учебный год 2023 / Mery_Obespechenia_I_Mery_Otvetstvennosti_V_Grazhdanskom_Prave_Pod_Red_M_a_Rozhkovoy_2010

Гражданско-правовые формы обеспечительных отношений

нению – его задачи ограничиваются доставлением дополнительного имущественного обеспечения убытков кредитора, вызванных реальным (состоявшимся) нарушением обязательства1.

Обеспечительные правовые связи, возникающие из факта удержания вещи, облекаются в две различные правовые формы.

Первая правовая форма имеет вид классического правоотношения, содержанием которого является юридически защищенная возможность кредитора обеспеченного обязательства (ретентора) удерживать у себя чужую вещь, т.е. возможность владения чужой вещью2. Такое субъективное право называется правом удержания в собственном (или дефензивном) смысле слова. Поскольку владение проявляется в активных действиях, направленных, с одной стороны, на установление и поддержание контроля за предметом владения, а с другой – на устранение от него любых других лиц, субъективное право, включающее в себя правомочие владения, что называется, по определению может быть только абсолютным правом. Абсолютное право на вещь относится к разряду вещных прав. Таким образом, право удержания в дефензивном смысле слова – это ограниченное вещное право3.

Вторая правовая форма отношений, возникающих и развивающихся в связи с удержанием вещи, обычно называется правом удержания в эк-

юридического состояния угрозы неблагоприятных последствий. – В.Б.), а удержание может возникнуть исключительно после нарушения обязательства».

1Круг требований, которые могут обеспечиваться удержанием вещи, определен

п.1 ст. 359 ГК РФ.

2Сарбаш С.В. Указ. соч. С. 161. Интерес ретентора состоит, конечно, не столько в своем собственном владении удерживаемой вещью, сколько в устранении от владения собственника вещи (должника по обеспеченному обязательству). Природа большинства вещей такова, что предполагает необходимость владения ими для обеспечения их использования; владение подобно ключу от сокровищницы – предмету, стоимость которого несоизмерима с ценой содержимого самой сокровищницы, но без которого доступ к ее содержимому будет весьма проблематичен (Р. фон Иеринг). Если удерживаемая вещь действительно необходима должнику обеспеченного удержанием обязательства (например, для использования в текущей деятельности или для исполнения обязательства по ее передаче во владение третьему лицу (п. 2 ст. 359 ГК РФ)), то должник, разумеется, предпримет все от него зависящее, для того чтобы восстановить имущественный интерес ретентора, ущербленный нарушением обязательства, и, прекратив таким образом право удержания, возвратить вещь в свое владение.

3Поэтому «появление» права удержания никак нельзя считать явлением, свидетельствующим об изменении обеспеченного обязательства, как утверждает Б.М. Гонгало (Указ. соч. С. 194). Скорее уж речь идет о возникновении нового (вещного) правоотношения наряду с существующим (обязательственным).

191

В.А. Белов

зекутивном смысле1 и заключается в возможности ретентора удовлетво-

рить свои требования к должнику по основному, удержанием обеспеченному обязательству, из стоимости удерживаемой вещи, преимущественно перед другими кредиторами должника, имеющими право на предмет удержания (ст. 360 ГК РФ). Каким же способом из удерживаемой вещи извлекается ее стоимость? «В порядке, предусмотренном для удовлетворения требований, обеспеченных залогом» – отвечает на этот вопрос Кодекс; обращение к соответствующим его нормам (ст. 349 и 350) позволяет установить, что речь идет о продаже предмета удержания с публичных торгов по решению суда, если только соглашением должника с ретентором не предусмотрена возможность внесудебного порядка обращения взыскания. Поскольку денежную сумму, вырученную ретентором от продажи удерживаемой (чужой) вещи, ГК РФ неосновательным обогащением кредитора не считает, можно предположить, что факт получения им такой суммы рассматривается им как основание для compensatio legis – зачета «в силу закона» – требования бывшего собственника предмета удержания о выдаче этой суммы с тем требованием, которое обеспечивалось удержанием вещи2. Если сумма, вырученная от продажи предмета удержания, не совпадает с суммой обеспеченного требования, то происходит частичный зачет3.

