Экзамен зачет учебный год 2023 / МЛОГОС КНИГА 4 (807-860.15 ГК) 2019 Заем, кредит, факторинг, вклад и счет

вп. 2 ст. 835 ГК РФ, применяются к ряду ситуаций, которые формально под гипотезу правил п. 2 ст. 835 ГК РФ не подпадают.

Сразу следует сказать, что толкование норм п. 3 ст. 835 ГК РФ крайне неоднозначно, и сложившейся судебной практики практически нет.

3.1.Размещение эмиссионных ценных бумаг, выпуск которых при-

знан незаконным. Сделки по привлечению банком или иными лицами денежных средств путем продажи эмиссионных ценных бумаг не запрещены. Банк или иная кредитная организация, естественно, могут выпускать и акции (более того, многие банки функционируют в форме публичного акционерного общества), и облигации. Порядок выпуска и регистрации таких ценных бумаг регулируется инструкцией Банка России от 27 декабря 2013 г. № 148-И «О порядке осуществления процедуры эмиссии ценных бумаг кредитных организаций на территории Российской Федерации».

Как же следует понимать данную норму, согласно которой санкции, установленные в п. 2 комментируемой статьи, применяются к случаям привлечения денежных средств граждан и юридических лиц путем продажи им акций и других ценных бумаг, выпуск которых признан незаконным?

Возможны два подхода.

Согласно первому подходу, смысл комментируемой нормы состоит

втом, что, если эмиссия банком акций или облигаций признана незаконной по тем или иным основаниям и, соответственно, недействительной признается и сделка приобретения акции или облигации банка (иной кредитной организации), применяются санкции, установленные

вп. 2 ст. 835 ГК РФ.

Для случаев первичного приобретения таких бумаг юридическими лицами это, по сути, ничего не меняет: сделка приобретения акции или облигации оказывается ничтожной в силу п. 2 ст. 835 ГК РФ, но она была бы ничтожна и без применения этой нормы. Последующие отчуждения таких ничтожных бумаг никакого распорядительного эффекта не имеют, поскольку отчуждается право, вытекающее из недействительной сделки.

А вот для случаев первичного приобретения эмиссионных ценных

бумаг на основании недействительного выпуска гражданами применение п. 2 ст. 835 ГК РФ означает de facto конверсию недействительной сделки приобретения эмиссионной ценной бумаги в правоотношения по договору вклада. Соответственно, банк должен немедленно после вскрытия недействительности выпуска бумаг открыть гражданину, купившему такую бумагу при ее размещении, банковский счет и исходить из того, что у вкладчика имеются права, указанные в п. 2 ст. 835

839

ГК РФ (право на начисление процента и право на досрочное снятие денег с вклада, а также право на начисление штрафной неустойки, рассчитываемой по правилам ст. 395 ГК РФ, и взыскание убытков). Если речь шла о размещении облигаций, процент по такой недействительной облигации должен конвертироваться в процент по вкладу, а срок погашения облигаций – в срок вклада. В случае с акциями процент по вкладу должен определяться из расчета ключевой ставки Банка России (п. 1 ст. 809 и п. 1 ст. 838 ГК РФ), а сам вклад считаться не срочным, а действующим до востребования.

При такой интерпретации указанная норма, устанавливающая один из случаев применения доктрины конверсии недействительной сделки, применяется исключительно к случаям, когда признается недействительной эмиссия ценных бумаг банка или иной кредитной организации. Иначе получается абсурдная ситуация. Дело в том, что конверсия выпуска эмиссионных ценных бумаг во вклад невозможна, если бумагу выпустило лицо, не имеющее права привлекать деньги граждан во вклад. Кроме того, если бы норма применялась не только к банкам, то получалось бы, что жесткие последствия, указанные в п. 2 ст. 835 ГК РФ, будут применяться ко всем случаям признания недействительным по любым основаниям выпуска какой-либо компанией эмиссионных ценных бумаг.

