учебный год 2023 / Kommentariy-k-normam-GK-o-nedeystvitelnosti-izvlechenie-iz-vtorogo-toma-Glossyi

выбор в пользу наиболее распространенной в европейских правопорядках модели недействительности части сделки как способа сохранения договора. Кроме того, КС РФ дал квалификацию ст. 180 ГК РФ как способу судебной коррекции сделки, основанной на дискреционных полномочиях суда.

ВС РФ, как отмечено выше, дал разъяснения о применении ст. 180 ГК РФ в Постановлении Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. № 25 (п. 100). В указанном постановлении было, в частности, указано, что судья, делающий выбор в пользу частичной недействительности, должен мотивировать свой выбор, так как «…в силу пунктов 1 и 4 статьи 421 ГК РФ признание судом недействительной части сделки не должно привести к тому, что сторонам будет навязан договор, который они не намеревались заключать». В отличие от КС РФ, который обращается

кстабильности гражданского оборота и балансу частных и публичных интересов и намекает на приоритет сохранения частично действительной сделки, ВС РФ делает акцент на идее автономии воли и, скорее, склоняется к приоритету полной недействительности. ВС РФ акцентирует два аспекта свободы договора, которые не должны нарушаться вследствие сохранения частично действительной сделки – запрет принуждения

кзаключению договора (п. 1 ст. 421 ГК РФ) и свобода определения содержания договора (п. 4 ст. 421 ГК РФ). Навязывание частичной сделки в понимании ВС РФ нарушает две указанные максимы. Представляется не очень корректной ссылка на п. 1 ст. 421 ГК РФ, в котором речь идет о запрете принуждения к заключению договора, когда контрагенты еще не вступили в договорные или обязательственные отношения. В ситуации с частично недействительной сделкой стороны уже находятся в договорном отношении. Запрет принуждения к сохранению договора не охватывается гипотезой п. 1 ст. 421 ГК РФ, поэтому ссылка на п. 1 ст. 421 ГК РФ, конечно, является спорной.

Очевидным тем не менее является посыл ВС РФ – недействительность всей сделки является правилом при недействительности одной из ее частей, а сохранение сделки за вычетом недействительной части выступает, скорее, исключением. Сохранение сделки в части не должно нарушать частную автономию и волю сторон на момент заключения сделки.

Сучетом двух подходов к толкованию ст. 180 ГК РФ попробуем оценить преимущества каждого из них.

(з)Процессуальные аспекты, связанные с презумпцией, заложенной

вст. 180 ГК РФ. В случае если презюмируется полная недействительность сделки вследствие недействительности части, то бремя доказы-

835

вания того, что сделка могла быть совершена и без недействительной части, ложится на лицо, которое взывает к сохранению ее в остаточном виде. Если же зафиксирована презумпция частичной действительности сделки, то бремя доказывания полной недействительности ложится на лицо, взывающее к такой полной недействительности вопреки презумпции сохранения сделки в действительной части.

Обращение к презумпции является критерием для вынесения решения, который используется, когда не представляется возможным разрешить судьбу частично действительной сделки через обращение к установленной истинной воле сторон.

Представим ситуацию, когда заявлен иск о признании недействительной всей сделки в связи с незаконностью отдельного условия договора. Оценив фактические обстоятельства дела и рассмотрев правовые аргументы, суд понимает, что установить действительную волю сторон не представляется возможным и не приведены убедительные аргументы в пользу того, что разумность требует сохранения сделки в незатронутой пороком части. В этот момент в игру вступит презумпция. Если в ст. 180 ГК РФ зафиксирована презумпция сохранения сделки в силе хотя бы лишь в части, суд должен сохранить сделку, удовлетворив иск о недействительности всей сделки лишь в соответствующей части (либо констатировать лишь частичную ничтожность). Если же зафиксирована презумпция полной недействительности, то, даже выяснив, что недействительна лишь часть сделки, суд придет к выводу о недействительности сделки полностью.

