гостинице дворянского собрания. Согласно наиболее распространённой точке зрения поэт жил в доме Перцова.

Кроме Пушкина и самого хозяина на обеде присутствовали его жена, два брата и К.Ф.Фукс. Младший из братьев Александр, которому тогда было 14 лет, вспоминал потом, как поэт, играя в шахматы с Эрастом Петровичем, передвигал фигуры длинным ногтем на мизинце.

Вечером, около 6 часов, Пушкин направился в Татарскую слободу в гости к профессору К.Ф.Фуксу. Профессор жил в доме, находившемся на углу Сенной площади и Поперечно-Тихвинской улицы. Этот дом в полуразрушенном виде сохранился до наших дней (на пересечении улиц Московской и Г.Камала). Предполагается, что после его реставрации там будет находиться музей К.Фукса.

Александра Андреевна, увлекавшаяся поэзией, вспоминая встречу с Пушкиным, писала, что он, взяв её руку, сказал: «Нам не нужно с вами рекомендоваться; музы нас познакомили заочно, а Баратынский ещё более». Она была смущена встречей со знаменитым поэтом и некоторое время, не вступая в разговор, лишь наблюдала за ним и слушала его разговор с Карлом Фёдоровичем. Пушкина она описывает как человека невысокого роста, шатена с сильно вьющимися волосами, голубыми глазами, одухотворённым лицом. Говорил он быстро, удачно острил.

Разговор с профессором Фуксом касался интересующей Пушкина темы пугачёвского восстания. Показывая богатую домашнюю библиотеку, доктор Фукс обратил его внимание на оттиск своей статьи «Путешествие по Башкирскому Уралу», опубликованной в журнале «Казанский вестник» (август – сентябрь 1832 г.). Статья заинтересовала поэта, и Фукс подарил её Пушкину. Беседа о Пугачёве продолжилась и за вечерним чаепитием.

К.Ф.Фукс рассказал своему гостю историю, которую впоследствии он использовал в своём романе «Капитанская дочка». Примерно за год до начала крестьянского бунта Пугачёв был узником казанской тюрьмы, где ожидал наказания (порки плетьми и отправки на каторгу). Его под конвоем выводили в город, где он просил милостыню. Но с помощью своих друзей ему удалось бежать. Уже во главе своего войска Пугачёв вернулся Казань и отдал город на разграбление. Бунтовщики грабили дома, купеческие лавки, срывали золотые и серебряные оклады с иконостасов церквей и монастырей, убивали всех, кто был одет в «немецкое» платье (по-европейски). Тюрьму, из которой он не так давно бежал, Пугачёв сжёг, а заключённых выпустил на свободу. Среди них находилась и казачка Софья Пугачёва с тремя своими детьми. Увидев её, самозванец заплакал, приказал отвести их в лагерь, а своим соратникам сказал, что знает её: муж этой женщины оказал ему великую услугу.

В лагерь Пугачёва привели захваченных в плен жителей Казани, среди которых был и суконщик Бабин, и мать Гавриила Романовича Державина Фёкла Андреевна. Их поставили перед пушками, и, зная жестокий нрав самозванца, пленники уже не верили в спасение. Но им объявили государево прощение, и на радости все закричали «Ура!». Пленным предложили поступить на службу к «государю Петру Фёдоровичу», и было много желающих.

Среди пленных оказался и некий лютеранский священник (помимо православной, в Казани существовали также лютеранская и католическая христианские церкви; в лютеранской долгое время находился ДК им. Менжинского (ул. К.Маркса, 26), но сейчас эта церковь возвращена верующим; здание же бывшего католического костела, которое находится на пересечении улиц Л.Толстого и М.Горького (ул. М.Горького, 28/17), принадлежит КГТУ (КАИ)). В этом священнике Пугачёв узнал человека, подавшего ему милостыню, когда его, никому не известного тогда колодника, под конвоем выводили в город. Как и все, пастор ожидал смерти, но самозванец не только не наказал его, но и пожаловал его в полковники, посадив на башкирскую лошадь. Бедный пастор был вынужден несколько дней сопровождать Пугачёва и лишь при отступлении бунтовщиков, которые были разбиты войском под командованием подполковника Михельсона, бежал от них и возвратился в Казань.