Против этого подхода говорит его некоторая непропорциональность. Применение достаточно жестких санкций в виде начисления процентов по ст. 395 ГК РФ и взыскания убытков, явно рассчитанных на случаи мошенничества, не очень соответствует ситуации признания недействительной эмиссии акций или облигаций по любым основаниям.

Возможен и иной подход. Согласно ему данная норма применяется только тогда, когда банк вводит участников оборота в заблуждение, предлагая гражданам и юридическим лицам оформление именно вклада посредством выпуска акций или облигаций, и именно этот обман и становится поводом к признанию выпуска таких бумаг незаконным.

Против данного подхода говорит то, что он основан на фантастической фабуле. Трудно себе представить, что банк будет объявлять, что он принимает средства граждан и юридических лиц во вклад,

выпуская и размещая облигации. И уже тем более нелепа ситуация прикрытия вкладной операции за счет выпуска акций (которые в принципе возвратность средств не обеспечивают, а предоставляют корпоративные права).

В общем надо сказать, что смысл комментируемого правила пока скрыт за завесой тумана. Судебная практика также не проясняет ситуацию.

840

3.2. Векселя и иные ценные бумаги. В силу комментируемого пункта указанные в п. 2 ст. 835 ГК РФ последствия применяются и к случаям привлечения денежных средств граждан во вклад за счет выдачи векселей или иных ценных бумаг, если из природы таких бумаг следует, что вкладчик-гражданин лишается права получения вклада по первому требованию и возможности осуществления других прав, предусмотренных гл. 44 ГК РФ.

Указание в комментируемой норме на то, что под такие бумаги деньги у граждан должны привлекаться именно «во вклад», подсказывает, что здесь речь вряд ли идет об акциях. При размещении акций ни о каком вкладе речь не идет, поскольку акции не удостоверяют право акционера на возврат вложенных средств, и никакого сходства

свкладом здесь нет в принципе. Иначе ставится под сомнение выпуск банками акций с размещением таких акций в том числе среди граждан, а по сути, и само существование банка в форме акционерного общества. Впрочем, гипотетически можно представить себе применение данной статьи, когда банк вводит граждан в заблуждение, предлагая им вступить в число акционеров и позиционируя такую сделку как аналог вклада, гарантирующую гражданину возврат вложенных средств. В подобной ситуации применение санкций из п. 2 ст. 835 ГК РФ могло бы быть уместным, хотя, конечно, ситуация выглядит очень странно.

Несколько иная ситуация возникает с такими ценными бумагами, которые структурируют привлечение банком или иной кредитной организацией именно долгового, заемного финансирования у граждан. Это в первую очередь векселя, а также облигации. Они действительно теоретически являются альтернативными формами структурирования привлечения банками заимствований и в случае

сгражданами могут лишать последних прав, предоставленных им правилами ГК РФ о вкладе (в первую очередь права на досрочный возврат срочного вклада).

Но и здесь все не так просто. В случае с векселями возникает следующий вопрос. Комментируемая норма говорит о привлечении денег граждан «во вклад». Это положение может навести на мысль, что закон

имеет в виду только такую ситуацию, когда банк или иная кредитная организация позиционирует заключаемую с гражданином сделку именно как вклад, пытаясь удостоверить права гражданина путем выдачи не сберегательного сертификата (выдача которого предусмотрена специальными нормами закона), а векселя и тем самым скрытым образом лишить вкладчика-гражданина каких-либо правовых гарантий, которые дают ему нормы ГК РФ о вкладах. При таком узком подходе

841

(т.е. к случаям введения граждан в заблуждение) сам факт привлечения банком (иной кредитной организацией) у гражданина займа под выдачу векселя еще не означает нарушение закона и не влечет применение санкций, указанных в п. 2 ст. 835 ГК РФ.

