Троицкий Н.А. Корифеи российской адвокатуры

Н.А. ТРОИIJКИЙ

~\.~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~........~

адвокаты, говорит такой факт. В 1993 г; издан 30-тысячным тиражом

сборник его речей1 • В аннотации к сборнику (С. 4) указано, что печа­

таются «речи, в основном ранее не публиковавшиеся», а ответствен­ ный редактор сборника, известный адвокат Генри Резник спеgиально отметил знаменитую речь Плевако на про:уессе крестьян с. Лютори­

чи: «В силу того, что эта речь была опубликована, она не включена в

настоящий сборник» (С. 25). Между тем бсе 39 речей, включенных «в

настоящий сборник», были опубликованы в двухтомнике 1909-1910 гг. и теперь перепечатаны оттуда без ссылки на двухтомник2. Кстати, Г.М. Резник ссылается в сборнике 1993 г. (неоднократно: С. 33, 37, 39)

на краткий очерк о Плевако из книги В.И. Смолярчука «Гиганты и ча­ родеи слова», не зная о том, что Смолярчук опубликовал отдельную

(вдесятеро большего объема) книгу «Адвокат Федор Плевако»". Родился Федор Никифорович 13 апреля 1842 г. в г. Троиgке Орен­

бургской губернии (нын"е Челябинская область). Его родителями были

член Троиgкой таможни надворный советник Василий Иванович Пле­ бак из украинских дворян и крепостная киргизка Екатерина Степа­

нова, с которой Плевак прижил четырех детей (двое из них умерли младенцами), но брака не узаконил3. Как незаконнорожденный буду­ щий «гений слова» получил отчество и фамилию (Никифороб) по име­

ни Никифора - крестного отgа своего старшего брата. Позднее, в университет он поступал с отgовской фамилией Плевак, а по оконча­ нии университета добавил к ней букву «о», причем называл себя с уда­

рением на этой букве: Плевако4• «Итак, - заключает по этому поводу биограф Федора Никифоровича, - у него три фамилии: Никифоров,

Плевак и Плевако»5•

В Троиgке с 1849 до 1851 г. Федор учился в приходской и уездной

школах, а летом 1851 г. семья Плевако переселилась в Москву. Здесь

1См.: Плебако Ф.Н. Избранные речи /Сост. Р.А. Маркович. Оrв. ред. и автор предисло­ вия ГМ. Резник. М.: Юридическая литература, 1993.

2На с. 539-540 сборника под ред. ГМ. Резника напечатана речь Плевако о Судебных

уставах 1864 r. с такой преамбулой: «Ниже печатаемая речь найдена в бумагах Федора Ни­

кифоровича уже после его кончины. <."> Дорожа образцами настольных(? - Н. Т.) речей

Федора Никифоровича, сохранившихся в ничтожном количестве, мы печатаем найденный

набросок•.

Читатель думает, что эта речь публикуется впервые только теперь, в 1993 r. Увы, и сама речь, и преамбула к ней (вместе с опечаткой: «настольных• вместо «застольных•) тоже пе­ репечатаны из двухтомника 1909-1910 rr. (Т. 1. С. 345-346).

3 См.: Смо.ляр•~ук В.И. Адвокат Федор Плевако. С. 11-13. Менее убедительны другие версии: Ф.Н. Плевако - сын поляка и башкирки (Мак.лаков В.А. Указ. соч. С. 37), «литвина и калмычки• (Подzорны.й Б.А. Указ. соч. С. 6-7).

104

КОРИФЕИ РОССИЙСКОЙ АдВОКАтуРЫ ....

~·~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~-""'

Федор Никифорович отныне проживет всю жизнь. С осени 1851 г. он

начал учиться в коммерческом училище.

