2. Геополитические факторы конституционного развития южно-славянских государств.

ЛК

Существует проекция великих держав, главных участников политического процесса в Европе (проекция представлена территорией Югославии):

1. Зона под контролем бывших территории Великой Империи всех германских народов (Италии, преемников Австро-Венгрии)

2. Зона под патронажем России (Сербия, Черногория, отчасти Македония, отчасти Босния и Герцеговина - православные народы)

3. Зона под влиянием мусульманского востока - Албания, частино Босния и Герцеговина.

Три силы, которые в Европе имеют существенное влияние - линия русская, линия запада, линия мусульманского востока - проецируются на территорию Югославии (с периода первой мировой воины⁹ до конца 1980-х гг.). В Югославии было движение основных политических процессов и был самый сильный концентрат непонимания между различными политическими силами.¹⁰ А потом уже может быть и не в такой степени, как нам кажется, непонимание между этносами, конфессиями.¹¹ Но самое главное - невозможность договориться у 3-х сил. Геополитики полагают, что нет такого однозначного пути развития конфликта между этими тремя силами. Но существует некая тенденция, которая проявлялась довольно долго - объединение под эгидой Сербии (а это был основной этнос для образования государства) дает возможность государству выживать. Если объединение происходит не в ущерб этническим интересам других народов, то существование такого государства возможно, но сербскими руками политические силы (не только русские, но и западные державы) пытались решить свои проблемы в отношениях с Германией, а до этого - и с Австро-Венгрией (в Сербии заинтересована не только Россия).

Сербия еще очень рано в начале 20 века буквально стала раздираема двумя очень мощными силами несербского происхождения:

1. Интересы российской империи. Отчасти работала в интересах сербского народа (как показала история).

2. Франция, ВБ, которые при помощи сербов пытались решить вопрос по борьбе за лидерство среди старых обитателей Европы.

Эта игра была полная драматизма для сербского народа. Сербская элита сама представляла собой пищу для хитрых западноевропейских политиков, которые пытались манипулировать этой элитой (и вполне успешно).

Три фактора сомкнулись в определении геополитического положения народов Югославии.

*Искендеров: Ныне – после падения Берлинской стены, развала СССР и кровавого распада Югославии – на Балканах разыгрывается новая геополитическая партия, в которой присутствуют те же политические и экономические методы убеждения и принуждения. Главное (печальное для Российского государства) отличие заключается в том, что Москва за последние два десятилетия растеряла в регионе многих друзей, а на Западе так и не приобрела надежных союзников. При этом основное геополитическое противостояние на Балканах все явственнее выстраивается по линии Россия – Европейский союз. Государства региона вновь, как и столетие назад, реализуют политику, так или иначе связанную с интересами великих держав, их военно-политических и политико-экономических блоков и альянсов… Современный этап в развитии отношений ЕС и Балкан следует отсчитывать с 10 июня 1999 года. В этот день Совет Безопасности ООН принял резолюцию № 1244 по Косово, согласно которой в сербском крае учреждалась Миссия ООН по делам временной администрации и размещались под ооновским мандатом многонациональные миротворческие силы КФОР, оперативное руководство которыми осуществляли генералы НАТО. Однако в тени этого события осталось решение, принятое в тот же день в Кельне на саммите Евросоюза. Документ носил название «Пакт стабильности для Юго-Восточной Европы» и был призван закрепить новую стратегию евроатлантических структур на балканском направлении – в исторически сложившейся сфере геополитических интересов России. Среди его положений наибольший интерес представляет 9-я статья, в которой говорилось, что «Пакт стабильности направлен на укрепление стран Юго-Восточной Европы в их усилиях по продвижению мира, демократии, уважения прав человека и экономического процветания для достижения стабильности в регионе в целом. Те страны региона, которые стремятся к интеграции в евроатлантические структуры, вместе с рядом других участников Пакта твердо убеждены, что реализация данного процесса будет содействовать этой цели» [13]. Последняя фраза четко прописывала для балканских государств требуемый вектор внешнеполитических усилий. Кроме того, 4-я статья документа провозглашала, что «урегулирование косовского конфликта является решающим для нашей способности полностью достичь целей Пакта стабильности и работать в направлении долгосрочных постоянных мер в целях будущего мира и межэтнической гармонии без страха возобновления войны». Учитывая, что вышеупомянутые евроатлантические структуры в лице НАТО и Евросоюза весной 1999 года оказали беспрецедентную военно-политическую поддержку албанским сепаратистам Косово, дальнейшее направление «урегулирования косовского конфликта» было хорошо предсказуемым. Не случайно сегодня 22 из 27 стран-членов ЕС уже признали косовскую независимость, провозглашенную в одностороннем порядке в феврале 2008 года, а на оставшуюся «пятерку» в составе Греции, Испании, Кипра, Румынии и Словакии оказывается давление из Брюсселя и Вашингтона.

