II. Нормативная база

1. Нью-Йоркская конвенция

Наше исследование начинается с анализа Нью-Йоркской конвенции. Некоторые авторы предполагают, что ответ на вопрос о том, может ли международный договор быть напрямую применен во внутригосударственной правовой системе, обусловлен намерениями разработчиков документа, поэтому может быть получен из его текста или travaux preparatoires"*(18) *(19). Хотя эта точка зрения не является общепризнанной*(20), полезно кратко обдумать, может ли Нью-Йоркская конвенция и в какой мере предусматривать (или требовать) единую унифицированную систему применения*(21). Этот анализ сосредоточен на двух отдельных элементах: на формулировании цели Нью-Йоркской конвенции и на структуре самого документа.

Цель Нью-Йоркской конвенции легко установить. В соответствии с travaux priparatoire Конвенция была принята, чтобы улучшить последовательность и предсказуемость в международном коммерческом арбитраже для поощрения и облегчения международной торговли*(22). Эта цель не изменилась за всю более чем пятидесятилетнюю историю Конвенции, на протяжении которой регулярно отмечался успех этого межгосударственного соглашения в продвижении унификации арбитражного права на международной арене*(23).

Общественные институты, такие как Комиссия Организации Объединенных Наций по праву международной торговли (ЮНСИТРАЛ), также признали эту цель Нью-Йоркской конвенции и предприняли конструктивные шаги к достижению ее следующей задачи, состоящей в процессуальной унификации в области международного коммерческого арбитража. Наиболее примечательной из этих попыток было опубликование первоначальной (1985 г.) и дополненной (2006 г.) версий Типового закона о международном коммерческом арбитраже ЮНСИТРАЛ (далее - Типовой арбитражный закон, Model Arbitration Law)*(24). Хотя Типовой арбитражный закон является типичным примером "мягкого права"*(25) и лишь рекомендует, а не формально обязывает*(26), ЮНСИТРАЛ решила содействовать принятию внутригосударственных законов, которые согласовывались бы с текстом Нью-Йоркской конвенции и выступали средствами достижения ее целей, состоящих в унификации государственных подходов к международному коммерческому арбитражу*(27). В результате можно видеть, что международное правовое сообщество принимает как обязательные вертикальные механизмы (т.е. международные договоры*(28)), так и необязательные горизонтальные меры (т.е. типовые законы*(29)) для достижения определенных целей, касающихся международного коммерческого арбитража.

Второй этап исследования - структура Нью-Йоркской конвенции. Здесь цели авторов документа не столь очевидны. С одной стороны, в ряде положений Конвенции прямо говорится, что следует применять исключительно их*(30). Это предполагает, что Нью-Йоркскую конвенцию необходимо применять единообразно во всех соответствующих судопроизводствах, следовательно, подразумевается, что монистический подход к Нью-Йоркской конвенции предпочтительнее дуализма*(31). Это заключение поддерживает публикация разнообразных ежегодных изданий, содержащих судебные решения, толкующие Нью-Йоркскую конвенцию, так как цель создания международной базы судебной практики - содействие ее согласованности невзирая на государственные границы*(32).

Вместе с тем Нью-Йоркская конвенция отводит важную роль внутригосударственному законодательству*(33). К примеру, существует ряд спорных вопросов, в отношении которых она хранит молчание, создавая таким образом пробел, заполнить который может только национальное законодательство*(34). Другие вопросы специально отнесены к предмету регулирования внутригосударственного права, что вновь снижает ожидания, что Конвенция создаст единый и универсально применимый международный режим*(35). В других же положениях Нью-Йоркская конвенция позволяет сторонам выбирать - основываться на ее нормах или на содержащихся во внутригосударственном законодательстве*(36).

Уполномочивающие или предписывающие нормы Конвенции, указывающие на внутригосударственное законодательство, также создают некоторые сложности при анализе. С одной стороны, эти положения могут быть истолкованы как поддерживающие дуализм, так как разработчики Конвенции, очевидно, учитывали необходимость какого-то акцессорного законодательства на внутригосударственном уровне для создания полноценных средств признания и исполнения иностранных арбитражных решений*(37). Однако наличие уполномочивающих положений Конвенции, на которые ссылается национальное законодательство, не обязательно означает, что ее авторы подразумевали, что те аспекты Конвенции, которые подлежат прямому применению, не могут или не должны непосредственно применяться в конкретной правовой системе. Напротив, существование определенных пробелов в охвате может рассматриваться как следование монизму, так как создание правового режима, который защищает государственную самостоятельность в различных аспектах, часто приводит к тому, что договор с наибольшей вероятностью получит больше сторонников, так как такой инструмент защищает государственный суверенитет в любых неурегулированных вопросах*(38).

Цель и структура Нью-Йоркской конвенции поэтому демонстрируют смешанный подход: у стран-участниц остается существенное количество дискреционных полномочий, связанных с тем, каким образом решить вопрос, относящийся к международному коммерческому арбитражу; в то же время они дают согласие следовать стандартным процедурам в отношении других вопросов арбитражного права и процесса*(39). Следовательно, гибридный характер договора не обеспечивает неоспоримого доказательства того, намеревались ли разработчики Конвенции поддержать монистический или дуалистический подход.