Безусловно, выяснение гипотетической воли на основе объективистского критерия и правильный подход к ее определению отодвигает довольно опасный вопрос презумпции на второй план. Презумпция вступает в игру, когда суд затрудняется определить судьбу сделки с учетом оценки конкретных фактических обстоятельств и данных о реальных намерениях сторон и вследствие отсутствия убедительных аргументов в пользу разумности применения лишь частичной недействительности. Именно в этом спорном случае презумпция («предопределенное решение») становится подспорьем для суда.

Установление презумпции обеспечивает правовую определенность и позволяет сторонам лучше предсказывать исход разрешения спора. Тем не менее фиксация презумпции хотя и увеличивает правовую определенность, но с практической точки зрения подталкивает суд к тому, чтобы во всех спорных ситуациях склоняться к недействительности всей сделки в целом.

В связи с этим вопрос о том, какая презумпция должна выводиться из ст. 180 ГК РФ, имеет крайне важное практическое значение.

836

(и) Преимущества презумпции сохранения сделки в действительной части согласно ст. 180 ГК РФ. Решающее значение в определении того,

какая презумпция заложена в ст. 180 ГК РФ или должна выводиться из

еетолкования, имеют догматические и историко-правовые аргументы. Сделка как комплексный правовой институт определяется вступле-

нием в игру разных правовых максим и принципов – частная автономия, добросовестность, разумность и т.д. Вопрос презумпции на более абстрактном уровне выводит на проблему понимания сделки и субординации правовых принципов, определяющих ее действительность.

Если рассматривать понятие «сделка» функционально (как это наблюдается начиная с 60-х годов XX в. в ряде европейских доктрин), т.е. как некоторый инструмент для достижения определенных экономических целей, то определенным образом выстраивается структура принципов, определяющих правовой эффект сделки. Не только и не столько частная автономия должна определять правовые эффекты сделки, сколько способность сделки выполнить определенную экономическую функцию, ее эффективность. При таком понимании сделки механизм недействительности части сделки – это способ коррекции сделки в целях сохранения ее правового эффекта и выполнения сделкой той функции, которая определила волю сторон вступить в такую сделку. В этом случае презумпция сохранения сделки в недействительной части кажется более обоснованной.

Если же смотреть на сделку преимущественно как на способ формализации частной автономии сторон (как, например, в Германии XIX в.), то, конечно, волеизъявления сторон на момент совершения сделки имеют единственное по-настоящему принципиальное значение для ее действительности. Сохранение сделки в незатронутой пороком части является в этом случае, как правило, навязыванием контрагентам нежелательного регулирования, не охватываемого изначальной программой сторон.

Представляется, что презумпция сохранения сделки в действительной части является преимущественным правовым сценарием и целью регулирования ст. 180 ГК РФ. При таком толковании ст. 180 ГК РФ должна пониматься как способ исцеления сделки наряду с другими схожими правовыми инструментами – такими, как конверсия, конвалидация и т.д.

В пользу такого подхода можно привести множество аргументов. Акцент на сохранение сделки в незатронутой пороком части в спорных ситуациях обеспечивает большую правовую определенность и стабильность договорных отношений. Сделка могла исполняться годами, прежде чем перед судом ставится вопрос о недействительности отдельных

837

ее условий. Недействительность всей сделки в целом с неминуемым ретроспективным эффектом в такой ситуации может оказать крайне деструктивное влияние на стабильность договорных связей.

Более того, возьмем самую типичную ситуацию: одна из сторон навязывает другой стороне незаконное условие, выгодное первой стороне, а затем вторая сторона оспаривает данное условие в суде, явным образом давая понять, что вся сделка в целом ее устраивает, и она хочет лишь избавиться от незаконного условия (или ссылается на ничтожность данного условия в ходе рассмотрения какого-либо договорного спора). Применение презумпции тотальной недействительности будет склонять суд в спорных случаях к признанию недействительной всей сделки в целом. Это в значительной степени подавляет стимулы для слабой стороны договора апеллировать к недействительности данного незаконного условия. Ведь ценой постановки вопроса о недействительности соответствующего пункта договора может оказаться недействительность всей сделки в целом. Такое положение вещей вряд ли приемлемо.

