Троицкий Н.А. Корифеи российской адвокатуры

КОРИФЕИ РОССИЙСКОЙ АДВОКАтуры

~-~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~"'""'

Владимир Данилович Спасович родился 16 января 1829 г. в городе Речица Минской губернии. Огец его, Даниил Осипович, поляк по наgи­ ональности, служил уездным врачом в Речиgе (с 1832 г. стал инспекто­

ром Минской врачебной управы). Мать, Феофила Михайловна Крейg,

немка, была дальней родственниgей героя Огечественной войны 1812 г. генерала барона К.А. Крейца, в доме которого воспитывалась, получила отличное образование, свободно владела немеgким и франgузским язы­

ками. И Даниил Осипович, и Феофила Михайловна дожили до преклон­

ных лет: он - до 84, она - до 80.

Очень способный и хорошо подготовленный матерью, Володя Спа­ сович поступил сразу в 4-й класс Минской гимназии, все годы оставал­

ся в ней первым учеником и в 1845 г. окончил ее с золотой медалью.

Осенью того же года он блестяще сдал вступительные экзамены на юридический факультет Петербургского университета.

В студенческие годы Спасович увлекался историей, философией, литературой. Что же касается права, то университетские педагоги­ правоведы тех лет Я.И. Баршев, П.Д. Калмыков и, особенно, декан юридического факультета, профессор К.А. Неволин - автор «Энцик­

лопедии законоведения» в 2 томах и 3-томной «Истории российских

гражданских законов» - были слабы: писали и говорили много, но плохо, и увлечь студентов не могли. «Историю...» Неволина Спасович оgенил так: «Для юриста-практика она дает нисколько не больше того материала, который содержится в Полном собрании законов. Для юриста-теоретика или историка она не более как справочная книга

< ...>,памятник египетского труда»1 без глубокого анализа и широких обобщений. Что же касается неволинской «Энgиклопедии», то Лев

Толстой, изучавший ее в Казанском университете, заключил: «Кто-то из нас двоих должен быть очень глуп: или Неволин, автор энgиклопе­ дии права, которую я изучал, или я, лишенный способности понять

всю мудрость этой науки»2•

В 1849 г. Спасович окончил университет со степенью кандидата прав,

поступил на службу в канgелярию Министерства юстиgии и в 1851 г.

защитил диссертаgию на звание магистра международного права. Дис­ сертаgия называлась <(0 правах нейтрального флага и нейтрального гру­

за» и доставила Спасовичу европейскую известность. Отдельные ее

положения закреплены в актах Парижского конгресса 1856 г. как меж­ дународные законы3.

53

Н.А. ТРОИIJКИЙ

~·~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~-"""~

На молодого юриста обратил внимание К.Д. Кавелин - уже в то

время авторитетный ученый (историк, философ) и публиgист, один из

столпов российского либерализма. При его содействии Спасович на­ чал читать лекgии по гражданскому праву в Петербургском универ­

ситете, а с 1857 г., когда там освободилась вакансия профессора, он

стал - в 28 лет - профессором и возглавил, по рекомендаgии Каве­

лина, кафедру уголовного права. Много лет спустя Спасович вспоми­

нал о Кавелине: <(Для меня Константин Дмитриевич был всегда люби­

мый и глубоко уважаемый учитель»1 •

Итак, перед Спасовичем открылись благодатные возможности для

научно-педагогической карьеры. Его лекgии по уголовному праву име­ ли огромный успех («Слушатели во множестве стекались в аудиторию,

чтобы послушать даровитого лектора и профессора»2) и оставили у

студентов Петербургского университета «неизгладимо благотворные

воспоминания»3• Молодой профессор сразу стал одним из «любимgев

всего студенчества» наряду с такими корифеями, как тот же Кавелин,

НИ. Костомаров, П.В. Павлов, П.Г. Редкин4• Сам Владимир Данилович,

уже будучи «коро1.ем адвокатуры», не без грусти признавался: «Нет профессии, которая была бы мне больше по душе, как профессорская на пользу студентам. <".> Не будь ко мне немилостива судьба, я бы и

доныне профессорствовал по призванию»5• Судьба, однако, немило­

сердно пресекла его профессорскую карьеру.