Таким образом, право удержания в экзекутивном смысле состоит из возможности распоряжения чужим субъективным правом собственности посредством продажи объекта этого права. Реализация этой возможности, во-первых, приводит к достижению ее непосредственной

цели, т.е. прекращает право собственности должника на предмет удер-

жания и создает право собственности продавца на вырученную за него денежную сумму4, во-вторых, приводит к автоматическому прекращению

1Или, по выражению А.В. Венедиктова, право экзекуции ценностей. (Венедиктов А.В.

Право удержания и зачета в банковской практике // Вопросы торгового права и практики: Сборник статей. Л., 1926. С. 74–76).

2Об этом институте см.: Вавин Н.Г. Зачет обязательств. 2-е изд. М., 1914. С. 27–29.

3Ситуация, когда вырученная сумма меньше размера обеспеченного требования разрешается по п. 5 ст. 350 ГК РФ; ситуация, когда вырученная сумма больше, – по п. 6 той же статьи.

4Разумеется, акт продажи, облеченный в форму договора купли-продажи, создает и все иные юридические последствия, приурочиваемые законом к этому договору (см. гл. 30 ГК РФ). Но поскольку таковые, будучи средствами к достижению двух главных целей, носят промежуточный (вспомогательный) характер, в основном тексте статьи мы их не рассматриваем.

192

Гражданско-правовые формы обеспечительных отношений

обязательства по выдаче денежной суммы, вырученной от продажи чужой вещи, зачетом встречного денежного требования, обеспечивавшегося удержанием проданной вещи1.

Главная отличительная черта права удержания в экзекутивном смысле – достижение с ее реализацией двух видов юридических последствий. На последствия первого вида (прекращение права собственности на предмет удержания и приобретение права на деньги) направляется воля ретентора; последствия второго вида (прекращение двух встречных требований) наступают безотносительно к содержанию этой воли в силу прямого указания закона. Выходит, что действие по реализации права удержания в экзекутивном смысле представляет собой весьма любопытный юридический факт, сочетающий в себе признаки как

сделки, так и юридического поступка.

Какова же юридическая природа возможностей односторонними действиями изменить правовое положение другого лица?

Все возможности по совершению юридических действий, в том числе таких, которые имеют своим эффектом возникновение и прекращение субъективных гражданских прав, составляют элементы гражданской правоспособности. Как известно, все действия, направленные на приобретение, осуществление и прекращение субъективных гражданских прав, совершаются по общему правилу самими их дееспособными обладателями «своей волей и в своем интересе» (п. 2 ст. 1 ГК РФ) и «по своему усмотрению» (п. 1 ст. 9 ГК РФ). Это означает, что способности к приоб-

ретению и прекращению субъективных прав обычно входят в состав право-

способности тех лиц, субъективные права которых становятся предметом динамики. Так происходит «обычно», но не всегда. Гражданскому праву знакомы случаи приобретения и прекращения прав и обязанностей

1 Вопрос о том, в течение какого времени кредитор вправе воспользоваться правом экзекуции удерживаемой вещи (как долго может существовать дефензивное право удержания), в законе не разрешается. Ясно, что с использованием ретентором права экзекуции его существование прекращается. Но как же быть в том случае, когда кредитор в продолжение длительного времени ни этой возможностью не пользуется, ни вещи должнику не выдает? Думается, что истечение исковой давности по обеспеченному удержанием обязательству, лишающее кредитора возможности реализовать право экзекуции судебным порядком, является основанием возникновения права должника на истребование удерживаемой вещи; истечение же давности и по этому требованию должно считаться моментом начала течения давности владения ретентора (ст. 234 ГК РФ). Сходное, хотя и не учитывающее давности по обеспеченному обязательству, решение см.: Гонгало Б.М. Указ. соч. С. 204.