Московское коммерческое училище на Остоженке считалось тогда

образgовым. Даже особы gарской фамилии по приезде в Москву удос­

таивали его своим посещением, проверяли знания учеников. Федор и

его старший брат Дормидонт учились отлично, их имена к конgу пер­ вого же года учебы были занесены на «золотую доску» училища. В на­ чале второго года училище посетил принg Петр Ольденбургский (пле­

мянник двух gарей - Александра 1иНиколая1). Ему рассказали об умении Федора решать устно и быстро сложные задачи с трехзначны­

ми и даже четырехзначными gифрами. Принg сам проверил способно­

сти мальчика, похвалил его и через два дня прислал ему в подарок кон­

феты. А под новый, 1853 год Василию Плеваку объявили, что его

сыновья исключаются из училища как_. незаконнорожденные. Эrо уни­

жение Федор Никифорович запомнит на всю жизнь. Много лет спустя

он так напишет об этом в автобиографии: «Нас объявляли недостойны­

ми той самой школы, которая хвалила нас за успехи и выставляла на­

показ исключительную способность одного из нас в математике. Про­

сти их Боже! Вот уж и впрямь не ведали, что творили эти узколобые лбы, совершая человеческое жертвоприношение»1 •

Осенью 1853 г., благодаря долгим отgовским хлопотам, Федор и

Дормидонт были приняты в 1-ю Московскую гимназию на Пречистен­

ке - сразу в 3-й класс. За время учебы в гимназии Федор похоронил

отgа и брата, не дожившего до 20 лет. Весной 1859 г. он окончил гим­

назию и поступил на юридический факультет Московского универси­ тета. Будучи студентом, он перевел на русский язык «Курс римского

гражданского права» выдающегося немеgкого юриста Георга Фридри­ ха Пухты (1798-1846), который позднее он основательно прокоммен­

тирует и издаст за собственный счет2•

В 1864 г. Плевако окончил университет с дипломом кандидата прав, но не сразу определился с призванием адвоката: больше полугода он

служил на общественных началах стажером в Московском окружном суде, ожидая подходящей вакансии. Когда же, согласно «Положению» 19 октября 1865 г. о введении в действие Судебных уставов 1864 г.3, с

весны 1866 г. начала формироваться в России присяжная адвокатура,

Плевако одним из первых в Москве записался помощником к присяж-

1!Jит. по: СмоляР'tук В.И. Указ. соч. С. 24-25.

2См.: Пухта Г.Ф. Курс римского гражданского права. Т. 1. Издание Ф.Н. Плевако. М.,

1874.

3 Полн. собр. законов Российской империи. Собр. 2. Т. 40. No 42587.

105

Н.А. TPOИIJKf;fЙ

~.~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~-"""--

ному поверенному М.И. Доброхотову1 • В звании помощника он успел

проявить себя как одареннейший адвокат на уголовных процессах, сре­

ди которых выделялось дело Алексея Маруева 30 января 1868 г. в Мос­

ковском окружном суде. Маруев обвинялся в двух подлогах. Защищал

его Плевако. Федор Никифорович проиграл это дело (его подзащитный

был признан виновным и сослан в Сибирь), но защитительная речь

Плевако - первая по времени из сохранившихся его речей - уже

показала его силу, особенно в анализе свидетельских оговоров. «Они, -

говорил Плевако о свидетелях по делу Маруева, - не отзываются за­ памятованием, а один приписывает другому то, что другой, со своей стороны, приписывает первому.<...> Так сильны противоречия, так

взаимно уничтожают они себя в самых существенных вопросах! Какая может быть к ним вера?!»2

19 сентября 18 70 r. Плевако был принят в присяжные поверенные

окруrа Московской судебно~:;. палаты3, и с этого времени началось его

блистательное восхождение к вершинам адвокатской славы. Правда, уже через два года оно едва не оборвалось из-за его политической «не­

благонадежности».

Дело в том, что 8 декабря 1872 г. начальник Московского губерн­

ского жандармского управления генерал-лейтенант И.А. Слезкин до­

ложил управляющему Ш отделением А.Ф. Шульцу, что в Москве рас­

крыто <стайное юридическое общество», созданное с целью «знакомить студентов и вообще молодых людей с революционными идеями», <сизыскивать способы к печатанию и литографированию запрещенных

книr и распространению их, иметь постоянные сношения с загранич­

ными деятелями». По агентурным данным, в обществе состояли <счем­ либо заявившие себя в пользу социализма студенты юридического факультета всех курсов, окончившие курс и оставленные при универ­

ситете, кандидаты прав, присяжные поверенные и их помощники, а

также и бывшие студенты, преимущественно юристы». «В настоящее время, - докладывал шеф московской жандармерии, - означенное

общество имеет уже действительных членов до 150 человек. < ...> В чис­

ле главных называют присяжного поверенного Федора Никифоровича

1 Присяжным поверенным тоrда по закону моrло быть лицо не моложе 25 лет и с юри­ дическим стажем не менее 5 лет.