Допустим, например, что в договоре содержится незаконное условие, ограничивающее ответственность поставщика на случай умышленного нарушения (в противоречии с п. 4 ст. 401 ГК РФ), допускающее недобросовестное поведение (в противоречии с императивной нормой п. 3 ст. 1 ГК РФ) или запрещающее немотивированный отказ от бессрочного договора аренды (в противоречии с ст. 610 ГК РФ). Неужели в спорных ситуациях суд должен склоняться к недействительности всего договора в целом?

Что уж говорить об абсолютной неприемлемости применения варианта тотальной недействительности к потребительским договорам, в которые коммерсант включил условия, ограничивающие права потребителей. Любая апелляция потребителя к незаконности отдельного условия при реализации толкования ст. 180 ГК РФ, в рамках которого тотальная недействительность должна восприниматься как приоритетный сценарий, грозила бы ему признанием всего договора ничтожным. Представим, что речь идет о договоре ипотеки или кредита. Признание договора в целом недействительным при незаконности его отдельного условия грубо нарушило бы права потребителя и в практическом плане заблокировало бы готовность потребителя бороться за свои права.

Любая правовая презумпция должна отражать то решение, которое является адекватным в большинстве случаев. Очевидно, что в подавляющем числе случаев при незаконности отдельных условий сделки более адекватным является вариант частичной недействительности. Поэтому именно такой должна быть и презумпция. Она может быть

838

опровергнута, если сторона, заинтересованная в тотальной недействительности, докажет, что разумные лица на месте сторон никогда не совершили бы сделку без незаконного условия.

Неудивительно в связи с этим, что в судебной практике высших судов в случае противоречия закону отдельных условий договора в подавляющем числе случаев суды лишь констатируют ничтожность незаконного условия. Так, еще в 2010 г. Президиум ВАС РФ высказался за сохранение договора и признание ничтожным лишь условия о неустойке, ограничивающей право заказчика на расторжение договора возмездного оказания услуг (Постановление Президиума ВАС РФ от 7 сентября 2010 г. № 2715/10). Сам договор при этом был сохранен.

В п. 4 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 13 сентября 2011 г. № 147 Суд констатировал, что при включении в кредитный договор ряда незаконных, по мнению Суда, банковских комиссий признаются ничтожными именно условия о комиссии (не весь договор кредита). В судебной практике ст. 180 ГК РФ в этом контексте используется для удаления из кредитного договора ничтожного условия о взимании комиссии за стандартные действия банка.

Судебная практика высших судов также ориентирует суды, сталкивающиеся с условиями, которые ограничивают право одной из сторон на отказ от договора, установленное императивной нормой (например, п. 2 ст. 610 ГК РФ), на признание в контексте применения п. 2 ст. 168 и ст. 180 ГК РФ ничтожным именно данного условия, а не всей сделки в целом. Данная позиция была выражена в п. 15 Постановления Пленума ВС РФ от 22 ноября 2016 г. № 54. Сходный подход был сформулирован также ВАС РФ применительно к п. 1 ст. 859 ГК РФ (п. 11 Постановления Пленума ВАС РФ от 19 апреля 1999 г. № 5).

Еще одним примером является незаконное условие об иностранной валюте в качестве средства платежа. В п. 31 Постановления Пленума ВС РФ от 22 ноября 2016 г. № 54 было установлено, что признание судом недействительным условия договора, в котором иностранная валюта является средством платежа, не влечет признания недействительным договора в целом, если можно предположить, что договор был бы заключен и без этого условия (ст. 180 ГК РФ). В этом случае, если денежное обязательство не было исполнено, валютой платежа считается рубль.

Таких примеров более чем достаточно. Можно утверждать, что практически всегда, когда высшие суды сталкивались с несущественными условиями договора, которые являются незаконными, они констатировали недействительность лишь данного конкретного условия, а не всей сделки в целом.

