Введение

Обзор судебной практики по некоторым вопросам применения законодательства о хозяйственных обществах, утвержденный Президиумом ВС РФ 25.12.2019 (далее - Обзор), стал своеобразным новогодним (или даже рождественским) подарком для всех, кто занимается корпоративным правом в плане как научной, так и практической деятельности.

Во-первых, это первый Обзор судебной практики ВС РФ, полностью посвященный вопросам деятельности корпораций. Во-вторых, Обзор получился достаточно длинным (21 пункт) и включает в себя решения как некоторых практических проблем (например, порядок удостоверения решений в обществах с ограниченной ответственностью (ООО)), так и фундаментальных вопросов корпоративного права (например, основания для оспаривания корпоративных решений).

Нельзя не отметить, что формат обзоров судебной практики, принимаемых Президиумом ВС (а ранее - информационных писем Президиума ВАС РФ), - это особый жанр, сочетающий в себе элементы абстрактных разъяснений с казуистичным разбором отдельных дел. Предполагается, что Президиум ВС, обобщив правоприменительную практику нижестоящих судов, на примере конкретного дела формулирует принцип, который должен применяться при рассмотрении аналогичных споров <2>.

--------------------------------

<2> На это ориентирует и вводная часть Обзора, где подчеркивается, что его принятию предшествовало "изучение судебной практики", продемонстрировавшее "ошибки при рассмотрении конкретных дел".

При этом в некоторых случаях не представляет сложности идентифицировать то самое дело (чаще всего рассмотренное Судебной коллегией по экономическим спорам (СКЭС) ВС РФ), которое дало повод к написанию соответствующего пункта Обзора. В такой ситуации определенный интерес представляет то, на какие именно нюансы применения нормы Президиум ВС сделал ударение в Обзоре (в сравнении с актами судов по соответствующему делу). Там, где это уместно, мы постарались это продемонстрировать в рамках настоящего комментария.

В иных случаях, наоборот, сложно или даже невозможно найти какой-либо конкретный спор, ставший источником вдохновения для некоторого пункта Обзора. С учетом предшествующей практики нижестоящих судов это иногда вызывает вопрос: насколько Президиум ВС в такой ситуации действительно исправлял ошибки нижестоящих судов, а не формулировал абстрактное правило с нуля?

Еще одна особенность Обзора состоит в том, что иногда можно увидеть некоторые отличия между абстрактным правилом, сформулированным в аннотации пункта, и теми идеями, к которым приходит Президиум ВС, разбирая конкретное дело в основном тексте <3>. Это создает неопределенность с тем, может ли аннотация (абстрактно сформулированное правило) толковаться автономно от содержания пункта (фабулы соответствующего спора со специфичными фактическими обстоятельствами). Опять же там, где это уместно, мы показываем трудности в интерпретации конкретных пунктов Обзора (но при этом для удобства читателя предваряем комментарий к каждому пункту изложением только его аннотации, а не всего текста).

--------------------------------

<3> Например, комментарий к п. 16 Обзора (комментарии к п. 12 - 21 Обзора будут опубликованы в "Вестнике экономического правосудия РФ" N 11 за 2020 г. - Прим. ред.).

Если перейти от рассмотрения особенностей формата Обзора к оценке его содержания, то стоит отметить следующее.

Во-первых, большинство пунктов Обзора не просто разъясняет нормы, толкование которых в целом не должно вызывать трудностей, но которые по тем или иным причинам неправильно применяются судами. Наоборот, Обзор направлен на то, чтобы дать решение по достаточно спорным и неоднозначным вопросам, задав тем самым некий вектор развития для соответствующей части корпоративного права. Например, именно так можно охарактеризовать те разъяснения, которые даны в п. 12 и 13 в отношении решений собраний: Президиум ВС ориентирует суды на отказ от механического применения существующих норм и предлагает учитывать различные группы интересов при оспаривании решений (о чем подробнее пойдет речь ниже).

Во-вторых (и это тесно связано с предыдущей характеристикой содержания Обзора), в ряде случаев Президиум ВС дает сигнал на отход от сложившейся правоприменительной практики. В качестве примера можно привести толкование норм об удостоверении решений в ООО. Нет ничего удивительного, что такой отказ от устоявшегося порядка применения соответствующих норм не мог не вызвать серьезный протест среди практикующих юристов. И хотя содержательно такой протест вряд ли можно считать вполне обоснованным (о чем будет сказано ниже), возможно, сама форма внезапного для большинства изменения правил поведения (причем без разъяснения нюансов их действия во времени) не является слишком удачной.

