Троицкий Н.А. Корифеи российской адвокатуры

Н.А. ТРОИIJКИЙ

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~_........,.

Никитенко, обвиненный в «приготовлении к чареубийству»1 ' был по­ вешен).

Все сказанное плюс ряд блистательных выступлений на политиче­ ских щхщессах, о которых речь пойдет особо, обеспечило Карабчевскому широкую популярность в радикальных кругах. Поэтому на его юбилей

(25 летработы в звании присяжного поверенного) 13 декабря 1904 г. к не­

му съехались, наряду с умеренно-либеральными адво1<атами «первого при­

зыва» - АЯ. Пассовером, АН. Турчаниновым, В.О. Люстигом, ПА. Поте­

хиным2 - «ультралевые», по выражению самого Карабчевского,лидеры

т. н. «молодой адвокатуры»: Н.Д. Соколов, А.А. Демьянов, П.Н. Перевер­

зев, ФА. Волькенштейн, Б.Г. Барт (Лопатин) и др. Здесь и случился ИЩJИ­

дент, который вызвал отклики даже в прессе Англии и Германии3•

После ряда застольных речей без всякой пол11тики левые начали про­ износить спичи «митингового» характера. «Меня, - вспоминал Караб­

чевский, - чуть не провозгласили анархистом и будущим главою рево­ ЛЮl:JИИ. Жена моя, терпеливо до тех пор слушавшая, вдруг поднялась во

весь рост и, чеканя каждое слово, < ...> сказала, что не может допустить,

чтобы в ее присутствии и в ее доме позволяли себе вести революI:Jион­ ную пропаганду». Все левые тут же «демонстративно шумно» встали и направились к выходу. «Мое положение было не из веселых, - как бы

оправдывался Карабчевский много лет спустя. - Провожая их удверей,

я просил их остаться, но не находил возможным ни оправдывать их ми­

тинговых выступлений, ни извиняться за вполне естественный при ее

стойких убеждениях протест жены».

Да, незадолго до того юбилея Карабчевский вступил во второй брак с Ольгой Константиновной Варrуниной - дочерью бумажного толсто­ сума, представленного даже в словаре-альбоме П.К. Мартьянова «lJвет нашей интеллигенI:Jии»:

Почтенный финансист и фабрикант, Покрыл всю Русь своей бумагой,

Имиллионами разумный коммерсант

Вделах ворочает с отваrой4•

Вкачестве приданого Николай Платонович получил роскошный

особняк на Знаменской улиI:Jе Петербурга (дом № 45), построенный

1 Гсрнет М.Н. История царской тюрьмы: В 5 т. М" l 96f. Т. 4. С. 133, 136.

z В.Г. Короленко, В.Д. Спасович, А.Ф. Кони прислали приветствия. Юбилейный вечер

был домашним. Or офи11и:ыьноrо чествования Карабчеnский и в 1904, и R 1914 rr. уклонял­

ся (см.: Право. 1914. № 52. С. 3593).

3Подробно о нем см.: Караб•1с(/скиii Н.П. Что глаза мои видели. Ч. 2. С. 48-49.

4См.: М11ртьяно6 П.К. Указ. соч. С. 49.

144

КОРИФЕИ РОССИЙСКОЙ АДВОКАТVРЫ

~-·~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~-М<.....

великим Б. Растрелли•, и огромное состояние, что, может быть, и под­

винуло его вправо - как бы навстречу убеждениям новой супруги. По свидетельству Б.С. Утевского, «Карабчевский не любил ее, но боялся и терпел ее злобные выходки. Как и все черносотенцы, она была сканда­ листкой»2.

Если в первый брак Карабчевский вступал по любви3, то во второй,

несомненно, по расчету, хотя к 1904 г. он был в зените славы, «умел и

любил получать огромные гонорары»4 и мог бы даже без варrунинских

миллионов жить в материальном отношении припеваючи. Впрочем,

мог ли? Послушаем хорошо осведомленного Б.С. Утевского: <(Караб­

чевский не gенил денег. Огромные гонорары, которые он получал, бы­

стро таяли в его руках. Он широко раздавал деньги, охотно давал <(в долг

без отдачи». Я точно знал (из его завещания, при составлении которого я был свидетелем), что у него почти не было накоплений»5• К тому же

на политических проgессах Карабчевский выступал защитником без­

возмездно.