2 Плс6ако Ф.Н. Речи. Т. 2. С. 209 (далее ссылки на это издание - в тексте: римская циф­

ра обозначает том, арабская - страницу).

' См.: Сборник материалов, относящихся до сословия присяжных поверенных окууrа

Московской судебной палаты с 23 апреля 1866 по 23 апреля 1891 r. М" 1891. С. 4; 2)-ле­ тис московских присяжных поверенных. М., 1891. С. 6. В указ. соч. В.И. Смолярчука (С. 53) ошибочно: 29 октября.

106

КОРИФЕИ РОССИЙСКОЙ АДВОКАтуры

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~-"""""-

Плевако, заменившего между студентами значение князя Александра

Урусова», и далее перечислен еще ряд имен: С.А. Клячко и Н.П. !..Jакни (члены револючионно-народнического общества т. н. «чайковчев»)1, В.А. Гольчев (позднее видный общественный деятель, редактор журна­ ла «Русская мысль»), В.А. Вагнер (впоследствии крупный ученый-психо­ лог) и др.2

Спустя семь месячев, 16 июля 1873 г. И.А. Слезкин уведомил А.Ф. Шульча о том, что <сза поименованными личами производится са­

мое строгое наблюдение и употребляются всевозможные меры к полу­

чению фактических данных, кои бы могли служить ручательством к об­ наружению как ли!:J, составлявших тайное юридическое общество, так

равно и всех его действий»3• В итоге, таких данных, «кои бы могли слу­

жить ручательством...», изыскать не удалось. Дело о «тайном юридиче­ ском обществе» было закрыто, его предполагаемые «действительные члены» избежали репрессий. Но Плевако с этого времени вплоть до

1905 г. подчеркнуто сторонился «политики». Единственный из корифе­

ев отечественной адвокатуры, он ни разу не выступал защитником на

политических в строгом смысле этого слова прочессах, где судились

народники, народовольчы, сочиал-демократы, эсеры, кадеты и т. д. Со­

гласился он выступить несколько раз лишь на прочессах по делам о

разного рода «беспорядках» с политическим оттенком.

Первым по времени из таких дел стало для него т. н. «охотноряд­

ское дело» 1878 г. о студентах, которые устроили в Москве демон­

страчию солидарности с политическими ссыльными, были избиты поличией и преданы суду за то, что сопротивлялись избиению. Власти

квалифичировали дело как «уличные беспорядки» и доверили его ми­

ровому суду. Политический характер дела вскрыли на суде обвиняемые

(среди них был известный народник, с 1881г. агент Исполнительного комитета «Народной воли» П.В. Гортынский). Их активно помержал

присяжный поверенный НЛ. Шубинский - сотоварищ Плевако по

адвокатуре и (в будущем) по членству в партию октябристов4• Федор Никифорович выступал на этом прочессе осторожно5, зная о том, что

1 Кляч к о С.А. (1850-1914)- первый переводчик на русский язык книги К. Марк­ са «Гражданская война во Франции•. Пользовался «абсолютным доверием• И.С. Тургенева

(Турzснсб И.С. Полн. собр. соч. и писем: В 28 т. Письма. Л., 1967. Т. 12. Кн. 2. С. 162). IJ а к­

н и Н.П. (1851-1904)- публицист, тесть писателя ИА. Бунина. z См.: ГАРФ.Ф.109. 3 эксп.1872.Д.198.Л. 1-2об.

3Там же. Л. 8 об.-9.

~Ш у 6 ин с кий Николай Петрович (1853-1920)- видный юрист и обществен­ ный деятель, депутат 111 и IV Государственной думы. Был женат на М.Н. Ермоловой.

s Ход суда (18 мая 1878 г.) изложен в аrентурном донесении от 19 мая (ГАРФ. Ф. 109.

3 эксп. 1878. д. 143. ч. 2. л. 44-54).

