М. де Сальвиа. «Европейская конвенция по правам человека»

внешним миром. Отсюда следует, что необходимость вмешательства в осуществление права заключенного вести переписку должна оцениваться с точки зрения нормальных и разумных требований заключения.

В этой области привилегированным отношением должна пользоваться переписка заключенных с лицом, являющимся для него посредником в осуществлении прав, например, его адвокатом. Критерии, относящиеся к контролю над корреспонденцией, адресованной заключенным адвокату и адвокатом – заключенному, особенно жесткие.

Только в исключительных случаях может быть дозволено прочтение писем заключенного или писем адвоката к нему, и только в том случае, если у властей есть основание полагать, что заключенный злоупотребляет правом переписки.

«Администрация мест заключения может вскрыть письмо адвоката заключенному, если у нее есть достаточные основания полагать, что в письме содержатся незаконные сведения, которые невозможно обнаружить обычными способами ведения расследования. Однако же, официальные власти могут только открыть письмо, но не читать его. Необходимо обеспечить необходимые гарантии того, что письмо не будет прочитано, например, конверт должен вскрываться в присутствии заключенного» (постановление Campbell, 48).

2.Свобода мысли, совести и религии

2.1.Содержание положения. Юриспруденция в особенности подчеркнула важность религиозного аспекта, представляющего собой основную составляющую статью 9 ЕКПЧ.

Статья 9 ЕКПЧ:

«1. Каждый имеет право на свободу мысли, совести и религии; это право включает свободу менять свою религию и убеждения и свободу исповедовать свою религию и свои убеждения индивидуально или совместно с другими, публичным или частным порядком, в богослужении, обучении, отправлении религиозных и культовых обрядов.

2. Свобода исповедовать свою религию или убеждения подлежит лишь ограничениям, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах общественной безопасности, для охраны общественного порядка, здоровья или нравственности или для защиты прав и свобод других лиц».

Наряду со свободой выражения мнения, свобода, охраняемая рассматриваемым положением, касающаяся трех аспектов духовной независимости, которой в праве пользоваться каждый, является одним из основных элементов идентичности верующих и их системы жизневосприятия, поскольку непосредственно относится к религиозной сфере. Это право представляет собой большую ценность и для атеистов, подчеркивает юриспруденция, для агностиков, скептиков и безразличных к религии. Как неоднократно подчеркивалось, это положение является следствием плюрализма, завоеванного дорогой ценой в течение многих веков и являющегося неотъемлемой частью понятия «демократическое общество».

Юриспруденция подчеркнула двойственный характер религиозной свободы: всеобщее право иметь религиозные убеждения, непосредственно связанное с правом менять религиозные убеждения, и право исповедовать собственную религию, как на словах, так и на деле.

«Если свобода религии принадлежит, прежде всего, к внутренней сфере, то она также подразумевает свободу исповедовать собственную религию не только совместно с другими лицами, публично или в кругу

143

М. де Сальвиа. «Европейская конвенция по правам человека»

тех, кто разделяет данные религиозные убеждения: пользоваться данной свободой можно и частным образом, и индивидуально (…). Статья 9 перечисляет различные формы, которые может принять исповедание религии или убеждений, а именно: богослужение, обучение, отправление религиозных и культовых обрядов. Однако эта статья не защищает вообще любое действие, вызванное или обусловленное религиозными или идейными убеждениями. Кроме того, в пользовании правом свободы исповедовать ту или иную религию каждый должен принимать во внимание собственные сложившиеся обстоятельства» (постановление Kalaç, 27).

Согласно статье 9 Конвенции свобода исповедания какой-либо религии осуществляется не только сообща с другими, «публично» и в кругу лиц с одинаковыми убеждениями, но также может осуществляться «индивидуально» и «в частном порядке»; более того, в целом она включает в себя право пытаться убеждать других людей, например, путем «обучения». К тому же, несоблюдение этого права, т. е. «свободы менять (чью-либо) религию или убеждения», закрепленной в статье 9 Конвенции, сделает это положение мертвой нормой. (поста-

новление, Kokkinakis, 31).

Другой важный аспект свободы религии, который выявила юриспруденция, касается порядка внешних проявлений – т. е. возможности открыто демонстрировать собственные религиозные убеждения, – в том случае, когда на территории одной страны действуют несколько религиозных общин. Множество религиозных верований, исповедуемых в европейских странах, является одним из следствий миграционного потока, который отрывает от региона носителей его культуры и традиций, в том числе и религиозных, и помещает их в среду традиций и обычаев, совершенно отличных, а иногда даже и противоположных, исторически существующих на территории страны пребывания иммигрантов. Суд исходил из положения о том, что в демократическом обществе, в котором сосуществует несколько религий, может оказаться необходимым ограничить свободу открыто демонстрировать свои религиозные убеждения для того, чтобы примирить интересы различных групп и обеспечить уважение убеждений каждой из них.

В таких условиях особую важность имеет принцип терпимости, что приводит к тому, что приходится выслушивать нападки со стороны тех, кто не исповедует те же взгляды и убеждения.

«Те, кто свободно решили открыто исповедовать собственную религию, не зависимо от того, принадлежат ли они к большинству или меньшинству населения, не могут ожидать, что они будут защищены от критики и нападок. Им придется терпеливо относиться к отказу других исповедовать их религиозные верования, а также к распространению других, враждебных им вероучений. И все же, тот способ, посредством которого верования и вероучения выражают свое несогласие и протест с другими, может повлечь за собой ответственность государства, в особенности, если речь пойдет о том, чтобы обеспечить тем, кто исповедует подобные верования и убеждения возможность пользоваться правом, гарантированным статьей 9. Действительно, в крайних случаях, использование особых методов с целью противостоять распространению религиозных верований или искоренить их, может привести к тому, что те, кто к ним принадлежат, откажутся их исповедовать или открыто выражать» (постановление Otto Preminger Institut, 47).