* * *

Об участии Карабчевского в политических проgессах надо говорить особо. Б.С. Утевский с чувством уважительной озадаченности констати­

ровал: <(Особенно удивительно, что Карабчевский при всей его романти­ ческой природе, при его весьма ограниченных политических взглядах

был исключительно блестящ как политический защитник. В речах на

политических прочессах он настолько внутренне сживался с подсуди­

мым, что начинал мыслить, как он, смотреть на все его глазами, иногда

даже говорить его словами. Карабчевский в таких елучаях был смелым и мужественным и возвышался до подлинного пафоса и художественнос­

ти»6. Как политический защитник Карабчевский, пожалуй, выше всех отечественных адвокатов, поскольку П.А. Александров редко выступал и

рано умер, не успев проявить себя в полную мощь своих дарований, а

«король адвокатуры» В.Д. Спасович при всех его достоинствах на поли-

1 Б.С. Утевскому больше всего запомнились там мрамор, ковры и швейцар в дверях.

2Утс8с1СUй Б.С. Указ. соч. С. 82.

3Карабчевский очень любил свою первую жену. Он посвятил ее памяти издание своих

•Речей» 1902 r. и ряд стихотворений, а в декабре 1904 r" будучи уже в браке с О.К. Варrуни­ ной, открыл в кассе пособий адвокатам блаrотворительный фонд •имени ОА. Карабчев­ ской» (От•1ст Совета присяжных поверенных при СПб. Судебной палате с 1марта1904 r. по 5 февраля 1905 r. СПб" 1905. С. 44-45).

4Утс8с1СUй Б.С. Указ. соч. С. 153.

5Там же.

6Там же. С. 151-152.

Н.А. TPOИIJKl1Й

тических пpoIJeccax грешил принижением обвиняемых, чтобы таким образом облегчить их участь.

ПpoIJecc <cl93-x» (18 октября 1877 - 23 января 1878 г.)- первый

и самый крупный из политических проIJессов, на которых Карабчев­

скому довелось выступить как защитнику, - стал для него своего рода

боевым крещением, навсегда определившим его сочувствие к борIJам

за свободу, к их политическим идеалам и нравственным качествам, ис­

ключая лишь их подпольные «крайности». Он и спустя полвека не мог

забыть «революIJионное credo» Ипполита Мышкина, ратовавшего со

скамьи подсудимых за «наисправедливейшую форму будущего строя»:

«Оно потрясло и захватило всю аудиторию.<".> Проповедь Мышкина,

я убежден, запала глубоко не в одну молодую душу». Она запала и в

душу молодого Карабчевского. Он с волнением слушал трибуна револю­

IJИИ, а когда жандармы схватили Мышкина, пытаясь зажать ему рот,

Николай Платонович, «потеряв голову, угрожающе бросился на жан­ дармского офиIJера с графином в руках".»1•

На пpoIJecce «193-х» помощник присяжного поверенного Караб­ чевский только набирался опыта как политический защитник, хотя уже тогда блеснул искусством опровергать обвинение: из трех его под­

защитных двое были оправданы. В дальнейшем уже как присяжный поверенный Карабчевский ни на одном политическом пpoIJecce не от­

ступал на второй план. С 1878 до 1917 г., как правило, он вел полити­

ческие дела либо один, либо во главе группы адвокатов. Та1<, на знаме­ нитом разбирательстве мултанского дела 1896 г. против удмуртских крестьян, провокаIJионно обвиненных в «человеческом жертвоприно­

шении», где среди четырех защитников выступил В.Г. Короленко, Ка­

рабчевский был настоящим «бодзим-восясь» (верховным жреIJом) защиты2• Именно он после шквального допроса свидетелей опроверг

юридическую базу обвинения, установив: «все открытое оказалось по­

догнанным под ранее намеченное»3, после чего оправдательный при­

говор был предрешен. Карабчевский же возглавлял защиту на сходном по своей провокаIJионно-политической сущности, всемирно извест­

ном пpoIJecce 1913 г. по делу М.Т. Бейлиса - киевского конторщика,

еврея, который тоже был обвинен в ритуальном убийстве. И здесь

Николай Платонович в блестящей защитительной речи4 не оставил от

1 Kapa6'1e8cJ..'UU Н.П. Что rлаза мои видели. Ч. 2. С. 30. Речь И.Н. Мышкина см~ Ре8олю-

tJUоннос народничество 70-х rодов XIX в. Сб. документов. М., 1964. Т. 1. С. 371-392. z См.: Коро.лснко B.r. Собр. соч.: В 10 т. М., 1956. Т. 10. С. 254.

