1. Квалификация деяния лица по национальному

законодательству

Этот критерий является отправной точкой для дальнейшего анализа характера обвинения. Если по национальному праву деяние квалифицируется как уголовное, то дальнейшее "тестирование" конкретного кейса по большому счету уже не имеет смысла, поскольку государство, определив в национальной юрисдикции уголовный характер обвинения, взяло тем самым на себя и соответствующие обязательства по обеспечению процессуальных гарантий, закрепленных в ст. 6 Конвенции.

Например, по делу Salabiaku v. France Европейский суд, решая вопрос о применимости ст. 6 Конвенции, отметил, что "карательные" положения таможенного законодательства в правовой системе Франции относятся к уголовному праву: они содержат перечень неправомерных действий, классифицированных как различные категории преступлений, а также набор санкций, одни из которых в определенных случаях расцениваются как компенсационные по своей природе, а другие влекут судимость (к числу последних относятся штрафы, дисквалификация и лишение свободы на срок до трех лет); кроме того, ст. 392 Таможенного кодекса Франции находится в разделе, озаглавленном "Уголовная ответственность" <1>. В подробный анализ двух других критериев Суд не вдавался.

--------------------------------

<1> См.: Judgment of the European Court of 7 October 1988 on the merits of the application N 10519/83 Salabiaku v. France, § 24.

Если же по национальному праву деяние отнесено к "неуголовным" правонарушениям, это не имеет для ЕСПЧ принципиального значения, поскольку в этом случае он оценивает не формальную, а сущностную сторону обвинения. Поэтому ключевое значение имеют второй и третий критерии, которые применяются главным образом альтернативно, но в случаях, когда один критерий не позволяет сделать однозначный вывод, - кумулятивно <1>. При этом обращение Суда к третьему критерию не всегда происходит только после проверки кейса по первым двум. Так, в Постановлении по делу Garyfallou AEBE v. Greece ЕСПЧ указал, что санкции, которые были наложены на компанию-заявителя и ее представителей, являются достаточно серьезными для того, чтобы констатировать уголовный характер обвинения против них для целей Конвенции, и анализировать характер правонарушения нет необходимости <2>.

--------------------------------

<1> См.: Judgment of the European Court of 4 November 2008 on the merits of the application N 72596/01 Balsyte-Lideikiene v. Lithuania, § 24.

<2> См.: Judgment of the European Court of 24 September 1997 on the merits of the application N 18996/91 Garyfallou AEBE v. Greece, § 34.

2. Характер правонарушения

Этот критерий определяется, во-первых, в зависимости от того, установлена ли ответственность за совершение правонарушения нормами, распространяющими свое действие только на строго определенный круг лиц ("дисциплинарные санкции, как правило, предназначены для того, чтобы члены отдельных групп (выделено нами. - М.Н.) соответствовали определенным правилам, регулирующим их поведение" <1>) либо носящими общий характер (т.е. потенциально влияющими на все население <2>).

--------------------------------

<1> Judgment of the European Court of 22 May 1990 on the merits of the application N 3688/04 Weber v. Switzerland, § 33.

<2> Ibidem.

Так, в обоснование вывода о неприемлемости жалоб шести компаний, утверждавших, что разбирательство в территориальном управлении Министерства РФ по антимонопольной политике и арбитражных судах не соответствовало ст. 6 Конвенции, ЕСПЧ, inter alia, указал: "Закон о конкуренции [по которому заявители привлекались к ответственности. - М.Н.] применяется только к "отношениям, которые влияют на конкуренцию на товарных рынках" (ст. 2), и поэтому сфера его применения носит ограниченный, а не общий характер" <1>.

--------------------------------

<1> Решение ЕСПЧ от 3 июня 2004 г. "По вопросу приемлемости жалобы N 69042/01 "ООО "Несте Санкт-Петербург" (OOO Neste St. Petersburg) против России", жалобы N 69050/01 "ЗАО "Киришиавтосервис" (ZAO Kirishiavtoservice) против России", жалобы N 69054/01 "ООО "Невская топливная компания" (OOO Nevskaya Toplivnaya) против России", жалобы N 69055/01 "ЗАО "Транссервис" (ZAO Transservice) против России", жалобы N 69056/01 "ООО "Фаэтон" (OOO Faeton) против России", жалобы N 69058/01 "ООО "ПТК-Сервис" (OOO PTK-Service) против России" // СПС "КонсультантПлюс".