193

В.А. Белов

для (от имени и за счет) других лиц, наиболее известными из которых являются институты добровольного и законного представительства. Подобные исключения из правила могут иметь единственное объяснение: случается, что (в силу обстоятельств, прямо указанных в законе) в содержание гражданской правоспособности некоторых (точно указанных в законе) лиц включаются способности создавать и прекращать правоотношения с участием других лиц. Вопрос о том, что происходит при этом с содержанием правоспособности последних, вероятно, может решаться различным образом: так, например, установление добровольного представительства не исключает способностей представляемого к приобретению прав и обязанностей собственными действиями; назначение же лицу опекуна или попечителя, напротив, исключает сохранение таких элементов в правоспособности подопечного. Именно такое (последнее) явление мы и наблюдаем в случае с удержанием вещи:

способности к прекращению права собственности на удерживаемую вещь

(в том числе посредством ее продажи) в составе правоспособности ее соб-

ственника прекращаются, в то время как один из прекратившихся таким образом элементов (способность к продаже вещи) возникает в составе правоспособности кредитора, удерживающего вещь (ретентора).

Необходимо все же указать на разницу между двумя правовыми явлениями: 1) способность приобретать и прекращать чужие субъективные права как таковые, права определенного рода (права «вообще») и 2) способность приобрести или прекратить одно-единственное, строго определенное, конкретное субъективное право. К примеру, опекун располагает способностью первого рода; договорный представитель может наделяться как способностью первого рода (генеральная доверенность), так и второго (специальная доверенность); наконец, ретентор может обладать только способностью второго рода. Вероятно, следует согласиться с точкой зрения, согласно которой понятие правоспособности неоднородно и распадается внутри себя на так называемую статическую (слагающуюся из способностей к созданию и динамике юридических отношений вообще) и динамическую, состоящую из способностей к созданию и динамике единичных юридических последствий – секундарных прав1. К их числу, несомненно, относится и право удержания в экзекутивном смысле.

1 Подробнее о секундарных правах см.: Зеккель Э. Секундарные права в гражданском праве // Вестник гражданского права. Т. 7. 2007. № 2. С. 205–252, а также Вормс А.Э. Вексельные бланки. М., 1914. С. 19–20; Агарков М.М. Юридическая природа железнодо-

194

Гражданско-правовые формы обеспечительных отношений

6. Правовые формы общегражданских залоговых отношений. Залог

(§ 3 гл. 23 ГК РФ) – собирательное нормативное понятие, охватывающее несколько различных правовых институтов, каждый из которых предполагает развитие своего собственного, вероятно, наиболее сложного комплекса обеспечительных правовых форм. Действующее российское гражданское законодательство допускает возможность установления залога в отношении различных видов объектов – недвижимых

идвижимых (кроме денежных знаков) вещей, а также имущественных прав (п. 1 ст. 336 ГК РФ), в том числе денежных требований. При этом залог движимых вещей может совершаться, согласно постановлениям ст. 338 ГК РФ, в двух различных формах – с передачей предмета залога во владение залогодержателя (заклад) и с оставлением его во владении залогодателя (ипотека в широком смысле слова1); последний же подразделяется на залог уникальных предметов (п. 2 ст. 338 ГК РФ)

изалог заменимых вещей – товаров в обороте или переработке (ст. 357 ГК РФ)2.

Залог различных видов облекается в разные правовые формы. Начало исследования этого вопроса было положено в нашей специаль-

рожной перевозки // Право и Жизнь. 1922. № 3. С. 17–19; Он же. Обязательство по советскому гражданскому праву. М., 1940. С. 67–73; Певзнер А.Г. Понятие гражданского правоотношения и некоторые вопросы теории субъективных гражданских прав // Ученые записки ВЮЗИ. Вып. 5. Вопросы гражданского права. М., 1958. С. 16–34; Он же. Понятие и виды субъективных гражданских прав: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1961. С. 9–10; Бабаев А.Б. Секундарные права: Проблема корпоративных правоотношений // Гражданское право: актуальные проблемы теории и практики. С. 783–784, 827–829; Он же. Проблема секундарных прав в российской цивилистике: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2006; Третьяков С.В. Формирование концепции секундарных прав в германской цивилистической доктрине // Вестник гражданского права.

Т.7. 2007. № 2. С. 253–270.