3Кара6'1е8ский Н.П. Речи (1882-1902). С. 382.

4Полный текст ее см. в изд.: Караб•tс8скttй Н.П. Речи (1882-1914). Пr.; М., 1916.

с. 570-590.

146

КОРИФЕИ РОССИЙСКОЙ АДВОКАтуры

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~..МО.'"-

обвинения камня на камне, а телеграф разнес по всему свету: «Бейлис

оправдан».

Впрочем, Карабчевский блистал не только на крупных и громких проgессах. Он мог привлечь внимание и к делу скромному, как, напри­

мер, первое в России дело кадетов (собственно, членов Союза освобож­

дения - ядра будущей Конституционно-демократической партии)

Е.В. Аничкова и А.В. Борман (Тырковой)1 весной 1904 г. По поводу запис­

ки антиправительственного содержания, извлеченной при обыске у

Аничкова «из корзины для ненужных бумаг», Карабчевский здесь зая­ вил: «Мы миримся с мыслью, что у нас нет свободы слова, но как отнять

у себя уверенность, что у нас есть, по крайней мере, свобода мысли? Мало ли что я могу набросать у себя и для себя на бумаге! Этого у чело­

века отнять никто не может, как нельзя отнять у него право дышать. Я

могу быть убежденнейшим революgионером в мысли, могу поверять

свои заветные думы бумаге, завещать их далекому потомству, когда рас­

пространение их перестанет быть преступлением. Я не вправе лишь со­

чинить нечто предназначаемое для распространения, чего распростра­

нять нельзя под страхом наказания»2•

На политических проgессах Карабчевский буквально сражался за

своих подзащитных (как в последнем случае за Аничкова), рискуя пе­

рейти ту «демаркаgионную» линию, которая отделяла защитника

от подсудимого. С наибольшей силой это его качество сказалось на

двух проgессах 1904 г" которые и принесли ему самую большую сла­

ву. Это проgессы по делам Григория Гершуни и, особенно, Егора Со­

зонова.

Дело основателя и руководителя Боевой орrанизаgии эсеров ГА Гер­

шуни слушалось 18-25 февраля 1904 г. в Петербургском военно­

окружном суде. Стараниями сыска и следствия, а также благодаря председательству судившегося здесь же боевика Е.К. Григорьева, Гершу­ ни был подведен под смертный приговор необратимо. Однако Караб­

чевский нашел пути к спасению его жизни. Во-первых, он юридически

и нравственно акgентировал тот факт, что обвиняемый лично ни в одном из террористических актов не участвовал. Главное же, Карабчев­ ский настойчиво в ходе всего проgесса изыскивал и фиксировал в

м ан (урожденная Тыркова. по второму мужу Вильяме) Ариадна Владимировна (1869-

1962)- сестра народовольца А.В. Тыркова, кузина народницы-террористки С.А. Лешерн

фон Герцфельдт, школьная подруrа Н.К. КрупскQЙ, с 1905 r. член lJK партии кадетов (была

там единственной женщиной), впоследствии известная мемуаристка и писательница.

2 Судебные отчеты// Право. 1904. No 27. С. 1443.

Н.А. TPOИIJKW.Й

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~...........,

конструкgии обвинения малейшую неопределенность. Так, в ответ на

заключение одного из экспертов, что он <(с почти rzо.лной несомненно­

стью» удостоверяет подпись Гершуни на улике против него, Николай Платонович воскликнул: «Гг. судьи! Сказать <спочти» в таком вопросе недостаточно, ибо не можете же вы подсудимого Гершуни «почти»

повесить!»1 Судя по записям, сохранившимся в архиве Карабчевского,

он установил и констатировал на суде, что в деле Гершуни <(главными и

почти единственными уликами являются оговоры, сделанные с gелью

смягчения собственной участи»2• Отчасти расшатав таким образом обвинение, Карабчевский «создал

атмосферу, в которой можно было поднять вопрос о замене для Гершу­

ни смертной казни пожизненной каторгой»3• Но Гершуни категоричес­

ки отказался просить о помиловании: «У нас это не принято»4• Тогда

Карабчевский решил подать такую просьбу от своего имени, «что до

сих пор не практиковалось»5. На последнем свидании с Гершуни в ка­

мере смертника он заявил своему подзащитному: «Меня, соприкоснув­

шегося с вами и с вашим делом не в качестве вашего единомышленни­

ка, а только как защитника, вы не вправе лишать общих прав человека

и грю1<данина - протестовать лично против смертной казни и действо­ вать в данном случае сообразно моим собственным убех<дениям. Я по­

дам просьбу о помиловании от своего имени и под своей личной ответ­ ственностью, в ней не будет сказано, что просите о помиловании вы, просить, т. е., по-вашему, <(унижаться» буду я».