Но возможен и более широкий подход, при котором применение санкций из п. 2 ст. 835 ГК РФ будет предписано для всех случаев привлечения банками средств граждан под векселя, даже если никаких намеков на вкладной характер операции банк не делал и, соответственно, в заблуждение граждан напрямую не вводил. Такая банковская практика может выглядеть как элементарный обход правил о вкладах: далеко не все граждане осознают нюансы правового режима вклада и смогут отличить сберегательный сертификат от векселя, поэтому теоретически банки могут начать продвигать на рынок новый продукт

ввиде вексельного займа, не делая никаких намеков на то, что деньги размещаются во вклад. Применение санкций, установленных в п. 2 ст. 835 ГК РФ, может теоретически обеспечить защиту неискушенных граждан и превенцию развития таких нестандартных банковских продуктов для граждан.

Релевантной судебной практики, которая подтверждала бы широкую или узкую интерпретацию комментируемой нормы, обнаружить не удалось. Но, возможно, есть смысл придерживаться компромиссной позиции: предложение кредитной организацией гражданам такого финансового «продукта» на широкой основе незаконно, представляет собой обход закона и будет влечь применение правил п. 2 ст. 835 ГК РФ (даже если намеков на вкладной характер операции банк не делает и напрямую граждан в заблуждение не вводит), но привлечь разовый заем от гражданина (например, своего акционера или бенефициара) под вексель на индивидуальных условиях кредитная организация может.

Встает вопрос и о первичном размещении банком или иной кредитной организацией среди граждан облигаций. Дело в том, что к эмиссионным ценным бумагам напрямую относится предыдущий указанный

вп. 3 ст. 835 ГК РФ случай, и там прямо указано, что правила п. 2 ст. 835 ГК РФ применяются, только если выпуск таких бумаг признан

по тем или иным основаниям недействительным. Следует ли из этого, что само по себе размещение банком или иной кредитной организацией облигаций, в том числе среди граждан, законно и не должно влечь конверсию по правилам п. 2 ст. 835 ГК РФ? Вопрос спорный. На практике банки (включая госбанки) размещают облигации в том числе среди граждан. Из текста ряда положений Инструкции Банка России от 27 декабря 2013 г. № 148-И также следует, что Банк России

842

считает практику размещения банками облигаций среди физических лиц законной. В таких условиях, возможно, санкции, указанные в п. 2 ст. 835 ГК РФ, могут применяться к банку только тогда, когда он вводит граждан в заблуждение и пытается убедить их, что приобретение облигации равнозначно размещению вклада, или даже не совершает достаточных действий для того, чтобы разъяснить гражданам, в чем состоит различие облигационной и вкладной форм предоставления банку заимствований, а также что на первую из указанных форм страховая защита в рамках системы страхования вкладов не распространяется. Последний, более узкий подход применительно к случаям с облигациями выглядит логично.

Какой бы подход ни был выбран, исключение из-под действия комментируемого правила случаев привлечения банком или иной кредитной организацией денежных средств юридических лиц под выдачу векселей или иных ценных бумаг означает, что банк вполне может вместо привлечения денег юридических лиц во вклад привлекать от таких лиц займы под векселя и любые иные ценные бумаги,

итакие сделки вполне законны, если иное не следует из каких-либо специальных норм закона.

3.3.Привлечение кредитной организацией денег граждан на возвратной основе в рамках обычного займа. Но что, если речь идет о привле-

чении банком денег граждан под процент не в формате выпуска ценных бумаг, а в рамках обычного займа? В Определении КГД ВС РФ от 22 августа 2003 г. № 4-В03-24 Суд косвенно допустил законность такой сделки (согласившись с позицией нижестоящих судов о том, что «гражданское законодательство не содержит в себе запрета на заключение договора займа между физическим лицом и банком, в котором заимодавцем является не кредитная организация, а гражданин»). Тем не менее здесь возникает тот же сложный вопрос, который ранее в п. 3.2 комментария к настоящей статье был озвучен применительно к ситуации привлечения банком займов граждан под вексель или выпуск облигаций. Дело в том, что комментируемая норма говорит о запрете оформлять за счет ценной бумаги привлечение денег граждан «во вклад». Соответственно, возможны две позиции.