В-третьих, в ряде случаев решения, предлагаемые в Обзоре, хотя и являются скорее верными, но требуют более нюансированного подхода при их применении. Это касается в первую очередь п. 8, 12, 13, 17 и 21. Вряд ли это можно считать однозначным недостатком - вероятно, речь должна идти об уточнении позиций, высказанных в Обзоре, что остается возможным при рассмотрении в дальнейшем конкретных споров СКЭС.

Наконец, в-четвертых, есть пункты Обзора, с позицией в которых авторы настоящего комментария не могут согласиться. Речь идет главным образом о влиянии одобрения акционеров <4> на ответственность директора перед корпорацией (п. 16).

--------------------------------

<4> В настоящем комментарии (если иное прямо не указано) в дальнейшем термины "акционер" и "участник" будут использоваться как эквивалентные.

Тем не менее в целом принятие Обзора можно только приветствовать, так как хочется верить, что он знаменует собой появление более детального интереса ВС не просто к корпоративному праву вообще, но к разрешению наиболее острых вопросов, которые возникают в этой сфере.

Комментарий к пункту 1 <5>

--------------------------------

<5> Автор комментария - Д.С. Горчаков.

1. Комментируемый пункт Обзора определяет подведомственность спора, который по своему субъектному составу prima facie может быть отнесен к корпоративным, но по характеру не является таковым и поэтому не может относиться к подведомственности арбитражных судов, а должен разрешаться судами общей юрисдикции.

2. Корпоративные споры относятся к исключительной подведомственности арбитражных судов (ч. 6 ст. 27 АПК РФ). При этом под корпоративным спором АПК понимает спор, который связан с созданием юридического лица, управлением им или участием в юридическом лице - коммерческой организации (ч. 1 ст. 225.1). Соответственно, если спор подпадает под указанные признаки, то арбитражный суд должен принять его к рассмотрению безотносительно субъектного состава (физические или юридические лица, предприниматели или не предприниматели). Это утверждение работает и в обратную сторону: если спор по своему характеру не является корпоративным, то он не относится к исключительной подведомственности арбитражных судов, даже если по субъектному составу он prima facie похож на корпоративный (например, спор между участником и членами органов управления, между участником и самим юридическим лицом). Президиум ВС разъясняет, что подведомственность спора, не являющегося корпоративным и вытекающего из договора займа между участником - физическим лицом и обществом, устанавливается по общим правилам определения подведомственности.

3. В приводимом Президиумом ВС в качестве иллюстрации казусе участник - физическое лицо выдал обществу заем, который оно не вернуло в срок. Участник обратился в суд общей юрисдикции с требованием о возврате суммы по договору займа. Суд общей юрисдикции дело прекратил <6>, указав, что спор относится к корпоративным, поэтому подлежит разрешению арбитражным судом. Поскольку требования (о взыскании долга по договору) были исключительно общегражданскими и не было ничего, что бы свидетельствовало о корпоративном характере спора, вышестоящий суд указал на его подведомственность суду общей юрисдикции. Далее в п. 1 Обзора говорится, что корпоративный характер спора должен определяться исходя из того, содержит ли договор займа условия "об осуществлении прав участника, об управлении обществом, о приобретении или об отчуждении доли в уставном капитале общества". Если договор займа между участником - физическим лицом и обществом содержит перечисленные условия, то спор из него следует рассматривать арбитражным судам.

--------------------------------

<6> В соответствии с действующей редакцией ч. 2.1 ст. 33 ГПК РФ если дело относится к подведомственности арбитражного суда, то суд общей юрисдикции не прекращает производство, а передает дело в арбитражный суд по подсудности (на это указывает и Президиум ВС в соответствующем примечании).

4. В целом данная позиция является верной, но, на наш взгляд, нуждается в некотором уточнении. Согласно текущей формулировке разъяснения, если договор займа содержит условия "об осуществлении прав участника, об управлении обществом, о приобретении или об отчуждении доли в уставном капитале общества", то все споры из него будут разрешаться арбитражными судами, несмотря на то что сам по себе спор может быть не связан с такими условиями и не быть корпоративным. Более правильным, как нам кажется, было бы указать, что спор из договора займа между участником - физическим лицом и обществом подлежит разрешению арбитражным судом, если характер спора связан с осуществлением прав участником, управлением обществом, приобретением или отчуждением доли в уставном капитале общества, а сам договор займа содержит данные условия.