Дело в том, что с сентября 1861 г. в Петербурге и других универ­

ситетских городах начались бурные студенческие волнения. Причиной их были репрессивные меры против студентов: изданные перед тем «Правила» запретили студенческие сходки, депутаgии, любые жалобы и свели к нулю практику освобождения нуждающихся студентов от платы за учебу с gелью «ограничить наплыв в университеты бедня­

ков»6. 25 сентября попечитель петербургского учебного округа гене­

рал от инфантерии(!) Г.И. Филипсон7 собрал заседание университет-

1 Cnaco6111t В.Д. Избранные труды и речи. Тула, 2000. С. 393.

z Ляхо6ецкuй Л.Д. Характеристика известных русских судебных ораторов с приложением избранной речи каждоrо из них. СПб" 1897. С. 233.

3 Н11коладзе Н.Я. Воспоминания о 60-х rодах / / Каторrа и ссылка. 1927. .No 4. С. 48. 4 См. там же. С. 34.

s Cnaco6w1 В.Д. Застольные речи [от 16 марта 1893 r. и 29 апреля 1901 r.i Лейпqиr, 1903.

с. 79, 97.

6Георте6скuй А.И. Краткий исторический очерк правительственных мер и предначер­ таний против студенческих беспорядков. СПб., 1890. С. 4.

7Это о нем Ф.И. Тютчев сочинил такую эпиграмму:

Он прежде мирный был казак, Теперь он попечитель дикий.:.

54

КОРИФЕИ РОССИЙСКОЙ АДВОКАТVРЫ

~-·~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~...м..::;-..

ского Совета и обязал профессоров подключиться к репрессиям про­ тив студентов. Кавелин, Спасович и еще 13 из 29 членов Совета воз­ разили: «Полиgейские обязанности не входят в круг деятельности профессоров». Попечитель отрезал: «Государственная служба имеет свои требования, и кто не хочет нести обязанностей ее, волен ее оста­

вить»1. После того как к 12 октября в Петропавловскую крепость за­ точили 300 арестованных студентов2, в знак протеста против такой «государственной службы» пять профессоров (Кавелин, Спасович, АН Пыпин, М.М. Стасюлевич, Б.И. Утин) и вслед за ними ректор, бо­

лее 20 лет возглавлявший университет, академик П.А. Плетнев - тот самый, кому А.С. Пушкин посвятил роман «Евгений Онегин», подали

в отставку.

После ухода из университета Спасович некоторое время (до 1864 г.)

преподавал в Училище правоведения, где подвергался притеснениям со

стороны властей. Это не помешало ему в 1863 г. издать свой «Учебник

уголовного права» и получить за него степень доктора прав. Но, спо­ хватившись, «верхи» устроили форменную экзекуgию над учебником.

Образованная по высочайшему повелению комиссия во главе с шефом жандармов В.А. Долгоруковым (основными экспертами в ней были чи­ новники 111 отделения) «обыскала» учебник и нашла в нем 36 мест, «в которых содержались враждебные мысли», дурно пахнущие норма­ ми «гнилого Запада»3• Больше всего испугал и озлобил экспертов тот факт, что на страниgах учебника «вера в абсолют потрясена до основа­

ния <".>, gелый порядок вещей, основанный на вере, рушится, и мы входим в мир новый, где все условно». Резолюgия комиссии была кате­

горической: «Учебник уголовного права В.Д. Спасовича изъять из учеб­

ных руководств, а самого автора отстранить от преподавания».

Спасович вынужден был искать место для научно-педагогической

работы на периферии. В 1864 г. он был избран профессором кафедры

уголовного права Казанского университета, но столичные «верхи» ан­

нулировали его избрание. После этого афронта Владимир Данилович

простился с надеждами на профессорство. Некоторое время он до­

вольствовался литературным сотрудничеством в газете <сСанкт-Петер­

бургские ведомости» и в журнале «Вестник Европы», пока не решил (раз и навсегда!) связать свою судьбу с нарождавшейся в России адво­

катурой.

1С11асоби•1 В.А. За много лет. С. 27.

2Казематы крепости были тоrда переполнены студентами. Чья-то смелая рука на•1ер­

тала п те дни на крепостной стене: «Петербурrский униперсит~т•.