107

Н.А. ТРОИIJКИЙ

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~-~

не только зал суда (в Сухаревой башне), но и подходы к нему заполне­

ны молодыми радикалами, а переулки и улицы окрест башни - отря­

дами полиqии1 • Гораздо смелее вступился он за бунтовщиков-крестьян

в нашумевшем люторичском деле.

Весной 1879 г. крестьяне с. Люторичи Тульской губернии взбунтова­ лись против их закабаления соседним помещиком, московским губерн­

ским предводителем дворянства в 1875-1883 гг. графом А.В. Бобрин­

ским (из рода Бобринских - от внебрачного сына императриqы

Екатерины 11 А.Г. Бобринского). Бунт был подавлен силами войск, а его

<mодстрекатели» (34 человек) преданы суду по обвинению в «сопротив­ лении властям». Дело рассматривала Московская судебная палата с со­

словными представителями в декабре 1880 г. Плевако взял на себя не

только защиту всех обвиняемых, но и «расходы по их содержанию в те­

чение трех недель процесса»2• Его защитительная речь (1. 300-312) про­ звучала грозным обвинением власть имущих в России. Определив поло­ жение крестьян после реформы 1~61 г. как «полуголодную свободу»,

Плевако с qифрами и фактами в руках показал, что в Люторичах жизнь

стала «во сто крат тяжелее дореформенного рабства». Хищнические по­

боры с крестьян так возмутили его, что он воскликнул по адресу гр. Боб­

ринского и его управляющего А.К. Фишера: «Стыдно за время, в которое живут и действуют подобные люди!» Что касается обвинения его подза­

щитных в подстрекательстве бунта, то Плевако заявил судьям: «Подстре­ катели были. Я нашел их и с головой выдаю вашему правосудию. Они - подстрекатели, они - зачинщики, они - причина ncex причин. Бедность

безысходная,<".> бесправие, беззастенчивая эксплуатаqия, всех и вся

доводящая до разорения, - вот они, подстрекатели!»

После речи Плевако в зале суда, по свидетельству очевидqа, «греме­

ли рукоплескания взволнованных, потрясенных слушателей»3• Суд вы­ нужден был оправдать 30 из 34 подсудимых4• А.Ф. Кони считал, что

выступление Плевако на этом проqессе «было по условиям и настрое­

ниям того времени гражданским подвигом»5.

Столь же смело и громко выступил Плевако на проqессе по делу уча­ стников исторической морозовской стачки рабочих Никольской ману-

1 См. об этом: Морозов Н.А. Повести моей жизни. М., 1947. Т. 2. С. 323-327. z История русской адвокатуры. М" 1914. Т. 1. С. 272.

' В.Г. (Гольцев B.A.i Внутреннее обозрение// Русская мысль. 1881. No 2. С. 28.

4 См. судебное дело о крестьянах с. Люторичи: !JИАМ. Ф. 131 (Московская судебная

палата). Оп. 14. Д. 801.

s Кони А.Ф. Собр. соч.: В 8 т. Т. 5. С. 134. Под «условиями и настроениями того времени• Кони понимает здесь крайнюю остроту политического кризиса в России 1879-1880 гг"

когда власть напрягал:~ все свои силы для подавления революционной «крамолы•.

108

КОРИФЕИ РОССИЙСКОЙ АДВОКАтуры

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~-----'~

фактуры фабрикантов Морозовых у ст. Орехово (ныне г. Орехово-Зуево

Московской обл.). Эта самая крупная и самая организованная по тому времени стачка1 («страшный бунтдесятка тысяч рабочих»2) с 7 по 17 ян­

варя 1885 г. носила отчасти политический характер: руководили ею ра­

бочие-революуионеры П.А. Моисеенко, В.С. Волков и А.И. Иванов, а в числе требований стачечников, предъявленных губернатору, было «пол­ ное изменение условий найма между хозяином и рабочими по изданно­

му zосударст6енномузакону»3• Дело о стачке слушалось на двух проуес­

сах во Владимирском окружном суде в феврале (о 17 обвиняемых) и в

мае 1886 г. (eIIJe о 33). На первом из них, 7 февраля, главных обвиняе­

мых - Моисеенко и Волкова - зaIIJИIIJaл Плевако.