839

Очевидно, что использование ст. 180 ГК РФ в российской судебной практике в большинстве случаев направлено на реализацию презумпции сохранения сделки без недействительной части. Тотальная же недействительность при незаконности отдельного договорного условия, не являющегося существенным, представляет собой скорее исключение. И именно такой подход, как представляется, и должен сохраняться в дальнейшем.

(к) Область применения ст. 180 ГК РФ. Статья 180 ГК РФ применяется прежде всего в отношении частично недействительных договоров. Договоры являются наиболее распространенной сферой применения ст. 180 ГК РФ.

Но не исключено применение ст. 180 ГК РФ в отношении и решений собрания, сделочная природа которых представляет собой дискуссионный в российском праве вопрос (см. подробнее комментарий к ст. 157.1 ГК РФ). Так, согласно п. 110 Постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. № 25 «решение собрания может быть признано недействительным в части, если будет доказано, что оно могло бы быть принято и без включения в него недействительной части (пункт 1 статьи 6, статья 180 ГК РФ, пункт 2 статьи 181.2 ГК РФ)». При этом, как следует из положений п. 103 указанного Постановления, под решением собраний понимается довольно широкий круг правовых актов, выражающих решения гражданско-правового сообщества.

Но положения ст. 180 ГК РФ применимы и к односторонним сделкам. Одним из примеров применения ст. 180 ГК РФ к односторонним сделкам является частично действительная государственная (муниципальная) гарантия. В 2006 г. ВАС РФ подтвердил, что условие государственной (муниципальной) гарантии о солидарной ответственности гаранта и должника является ничтожным согласно п. 5 ст. 115 Бюджетного кодекса РФ для государственных гарантий, выданных до 30 декабря 2007 г. (п. 6 Постановления Пленума ВАС РФ от 22 июня 2006 г. № 23 (в ред. Постановления Пленума ВАС РФ от 26 февраля 2009 г. № 17)). Также безусловно допустимо применение ст. 180 ГК РФ к простым независимым гарантиям, если такие гарантии содержат некоторые незаконные или противоречащие существу законодательного регулирования условия. Так, в одном из дел ВС РФ отметил, что условие банковской гарантии по госконтракту о приложении к требованию бенефициара бумажного оригинала гарантии является ничтожным, так как противоречит Постановлению Правительства РФ от 8 ноября 2013 г. № 1005, которым утвержден Перечень документов, представляемых заказчиком банку одновре-

840

менно с требованием об осуществлении уплаты денежной суммы по банковской гарантии1.

Возможно применение ст. 180 ГК РФ к случаям включения в доверенность незаконных или противоречащих существу законодательного регулирования условий, которые судом квалифицируются как ничтожные или признаются недействительными в результате оспаривания (например, условие о том, что доверенность сохраняет силу и после смерти представляемого).

Вполне мыслимо применение ст. 180 ГК РФ и к случаям, когда заявление об одностороннем изменении договора имеет содержание, частично противоречащее императивным нормам.

Вравной степени суд может признать согласно правилам ст. 180 ГК РФ недействительным положение заявления об одностороннем отказе от договора, которое указывает на ретроспективный характер такого отказа (т.е. на прекращение договорных правоотношений задним числом вопреки правилам ст. 453 ГК РФ).

Очевидно, что в ситуации с односторонними сделками установление гипотетической воли сторон, как это предусмотрено в ст. 180 ГК РФ, применению не подлежит. Тем не менее в отношении односторонних сделок в целях применения ст. 180 ГК РФ следует проводить разграничение между односторонними сделками, действие которых не затрагивает имущественную сферу других лиц и односторонними сделками, действие которых оказывает влияние на имущественную сферу других лиц, как, например, в ситуации с односторонним зачетом (подробнее

оданном разграничении см. комментарии к ст. 154, 155 ГК РФ).