5. Также важно помнить, что спор из договора займа между участником - физическим лицом и обществом может не быть корпоративным, но тем не менее относиться к подведомственности арбитражных судов с учетом общих критериев определения подведомственности дел арбитражным судам - экономического характера и субъектного состава. Например, если в указанной фабуле выдача займов для участника - физического лица была бы предпринимательской деятельностью, то спор между ним и обществом подлежал бы разрешению арбитражным судом, а не судом общей юрисдикции.

6. Также в силу правил об исключительной подсудности (ч. 6 ст. 27 АПК РФ) будут относиться к подведомственности арбитражных судов и споры о взыскании долга по договору займа между участником - физическим лицом и обществом, в отношении которого открыто производство по делу о банкротстве. Участник, перед которым у общества-банкрота есть долг по договору займа, должен обратиться в арбитражный суд, рассматривающий дело о банкротстве <7>.

--------------------------------

<7> На наш взгляд, п. 1 Обзора относится исключительно к институту подведомственности и не влияет на субординацию требований участников общества при банкротстве. Вопрос о субординации требований участника будет в любом случае решаться арбитражным судом в силу исключительной подведомственности банкротных споров арбитражным судам.

7. В казусе, приведенном в комментируемом пункте, указывается, что участник - физическое лицо предоставил заем на пополнение оборотных средств. Видится, что в случае, когда заем предоставляется физическим лицом не на пополнение оборотных средств на короткий срок, а под реализацию юридическим лицом долгосрочного проекта или покупку дорогостоящих основных средств, у арбитражного суда будет больше аргументов для принятия спора к рассмотрению, поскольку спор из такого договора займа хоть и не является корпоративным, но, наш взгляд, имеет экономический, связанный с предпринимательской деятельностью характер и потому может относиться к подведомственности арбитражных судов.

8. На практике могут возникнуть некоторые пограничные случаи, которые напрямую не решаются в п. 1 Обзора. Например, участник - физическое лицо может предоставлять финансирование в виде займа, поскольку такую обязанность на него возлагает корпоративный договор в отношении общества. Споры из подобного договора займа, по нашему мнению, должны рассматриваться арбитражным судом исходя из того, что такой спор имеет экономический характер и в силу ч. 1 ст. 27 АПК относится к подведомственности арбитражных судов. Такая же логика будет применима, если между физическим лицом - участником и обществом заключен рамочный договор о финансировании, на основании которого в течение длительного времени заключаются несколько договоров займа и участник - физическое лицо предоставляет финансирование обществу.

Комментарий к пункту 2 <8>

--------------------------------

<8> Автор комментария - А.Ю. Глазунов.

1. Этот пункт содержит важное с практической точки зрения разъяснение, касающееся применения подп. 3 п. 3 ст. 67.1 ГК, введенного в Кодекс в 2014 г. в рамках реформы общих положений о юридических лицах <9>. Пунктом 3 ст. 67.1 ГК были предусмотрены правила подтверждения принятия общим собранием участников хозяйственных обществ решения, а также состава присутствовавших при его принятии участников. И если для акционерных обществ (АО) законодатель установил достаточно четкие и понятные правила <10>, то применительно к ООО была допущена некоторая двусмысленность формулировок, которая в итоге и потребовала разъяснения высшей судебной инстанции.

--------------------------------

<9> Изменения были внесены Федеральным законом от 05.05.2014 N 99-ФЗ "О внесении изменений в главу 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации и о признании утратившими силу отдельных положений законодательных актов Российской Федерации".

<10> Для публичных АО решение общего собрания акционеров подтверждается реестродержателем, в то время как в непубличных АО решение может подтверждаться либо реестродержателем, либо нотариусом.

Итак, подп. 3 п. 3 ст. 67.1 ГК предусматривает, что решение общего собрания участников ООО по общему правилу должно подтверждаться нотариусом. Однако участники могут отказаться от нотариального удостоверения и предусмотреть любой иной не противоречащий закону способ подтверждения решения, (1) включив соответствующие положения в устав ООО либо (2) установив альтернативный порядок единогласным решением общего собрания участников. В связи с предусмотренной законодателем диспозитивностью возникает вопрос с формой ее выражения: должно ли решение общего собрания, которое среди прочего говорит об альтернативном способе его подтверждения, само удостоверяться нотариусом?

На практике достаточно распространенной стала следующая модель: при принятии решений общим собранием участников ООО в качестве одного из вопросов повестки дня (наряду с иными, сущностными вопросами) предусматривалось одобрение альтернативного способа подтверждения всех решений, принимаемых на соответствующем собрании. Например, все участники общества голосовали за то, что нотариальное удостоверение принятых на общем собрании решений не требуется. В качестве же альтернативы нотариальному удостоверению участники часто указывали в протоколе собрания, что достаточно лишь подписания такого протокола всеми участниками общества (или подписания секретарем и председателем собрания).