<(Заявление мое, - вспоминал Карабчевский, - было категорично. Приберег я его к самому кончу свидания и, не ожидая ответа, протя­

нул руку для прощания»6• В таком положении Гершуни не счел нуж­

ным возражать.

По ходатайству Карабчевского император Николай 11 заменил Гер­ шуни смертную казнь пожизненной каторгой. Гершуни был отправлен

в Акатуйскую каторжную тюрьму (в Забайкалье), откуда уже через год

бежал за граниgу. Перед тем как бежать, он написал Карабчевскому бла­

годарственно-дружеское письмо, которое тот получил <(нелегальным пу­

тем» и бережно хранил у себя7•

1 Революционная Россия. 1904. No 47. С. 23.

l ГАРФ. Ф. 827. Оп. 1. Д. 105. Л. 1.

3Мандельштам М.Л. 1905 год в политических процессах. Записки защитника. М., 1931.

с. 235.

4Караб•1с6ский Н.П. Около правосудия. СПб" 1908. С. 198.

5Кара6'1с6ский Н.П. Что глаза мои видели. Ч. 2. С. 43.

6Кара6'1с6ский Н.П. Около правосудия. СПб" 1908. С. 199.

'См.: Утс6стшй Б.С. У1<аз. соч. С. 153.

148

КОРИФЕИ РОССИЙСКОЙ АДВОКАтуры

~.~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~-МО~

На процессе Е.С. Созонова n Петербургской судебной палате 30 но­

ября 1904 г. положение Карабчевского (как и его подзащитного) было

еще труднее. Созонов, схваченный на месте преступления, после того

как он взорвал своей бомбой бронированную карету, в которой ехал к gарю министр внутренних дел и шеф жандармов В.К. Плеве, был обре­

чен на смертную казнь. Единственный и притом микроскопический шанс спасения для него Карабчевский увидел в том, чтобы переключить хотя бы отчасти внимание суда и общества от преступления Созонова против человека по имени Плеве на ряд преступлений самого Плеве против человечности. Этот шанс он использовал максимально. В яркой,

поистине вдохновенной защитительной речи1 он доказывал, что Созо­

нов был движим не чувством мести лично Плеве, а идеей самопожерт­ вования ради общего блага: «Отнимая у другого человека жизнь - жизнь, которую он считал опасною и гибельною для родины".

Председатель2• Прошу не употреблять таких выражений! Карабttебский. Он охотно отдавал за нее и собственную, молодую,

полную сил жизнь, как плату за свою отважную решимость. Какую еще более дорогую плату он мог предложить для засвидетельствования всей

искренности и всего бескорыстия побудивших его мотивов?»

Главное же, продолжал Карабчевский, Созонов решился на самопо­ жертвование под воздействием «объективных условий»: «После убий­

ства министра Сипягина вакантное место занял Плеве. Балмашев3 был

повешен. В обществе воgарилось гробовое молчание. Печать - един­ ственная выразительниgа общественного настроения - или подне­ вольно молчала, или заискивала у всесильного министра, раболепство­

вала перед ним".

Председатель. Я лишу вас слова, если вы еще раз позволите себе по-

добные выражения!

Караб•tебский. Печать, к сожалению, безмолвствовала. Председатель. Я же остацовил вас!

Караб•tебский. Вы остановили меня, но не остановили моей мысли, и она продолжает работать. Я должен дать ей выход".»

Выдержав паузу, Карабчевский закончил речь впечатляющей ата­ кой на карательную политику Плеве и всего gарского режима. «Он (Плеве. - Н. Т.) настоял на повешении Балмашева, он заточил в тюрь-

1Полный текст ее см.: Кара6'1с6ский Н.П. Речи (1882-1914). С. 483-498.

2И.К. Максимович.

3Эсер Степан Валерианович Балмашев, застреливший министра внутренних дел АС. Си­ пягина, тоже выбрал своим защитником Карабчевскоrо, но Николай Платонович был тог­ да занят на другом процессе (см.: Кара6'1с6ский Н.П. Что глаза мои видели. Ч. 2. С. 43). По­

этому защищал Балмашева В.О. Люстиг.

