учебный год 2023 / Mery_Obespechenia_I_Mery_Otvetstvennosti_V_Grazhdanskom_Prave_Pod_Red_M_a_Rozhkovoy_2010

Залог в сфере интеллектуальных прав

Препятствием этому было не только отсутствие определенности в отношении перечня документов, которые должны быть представлены для регистрации договора залога исключительного права, но и неурегулированность вопроса о размере пошлин, подлежащих уплате за подобную регистрацию. Поэтому реальная возможность регистрации указанных договоров появилась лишь в конце 2008 г. вместе с принятием постановлений Правительства РФ № 9411 и 10202, утвердивших правила регистрации договоров о распоряжении исключительным правом и размеры пошлин за их регистрацию соответственно. Кроме того, недавно был зарегистрирован в Минюсте России (но до сих пор не опубликован, а потому не вступил в силу) принятый Минобрнауки России Административный регламент3, регулирующий процедуру регистрации договоров о распоряжении исключительным правом.

Понять причины подобного промедления государственных органов в реализации положений части четвертой ГК РФ затруднительно, особенно если учесть, что между датой ее принятия и датой вступления

всилу прошло больше года.

1См. постановление Правительства РФ от 10 декабря 2008 г. № 941 «Об утверждении Положения о патентных и иных пошлинах за совершение юридически значимых действий, связанных с патентом на изобретение, полезную модель, промышленный образец, с государственной регистрацией товарного знака и знака обслуживания, с государственной регистрацией и предоставлением исключительного права на наименование места происхождения товара, а также с государственной регистрацией перехода исключительных прав к другим лицам и договоров о распоряжении этими правами».

2См. постановление Правительства РФ от 24 декабря 2008 г. № 1020 «О государственной регистрации договоров о распоряжении исключительным правом на изобретение, полезную модель, промышленный образец, зарегистрированные топологию интегральной микросхемы, программу для ЭВМ, базу данных и перехода без договора исключительного права на изобретение, полезную модель, промышленный образец, товарный знак, знак обслуживания, наименование места происхождения товара, зарегистрированные топологию интегральной микросхемы, программу для ЭВМ, базу данных».

3См. приказ Минобрнауки России от 29 октября 2008 г. № 321 «Об утверждении Административного регламента исполнения Федеральной службой по интеллектуальной собственности, патентам и товарным знакам государственной функции по регистрации договоров о предоставлении права на изобретения, полезные модели, промышленные образцы, товарные знаки, знаки обслуживания, охраняемые программы для ЭВМ, базы данных, топологии интегральных микросхем, а также договоров коммерческой концессии на использование объектов интеллектуальной собственности, охраняемых в соответствии с патентным законодательством Российской Федерации».

111

И.С. Чупрунов

Среди наиболее важных моментов подзаконного регулирования регистрации договоров залога исключительного права следует особо отметить следующий. Согласно ч. 2 п. 2 постановления Правительства РФ № 1020 государственной регистрации подлежат не только сами соответствующие договоры о распоряжении исключительным правом (включая договоры залога исключительного права) и их расторжение, но и внесение изменений, касающихся их существенных условий. В связи с этим особенно важным становится определение того, какие именно условия являются «существенными».

Традиционно под «существенными условиями» договора понимается тот минимум условий, который объективно необходим и достаточен для признания договора заключенным (именно на таком понимании основан и приведенный выше анализ особенностей существенных условий договора залога исключительного права). Однако в литературе можно встретить и иную позицию. Так, В.В. Витрянский утверждает, что существенным является любое условие договора, на согласовании которого настаивает одна из сторон1.

С такой позицией сложно согласиться по следующим причинам. Во-первых, ее недостаток состоит в смешении и размывании понятий (а) консенсуса в отношении всех и каждого из условий договора как неотъемлемого качества договора (абз. 2 п. 1 ст. 438 ГК РФ) и (б) консенсуса в отношении того минимального набора условий, без которых заключение договора является невозможным. Во-вторых, принятие указанной позиции приведет к абсурдным выводам именно в сфере регистрации договоров: при таком подходе мы вынуждены будем прийти к абсурдному выводу о том, что регистрации подлежит внесение абсолютно всех изменений в договор залога исключительного права. По этой причине нет никаких оснований для того, чтобы «расширительно» интерпретировать понятие «существенные условия договора залога исключительного права» и включать в них что-либо кроме того минимума условий, который уже был описан выше.