В п. 2 Обзора Президиум ВС включил красный свет такой практике и изложил позицию, согласно которой само единогласное решение участников, предусматривающее альтернативный способ подтверждения решений, должно удостоверяться нотариусом. По всей видимости, данную позицию по аналогии нужно применять и к той ситуации, когда изначально при учреждении ООО в уставе ничего не было сказано об альтернативном способе, однако впоследствии участники решили внести в устав соответствующие положения. Руководствуясь обозначенным выше разъяснением Президиума ВС, следует признать, что решение об утверждении устава ООО в новой редакции (которая и говорит об альтернативном способе) также требует удостоверения нотариусом.

Исходя из содержания подп. 3 п. 3 ст. 67.1 ГК, а также с учетом того, что Президиум ВС не сказал иного в Обзоре, представляется, что решение общего собрания участников, которым утверждается альтернативный способ подтверждения решений, распространяется и на будущие решения, за исключением случая, когда сами участники по тем или иным причинам прямо ограничили действие такого решения об альтернативном порядке во времени или определенными видами решений. Такое решение обязательно и для новых участников, аналогично тому, как обязательными для них являются и иные решения, принятые до момента приобретения ими статуса участников (например, решения о назначении генерального директора, о выплате дивидендов, об одобрении сделок и т.д.). Это подтверждается как положениями корпоративного законодательства <11>, так и его общей логикой, состоящей в том, что волеизъявление лица на вступление в общество предполагает и согласие такого лица со сложившимися в обществе правилами игры. С точки зрения контрактианской теории фирмы такая мысль также проводится через аналогию с договором присоединения <12>. Очевидно, что применительно к контексту п. 2 Обзора такой подход не является оптимальным для покупателя доли в обществе, поскольку предполагает, что покупатель должен провести полную юридическую проверку всех исторических протоколов общих собраний участников. В связи с этим указание на альтернативный способ удостоверения решений в уставе общества представляется более удобным и разумным с практической точки зрения. Однако если подходить к данной проблеме в более широком контексте, то следует учитывать, что значительная часть решений не может быть отражена и не отражается в уставах хозяйственных обществ, но тем не менее юридически связывает любого нового акционера.

--------------------------------

<11> Так, в соответствии с п. 12 ст. 21 Федерального закона от 08.02.1998 N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" (далее - Закон об ООО) к приобретателю доли или части доли в уставном капитале общества переходят все права и обязанности участника общества, за исключением дополнительных прав и обязанностей.

<12> См., напр.: Степанов Д.И. Устав как форма сделки // Вестник гражданского права. 2009. N 1. С. 4 - 62.

В том случае, если альтернативный способ подтверждения решений в ООО закрепляется посредством внесения изменений в устав, может возникнуть вопрос: каким большинством голосов следует одобрять такие изменения? Пункт 8 ст. 37 Закона об ООО предусматривает дефолтную норму, согласно которой решение о внесении изменений в устав ООО должно быть одобрено большинством не менее 2/3 от общего числа голосов участников. Однако Законом об ООО или уставом общества может быть предусмотрена повышенная планка большинства для голосования по данному вопросу. Поскольку Закон об ООО не содержит повышенных требований к большинству голосов для случаев внесения в устав изменений, затрагивающих способ подтверждения корпоративных решений, то, казалось бы, повышенная планка может применяться, только когда она предусмотрена уставом.

Но возможен и иной, более консервативный подход, согласно которому внесение подобных изменений в устав требует единогласного одобрения участниками ООО <13>. Он может быть основан на консервативном толковании подп. 3 п. 3 ст. 67.1 ГК, который говорит, что альтернативный нотариальному способ подтверждения решений может быть предусмотрен решением общего собрания участников, принятым единогласно. Вместе с тем, на наш взгляд, данный подход не вытекает из буквального толкования этой нормы, поскольку она, очевидно, предусматривает два разных механизма закрепления альтернативы: путем внесения изменений в устав и путем принятия общим собранием участников решения без внесения изменений в устав. При этом текстуально требование к единогласию относится именно ко второму механизму (т.е. принятие единогласного решения об альтернативном способе подтверждения без внесения изменений в устав). В то же время, если с политико-правовой точки зрения цель единогласия состоит в том, чтобы обладатели даже самой минимальной доли участия могли заблокировать отказ от нотариальной формы, достаточно трудно найти разумное объяснение тому, почему в одном случае достаточно 2/3 голосов, а в другом случае требуется единогласие.