Эта история, рассказанная Пушкину профессором Фуксом, напрямую связана с завязкой сюжета произведения – знакомством главных героев Петра Гринёва и Емельяна Пугачёва (эпизод, в котором Пугачёв спасает Гринёва и Савельича, застигнутых метелью в степи, и когда на постоялом дворе Гринёв в благодарность дарит Пугачёву заячий тулуп). С этой же историей связан и другой, играющий в романе важную композиционную роль эпизод, в котором среди казнимых офицеров Белогорской крепости Пугачёв узнаёт юношу, когда-то в благодарность за спасение пожаловавшего его заячьим тулупчиком. Но, как вы помните из романа, узнал он сначала не Гринёва, а его дядьку Савельича, увидев которого Пугачёв вспомнил об их первой встрече. Очевидно, что в истории, рассказанной доктором Фуксом, и в событиях, изображённых Пушкиным в романе, много общего.

От профессора Фукса Пушкин услышал много интересного и не случайно в примечаниях к «Истории Пугачёва» он писал о нём с большой благодарностью: «Слышано мною от К.Ф.Фукса, доктора и профессора медицины при Казанском университете, человека столь же учёного, как и любезного и снисходительного. Ему я обязан многими любопытными известиями касательно эпохи и стороны, здесь описанных».

Очевидцем и участником осады Казани пугачёвцами был дальний родственник К.Ф.Фукса, с которым он поддерживал дружеские отношения, купец первой гильдии Леонтий Филиппович Крупенников – один из самых богатых, уважаемых казанских купцов, торговавший чаем и возведённый в 1833 г. вместе со своей семьёй в почётное гражданство. В молодости он побывал в плену у Пугачёва и, по предположению профессора, его история могла заинтересовать Пушкина.

Дом Крупенникова, куда направились тем же вечером доктор Фукс и Пушкин, – большой, двухэтажный особняк с мезонином, стоявший напротив главного здания университета. Леонтий Филиппович подробно рассказал своему гостю о том, как, убегая из разграбленной и полыхавшей пожарищами Казани, он по дороге к Арскому полю был схвачен казаками и отведён в лагерь Пугачёва, как самозванец пощадил пленных, о той разрухе, которая царила в городе после бегства пугачёвцев.

Пушкин с интересом выслушал историю Крупенникова, но особое внимание его привлёк на первый взгляд совсем незначительный эпизод из рассказа Леонтия Филипповича. Как истинный купец он не мог не рассказать о том, что его семья потеряла почти всё состояние и была на грани разорения. После подавления бунта правительство Екатерины II выделило субсидию в 5000000 рублей на восстановление разрушенных городов и сёл. Отец Леонтия Филипповича не стал брать займа и сам сначала построил себе дом, затем ещё один, а потом, будучи прирожденным коммерсантом, имевшим хорошие связи в среде торговцев, вновь сколотил огромное состояние. Многие казанцы считали, что эпизод с заячьим тулупчиком в романе «Капитанская дочка» напрямую связан с историей купца Крупенникова. В своей книге “В Казань, профессору Фуксу...” (Казань, 1987) А.В.Гарзавина пишет, что Крупенников, возможно, показывал Пушкину список убытков, понесённых его семьёй, который мог сохраниться у него с тех времен, хотя это и не доказано. Некоторые исследователи ссылаются на другой документ, хранившийся у Крупенникова, копию с которого сделал Пушкин - “Реестр, что украдено у надворного советника Буткевича при хуторе в пригороде Заинске”. Но очевидно, что история казанского купца, потерявшего почти все свое состояние, и реестр убытков, которые понес надворный советник Буткевич при захвате пугачевцами Заинска, подсказали Пушкину эпизод романа “Капитанская дочка”, где с юмором описывается, как Савельич подает Пугачеву список убытков, понесенных его барином Петрушей Гринёвым, и просит возместить нанесенный ущерб. Ю.Г.Оксман в своей статье (Пушкин в работе над “Капитанской дочкой”, в сб. Литературное наследство, т. 58, М., 1952) поместил “Реестр надворного советника Буткевича”. Вот фрагменты этого документа:

“Кобыл больших 65 ценою на 780 рублей

.......................................................................

Коров больших нетельных 58 на 230 рублей

........................................................................