Интерес представляют и два дела (Putz v. Austria и Ravnsborg v. Sweden), которые были инициированы лицами, на которых были наложены штрафные санкции за нарушение порядка в судебных заседаниях. Констатируя, что меры по поддержанию надлежащего поведения в суде сродни осуществлению дисциплинарных полномочий, а не наказанию за совершение преступлений, ЕСПЧ, помимо прочего, отметил, что нормы о надлежащей форме совершения заявлений в судебном заседании распространяются только на участников соответствующего разбирательства, но не касаются заявлений, сделанных иными лицами или в другой обстановке <1>.

--------------------------------

<1> См.: Judgment of the European Court of 22 February 1996 on the merits of the application N 18892/91 Putz v. Austria, § 33, 37; Judgment of the European Court of 23 March 1994 on the merits of the application N 14220/88 Ravnsborg v. Sweden, § 34.

При этом следует иметь в виду следующее: если под действие "наказательной" нормы подпадает только специфическая категория лиц (например, лица одной профессии), то следует обратить особое внимание на третий критерий, поскольку велика вероятность, что речь идет не об "уголовной" per se, а о сугубо дисциплинарной ответственности, на процедуру привлечения к которой ст. 6 Конвенции не распространяется.

Именно так поступил Европейский суд, рассматривая дело Engel and Others v. the Netherlands, инициированное жалобами пятерых солдат-срочников, на которых командирами были наложены различные наказания. Хотя Энгель и другие заявители были привлечены к ответственности по Закону 1903 г., Дисциплинарному уставу вооруженных сил и Военно-уголовному кодексу, распространяющим свое действие на определенную категорию лиц (военнослужащих), ЕСПЧ подробно проанализировал характер наказаний и пришел к выводу, что к двум заявителям (Энгелю и Ван дер Виелу) ст. 6 Конвенции применена быть не может ввиду незначительности санкций <1>; в то же время суд пришел к выводу, что "обвинения" против г-на Де Вита, г-на Дона и г-на Шула действительно подпадают под "уголовную" сферу, поскольку вели к назначению серьезного наказания в виде лишения свободы" <2> на несколько месяцев.

--------------------------------

<1> См.: Engel and Others v. the Netherlands, § 84, 85.

<2> См.: Engel and Others v. the Netherlands, § 85.

Интерес представляет и дело Le Compte, Van Leuven and De Meyere v. Belgium <1>. Доктора Ле Конт, Ван Левен и Де Мейер органами профессионального сообщества (Советами Ордена врачей провинций Западная Фландрия и Восточная Фландрия) были лишены права заниматься медицинской практикой на определенный срок из-за нарушений врачебной этики, т.е. подверглись сугубо "профессиональной" ответственности. Для того чтобы определить применимость ст. 6 Конвенции к настоящему делу, Суд подробно проанализировал его с точки зрения ее гражданско-правовых аспектов <2>, не углубляясь при этом в аспекты уголовно-правовые. Вместе с тем двое судей ЕСПЧ, соглашаясь по существу с вынесенным Постановлением, в совместном особом мнении отметили: "В данном случае речь идет о процедурах чисто дисциплинарного характера... по правонарушениям, влекущим санкции, которые могут быть достаточно тяжелыми. В этом деле просматривается уголовно-правовой аспект, который вызывает необходимость внимательно посмотреть, нет ли при данных обстоятельствах предмета настоящего уголовного обвинения в смысле решения по делу Энгеля. По нашему мнению, это положение (о необходимости учета тяжести санкций при определении характера обвинения. - М.Н.) применимо и в тех случаях, когда, как в данном деле, мерой наказания является исключение из профессиональной организации, что, по существу, означает лишение заявителей права заниматься в будущем медицинской практикой; вряд ли стоит напоминать, что эта мера является исключительно строгой... В свете изложенного мы полагаем, что в данном случае речь идет об уголовном обвинении" <3>.

--------------------------------

<1> См.: Judgment of the European Court of 23 June 1981 on the merits of the application N 6878/75, 7238/75 Le Compte, Van Leuven and De Meyere v. Belgium.

<2> Ibid. § 44 - 51.