Дав оценку требованию о государственной регистрации договора о залоге исключительного права, нужно рассмотреть вопрос о последствиях несоблюдения такого требования.

1 См.: Витрянский В.В. Существенные условия договора в отечественной цивилистике и правоприменительной практике // Вестник ВАС РФ. 2002. № 5. С. 140–142.

112

Залог в сфере интеллектуальных прав

Целый ряд авторов высказывают мнение о том, что нарушение норм части четвертой ГК РФ о регистрации договора залога влечет ничтожность соответствующего договора1.

Между тем данная позиция не соответствует положениям законодательства. Пункт 6 ст. 1232 ГК РФ, устанавливающий ничтожность не прошедших государственную регистрацию договоров о распоряжении исключительным правом, касается только договора об отчуждении исключительного права и лицензионного договора: законодатель не упоминает в нем договор о залоге исключительного права. Сложно сказать, сознательно ли законодатель не упомянул в п. 6 ст. 1232 ГК РФ о ничтожности незарегистрированного договора залога исключительного права или просто забыл это сделать, но факт остается фактом: никаких специальных последствий нарушения требования

орегистрации такого договора часть четвертая ГК РФ не содержит. Следовательно, такие последствия должны определяться на основе общих положений ГК РФ.

Пункт 1 ст. 165 ГК РФ устанавливает, что несоблюдение требования о государственной регистрации сделки влечет ее ничтожность только в случаях, предусмотренных законом. Иными словами, поскольку законом не прошедшая необходимую регистрацию сделка не названа ничтожной, постольку она таковой признаваться не может2. Каковы же тогда последствия нарушения требования

оее регистрации?

1См., например: Комментарий к части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации / Под ред. А.Л. Маковского. М., 2008. С. 329 (автор комментария – Е.А. Суханов); Кастальский В.Н. Залог исключительных прав. С. 48–49; Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части четвертой (постатейный) / Отв. ред. Л.А. Трахтенгерц. М., 2009. С. 27 (автор комментария – Е.А. Павлова); Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации (постатейный). Часть четвертая / Э.П. Гаврилов, О.А. Городов, С.П. Гришаев и др. М., 2009. С. 24 (автор комментария – Э.П. Гаврилов).

2Именно таким образом указанная норма толкуется большинством авторов (см., например: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации: В 3 т. Т. 1: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой / Под ред. Т.Е. Абовой, А.Ю. Кабалкина. М., 2007 (СПС «КонсультантПлюс»); Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Договоры о передаче имущества. М., 2002 (СПС «КонсультантПлюс»); Ширинская Е.Ю. Сделки с недвижимостью: последствия несоблюдения требований о государственной регистрации // Юрист. 2005. № 1 (СПС «КонсультантПлюс»)), а также многими судами (см., например, постановления Президиума ВАС РФ от 20 июля 1999 г. № 608/99; ФАС Дальневосточного округа от 2 декаб-

113

И.С. Чупрунов

Ответ на данный вопрос применительно к договорам содержится в п. 3 ст. 433 ГК РФ1, предусматривающем, что до момента регистрации договор является просто незаключенным, если законом не предусмотрено иное (т.е. если законом не предусмотрено, что он ничтожен до момента регистрации). Системное толкование приведенных положений закона приводит к выводу о том, что несоблюдение требования о регистрации договора по общему правилу влечет лишь его незаключенность и только в случаях, прямо предусмотренных в законе, – его ничтожность2. Поскольку часть четвертая ГК РФ, как уже было сказано, прямо не предусматривает того, что незарегистрированный договор залога исключительного права является ничтожным, постольку подобное нарушение требования о его регистрации должно влечь только признание его незаключенным вопреки приведенной выше позиции некоторых исследователей. Следовательно, если одна из сторон договора залога исключительного права уклоняется от его регистрации, у другой стороны появляется возможность требовать в судебном порядке вынесения решения о его регистрации (п. 3 ст. 165 ГК РФ).