Если мы применительно к вышеописанной ситуации, как минимум с привлечением денег граждан под вексель, будем игнорировать фразу «во вклад» и жестко запрещать вексельную модель привлечения кредитной организацией заемного финансирования у граждан, то есть все основания толковать таким образом понятую норму расширительно

иисходить из того, что кредитные организации в принципе не могут брать взаймы у граждан (даже у своих акционеров). И действительно,

843

нет никакого смысла запрещать обход правил о вкладах за счет вексельного оформления займа и не делать того же самого при обходе тех же правил посредством обычного займа. Тем самым свобода выбора правовой формы привлечения денежных средств граждан банками при таком подходе жестко ограничивается, а правопорядок противится обходу правил о вкладных операциях за счет оформления процентных займов. Логика такого подхода такова: в противном случае вся система норм о вкладах, которая с очевидностью делает упор на защиту слабой стороны – вкладчика, не имела бы никакого охранительного значения, поскольку банки с легкостью привлекали бы денежные средства граждан, заключая обычные договоры процентного займа вместо заключения договоров банковского вклада.

Если же мы в описанной в п. 3.2 комментария к настоящей статье коллизии с векселем будем серьезно относиться к фразе «во вклад»

идопускать применение правил п. 2 ст. 835 ГК РФ только тогда, когда кредитная организация позиционировала сделку именно как вклад или аналог вклада, но оформляла операцию выдачей векселя, то расширительное толкование п. 3 ст. 835 ГК РФ, из которого следует запрет на привлечение банками денег граждан по обычному процентному займу, следует отмести.

Данный вопрос пока в судебной практике не вполне прояснен. Нам представляется более уместным с политико-правовой точки зрения использовать первый, более жесткий вариант, как минимум для тех случаев, когда банк пытается на постоянной основе продвигать такой альтернативный вкладу «продукт» среди широкого круга граждан. В то же время жестко запрещать ситуации, когда кредитная организация на разовой основе по индивидуально согласованной сделке получит в заем деньги от гражданина (например, своего ключевого акционера, который пытается таким образом докапитализировать банк в сложной финансовой ситуации), возможно, не стоит.

Как бы то ни было, это ограничение ни в коем случае не применяется к ситуациям предоставления банку оформленных как путем выдачи векселя, так и по обычному договору займа заимствований юридическими лицами. Это напрямую следует из положений коммен-

тируемой нормы. Тем более ничто из вышесказанного не означает, что банки не могут привлекать кредиты других банков. Комментируемая норма ГК РФ говорит лишь о запрете привлекать деньги граждан во вклад под векселя и иные ценные бумаги; соответственно, даже если признать разумным расширение сферы ее применения на обычные процентные займы, нет необходимости расширять сферу ее действия

ипо субъектному составу.

844

Статья 836. Форма договора банковского вклада

1.Договор банковского вклада должен быть заключен в письменной форме.

Письменная форма договора банковского вклада считается соблюденной, если внесение вклада удостоверено сберегательной книжкой, сберегательным или депозитным сертификатом либо иным выданным банком вкладчику документом, отвечающим требованиям, предусмотренным для таких документов законом, установленными в соответствии с ним банковскими правилами и применяемыми в банковской практике обычаями.

2.Несоблюдение письменной формы договора банковского вклада влечет недействительность этого договора. Такой договор является ничтожным.

Комментарий

1. Письменная форма договора вклада. Закон требует соблюдения письменной формы для договора банковского вклада. Из общих положений ГК РФ следует, что требованию заключения договора в письменной форме соответствуют следующие случаи:

а) заключение договора в форме составления одного документа, подписанного сторонами;

б) заключение договора путем обмена письменными офертой и акцептом, включая обмен письмами, телеграммами, телексами, телефаксами и иными документами, в том числе электронными документами, передаваемыми по каналам связи, позволяющими достоверно установить, что документ исходит от стороны по договору (п. 1 ст. 433 и п. 2 ст. 434 ГК РФ);

в) внесение вклада в ответ на письменную оферту банка (п. 3 ст. 434 и п. 3 ст. 438 ГК РФ).