3 Подробно об этом см.: Смо.ляр•tук В.И. Гиганты и чародеи слова. М" 1984. С. 228-229.

55

Н.А. ТРОИIJКИЙ

Заявление с просьбой принять его в присяжные поверенные Пе­ тербургского судебного округа Спасович подал одним из первых - 21 марта 1866 г. (в один день с Д.В. Стасовым), - но принят был

месяgем позже, 31 мая1 • Он продолжал и далее журналистскую дея­

тельность, издал десять томов своих сочинений на юридические, ли­

тературные, исторические, философские темы2, но в первую очередь и главным образом с 31мая1866 г. Владимир Данилович стал АДВО­ КАТОМ.

Спасович как адвокат отличался прежде всего ярчайшим и сверх­ оригинальным, ни с чем не сравнимым, ораторским даром. Трудно по­

верить В.И. Танееву (он вообще зачастую был крайне субъективен в оgенках и склонен утрировать любое своеобразие), но, по его воспо­

минаниям о лекgиях Спасовича в Училище правоведения, Владимир Данилович шокировал слушателей «невероятным косноязычием»: «Он не мог хорошенько, связно сказать двух слов. С невероятными усили­ ями он как бы выжимал из себя каждое слово, помогая себе руками, ногами, головой, всем корпусом. Он раздражал всю нервную систе­ му".» Правда, далее Танеев признает: «Благодаря постоянному, упор­ ному труду, страшным усилием он, как Демосфен, выработал из себя

первого русского оратора. <".> Каждая мысль у него была картиной, каждое слово образом»3•

Похоже, хотя и не столь эмоgионально, обрисовал выступление Спасовича (уже как адвоката) его коллега и биограф Л.Д. Ляховеgкий:

«Когда поднимается со скамьи защиты нескладная, неуклюжая фигу­

ра В.Д" когда он, заикаясь и переваливаясь, начинает свою речь, в зале

среди публики, ожидавшей увидеть иную фигуру и услышать иной язык, раздается шепот недоумения. Многие не верят, что это в самом деле тот знаменитый оратор, который способен чаровать и вызывать

восторги. Первые фразы его речи неприятно поражают слух. Они вялы,

неуклюжи и производят впечатление тяжелой работы. Вам кажется,

что слово не дается оратору, что оно является на свет в потугах и муках

борьбы. Но проходит несколько минут, и перед вами развертывается дивная художественная поэма, богатая яркими красками, оригиналь­

ными картинами, неожиданными сравнениями, поражающая остро­

умием и силой обобщающего анализа»4•

1 См.: С11ра6о•тый указатель по программе издания «История русской адвокатуры•. Пг"

1914. с. 79.

2См.: С11асо611ч В.А Сочинения. СПб" 1889-1902. Т. 1-10.

3Танеев В.И. Детство. Юность. Мысли о будущем. М" 1959. С. 364-365.

•Ляхобщкий А.А Указ. соч. С. 235.

56

КОРИФЕИ РОССИЙСКОЙ АДВОКАТУРЫ

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~...Atiol,..,

Наконеч, сошлюсь на зарисовку из воспоминаний А.Ф. Кони: «Как часто приходилось представлять себе кого-либо, пришедшего в первый раз послушать в суде зн.амен.итоzо Спасобича и сначала удивленно воп­

рошающего себя: «Как? Неужели это Спасович? Не может быть...»; го­

ворящего себе затем, через несколько минут: «А ведь, пожалуй, это и он...», и воскличающего, наконеу, с восторгом» «Да, это он! Он и никто

другой!»1

Многочисленное свидетельства о том, что Спасович был виртуозом

колоритного, часто «неправильного», далеко не элегантного, но всегда

меткого и образного слова, можно иллюстрировать примерами из его

речей бесконечно. Он мог сказать «не нам, людям XIX века, 1zятиться в Средние века»2; в Англии «скипетр королевы не тяжелее веретена»;

о натяжках обвинения - «грязные и вонючие осадки из клоак под­

лога»; о косвенных уликах - «сколько бы барашков ни привели, из

них и одной белой лошади не сделаешь». Беспринуипного человека он

называл «флюгером», писательское многословие - «литературным поносом», пустую теорию - «онанизмом мысли», путаный донос - «маревом воображения»; примером «исторического мифа» объявил

Священную Римскую империю, которая, по его словам, «не была ни священной, ни римской, ни империей».