1Не путать с ипотекой в собственном смысле, обозначающей залог недвижимых вещей. Дабы не путаться в дальнейшем изложении, мы будем называть отношения залога недвижимости (ипотеки в узком смысле) ипотечными отношениями.

2Кроме того, возможно разделение залоговых отношений по субъектному критерию на отношения (1) с залогодателем-должником обеспеченного обязательства

ис (2) залогодателем – третьим (посторонним обеспеченному обязательству) лицом (см. п. 1 ст. 335 ГК РФ). В настоящем разделе статьи мы рассматриваем правила о залоговых отношениях первого рода как наиболее типичные и в равной степени касающиеся обоих их «субъектных» видов (общие правила). Правила же об отношениях второго рода (специальные правила) будут рассмотрены в следующем разделе о правовых формах отношений поручительства как наиболее типичных обеспечительных отношениях с участием третьего лица.

195

В.А. Белов

ной, выше названной статье1, а также в предшествующих разделах настоящей работы. Это позволяет нам ограничиться здесь несколькими краткими замечаниями.

Залоговые отношения имеют целью не только ограждение кредитора от нарушения обеспеченного обязательства, но и создание дополнительных имущественных гарантий удовлетворения требований кредитора на случай нарушения. Первая из названных функций залога (стимулирующая) сближает его с неустойкой и задатком: подобно отношениям неустоечным и задаточным возникновение залоговых отношений предшествует нарушению обеспеченного обязательства. Вторая функция (гарантирующая) приближает некоторые (вещновладельческие) формы залога к удержанию. Сказанное означает, что

(1) вопрос о гражданско-правовых последствиях установления залога должен решаться так же, как и аналогичный вопрос о юридическом значении неустоечной записи и задаточного соглашения; (2) вопрос о гражданско-правовом эффекте нарушения обеспеченного залогом обязательства следует решать так же, как решается вопрос о содержании гражданской правоспособности кредитора, удерживающего вещь (ретентора). Проверка показывает, что оба данных предположения оказываются вполне верными. Подобно тому как заключение неустоечной записи или задаточного соглашения ставит должника (должников) обеспеченного обязательства (обеспеченных обязательств)

всостояние связанности будущим юридическим эффектом (правопрепятствующего и (или) правообразующего свойства), предоставляя кредитору (кредиторам) возможность пассивного ожидания этого эффекта, точно так же и установление залога2, во-первых, угрожая залогодателю неблагоприятным юридическим эффектом нарушения основного обязательства, ставит его в положение связанности этим эффектом, а во-вторых, дает залогодержателю возможность ожидания этого эффекта. Другое дело, что этот эффект совсем иного рода. Нарушение обязательства, обеспеченного залогом, дает правообразующий эффект, но не в обязательственной сфере (как соглашения о неустойках и задатках), а в сфере динамической правоспособности сторон залогового отношения: способность залогодателя к распоряжению

1В журнале «Бизнес и банки» (2001. № 41 и 42) был напечатан ее полный вариант;

вжурнале «Законодательство» (2001. № 11) – сокращенный.

2О необходимых для достижения этой цели юридических фактах см. ст. 341 ГК РФ.

196

Гражданско-правовые формы обеспечительных отношений

заложенным правом или его объектом (правом на предмет залога) прекращается, а один из ее прекратившихся таким образом элементов

(способность к возмездному отчуждению заложенного права или его объекта – право экзекуции заложенного права или предмета залога)

возникает, но уже в составе правоспособности залогодержателя (залогового кредитора).

Кроме того, юридическую «сердцевину» ипотечных и закладных

залоговых отношений составляет ограниченное вещное право залогодержателя. Первое подлежит государственной регистрации как такая правовая форма обременения недвижимости, которая ограничивает способность залогодателя к распоряжению правом на предмет ипотеки; второе заключается в юридически обеспеченной возможности (правомочии) залогодержателя владеть предметом залога на протяжении всего периода существования залогового права. Возникновение этого центрального для данных видов залога права соединено с возникновением описанного прежде состояния связанности залогодателя угрозой возникновения у противостоящей ему стороны (залогодержателя) в случае нарушения обеспеченного обязательства права экзекуции, заключающегося в возможности залогодержателя удовлетворить

свои требования к должнику по обеспеченному залогом обязательству

из стоимости предмета залога преимущественно перед другими его кредиторами.