149

Н.А. TPOИIJKl1Й

мы и послал в ссылку тысячи невинных людей, он сек и расстреливал

крестьян и рабочих, он глумился над интеллигенqией, сооружал мас­

совые избиения евреев в Кишиневе и Гомеле, он задушил Финляндию,

теснил поляков, он влиял на то, чтобы разгорелась наша ужасная вой­ на с Японией, в которой уже столько пролито и еще столько прольет­

нимая трепетными руками бомбу, предназначенную для Плеве, он

верил, свято верил в то, что она начинена не столько динамитом,

сколько слезами, горем и бедствиями народа. И когда рвались и раз­ летались в стороны ее осколки, ему чудилось, что это звенят и разби­ ваются qепи, которыми опутан русский народ".

Председатель. Я запрещаю вам! Вы не подчиняетесь! Я принужден буду удалить вас!

Караб~tе8ский. Так думал Созонов." Вот почему, когда он очнулся, он

крикнул: «д/1 здравствует свобода!»

Проqесс Созонова стал звездным часом для Карабчевского, а его «со­ зоновская» речь - событием не только в жизни Николая Платоновича, но и вистории российской адвокатуры. После речи П.А. Александрова в

защиту Веры Засулич (1878) ни одна из защитительных речей на поли­

тических проqессах в России не производила столь сильное впечатление на современников, как речь Карабчевского по делу Созонова. Хотя до

1916 г., когда текст ее появился в 3-м издании «Речей» Карабчевского,

qензура числила «созоновскую» речь в категории запретных, широкие

общественные круги все равно знакомились с ней по нелегальным и за­ рубежным изданиям, спискам и устным рассказам, а в 1911г.,к60-ле­ тию Н.П. Карабчевского, его помощники осуществили подарочное изда­ ние этой речи «тиражом»". в 1 экземпляр.

«Единственный экземпляр, - вспоминал об этом Б.С. Утевский, - был издан с исключительной роскошью и художественным вкусом, бла­ годаря взявшему на себя художественное оформление книги прекрасно­

му графику Георгию Нарбуту. Книга печаталась в лучшей русской типографии Голике и Вильборга на пергаменте. Сафьяновый переплет был сделан по эскизу Нарбута. Все заглавные буквы, виньетки, форзаq

были от руки сделаны тушью самим Нарбутом. IJензура не разрешала

печатать эту речь Карабчевского, но так как издавался один экземпляр,

мы договорились с qензором. Карабчевский был рад этой книге. Он хра­

нил ее в своем письменном столе.

Когда в 1921 г., - продолжал Утевский, - я приехал с Украины в

Петербург, то сделал попытку разыскать архив Карабчевского и эту

150

КОРИФЕИ РОССИЙСКОЙ АДВОКАтуры

~·~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~...м.r;;;,.

книгу. <...> В особняке Карабчевского помещался госпиталь. Отыскал

коменданта. О Карабчевском он никогда не слышал. Никакого иму­

щества Карабчевского не оказалось. Не нашел я и речи по делу Созо­

нова. Судьба ее осталась неизвестной. Может быть, она стоит на полке

в чьем-либо книжном шкафу. Может быть... В одном я убежден: вряд ли она уничтожена, слишком она была хороша!»1

Феномен Карабчевского как политического защитника таит в се­ бе одну загадку: как соотнести его умеренные политические взгляды (вспомним ироническую эпиграмму Николая Платоновича на эсеров) с его же страстной защитой террористов Гершуни и Созонова? По-ви­

димому, разгадка здесь такова: юрист, а не политик, как он сам о себе

говорил, и гуманист, Карабчевский защищал не столько политические

идеалы революqионеров (их средства борьбы он вообще отвергал),

сколько их право на свободу мнений и личности, право на жизнь. Во

всяком случае, он имел больше, чем кто-либо, оснований заявить 16 мая

1917 г. он имени корифеев российской адвокатуры: «Мы были всюду,

куда нас звал сословный долг к защите права и справедливости. С Вреш­

ковской, Перовской, Засулич, Гершуни, Созоновым и всеми передовы­ ми борqами и мучениками за свободу <...> мы стояли бок о бок, за­

щищая их своей грудью. Мы смело боролись за их участь, за их судьбу

свободным словом»2•

* * *

Российская присяжная адвокатура, благодаря таким людям, как

Н.П. Карабчевский, за полвека своего существования добилась многого.