Ему равно удавалось и определить глубинный смысл любого явле­

ния, и сравнить (иной раз парадоксально), казалось бы, несравнимое.

«Крайние направления, - говорил он, - именно тем и полезны, что

рассекают предмет до корня, что ставят всякий вопрос ребром»3•

Организауию революуионеров он уподобил Ноеву ковчегу: «Всякая

революуионная организауия тем и отличается от всех других, что в

ней, как в ковчеге Ноя, сосуществуют и взаимно себе помогают вся­ кие животные - и рядом с человеком, который говорит: «бунтовать, убивать, стрелять», может быть человек, который по принуипу не спо­

собен убить даже муху»4• Вот так «опоэтизировал» Спасович весну: <спора, когда соловей своей соловьиуе строит куры». А вот характер­ ный штрих из воспоминаний А.Ф. Кони. На проуессе по обвинению

миллионера С.Т. Овсянникова в предумышленном поджоге защитник

подсудимого упрекнул Спасовича (выступавшего гражданским ист­

уом) в том, что тот строит выводы на косвенных уликах, чертах и

57

Н.А. ТРОИIJКИЙ

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~-МО!--

черточках. «Ну да! Черты, черточки! - ответил Спасович. - Но ведь и

них складываются очертания, а из очертаний - буквы, а из букв -

слоги, а из слогов возникает слово, и это слово: «Поджог»!»1 Можно понять то восхищение, с которым обратился к Спасовичу

на его юбилее С.А. Андреевский: «Ваши слова западали в чужое серд­

це, как капли кипящего сургуча, они сверкали и освещали вашу мысль,

как бриллианты и молния!»2

Важная особенность ораторской манеры Спасовича заключалась в

том, что он (так же, как Д.В. Стасов, С.А. Андреевский, АМ. Унковский, но в отличие от Ф.Н. Плевако, А.И. Урусова, НЛ. Карабчевского) зара­ нее писал тексты своих речей. Этим «довольно коварно пользовались

некоторые его противники, ограничиваясь кратким изложением осно­

ваний обвинения и выдвигая свою тяжелую артиллерию уже после того, как Спасович сказал свою речь, причем его возражения, конечно отно­

сительно, бывали слабы»3• Впрочем, противники Спасовича при этом

мало что выигрывали, - он и без текста, с относительно слабыми воз­ ражениями был как адвокат «королевски» силен.

«l.Jенной отличитеА,J>ной чертой судебных речей Спасовича» Л.Д Ля­ ховецкий считал <(ЭН1Jиклопедичность»4, явно имея в виду не только правовую эрудИIJИЮ с глубочайшим пониманием любых секретов кри­ миналистики, не только многомудрые экскурсы в историю, филосо­ фию, литературу, но и убедительную трактовку вопросов этики, логи­ ки, нравственности. Спасович всегда исходил из того, что судебное исследование «должно состоять в исс.ледо8ании пра8дьt точно теми же

путями, как и всякое исследование истины, например исследование

историческое. Был факт в истории, из него возникла быль, сказание,

легенда, которая составляет ходячее, хотя и превратное, представление

о предмете: ложь перемешивается с истиной. Что делает историк? Он

отриIJает всю легенду, кропотливо восстанавливает истину по источ­

никам и являет факт в новом виде»5• Поэтому и «характер судебных

речей», по убеждению Спасовича, <сзависит от того, какими взглядами

руководится защитник, - ставит ли он себе задачей лишь выиграть

дело, победить противника, или исследовать истину»6•

1 Кони А.Ф. Собр. соч.: В 8 т. Т. 1. С. 44.

l Андрее8ский С.А. Драмы жизни. С. 613. Другой мастер слова О.О. Грузенберr вспо­

минал, что речь Спасовича «звучала как жемчуг, падающий на серебряное блюдо• (Груэt>н­

5СуiJебньи: речи известных русских юристов. 3-е изд. М., 1958. С. 591.