Вопрос о том, считать не прошедший регистрацию договор залога исключительного права ничтожным или незаключенным, может на первый взгляд показаться сугубо схоластическим, однако это далеко не так. Дело в том, что деление договоров на недействительные и незаключенные (несмотря на его широкую критику со стороны отдельных авторов) имеет место быть de lege lata, что влечет нема-

ря 2004 г. по делу № Ф03-А73/03-1/2941; ФАС Московского округа от 30 июня 2008 г. по делу № КГ-А41/5458-08). Правда, встречаются иногда и иные, несколько абсурдные варианты толкования п. 1 ст. 165 ГК РФ (Гришаев С.П. Регистрация сделок с недвижимым имуществом. 2007 (СПС «КонсультантПлюс»)).

1Применительно же к незарегистрированным односторонним сделкам ответ на вопрос представляется следующим: до момента государственной регистрации соответствующая односторонняя сделка просто не порождает того правового эффекта, на который она была рассчитана (например, отказ от права собственности на земельный участок не влечет прекращения права собственности).

2В связи с этим весьма странной представляется следующая аргументация, выдвигаемая в пользу ничтожности незарегистрированного договора залога Э.П. Гавриловым: дескать, иное толкование означало бы, что «пп. 2 и 3 (ст. 1232 ГК РФ. – И.И.) содержат нормы, касающиеся регистрации залога, не подкрепленные никакими мерами правовой ответственности, что было бы абсурдным» (Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации (постатейный). Часть четвертая / Э.П. Гаврилов, О.А. Городов, С.П. Гришаев. С. 24).

114

Залог в сфере интеллектуальных прав

ловажные практические следствия. В частности, последствия недействительности ничтожной сделки могут быть применены судом по собственной инициативе (абз. 2 п. 2 ст. 166 ГК РФ), в то время как применение последствий незаключенности договора возможно лишь по инициативе сторон (прежде всего в силу принципа диспозитивности процесса). Кроме того, различным образом должен определяться порядок течения срока исковой давности по указанным требованиям (см. п. 1 ст. 181 и п. 1 ст. 200 ГК РФ). Именно поэтому важно признать, что в соответствии с действующим законодательством несоблюдение требования о государственной регистрации договора залога исключительного права влечет его незаключенность, а отнюдь не ничтожность.

Особенности в содержании прав залогодателя. Одно из содержащихся в части четвертой ГК РФ положений, напрямую регулирующих отношения в связи с залогом исключительного права, касается как раз содержания прав залогодателя и устанавливает при этом одну из главных особенностей, которой отличаются отношения в связи с залогом рассматриваемой категории прав.

Согласно п. 5 ст. 1233 ГК РФ при залоге исключительного права залогодатель (т.е. обладатель исключительного права) сохраняет за собой в течение срока действия этого договора право использовать интеллектуальный продукт, а также право распоряжаться исключительным правом без согласия залогодержателя, если договором не предусмотрено иное. Таким образом, часть четвертая ГК РФ в данном случае устанавливает специальную норму, существенно отличающуюся от общего правила, согласно которому распоряжение предметом залога со стороны залогодателя допустимо лишь при наличии согласия залогодержателя (абз. 1 п. 2 ст. 346 ГК РФ).

Не совсем, правда, понятными остаются мотивы, руководившие законодателем при выборе именно такой модели регулирования. Проблема заключается в том, что распоряжение исключительным правом в течение срока действия договора залога способно существенно снизить стоимость заложенного права, а следовательно, и свести почти на нет обеспечительный эффект, которым обладает такой залог. Так, залогодатель во время действия договора залога может заключить договор исключительной лицензии в отношении ключевых способов использования интеллектуального продукта и на весь срок и всю территорию действия исключительного права. Учитывая то, что по-

115

И.С. Чупрунов

добное лицензионное соглашение сохранит силу и при обращении взыскания на заложенное право (п. 7 ст. 1235 ГК РФ), т.е. будет связывать и нового приобретателя исключительного права, выручить хоть сколько-нибудь существенную сумму при реализации такого права залогодержателю вряд ли удастся. Поэтому рассматриваемые нормы законодательства открывают свободу для злоупотреблений со стороны нерадивых залогодателей, вследствие чего сторонам договора о залоге исключительного права разумнее всего включать в соответствующее соглашение пункт о том, что залогодатель лишается права распоряжаться заложенным правом без согласия залогодержателя. Такое условие, пожалуй, способно избавить залогодержателя от рисков, вызванных не самым удачным вариантом регулирования, закрепленным в п. 5 ст. 1233 ГК РФ.