И на этот раз, как в люторичском деле, Плевако оправдывал подсуди­ мых, квалифиуируя их действия как вынужденный «протест против бес­

правного произвола» со стороны эксплуататоров народа и стоявших за

ними властей (1. 322-325). «Фабричная администрауия, вопреки oбIIJe­ мy закону и условиямдоговора, - подчеркивал Федор Никифорович, - не отапливает заведение, рабочие стоят у станка при 10-15 градусах

холода. Вправе они уйти, отказаться от работьr при наличии беззаконных

действий хозяина, или должны замерзнуть геройской смертью? Хозяин,

вопреки договору, дает не условленные работы, рассчитывает не по усло­ вию, а по произволу. Должны ли рабочие тупо молчать, или могут врозь

и вместе отказаться от работы не по условию? Полагаю, что закон охра­

няет законные интересы хозяина, против беззакония рабочих, а не берет под свою заIIJиту всяческого хозяина во всяческом его произволе». Обри­ совав положение морозовских рабочих, Плевако, по воспоминаниям П.А. Моисеенко, произнес слова, которые не вошли в опубликованный

текст его речи: «Если мы, читая книгу о чернокожих невольниках, возму­

щаемся, то теперь перед нами - белые невольники»4•

Суд внял доводам защиты. Даже Моисеенко и Волков, признанные

вожаки стачки, были приговорены лишь к 3 месяуам ареста, 13 чело­

век - к аресту от 7 дней до 3 недель, и 2 оправданы.

В дальнейшем Плевако eIIJe, по крайней мере, дважды выступал за­ щитником по делам о рабочих «беспорядках» с политическим оттен­

ком. В декабре 1897 r. Московская судебная палата рассматривала дело

орабочих фабрики Н.Н. Коншина в г. Серпухове. Сотни их взбунтова-

1Подробно о ней см.: Морозобская стачка 1885 г. М., 1935; Моиссснко П.А. Воспоминания старого революционера. М., 1966.

2Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 2. С. 23.

3 Рабо•tес движение в России в XIX в. М" 1952. Т. 3 Ч. 1. С. 1:В (курсив мой. - Н. Т.). 4 Мт1ссенко П.А. Указ. соч. С. 108.

109

Н.А. ТРОИIJКИЙ

~·~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

лись протиn бесчелоnечных условий труда и быта, стали громить квар­ тиры фабричного начальства и были усмирены лишь вооруженной си­ лой, оказав при этом «сопротивление властям». Плевако здесь поставил

и разъяснил очень важный - как юридически, так и политически - вопрос о соотношении личной и коллективной ответстnенности за под­

судное дело (1. 331-332). «Совершено деяние беззаконное и нетерпи­

мое, - говорил он. - Преступником была толпа. А судят не толпу. Су­ дят несколько десятков лиц, замеченных в толпе. Это тоже сnоего рода толпа, но уже другая, малая; ту образовали массовые инстинкты, эту - следователи и обвинители. < ...> Все сказуемые, наиболее хлестко выри­ совывающие буйство массы приписывали толпе, скопищу, а не отдель­ ным людям. А судим отдельных ЛИlJ: толпа ушла». И далее: «Толпа - здание, люди - кирпичи. Из одних и тех же кирпичей созидается и храм Богу, и тюрьма - жилище отверженных.<...> Толпа заражает. Лица, в нее входящие, заражаются. Бить их - это все равно что бороть­ ся с эпидемией, бичуя больных».•

В итоге суд и по этому делу определил подсудимым минимальные

наказания1 •

Что касается пpoiJecca в Московской судебной палате весной 1904 г. по делу о рабочих «беспорядках» на подмосковной мануфактуре А.И. Ба­ ранова, то в этот пpoiJecc вносили политический смысл защитники, ли­ беральные представители т. н. «молодой адвокатуры»: Н.К. Муравьев, Н.В. Тесленко, В.А. Маклаков, М.Л. Мандельштам. Вместе с ними, по их приглашению, защищал рабочих Плевако. В отличие от своих коллег, ко­ торые старались обратить судебный пpoiJecc в «первый урок политгра­