6Ти.wофес8 А.Г. Судебное красноречие в России. СПб., 1900. С. 75.

58

КОРИФЕИ РОССИЙСКОЙ АДВОКАтуры

Стремясь в каждом деле «исследовать истину», Спасович всегда

держался максимально возможной меры объективности, исследова­ тельской честности, если даже она оказывалась не в интересах защи­

ты. В защитительных речах по делу литератора и банкира А.И. Пальма

(в прошлом участника антиправительственного кружка петрашевуев),

обвиненного в растрате казенных денег, он подчеркнул, что защита

«должна выставить его (Пальма. - Н. Т.) поступок, каков он есть, нис­ колько не хуже того, каким он был, но и не лучше»1 , а на проgессе не­

чаевуев, оуенивая согласие своего подзащитного А.К. Кузнеуова

принять участие в убийстве, признался: «Здесь я теряю почти всякую возможность защищать его. Я вполне сознаю, что он нехорошо посту­

пил, весьма нехорошо»2•

Во всяком случае, Спасович полагал, что защитник по назна•tе­

нию суда обязан принять и безнадежное дело, защищать своего кли­

ента, даже если тот отказывается от защиты. «Подсудимый может

махнуть рукой на все юридические подробности, но не таково поло­

жение защитника: он по званию своему обязан воспользоваться все­

ми способами защиты, он должен стараться хоть на один волос

уменьшить ответственность, а следовательно и наказание»3• При этом,

однако, защитник ни в коем случае «не превращается в слепое ору­

дие страстей и пожеланий своего клиента»4• Если же адвокат защи­

щает клиента по соz.лашению с ним и клиент предъявляет к адвокату

требования, «противнне его совести», адвокат «должен отказаться от

дела»5•

К особенностям ораторского дара Спасовича можно отнести и ред­ кое сочетание острой полемичности его речей с корректностью их фор­

мы. Он никогда не позволял себе (даже в пылу жаркого спора) опус­

титься до банальной хулы и не отвечал на «ругательные» выпады своих

оппонентов. «С суждением о действиях бывают смешаны ругательства, на которые едва ли следует отвечать, - считал Владимир Данилович. -

Ну, вылили, например, на человека ушат помоев, не на самого челове­

ка, а на его имя. Неужели отвечать тем же? Неужели следует занимать­ ся производством точно таких же зловоний? Есть занятия, которые

противны по натуре порядочному человеку. Единственное практичес­

кое средство правильно отнестись к ругательству заключается в том,

1 C11aco6w1 В.Д. Соч. Т. 5. С. 251.

z Спасо6и•1 В.Д. За много лет. С. 439.

3Спасо6и•1 В.Д. Соч. Т. 5. С. 249.

4Там же. Т. 6. С. 74.

s Там же.

59

НА. ТРОИЦКИЙ

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~.......~

чтобы на него вовсе не отвечать, чтобы пустить его мимо себя с презри­

тельным равнодушием»1 .

Зато Спасович мог найти в спорной ситуачии и полюбовно мотиви­ ровать компромиссное, взаимоприемлемое, ни для кого не обидное

решение. Так, рекомендуя для компромисса с чензурой сократить на

1/ 11 содержание книги немечкого философа В. Вундта «Душа человека

и животных», подвергшейся судебному преследованию за <(богохуль­ ство», он пояснил: <(Венера Милосская дивно хороша, хотя у нее вмес­

то рук - одни обрубки. То же самое можно будет сказать и о книге

доктора Вундта»2•

Впечатляюще сильным оружием Спасовича как судебного оратора была неоспоримая логика и собственных его аргументов, и возраже­ ний против аргументачии противника. Вот хрестоматийный пример

из его речи в защиту графа Ираклия Моркова, обвиненного в убийстве

и в похищении головы убитого крестьянина Павла Будилы (1868). «В

логике принято за правило делать заключение от известного к неиз­

вестному, от достоверного к предполагаемому. Если бы было достовер­ но известно, что Будилу убил Морков, то я допускаю, что можно было бы заключить: и голову похитил Морков. Но убиение Будилы Марко­ вым было и есть только догадка, под которую подыскивались основа­ ния. Из этой догадки обвинение вывело вторую догадку: если Будилу убил Морков, то и голову похитил Морков, а эта последняя догадка обращена, в свою очередь, в подкрепление и подтверждение первой: если голову похитил Морков, то, по всей вероятности, он же и убил

Будилу. Выходит то, что называют в логике ciгculus vitiosus» (пороч­ ный круг)3 ».