--------------------------------

<13> По мнению Д.И. Степанова, именно такой подход может в дальнейшем возобладать на практике (см.: Степанов Д.И. Ничтожность корпоративных решений в судебно-арбитражной практике // Вестник экономического правосудия РФ. 2020. N 9. С. 177 - 181).

2. Представляется, что изложенная Президиумом ВС позиция не вытекает из буквального толкования п. 3 ст. 67.1 ГК, который ничего не говорит о том, что единогласное решение участников ООО об альтернативном способе подтверждения решений требует нотариального удостоверения. В то же время с точки зрения телеологического толкования, т.е. основанного на целях и существе законодательного регулирования, такое разъяснение выглядит вполне понятным. Действительно, если законодатель исходил из того, что нотариальное удостоверение является эффективным способом противодействия фальсификациям решений общего собрания участников (которые могут являться, например, частью процесса рейдерского захвата компании <14>), то возможность предусмотреть альтернативный способ подтверждения решений в том же самом протоколе, где такие решения содержатся, и при этом не удостоверять его, сводила бы смысл соответствующей нормы на нет: подделав подписи всех или единственного участника, злоумышленник смог бы легко сфальсифицировать корпоративное решение при отсутствии необходимости нотариального удостоверения. Соответственно, участники могут принять на себя риски фальсификации протокола общего собрания и отказаться от нотариального способа подтверждения, но в таком случае во избежание сомнений в том, что такое решение было принято именно самими участниками, оно должно быть нотариально подтверждено.

--------------------------------

<14> В судебной практике нередко можно встретить примеры того, как участник лишался принадлежавшей ему доли после принятия незаконных корпоративных решений, см., напр.: Определение СКЭС ВС РФ от 13.08.2015 N 302-ЭС15-8098 (см. также: Постановление АС Московского округа от 24.06.2019 N Ф05-9147/2019).

Д.И. Степанов предлагает толковать п. 2 Обзора ограничительным образом: нотариальное удостоверение требуется только в том случае, когда отказ от нотариальной формы производится посредством внесения изменений в устав и за соответствующее решение участники проголосовали не единогласно, но необходимым квалифицированным большинством голосов. Следовательно, если аналогичные изменения вносятся в устав общества единогласно или принимается единогласное решение об отказе от нотариальной формы без внесения изменений в устав, то соответствующие решения не требуют подтверждения нотариусом <15>.

--------------------------------

<15> См.: Степанов Д.И. Ничтожность корпоративных решений в судебно-арбитражной практике. С. 177 - 181.

Несмотря на спорность и дискуссионность позиции Президиума ВС в п. 2 Обзора, на наш взгляд, ее вряд ли можно толковать таким образом. Во-первых, ни его аннотация, ни основной текст не содержат каких-либо оговорок относительно того, каким большинством голосов должно приниматься (или принималось в приводимом ВС примере) решение об отказе от нотариальной формы. Кроме того, из комментируемого пункта совершенно не следует, что речь в нем шла о закреплении альтернативного порядка подтверждения решений в уставе. Хотя в абз. 2 п. 2 Обзора упоминается, что общество обращалось в регистрирующий орган за регистрацией изменений, вносимых в учредительные документы, в нем ничего не говорится о том, что изменения в учредительных документах касались именно способов подтверждения корпоративных решений. При этом уже в абз. 9 упоминается, что "решение общего собрания, которым устанавливался иной способ подтверждения, не было удостоверено нотариально" (но не решение об утверждении новой редакции устава, содержащей указание на альтернативный порядок подтверждения решений). Отсутствуют какие-либо ссылки на внесение изменений в устав и в аннотации комментируемого пункта. В связи с этим буквальное прочтение п. 2 Обзора едва ли позволяет исключить из сферы его применения случаи, когда альтернативный порядок закрепляется участниками единогласно, но без внесения изменений в устав.

Во-вторых, уже в п. 3 Обзора Президиум ВС говорит, что требование о нотариальном удостоверении, предусмотренное подп. 3 п. 3 ст. 67.1 ГК, распространяется и на решение единственного участника (см. комментарий к п. 3 Обзора). Очевидно, что единственный участник не может принимать решения иным образом, кроме как единогласно.

Наконец, коль скоро Президиум ВС руководствовался логикой защиты участников ООО от фальсификации корпоративных решений (о чем он прямо говорит в п. 3 Обзора), вряд ли в рамках такой логики можно предположить, что большинство голосов, которым принимается решение, имеет значение с точки зрения возможностей его фальсификации. И участник общества, и третье лицо могут с одинаковым успехом сфальсифицировать как решение, принимаемое, скажем, 2/3 голосов, так и единогласное решение.