Она противостояла всякому беззаконию, в любых условиях отстаивала

нормы права, а на политических проqессах вырывала у карательного мо­

лоха старых и привлекала к ним новых борqов, - словом, тоже вплета­ ла лавры в тот, по выражению народовольqа А.Д. Михайлова, «терновый

и вместе лавровый венеq»3, который доставили освободительному дви­ жению политические репрессии. В советское время, уже 22 ноября 1917 г~

присяжная адвокатура была упразднена, а ее сохранившиеся кадры

1 Уте8ский Б.С. Указ. соч. С. 154-155. В той части архива Карабчевского, которая хра­ нится в России (rАРФ. Ф. 827), нарбутовского издания нет. В монографии ПА. Белеgкого «[еорrий Иванович Нарбут• (Л., 1985. 238 с.) оно даже не упомянуто.

2 Право. 1917. No 16. С. 900-902. •Можно подумать, что Карабчевский и его коллеги чуть ли не сами стояли перед лиgом gарского суда в качестве обвиняемых•, - иронизирует по лому поводу Е.А. Скрипилев (Труды Иркутского ун-та. 1971. Т. 45. Сер. юрид. Вып. 8.

Ч. 1. С. 43). Читатель может сам рассудить, насколько уместна ла ирония.

3 Архив «Земли и воли• и «Народной воли•. М., 1932. С. 260.

151

Н.А. ТРОИIJКИЙ

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~...мi!~

подверглись гонениям (иные - даже физическому уничтожению, имен­

но как «6ы8ище»). Жертвами сталинского террора в числе других стали

адвокаты, защищавшие ранее, при gаризме, активных революционеров:

защитник Вацлава Воровского и Петра Заломова П.Н. Малянтович; сын знаменитого Германа Лопатина В.Г. Барт-Лопатин; защитник Ивана Ка­ ляева и Николая Баумана М.Л. Мандельштам; семья защитника больше­ виков-депутатов IV Государственной думы Н.К. Муравьева.

Вновь созданная в 1922 г. советская (теперь уже постсоветская) адво­

катура с тех пор и доныне поднялась как правовой институт немногим выше нуля. О юридическом и, тем более, культурном и политическом ее

весе трудно сказать что-либо. Сегодня, в процессе формирования истин­ но правового государства, она просто обязана учесть и раgионально ис­

пользовать все лучшее из опыта русской присяжной адвокатуры вообще

и НЛ. Карабчевского в частности.

Судьбу Карабчевского можно былt> бы признать счастливой, если бы конеg его жизни не был столь горьким. Он не принял Октябрь­

скую революgию, эмигрировал (в Норвегию, затем переселился в Да­

нию и, наконеg, в Италию) и остаток своих лет провел на чужбине.

Там он в первое время писал («под горячую руку», по его собственно­ му выражению) мемуары, иногда печатался - на литературные и су­

дебные темы - в эмигрантских изданиях, в 1921 г. организовал даже

в Риме «интимный театр» под названием <(Русская ласточка», кото­

рый, однако, не возымел успеха1•

6 декабря 1925 г. Николай Платонович Карабчевский умер в Риме

и похоронен там, как свидетельствовал очевидеg три года спустя, «на

полузаброшенном кладбище»2•

Свои последние восемь лет Карабчевский прожил как бы сверх соб­ ственного предназначения. Он родился адвокатом, хотя сам не сразу осознал это, и как адвокат исчерпывающе проявил себя к 1917 г. В ряду светил отечественной адвокатуры знатоки ставили его либо сразу пос­

ле В.Д. Спасовича и Ф.Н. Плевако, либо вровень с ними, а иные (Г.Б. Сли­

озберг, С.В. Карачевgев3) - и выше всех. Популярный журнал «Нива»

еще в 1904 г. - при жизни Спасовича и Плевако - писал о Карабчев­ ском: <(В настоящее время невозможно назвать другого такого же мо­

гучего словом и духом судебного деятеля и оратора»4• По совокупности

1См.: Кулишср Е. Н.П. Карабчевский (1851-1925)// Новый журнал. Нью-Йорк, 1952.

Кн. 31.

2Кара•1с6цс6 С.В. Указ. соч. С. 13.

3См. там же. С. 8; Слиоэбсрг Г.Б. Указ. соч. Т. 3. С. 72.

4 Н.П. Карабчевский // Нива. 1904. № 52. С. 1058.

152