В Пакте стабильности отведено место и России. В частности, в нем говорится, что наша страна «традиционно играла и продолжает играть ключевую роль в регионе», что «Российская Федерация может внести ценный вклад в деятельность, направленную на содействие миру, безопасности и постконфликтному сотрудничеству». В качестве конкретного механизма взаимодействия Евросоюза и России в решении балканских проблем прописано, что «Европейский союз и Российская Федерация включили Пакт стабильности в приоритеты их политического диалога». Однако данный диалог пока так и не привел к заключению нового Соглашения о партнерстве и сотрудничестве. А без подобного стратегического документа любые обязательства Брюсселя учитывать интересы и озабоченности России на Балканах лишены необходимого международно-правового закрепления.

Официальная позиция Белграда продолжает базироваться на принципе «четырех опор» сербской внешней политики. Этот принцип заключается в развитии равноправных отношений с Россией, США, Европейским союзом и Китаем. Однако стратегические интересы Евросоюза на Балканах объективно лишают подобную политику смысла, поскольку «опоры» слишком по-разному подходят к основной проблеме современной сербской государственности – косовской. Фактически Евросоюз ставит власти Сербии перед выбором: капитулировать по вопросу о статусе Косово, взамен на туманные обещания вступления в ЕС (по оценкам самих сербских руководителей – не ранее 2014 года), либо признать провал своего «евроинтеграционного» курса, под знаменем которого прозападная коалиция пришла к власти в 2000 году после свержения Слободана Милошевича.

… приоритетом для Брюсселя остается поддержание в «рабочем состоянии» евроинтеграционных планов, что позволяет ему вовлекать государства региона в свои проекты, не связывая себя конкретными обязательствами относительно сроков приема в ЕС. Подобная стратегия как раз и реализуется в отношении Сербии, Турции и Боснии и Герцеговины. У каждой из этих стран свои «домашние задания». Сербское руководство, помимо признания (если не де-юре, то де-факто) независимости Косово и ареста генерала Младича (статья устарела), должно провести «регионализацию» собственного административно-государственного устройства, открывающую новые возможности для перекройки карты Сербии с возможным вычленением Воеводины, Санджака и других стратегически важных для ЕС и НАТО областей.

Ситуация во взаимоотношениях Евросоюза с Боснией и Герцеговиной носит еще более непредсказуемый характер. Еврочиновники намерены при поддержке США и НАТО провести в этой бывшей югославской республике конституционную реформу, чтобы лишить государствообразующих полномочий боснийских сербов и их Республику Сербскую.

Что касается Турции, вокруг нее в настоящее время разворачивается многоплановая игра, призванная заставить Анкару нормализовать отношений с Арменией, занять более гибкую позицию в отношении нагорно-карабахского урегулирования и, главное, прочнее пристегнуть ее к проекту сооружения газопровода «Набукко» (аналогичен и конкурирует с «Южным потоком») с одновременным сворачиванием совместных проектов с Россией.