Интересным практическим вопросом, связанным с рассматриваемой проблемой, является вопрос: каковы должны быть последствия нарушения залогодателем условия о запрете распоряжения заложенным исключительным правом? Часть четвертая ГК РФ не содержит никакого регулирования, которое помогло бы найти ответ на данный вопрос. Поэтому видится необходимым обратиться к общим положениям ГК РФ о залоге и проанализировать, каким образом должны разрешаться подобные ситуации в соответствии с ними.

Как уже указывалось выше, абз. 1 п. 2 ст. 346 ГК РФ содержит диспозитивную норму, запрещающую залогодателю распоряжаться заложенным правом без согласия залогодержателя. Как представляется, последствия нарушения данной нормы в принципе не должны отличаться от последствий нарушения условия договора о невозможности распоряжения заложенным исключительным правом со стороны залогодателя. Поэтому для ответа на рассматриваемый вопрос следует понять, каким по общему правилу является результат несоблюдения залогодателем правила, установленного абз. 1 п. 2 ст. 346 ГК РФ.

Существует как минимум три различных точки зрения на то, каковы должны быть последствия неправомерного распоряжения предметом залога со стороны залогодателя.

В соответствии с первым подходом любая сделка, направленная на распоряжение предметом залога вопреки абз. 1 п. 2 ст. 346 ГК РФ, не соответствует закону, а потому должна считаться ничтожной на основе ст. 168 ГК РФ. Любопытно, что такая точка зрения находит

116

Залог в сфере интеллектуальных прав

поддержку не только среди современных авторов1, но и, скажем, косвенным образом среди классиков немецкой пандектистики. Так, согласно мнению Г. Дернбурга установление в договоре залога запрета залогодателю распоряжаться правом собственности на заложенную вещь влечет ничтожность любого распоряжения, совершенного вопреки данному договору2. Более того, рассматриваемая позиция иногда находит отражение и в практике арбитражных судов3.

Согласно второму варианту решения рассматриваемой проблемы сделки по распоряжению предметом залога без согласия залогодержателя, требуемого в соответствии с абз. 1 п. 2 ст. 346 ГК РФ, должны квалифицироваться в качестве оспоримых, т.е. недействительность таких сделок должна устанавливаться судом по требованию залогодержателя.

Как утверждает А.Б. Бабаев, подобные действия залогодателя будут противоречить лишь диспозитивной норме права, т.е. «нарушат договор, но не закон»4. Представляется, что указанный автор при этом игнорирует тот факт, что, как только участники оборота вступают в отношения, регулируемые пусть и диспозитивной нормой, но нормой закона, и при этом не предусматривают в договоре иного варианта регулирования, любая диспозитивная норма права обретает для них свойство императивности.

В качестве нормативного обоснования второго подхода некоторые авторы ссылаются на положения ст. 174 ГК РФ, помимо прочего устанавливающей оспоримость сделок, совершенных лицом с выходом за пределы полномочий, ограниченных договором5, а также проводят

1См., например: Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. М., 2000.

С.362; Гутников О.В. Недействительные сделки в гражданском праве: Теория и практика оспаривания. М., 2003. С. 489; Морозов Д.Н. Проблемы защиты гражданских прав залогодержателя и добросовестного приобретателя предмета залога // Вестник ВАС РФ. 2007. № 12 (СПС «КонсультантПлюс»).

2Дернбург Г. Указ. соч. С. 302.

3См., например, постановления ФАС Волго-Вятского округа от 3 января 2002 г. по делу № А29-6052/01-2Э; ФАС Московского округа от 23 июня 2004 г. по делу № КГ- А41/3887-04; ФАС Уральского округа от 27 апреля 2007 г. по делу № Ф09-2068/07-С6.