Впоследнем случае, поскольку сделка вторгается в сферу правовой автономии и имущественной сферы другого лица, сохранение сделки без недействительной части или признание ее полностью недействительной через обращение только к воле лица, совершающего сделку, может нарушить разумные ожидания и имущественные права адресата и иных лиц, затрагиваемых такой сделкой. В связи с этим для односторонних сделок применение критерия гипотетической воли и определение судьбы частично действительной сделки может выглядеть следующим образом: (1) проверка, насколько сохранение односторонней сделки в силе в законной части нарушает права и интересы лиц, затрагиваемых односторонней сделкой; (2) если вариант частичной недействительности ущемляет права адресата односторонней сделки, этот вариант должен быть исключен, а сделка – признана недействи-

1 Определение КЭС ВС РФ от 21 ноября 2016 г. № 305-ЭС16-9281; Определение КЭС ВС РФ от 21 ноября 2016 г. № 305-ЭС16-10047.

841

тельной в целом; (3) в ситуации, если права таких лиц, затрагиваемых односторонней сделкой, не нарушаются при варианте частичной недействительности подлежит установлению действительная воля лица, совершившего сделку, на ее сохранение в действительной части или на признание полностью недействительной; (4) если установление действительной воли невозможно – обращение к гипотетической воле и ответ на вопрос, сохранило бы разумное лицо, совершившее сделку,

ееи без недействительной части.

(л)Место ст. 180 ГК РФ в системе норм гражданского права. Важный вопрос заключается в следующем – применяются ли положения ст. 180 ГК РФ совместно со специальными нормами о сохранении сделки в недействительной части, или же положения ст. 180 ГК РФ носят субсидиарный характер и применяются, когда отсутствует специальное регулирование по данному вопросу? Возможны два ответа на данный вопрос – либо рассматривать ст. 180 ГК РФ как субсидиарную норму, которая вытесняется специальными положениями о недействительности части сделки (lex specialis), либо допустить комплексное применение ст. 180 ГК РФ с другими нормами как ГК РФ, так и других специальных законов и подзаконных актов.

В ряде случаев законодатель дублирует оценочный критерий, предусмотренный в ст. 180 ГК РФ. Так, п. 4 ст. 1131 ГК РФ устанавливает, что недействительность отдельных распоряжений, содержащихся в завещании, не затрагивает остальной части завещания, если можно предположить, что она была бы включена в завещание и при отсутствии распоряжений, являющихся недействительными. Данная норма подобно ст. 180 ГК РФ требует обращения к гипотетической воле сторон. Иначе говоря, здесь нет прямой отсылки к ст. 180 ГК РФ, но сам механизм, заложенный в данной статье, является сходным. В этом случае конфликта между ст. 180 ГК РФ и специальной нормой п. 4 ст. 1131 ГК РФ не возникает.

Проблема соотношения ст. 180 ГК РФ и специальных положений о частичной действительности возникает в том случае, когда специальные нормы содержат прямое регулирование о сохранении сделки в действительной части, но не содержат обращения к критерию гипотетической воли, который предусмотрен в ст. 180 ГК РФ. В этом случае возникает вопрос: предполагает ли применение нормы ст. 180 ГК РФ совместно со специальными нормами обращение к критерию гипотетической воли?

Примером сложностей, связанных с определением места ст. 180 ГК РФ в системе норм гражданского права, может быть п. 1 ст. 174.1

842

ГК РФ, где сказано: «сделка, совершенная с нарушением запрета или ограничения распоряжения имуществом, вытекающих из закона,

вчастности из законодательства о несостоятельности (банкротстве), ничтожна в той части, в какой она предусматривает распоряжение таким имуществом (статья 180)». Указание на ст. 180 ГК РФ здесь, как представляется, неуместно. Подробнее анализ данной нормы см.

вкомментарии к ст. 174.1 ГК РФ.