Но проблема состоит в том, что в соответствии со ст. 36 Закона о банках и банковской деятельности, вступившей в силу после появления в ГК РФ общих правил о заключении договоров (ст. 434, 438 ГК РФ), привлечение средств во вклады оформляется договором

в письменной форме в двух экземплярах, один из которых выдается вкладчику. Эта норма недвусмысленно исходит из того, что договор вклада должен оформляться путем составления одного документа, подписанного сторонами. Данное положение трудно объяснить логически. В то же время следует иметь в виду, что ст. 36 Закона о банках и банковской деятельности, устанавливающая это дополнительное требование к письменной форме договора вклада, не устанавливает

845

ничтожность в качестве санкции за нарушение данного требования. Соответственно, в силу общего правила ст. 160 и 162 ГК РФ договор вклада, оформленный в письменной форме в результате обмена письменными документами или акцепта конклюдентными действиями письменной оферты, будет считаться заключенным и действительным. Применимое же в силу ст. 160 и п. 1 ст. 162 ГК РФ правило о запрете ссылаться на свидетельские показания при доказывании факта заключения договора в данном контексте никакого значения не имеет: факт заключения договора будет доказан и без использования свидетельских показаний.

Стоит также обратить внимание на следующее: комментируемый пункт предусматривает, что письменная форма может считаться соблюденной и в следующих случаях:

а) внесение вклада, удостоверенного сберегательной книжкой; б) внесение вклада, удостоверенного сберегательным или депозит-

ным сертификатом; в) внесение вклада, удостоверенного документом, отвечающим

требованиям, предусмотренным для таких документов законом, установленными в соответствии с ним банковскими правилами и применяемыми в банковской практике обычаями (для внесения вклада наличными – чаще всего приходным кассовым ордером).

По сути, эти документы, выдаваемые вкладчику в подтверждение получения вклада, по своей природе близки к расписке, которая в силу п. 2 ст. 808 ГК РФ может выступать в качестве письменной формы договора займа. С учетом очевидного родства таких договоров это неудивительно.

Данные нормы также не вписываются в положения ст. 36 Закона о банках и банковской деятельности о составлении договора в виде единого документа в двух экземплярах, но здесь проблема решается просто. Комментируемое положение ГК РФ вступило в силу позже ст. 36 Закона о банках и банковской деятельности, а значит, в силу принципа lex posterior derogat priori имеет приоритет.

1.1. Электронная форма. Развитие современных технологий постепенно вымещает «бумажный» вариант письменной формы договора,

заменяя ее электронным взаимодействием (обменом электронными документами). Современные банковские технологии предлагают ранее идентифицированным банком клиентам специальные программы (в том числе мобильные), которые позволяют с их помощью открыть счет или вклад, воспользовавшись интерфейсом такой программы. Формально-юридически такой договор считается заключенным в письменной форме посредством обмена электронными документами (п. 2

846

ст. 434 ГК РФ) (подробнее см. комментарий к ст. 808 ГК РФ). Но данная форма приходит в противоречие с нормой ст. 36 Закона о банках

ибанковской деятельности, согласно которой договор вклада оформляется в двух экземплярах, один из которых выдается вкладчику, поскольку данная норма явно имеет в виду исключительно бумажный вариант оформления договора. Это лишь подчеркивает устаревший характер рассматриваемой нормы. Возможно, в современных условиях есть смысл толковать ее не буквально и игнорировать указание на «экземпляры».

1.2.Спорные случаи оформления вклада. В судах нередко возника-

ют споры о заключенности договора вклада, когда лицо предъявляет к банку требование о возврате вклада, а банк отрицает факт получения вклада (аналог споров о безденежности займа).