НаконеIJ, подкупало коллег и современников Спасовича заложен­

ное во всей его адвокатской деятельности здоровое нравственное на­

чало. Сам он так сформулировал (в речензии о книге К.Д. Кавелина «Задачи этики») свое понимание нравственности человека и его сре­

ды: «Противодействие злу составляет только одну сторону нравствен­ ной задачи; изменение среды и обстановки, устранив много поводов к злу, еще не сделает человека добрым; желательно, чтобы он сам по себе был тверд и побеждал все искушения. Ныне мы слишком много

и слишком часто налегаем на обстановку, по вопросам о вменении

часто слагаем причину действия, т. е. вину с лиqа на его обстановку; работая больше всего по части обстановки, мы как будто бы отвыкли

1 Спасо611•1 В.А. Соч. Т. 6. С. 854.

1 С11асо6и•1 В.А. За много лет. С. 338. ' Там же. С. 355.

60

КОРИФЕИ РОССИЙСКОЙ АДВОКАТVРЫ

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~__«.;~

работать над единичной душой и превращать ее в рассадник нрав­

ственного добра»1•

С наибольшей силой талант Спасовича как адвоката раскрылся в его

выступлениях на многочисленных 110лити•tеских проу:ессах, где, кста­

ти, наиболее отчетливо проявились и его последовательно-либеральные убеждения. Сам Владимир Данилович в письме к М.М. Стасюлевичу от

25 августа 1906 г. (за полтора месяу:а до смерти) так определил свое кредо, которому был верен всю жизнь: «За всякий прогресс, но легаль­

ный, за всякую эволюgию, но не революу:ию, за установление порядка

по соглашению всех партий на арене парламента - без кровопроли­

тия и убийств»2• Однако, не в пример многим либералам, Спасович был

смел и стоек в своих убеждениях, непримирим к произволу и мрако­

бесию. <(Я антиу:ерковник, антинау:ионалист и антиrосударственник»3, -

публично заявлял он о себе, имея в виду, конечно, не религию, а имен­

но офиу:иальную, спаянную с государством у:ерковь, и не государство вообще, а самодержавную империю.

«Вольнолюбgами мы родились, вольнолюбу:ами мы будем»\ - воз­ глашал Спасович от имени присяжных поверенных Петербурга. Как

вольнолюбеу:, он в 1861 г. ушел из Петербургского университета в знак

протеста против расправы над студентами, ибо считал оправданным идейный радикализм учащейся молодежи. «В России, - говорил он на

проgессе нечаеву:ев 1871 г" - от отсутствия культуры, от того, что не

на что опереться <".>, г.очти всякий молодой человек делается радика­ лом, т. е. по необходимости, по естественному ходу идет докапываться до корня вещей, до сути отношений, до самой откровенной подкладки; он пробивается разлагающим эти отношения умом сквозь государство, сословность, религию, науки, искусство, сквозь все эти оболочки, и ос­

танавливается на том, откуда дальше и пути никакого нет, - на эконо­

мическом основании быта, на противоположностях и борьбе капитала

и труда. Когда он остановился на этой точке, то здесь встречает богатую

литературу иностранную о рабочем вопросе на Западе и по необходи­

мости делается социа.листом. Можно сказать, что почти все мы там

были, в этой соу:иалистической стране".»5

Возвеличивая всякую свободу - личности, убеждений, слова, - Спа­ сович и в жизни, и в литературе больше всего презирал <(лакейство»,

1 С11<1со8и•1 В..Д. Избранные труды и речи. С. 418.

l В..Д. С11асо8и•1 в ero последних письмах// Вестник Европы. 1906. No 11. С. 393.

3C11acoll11•1 В..Д. Соч. Т. 9. С. 270.

4С11асо8ич В..Д. Застольные речи. С. 41.

5С11асо611ч В.А. За мноrо лет. С. 432.

61