Обратимся к нормам специальных законов. Так, согласно п. 1 ст. 32 Закона об ООО положения устава общества или решения органов общества, ограничивающие указанные права участников общества, ничтожны. Вряд ли здесь наблюдается однозначная воля законодателя исключить применение ст. 180 ГК РФ. Так, например, вполне мыслимы случаи, когда незаконные положения решения органов общества будут носить настолько принципиальный для всего решения характер, что следует признать недействительным все решение в целом, обратившись к установлению гипотетической воли согласно ст. 180 ГК РФ. В то же время применительно к уставу общества в большинстве случаев логично придерживаться идеи о том, что недействительность отдельных его положений не уничтожает весь устав.

Другой пример: п. 2 ст. 37 ЗК РФ называет прямо условия договора купли-продажи земельного участка, которые являются ничтожными. Среди прочего здесь указывается на запрет устанавливать право продавца выкупить земельный участок обратно по собственному желанию. Не исключено, что положение об обратном выкупе может иметь определяющее значение для сделки (например, при попытке сторон оформить договор по модели репо), и стороны никогда бы не совершили сделку без этого положения. В такой ситуации было бы логично применять ст. 180 ГК РФ и, признавая недействительным соответствующее положение договора, признавать недействительным весь договор в целом.

Представляется логичным предположить, что во всех случаях, когда специальные нормы указывают на недействительность тех или иных условий сделки, применение алгоритма, вытекающего из толкования ст. 180 ГК РФ, должно презюмироваться. Обратное возможно только если из текста специальной нормы прямо и недвусмысленно следует исключение оценочных критериев, заложенных

вст. 180 ГК РФ.

(м)Сохранение сделки в действительной части, когда это предопределяется существом отношений. Выше было показано, что из ст. 180

ГК РФ разумно выводить опровержимую презумпцию частичной

843

недействительности. Но и этого иногда недостаточно. Есть веские основания в ряде случаев придерживаться варианта частичной недействительности даже тогда, когда одна из сторон привела убедительные аргументы, что ни она, ни иное лицо на ее месте не совершили бы сделку без незаконного условия. Иначе говоря, в ряде случаев презумпция частичной недействительности должна становиться вовсе неопровержимой. К такому выводу следует приходить на основе анализа существа отношений.

Это, во-первых, касается тех случаев, когда незаконное условие, не затрагивающее существенные условия договора, было навязано слабой стороне (например потребителю) в ущерб этой последней стороне1. Иначе, как уже отмечалось, право будет фактически блокировать защиту своих прав и поощрять сильную сторону к включению в договор незаконных условий. Таким образом, даже если, например, банк докажет, что он не дал бы заемщику-потребителю кредит без соответствующего незаконного условия, суд должен ограничиваться лишь признанием сделки недействительной в части такого условия, если заемщик в ходе обсуждения выражает свое несогласие с вариантом тотальной недействительности. С учетом действующей редакции ст. 180 ГК РФ данный вывод может быть обоснован ссылкой на п. 4 ст. 1 и п. 1 ст. 10 ГК РФ.

Во-вторых, частичная недействительность может вытекать из соображений защиты публичных интересов. Например, однозначная и неопровержимая частичная недействительность должна применяться в отношении договоров энергоснабжения при наличии в нем незаконного условия о праве поставщика в одностороннем порядке отказаться от исполнения договора при неисполнении обязанности по оплате энергоснабжения медицинским учреждением, отнесенным

ккатегории потребителей электроэнергии (мощности), ограничение режима потребления электроэнергии которых может привести

кэкономическим, экологическим, социальным последствиям. Такое условие будет противоречить п. 17–18 Правил полного и (или) частичного ограничения режима потребления электрической энергии, утвержденным Постановлением Правительства РФ от 4 мая 2012 г. № 442. В данном случае п. 18 указанных Правил, в принципе, уже содержит регулирование, предполагающее недействительность соответствующих условий о полном отказе от исполнения договора при неисполнении обязательства. Очевидно, что обращение к гипотетической воле сторон

1 О ничтожности условий, нарушающих права потребителя, однозначно говорит

п.1 ст. 16 Закона о защите прав потребителей.

844