4Бабаев А.Б. Односторонние сделки в системе юридических фактов // Сделки: проблемы теории и практики: Сборник статей / Рук. авт. кол. и отв. ред. М.А. Рожкова. М., 2008. С. 160–164.

5См.: Пухова Т. Защита прав добросовестного приобретателя имущества, составляющего предмет залога // Российская юстиция. 1998. № 3 (СПС «КонсультантПлюс»). Судебных решений, в которых нашла бы отражение отстаиваемая сторонниками вто-

117

И.С. Чупрунов

несколько странные аналогии с нормой, содержащейся в законодательстве об ипотеке1. Абзац 1 ч. 1 ст. 39 Закона об ипотеке действительно позволяет признавать сделки по неправомерному отчуждению заложенного недвижимого имущества именно оспоримыми (впрочем, залогодержатель может в качестве альтернативы признанию их недействительными просто потребовать досрочного обеспеченного ипотекой обязательства). Однако нетрудно заметить, что аналогичной нормы, которая касалась бы установления оспоримости всех сделок по неправомерному распоряжению заложенным имуществом, ГК РФ не содержит2.

Наконец, в соответствии с третьим подходом единственным последствием того, что залогодатель распорядится заложенным правом вопреки положениям абз. 1 п. 2 ст. 346 ГК РФ, должно являться появление у залогодержателя права требовать досрочного исполнения обеспеченного залогом обязательства. Если же такое требование не будет удовлетворено, то залогодержатель будет вправе обратить взыскание на предмет залога.

Таким образом данная ситуация прямо урегулирована в подп. 3 п. 2 ст. 351 ГК РФ. Указанная норма носит специальный характер по отношению к положениям ст. 168 и 174 ГК РФ, а потому и применяться к случаям неправомерного распоряжения предметом залога должна именно она.

рого подхода логика рассуждений, к сожалению, обнаружить не удалось. Однако на допустимость применения в таких случаях ст. 174 ГК РФ косвенным образом намекает ФАС Уральского округа в постановлении от 20 февраля 2007 г. по делу № Ф09-605/07-С6. В актах же, на которые ссылается в поддержку своей позиции А.Б. Бабаев, на самом деле суды во всех случаях основывали свою позицию не на положениях ГК РФ, а на нормах законодательства об ипотеке. Любопытно, что Р.С. Бевзенко, ранее придерживавшийся схожей точки зрения, впоследствии отказался от нее в пользу третьего подхода, о котором будет рассказано далее (Практика применения Гражданского кодекса Российской Федерации, части первой / Под общ. ред. В.А. Белова. С. 751–752 (автор – Р.С. Бевзенко)).

1Подобную позицию занимает Ф.О. Богатырев, предлагающий считать, что любой залогодержатель вправе требовать признания сделок, посредством которых залогодатель неправомерно распорядился заложенным имуществом, недействительными (Богатырев Ф.О. Пределы прав залогодателя как собственника при залоге с оставлением у него заложенного имущества // Журнал российского права. 2000. № 3 (СПС «КонсультантПлюс»)).

2Распространение же по аналогии действия специальной нормы на отношения, регулируемые общими нормами, вряд ли можно признать до конца логичным.

118

Залог в сфере интеллектуальных прав

Именно такой подход к поиску ответа на вопрос о последствиях нарушения абз. 1 п. 2 ст. 346 ГК РФ все более единообразно в последнее время демонстрируют арбитражные суды, признающие, что распоряжение залогодателя заложенным правом, несмотря на отсутствие согласия залогодержателя, является действительным, а у последнего лишь возникает право требовать досрочного исполнения обеспеченного залогом требования3. Ввиду того что подобное распоряжение заложенным имуществом никак не прекращает существование права залога (ст. 353 ГК РФ), в случае невыполнения указанного требования должником по основному обязательству залогодержатель будет иметь право обратить взыскание на предмет залога. Как представляется, именно такое решение рассматриваемой проблемы, основанное на применении подп. 3 п. 2 ст. 351 ГК РФ,

иявляется наиболее соответствующим положениям закона.