Рассмотрение таких споров приводит к формированию ряда правовых позиций. Так, судебная практика исходит из того, что согласно положениям ст. 834, 843 ГК РФ при наличии в распоряжении гражданина сберегательной книжки обязанность по доказыванию факта отсутствия договора и обязанности по выдаче денежных средств, отраженных в такой книжке, лежит на банке (Определение КГД ВС РФ от 29 мая 2018 г. № 5-КГ18-85). Аналогичная позиция признается в практике

ив отношении случая нахождения расписки, подтверждающей получение займа, у займодавца (см. комментарий к ст. 808 ГК РФ).

В судебной практике также возникают споры о соблюдении требования закона о письменной форме договора банковского вклада в тех случаях, когда прием вклада был оформлен выдачей не сберегательной книжки, сберегательного или депозитного сертификата или документа, отвечающего требованиям, предусмотренным для таких документов законом, установленными в соответствии с ним банковскими правилами и применяемыми в банковской практике обычаями, а иным документом. Этот вопрос обычно всплывает тогда, когда вкладчик предъявляет к банку требование о возврате вклада или требование о выплате страхового возмещения при банкротстве банка, но выясняется, что в документации банка данный вклад не числится, а средства от вкладчика приняли недобросовестные сотрудники банка

или вовсе неустановленные лица. Речь идет как о фиктивных документах и недобросовестности таких «вкладчиков», которые реально деньги во вклад не вносили, так и о вкладчиках, которые действительно думали, что вносят деньги во вклад, с ними оформлялись соответствующие документы в офисе банка, но сотрудники банка счет вкладчику не открывали, а деньги держали в «черной кассе», о чем вкладчик не имел представления.

847

По вопросу о форме документов в практике КС РФ был установлен следующий подход: перечень документов, которые могут удостоверять факт заключения договора банковского вклада, не является исчерпывающим; внесение денежных средств на счет банка гражданиномвкладчиком, действующим при заключении договора банковского вклада разумно и добросовестно, может доказываться любыми выданными ему банком документами (Постановление КС РФ от 27 октября 2015 г. № 28-П). Иначе говоря, указанная правовая позиция КС РФ формально допускает подтверждение внесения вклада любыми выданными вкладчику документами, а не только теми, которые установлены законом, банковскими правилами или обычаями, как это предусмотрено в комментируемом пункте. При этом, однако, сделана оговорка о допустимости такого доказательства лишь при разумности и добросовестности действий вкладчика-гражданина.

Данный подход кажется логичным, так как вкладчик-гражданин в большинстве случаев не знает о том, какие документы принято выдавать в подтверждение принятия вклада в обычаях и банковской практике.

Но нередко в основе позиции банка об отсутствии факта получения вклада лежит аргумент о том, что сам вклад от имени банка оформил и (или) принятие наличных денег от вкладчика подтвердил путем выдачи соответствующего документа не уполномоченный на то сотрудник. На этот счет в том же Постановлении КС РФ от 27 октября 2015 г. № 28-П отмечено, что суд не вправе квалифицировать, руководствуясь п. 2 ст. 836 ГК РФ во взаимосвязи со ст. 166 ГК РФ, как ничтожный или незаключенный договор банковского вклада с гражданином на том лишь основании, что он заключен неуполномоченным работником банка и в банке отсутствуют сведения о вкладе (об открытии вкладчику счета для принятия вклада и начисления на него процентов, а также о зачислении на данный счет денежных средств) в тех случаях, когда – принимая во внимание особенности договора банковского вклада с гражданином как публичного договора и договора присоединения – разумность и добросовестность действий вкладчика (в том числе применительно к оценке предлагаемых условий банковского

вклада) при заключении договора и передаче денег неуполномоченному работнику банка не опровергнуты. В таких случаях бремя негативных последствий должен нести банк, в частности, создавший условия для неправомерного поведения своего работника или предоставивший неуправомоченному лицу, несмотря на повышенные требования к экономической безопасности банковской деятельности, доступ в служебные помещения банка, не осуществивший должный

848