2.3. Законность и исключения, предусмотренные

пунктом 2 статьи 2 Конвенции

Строго говоря, структура статьи 2 отличается от структуры других статей Конвенции, предусматривающих возможность ограничения охраняемых ими прав, которые требуют, чтобы эти ограничения были "предусмотрены законом". Тем не менее слово "законный" повторяется в ней трижды, и она выделяет защиту от "противоправного насилия" как одну из ситуаций, в которых лишение жизни является допустимым. При толковании этой конструкции Европейский суд констатировал нарушения в ситуациях, когда не было достаточных правовых оснований для использования силы, предполагающей смерть людей, особенно в ходе сравнительно рутинных полицейских операций. Напротив, в ситуациях, приближающихся к уровню "конфликта", Суд обычно неохотно кладет в основу вывода о нарушении статьи 2 Конвенции исключительно недостаточную ясность положений законодательства, рассматривая вопрос о наличии правовой базы совместно с вопросом планирования и контроля <12>.

--------------------------------

<12> См., например: Esmukhambetov and Others v. Russia, no. 23445/03, § 143, 29 March 2011; and Kerimova and Others v. Russia, nos. 17170/04, 20792/04, 22448/04, 23360/04, 5681/05 and 5684/05, § 248, 3 May 2011. URL: http://hudoc.echr.coe.int.

Отметим, тем не менее, ограниченность законодательной базы по большинству российских дел, касающихся применения силы во время антитеррористических операций. Ситуацию можно проиллюстрировать решениями национальных судов, которые цитируются в постановлениях Суда и которые в 2000-х годах для обоснования своих решений опираются на Постановление Конституционного Суда 1995 г. по вопросу конституционности Указов Президента РФ 1994 г. <13>. В постановлениях Суда анализ национального права, в лучшем случае, сводится к положениям Конституции, уголовного и уголовно-процессуального законодательства и, в некоторых случаях, к положениям Закона "О противодействии терроризму" <14> (и предшествовавшего ему <15>). Скудость применимой законодательной базы относительно применения силы, влекущей за собой лишение жизни, ее расплывчатые и недостаточно четкие формулировки стали предметом анализа Европейского суда в некоторых делах. В частности, Суд посчитал, что акты о борьбе с терроризмом недостаточно четко очерчивают пределы ограничения прав, ответственность должностных лиц и возможность компенсации гражданам вреда, причиненного в ходе таких операций <16>.

--------------------------------

<13> Постановление Конституционного Суда Российской Федерации N 10-П от 31 июля 1995 г. См.: Dunayev v. Russia, no. 70142/01, § 8, 24 May 2007; Umarov v. Russia (dec.), no. 30788/02, 18 May 2006. URL: http://hudoc.echr.coe.int.

<14> Федеральный закон от 6 марта 2006 г. N 35-ФЗ "О противодействии терроризму" // Система "ГАРАНТ".

<15> Федеральный закон от 25 июля 1998 г. N 130-ФЗ "О борьбе с терроризмом" (утратил силу) // Система "ГАРАНТ".

<16> Imakayeva v. Russia, no. 7615/02, § 175, ECHR 2006-XIII (extracts); Gubiyev v. Russia, no. 29309/03, § 78 - 79, 19 July 2011; Khamzayev and Others v. Russia, no. 1503/02, § 218, 3 May 2011. URL: http://hudoc.echr.coe.int.

Что касается списка исключений, приведенного в части 2 статьи 2 Конвенции, то он достаточно ясен, и в случаях, когда противник прибегает к интенсивному или крупномасштабному насилию, Европейский суд готов признать применимость как минимум одного из исключений <17>. Принимая во внимание контекст антитеррористических мер на Северном Кавказе, Суд ни разу не строил своих выводов на несоответствии применения силы хотя бы одному из подпунктов части 2, даже если в некоторых случаях оставались вопросы о применимости конкретного основания <18>.

--------------------------------

<17> Isayeva v. Russia, N 57950/00, § 180, 24 February 2005; Giuliani and Gaggio v. Italy [GC], no. 23458/02, § 196, ECHR 2011 (extracts). URL: http://hudoc.echr.coe.int.

<18> См., например: Isayeva and Others v. Russia, nos. 57947/00, 57948/00 and 57949/00, § 181, 24 February 2005: "...Правительство заявляет, что целью операции была защита людей от незаконного насилия в соответствии со значением статьи 2 § 2 (a) Конвенции. При отсутствии подтвержденных доказательств существования какой-либо угрозы или вероятности незаконного насилия Суд сохраняет определенные сомнения относительно того, можно ли вообще считать эту цель соответствующей обстоятельствам. Однако, принимая во внимание контекст конфликта в Чечне в то время, Суд в последующих параграфах допускает, что военные достаточно обоснованно предполагали, что имело место нападение или риск нападения со стороны незаконных повстанцев, и что воздушный удар был законным ответом на нападение".