моты, школу политического воспитания» подсудимых2, Федор Никифо­ рович выступал, по воспоминаниям Мандельштама3, вне политики: «В

его защите звучали не револю~Jионные, а «общечеловеческие» ноты. Он обращался не к рабочим массам. Он говорил с классами привилегиро­ ванными, убеждая их из чувства человеколюбия протянуть руку помощи

рабочим»4. Ма!jДельштаму показалось даже, что Плевако выступил вяло,

что он «утомлен жизнью», «орел уже не расправляет своих крыльев»5• Но

уже через шесть меся~Jев, в ноябре того же 1904 г., Плевако вновь смот­

релся <юрлом».

1См.: Дело о беспорядках на Коншинской мануфактуре// Плевако Ф.Н Речи. Т. 1.

с330.

l См.: Мандельштам М.Л. 1905 год в политических про11ессах. Записки защитника.

м" 1931. с 103.

3Речь Плевако по этому делу не вошла в двухтомник его речей.

•Манilельштам М.Л. Указ. соч. С 101.

5Там же. С. 104.

110

КОРИФЕИ РОССИЙСКОЙ АДВОКАТVРЫ

~·~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~-""""""'

На этот раз проqесс был явно политическим, хотя и без участия ка­

ких-либо революqионеров, а само обвинение формулировалось апо­

литично: «клевета». В качестве обвиняемого перед Петербургским

окружным судом предстал редактор-издатель газеты «Гражданин»

кн. В.П. Мещерский, истqом был орловский предводитель дворян­ ства М.А. Стахович (близкий друг семьи Л.Н. Толстого), а Плевако и В.А. Маклаков выступили в роли поверенных исща, померживая об­

винение. Суть дела заключалась в том, что Стахович написал статью с

протестом против истязаний, которым полиqия подвергала свои жер­

твы. Эта статья, после того как ее отклонили три подqензурных орга­

на, была напечатана в нелегальном журнале П.Б. Струве «Освобожде­ ние» с оговоркой: «без согласия автора». Мещерский в No 28 своей

газеты за 1904 г. злобно обругал Стаховича и его «намерение бросить

обвинительную тень на административную власть», «сотрудничество с революqионным изданием», «оскорбление патриотизма, почти рав­ ное писанию сочувственных телеграмм японскому правительству» (в

то время шла Русско-японская война).

Плевако буквально восславил Стаховича, подчеркнув «всю чистоту намерений, всю правоту средств, которыми истинный гражданин сво­

ей страны борется с неправдой, оглашает ее и призывает к исправле­

нию», и осудил (солидарно с Маклаковым) «полиqейское понимание

жизни» у Мещерского. Стаховича он причислил к «лагерю» Минина и Пожарского, а Меu;ерского - к «лагерю» Малюты Скуратова (1. 289). Заключительные слова Плевако о Мещерском прозвучали как анафема: «Он не докажет честно мыслящим русским людям, что нежелательны Стаховичи и нужны только Мещерские. Довольно с нас и одного Ме­

щерского, дай Бог побольше таких людей, как Стахович! <".> Оqените

же поступок князя, и к его древнему имени пусть добавят имя клевет­

ника!» (1. 293).

Речи Плевако и Маклакова по делу Мещерского1 произвели тем

большее впечатление, что вся образованная Россия знала тогда: князь Мещерский не просто символизирует крайнюю реакqию, он - при

всей одиозности его репутаqии в обществе2 - слывет «ментором двух

1 Их полные тексты были опубликованы сразу после суда:. Право. 1904. No 48. С. 33193333.

2 Вот отзывы о Мещерском очень разных людей: «презренный представитель заднего крыльIJа»; «негодяй, наглец, человек без совести•, к тому же еще «трижды обличенный в

мужеложстве» (Кон11 А.Ф. Собр. соч.: В 8 т. Т. 2. С. 318; Фсокт11с11108 Е.М. За кулисами поли­ ТИI<И и литературы. М., 1991. С. 236; По.1108цо8 А.А. Дневник государственного секретаря.

М., 1966. Т. 2. С. 197. И.• щш18а С.Ю. Витте. Воспоминания. СПб., 2003. Т. \.Кн. J.C. 263, 271,

274).

111