Наконец, к любому варианту залога вещей может быть присоединен

комплекс относительных (обычно – обязательственных) правоотношений залогодателя с залогодержателем, направленных на поддержание предмета залога в надлежащем состоянии. Таковы, в частности, обязательственные права и обязанности в области обеспечения сохранности заложенного имущества и его страхования, проверки его состояния и т.п.

7.Правовые формы отношений поручительства. Краткое исследование по данному вопросу мы также уже выносили на суд читателей1; возражений по их существу нам пока неизвестно. Это позволяет нам ограничиться реферированием высказанной прежде позиции,

еепроверкой на «жизнеспособность» в свете тех (новых) содержательных выводов, которые сделаны здесь относительно правовых

1См. нашу статью о правах ожидания (Законодательство. 2008. № 7. С. 22–24).

197

В.А. Белов

форм неустоечных и задаточных отношений, а также ее незначительным уточнением.

Заключение договора поручительства1 является основанием возникновения гарантийного (но не обязательственного!) правоотношения. Гарантийными называются относительные гражданские правоотношения, направленные на обеспечение законных ожиданий (расчетов) своих активных (управомоченных) субъектов на активные инициативные действия пассивных (обязанных) субъектов. Содер-

жанием поручительства как гарантийного правоотношения (поручительского правоотношения) является возможность его активного субъекта – кредитора по основному (обеспеченному) обязательству – рассчитывать на совершение его пассивным (обязанным) субъектом –

поручителем – действий, приводящих к надлежащему исполнению основного обязательства. Поручительское правоотношение отличается от обязательства поручителя тем, что его содержанием является отнюдь не требование совершения определенных действий, но пассивное ожидание их результата – надлежащего исполнения основного обязательства. Это право активного субъекта поручительского правоотношения обеспечивается обязанностью поручителя сделать все физически и юридически возможное для достижения названной цели вплоть до самостоятельного (инициативного и производимого за свой счет) исполнения этого обязательства2. Это – регулятивная обязанность, лежащая на поручителе.

1Или наступление юридического факта, о котором сказано в ч. 2 ст. 532 ГК РФ.

Онесогласованности этой нормы с положениями ст. 361 ГК РФ см.: Гонгало Б.М. Указ. соч. С. 46–47.

2Такую возможность поручителю предоставляют, во-первых, специальные нормы ст. 364–366 и п. 3 ст. 367 ГК РФ, а во-вторых, – субсидиарно применяемые к данному случаю общие нормы ст. 313 Кодекса (ее п. 2 позволяет поручителю исполнить основное обязательство без согласия должника, а п. 1 обязывает кредитора принять такое исполнение, несмотря на то, что оно предложено третьим – посторонним обязательству – лицом). Последствием исполнения поручителем обеспеченного обязательства является суброгация – переход к поручителю прав кредитора по этому обязательству (п. 1 ст. 365, абз. 4 ст. 387 ГК РФ); очевидно, что последствия несения поручителем ответственности за нарушение своей гарантийной обязанности совсем другие – они состоят в возникновении у поручителя кондикционного требования к должнику (ст. 1102 ГК РФ; ближайший специальный аналог – ст. 379 ГК РФ).

Эти правила неприменимы при поручительстве по строго личным обязательствам со стороны должника, в которых поручитель должен либо исполнить гарантийную обязанность, либо ответить за ее нарушение. Возможности прекратить гарантийную обя-

198

Гражданско-правовые формы обеспечительных отношений

Если описанная цель – надлежащее исполнение основного обязательства – не достигнута, то это свидетельствует о правонарушении со стороны поручителя, последствием которого станет возложение на поручителя охранительной обязанности – обязанности нести гражданско-правовую ответственность в размере, определенном п. 2 ст. 363 ГК РФ. Такая (охранительная) обязанность существует в рамках восстановительного (компенсационного) правоотношения, которое, согласно господствующему взгляду, принадлежит

кразряду обязательственных. Обязательство поручителя является денежным, так как сводится к возмещению кредитору основного обязательства убытков, вызванных его нарушением (п. 2 ст. 363 ГК РФ), а также к уплате основной суммы долга1; оно относится

кразряду охранительных и акцессорных. Таким образом, обязательство поручителя (подобно неустоечному и задаточному обязательствам) возникает на основании нарушения обеспеченного им основного обязательства2.