Ихотя прямых оснований для применения той же самой нормы (подп. 3 п. 2 ст. 351 ГК РФ) к случаям распоряжения исключительным правом вопреки условиям договора о залоге этого права нет4, именно данное положение закона необходимо в порядке аналогии применять

ив данной ситуации.

Из сказанного можно сделать следующий общий вывод в отношении поставленного выше вопроса о последствиях неправомерного распоряжения заложенным исключительным правом: если стороны в договоре залога предусмотрели соответствующий запрет распоряжения, то его нарушение должно влечь лишь возникновение у залогодержателя права требовать досрочного исполнения обеспечиваемого обязательства, но не признания недействительным соответствующего акта распоряжения (договора об отчуждении, лицензионного договора или др.)5.

3См., например, определения от 14 марта 2007 г. № 299/07 по делу № А36-4662/2005; от 7 августа 2007 г. № 9676/07; ВАС РФ от 19 ноября 2007 г. № 14106/06; а также постановления ФАС Уральского округа от 12 мая 2008 г. по делу № Ф09-3242/08-С5; ФАС Поволжского округа от 22 мая 2008 г. по делу № А12-15649/07-С32. См. также: Рекомендации Научно-консультативного совета при ФАС Уральского округа № 1/2007 «По вопросам рассмотрения дел о защите права собственности и других вещных прав» (по итогам заседания, состоявшегося 23–24 мая 2007 г. в г. Ижевске).

4Дело в том, что данная норма напрямую отсылает к правилам о распоряжении заложенным имуществом, изложенным в п. 2 ст. 346 ГК РФ, которые неприменимы к отношениям в связи с залогом исключительного права в силу п. 5 ст. 1233 ГК РФ.

5По данному вопросу существует и иная точка зрения (Корчагина Н.П., Моргунова Е.А., Погуляев В.В. Комментарий к части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации. М., 2008 (СПС «КонсультантПлюс»)).

119

И.С. Чупрунов

Таким, по крайней мере, должно быть решение рассматриваемой проблемы de lege lata.

С точки же зрения de lege ferenda подобный вариант урегулирования вопроса нельзя признать удовлетворительным, так как он не позволяет надлежащим образом обеспечить интересы залогодержателя. Если залогодатель без согласия залогодержателя выдаст целый веер разнообразных лицензий в отношении объекта заложенного исключительного права, то в случае признания данных договоров действительными право требовать досрочного исполнения обеспеченного залогом обязательства будет иметь весьма малую ценность для залогодержателя. Причина этого в том, что при неисполнении основного обязательства залогодержатель не может рассчитывать на удовлетворение своего имущественного интереса за счет реализации заложенного имущества, так как выданные лицензии в значительной степени обесценят заложенное исключительное право.

Наиболее разумным выходом из сложившегося тупика является исключение из текста части первой ГК РФ подп. 3 п. 2 ст. 351 и закрепление в ней норм, схожих с теми, которые содержатся в Законе об ипотеке. Иными словами, следует предоставить залогодержателю возможность выбора способа защиты своих имущественных интересов путем заявления либо (а) требования о признании не согласованной с ним сделки по распоряжению заложенным правом недействительной1, либо (б) требования о досрочном исполнении обеспеченного обязательства. Именно такой «комбинированный» подход способен de lege ferenda обеспечить максимальную степень защищенности интересов залогодержателя (с несущественными затруднениями для залогодателя).

Обращение взыскания на предмет залога. Обращение взыскания на заложенное исключительное право хотя и отличается некоторой спецификой, данную специфику вряд ли можно признать существенной. В связи с этим стоит остановить внимание лишь на одном

1 При этом, возможно, следует ограничить данную возможность только случаями, когда распоряжение заложенным правом происходит в пользу недобросовестной стороны (т.е. стороны, знающей об отсутствии согласия залогодержателя на такое распоряжение). Такая идея, между прочим, содержится в проекте Концепции совершенствования Общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации (п. 2.3.6) (проект доступен по адресу: http://www.privlaw.ru/vs_info.html. 20 апреля 2009 г.).

120