<3> Совместное особое мнение судей Кремона и Биндшедлер-Роберт цит. по: Европейский суд по правам человека: Избранные решения: В 2 т. / Председатель ред. кол. В.А. Туманов. М., 2000. Т. 1. С. 350.

Если же действие "наказательной" нормы распространяется на широкий круг лиц (даже если последние в чем-то сходны, например, они являются водителями или налогоплательщиками), это свидетельствует в пользу того, что обвинение носит "уголовный" характер.

Во-вторых, чтобы решить, подпадает ли обвинение лица под понятие "уголовное" по второму критерию, необходимо определить, носит ли санкция компенсаторный либо карательный/превентивный характер, поскольку именно "карательный характер является отличительной особенностью уголовного наказания" <1>.

--------------------------------

<1> v. Germany, § 53.

Так, в уже упоминавшемся решении по делу шести российских компаний, которых по результатам разбирательства в антимонопольных органах г. Санкт-Петербурга обязали выплатить в казну доход, полученный вследствие совершенного нарушения, Европейский суд отметил: "Пункт 1 ст. 6 Закона о конкуренции, на основании которого были предъявлены претензии компаниям-заявителям, сам по себе не предусматривает каких-либо специальных санкций. Тем не менее нарушители должны подчиняться предписаниям, издаваемым ТУ МАП <1> в соответствии со ст. 12 Закона о конкуренции. Такие предписания варьируются от простого предупреждения прекратить монополистическую деятельность до принудительного раздела компании. По мнению Европейского суда, эти полномочия ТУ МАП относятся к регулирующей сфере. Сюда же относится и конфискация незаконно полученных доходов, которой были подвергнуты компании-заявители. Европейский суд считает, что соответствующее постановление служит целям получения денежной компенсации за причиненный вред, нежели является наказанием, предупреждающим повторное совершение нарушения" <2>. При этом Суд особо указал: "Даже с учетом того, что п. 4 ст. 12 Закона о конкуренции дает право антимонопольным органам устанавливать административные санкции, из ст. 23 Закона о конкуренции следует, что эти санкции устанавливаются за препятствование расследованию, проводимому представителями власти, и не являются наказанием за существенные нарушения в антимонопольной сфере" <3>. Иными словами, привлеченные к ответственности за монопольный сговор компании должны были лишь уплатить денежные средства в размере полученного в результате такого сговора дохода, а не штраф сверх указанных сумм.

--------------------------------

<1> Территориальное управление Министерства РФ по антимонопольной политике. - М.Н.

<2> Решение ЕСПЧ от 3 июня 2004 г. "По вопросу приемлемости жалобы N 69042/01 "ООО "Несте Санкт-Петербург" (OOO Neste St. Petersburg) против России", жалобы N 69050/01 "ЗАО "Киришиавтосервис" (ZAO Kirishiavtoservice) против России", жалобы N 69054/01 "ООО "Невская топливная компания" (OOO Nevskaya Toplivnaya) против России", жалобы N 69055/01 "ЗАО "Транссервис" (ZAO Transservice) против России", жалобы N 69056/01 "ООО "Фаэтон" (OOO Faeton) против России", жалобы N 69058/01 "ООО "ПТК-Сервис" (OOO PTK-Service) против России".

<3> Там же.

Напротив, когда (в том числе по налоговым делам <1>) на лиц накладывалась обязанность выплатить суммы сверх полученного (сэкономленного) ими - будь то пени или штрафы в твердой сумме, Европейский суд признавал "уголовный" характер обвинения и применимость ст. 6 Конвенции.

--------------------------------

<1> См. обобщение практики: Judgment of the European Court of 23 November 2006 on the merits of the application N 73053/01 Jussila v. Finland, § 32 - 39.

Наличия обоих признаков (общий характер правового регулирования вкупе с превентивными/карательными целями наказания) "достаточно, чтобы констатировать, что правонарушение носит, с точки зрения статьи 6 Конвенции, уголовный характер; соответственно, нет необходимости рассматривать его также в свете третьего критерия" <1>. Отметим, что хотя Суд и высказал такую позицию, анализ его практики показывает, что сам он, невзирая на установление уголовного характера обвинения на основании второго критерия, чаще всего в постановлениях все-таки подробно обсуждает или как минимум походя затрагивает третий критерий.

--------------------------------

<1> Judgment of the European Court of 2 September 1998 on the merits of the application N 26138/95 Lauko v. Slovakia, § 58.