Но не представляет ли собой такое объяснение искусственного удвоения сущностей? Отчего бы не уложить отношения, возникающие из договора поручительства, в ту же самую правовую форму, которую мы описали применительно к отношениям неустоечным и задаточным? Или, наоборот: почему бы не объяснить отношения из неустоечной и задаточной записей с помощью категории гарантийных правоотношений, не конструируя их особую форму? Обратившись к той таблице, которая иллюстрировала место неустоечной

занность исполнением основного обязательства у поручителя в этом случае нет, но есть другие возможности подвигнуть должника к ее исполнению.

1Это положение вытекает из российской арбитражной практики, с одной стороны, квалифицирующей уплату основной суммы долга в качестве исполнения обязательства в натуре, а не возмещения убытков, с другой – допускающей ее взыскание как с основного должника, так и с поручителя, по-видимому, на основании норм ст. 361, п. 1

и3 ст. 363 и ст. 365 ГК РФ.

2Иначе считает Б.М. Гонгало (Указ. соч. С. 39), который пишет: «Нарушение обязательства, в обеспечение которого заключен договор поручительства, является основанием для реализации прав кредитора по данному договору» (курсив мой. – В.Б.). То есть права возникают уже из самого договора поручительства, а реализуются (осуществляются) не ранее нарушения должником обеспеченного обязательства. Фигурально выражаясь, обязательство поручителя до некоторых пор пребывает в статусе этакой «спящей красавицы», которая пробуждается от «поцелуя» правонарушения. По сути перед нами частный случай концепции, не признающей самостоятельности охранительных правоотношений; о ее недостатках говорилось выше.

199

В.А. Белов

правовой связи в системе правовых форм, мы без труда разрешим все сомнения. Интерес, охраняемый в рамках гарантийного правоотношения, удовлетворяется активными фактическими действиями обязанного лица, в то время как для удовлетворения интереса

впределах неустоечной и задаточной правовых форм надобности

вподобных действиях нет. Почему так происходит? Потому что это различные интересы. Интерес кредитора того обязательства, которое обеспечено поручителем, носит в первую очередь экономический характер: кредитору важно фактически получить следуемое ему исполнение (вещь, деньги, результат работ или услуги). По отношению к должнику основного обязательства он воплощается в этом самом обязательстве; но какую же правовую форму он приобретает по отношению к поручителю? Мыслим один ответ – форму гарантийного правоотношения.

Вместе с тем у кредитора обязательства, обеспеченного поручительством, имеется еще и юридический (обеспечительный) интерес. Его предметом является его охранительное обязательственное правоотношение с поручителем – оно понадобится кредитору на тот случай, если ни основное обязательство, ни гарантийное правоотношение «не сработают» и надлежащего исполнения основного обязательства не состоится. Облекается ли этот интерес в специальную правовую форму? Ведь это тот же самый интерес, который удовлетворяется путем установления неустоечного либо задаточного обязательства, а также путем исключения возможности возникновения требования возврата задатка1, т.е. теми способами, которые вроде бы, согласно предыдущему изложению, в такой форме нуждаются. Нет никаких причин ответить на этот вопрос отрицательно только потому, что при наличии поручительства этот интерес может быть удовлетворен посредством установления обязательства поручителя по возмещению убытков.

Впечатление, согласно которому юридический интерес кредитора «поглощается» интересом экономическим, а потому не нуждается

вособой правовой форме, возникает, судя по всему, из-за разделе-

ния роли субъекта, удовлетворяющего кредиторские интересы, между различными лицами – должником и поручителем. Если и экономиче-

1 Ведь интерес этот заключается, по сути, в возмещении убытков, причиненных нарушением основного обязательства.

200