Дух веротерпимости, однако, не может быть беспредельным, особенно если наблюдаются случаи злоупотребления веротерпимостью. Это происходит в случаях особо оскорби-

144

М. де Сальвиа. «Европейская конвенция по правам человека»

тельного отношения, которое задевает религиозное чувство части населения. В подобной ситуации государство пользуется широкими полномочиями для того, чтобы принять ограничительные меры, предназначенные не только для того, чтобы защитить данное религиозное чувство, но и для того, чтобы сохранить общественный порядок.

«Государство может на законных основаниях счесть необходимым принять меры для подавления некоторых форм поведения, включая распространение информации и идей, несовместимых с уважением свободы мысли, совести, религии других (…). Можно на законных основаниях считать, что уважение религиозных чувств верующих, как это гарантируется статьей 9, было нарушено провокационными выступлениями в местах религиозного поклонения; подобные выступления могут представлять собой злоупотребление принципом веротерпимости, что должно контролироваться демократическим обществом. Конвенцию необходимо трактовать как единое целое и, следовательно, толкование и применение статьи 10 в данном случае должно соответствовать Конвенции» (постановление Otto Preminger Institut, 47).

3.Свобода выражения мнения

3.1.Свобода выражения мнения: содержание. В сфере системы ЕКПЧ свобода выра-

жения мнения, гарантированная ст. 10, обуславливает пользование многочисленными пра-

вами и свободами. Речь идет об одной из существенных основ демократического общества.

Статья 10 ЕКПЧ:

«1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ. Настоящая статья не препятствует государствам осуществлять лицензирование радиовещательных, телевизионных или кинематографических предприятий.

2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с отдельными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом

инеобходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья

инравственности, защиты репутации и прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия».

Определение, которое Европейский Суд дал этой свободе, уже широко известно.

«Свобода выражения мнения, сформулированная пунктом 1 статьи 10, составляет одну из существенных основ демократического общества, одно из основных условий прогресса. За исключением ситуаций, определенных пунктом 2 статьи 10, положения этой статьи имеют прямое отношение не только к информации и идеям, полученным для подтверждения благоприятной для государства точки зрения, безобидным или нейтральным, но и к тем идеям и той информации, которые провоцируют действия, вызывают шок или беспокойство; этого требуют плюрализм,

145

М. де Сальвиа. «Европейская конвенция по правам человека»

терпимость и открытость, без которых не существует демократического общества» (постановление Handyside, 49).

Необходимо сделать одно уточнение относительно общего смысла, который необходимо придавать понятию свободы выражения мнения. В тексте Конвенции указаны три возможные формы: мнения, информация и идеи.

Из сопоставления понятий, содержащихся в статье 10 ЕКПЧ и понятий статьи 9, которая гарантирует свободу мысли, совести, религии и статьи 2 Протокола № 1 к ЕКПЧ, которая относится к философским и религиозным убеждениям, можно сделать следующие выводы.

Мнения, информация и идеи для того, чтобы вписываться в систему гарантий статьи 10, не должны обязательно являться составной частью структур определенной значимости. Другими словами, гарантия распространяется на любую информацию и, следовательно, на любую форму распространения мнений и идей, при одном только условии, что будут соблюдаться определенные основные принципы, например, терпимость и уважение к достоинству человеческой личности.

В остальном, как неоднократно указывалось юриспруденцией, термин убеждение, о котором упоминается в статье 2 Протокола № 1 к ЕКПЧ, выражает понятие, отличное от понятия мнения и идеи, о которых говорит статья 10 ЕКПЧ, поскольку первый относится к образу мыслей, который достиг определенной степени зрелости, важности, логичности и последовательности.

Свобода выражения мнения гарантирована каждому, как физическому, так и юридическому лицу. Юриспруденция уточнила, что право, гарантированное статьей 10 ЕКПЧ не ограничивается отдельными категориями идей и способов выражения. Статья 10 ЕКПЧ включает, таким образом, также и свободу художественного выражения, которая пользуется точно такими же гарантиями и налагает точно такие же ограничения на деятельность государства.

«Те, кто создают, переводят, распространяют и выставляют произведение искусства, вносят свой вклад в обмен идеями и мнениями, необходимыми для демократического общества. Отсюда следует обязанность государства не ограничивать незаконно их свободу выражения» (постановление Müller, 33).

Статья 10 ЕКПЧ, кроме того, не делает различий по возможности получения прибыли или по конечной цели информации. Коммерческие организации могут пользоваться рассматриваемым здесь правом.

Статья 10 Конвенции применяется не только к определенным видам информации, идей или способам выражения мнения (…), в частности, к тем, которые носят политический характер; ее действие распространяется и на художественную или артистическую сторону выражения мнения (…), информацию коммерческого характера (…), а также (…), даже на легкую музыку и передаваемые по кабельной связи коммерческие телепередачи (…) (постановление Casado Coca, 35).

Кроме того, гарантия, распространяющаяся на все то, что касается свободы выражения мнения, распространяется также и на способ распространения, будь то печать или современные способы передачи информации, например, радио и телевидение. Пользование данной свободой касается не только содержания информации, но и также способов передачи и приема, поскольку любые ограничения в этой области ущемляют право на получение и распространение информации, право, которое является неотъемлемой частью права на свободу выражения мнения.

3.2. Свобода выражения мнения: пределы и ограничения.

146

М. де Сальвиа. «Европейская конвенция по правам человека»

Необходимо отметить, что пункт 2 статьи 10 ЕКПЧ предусматривает, что подобная свобода налагает определенные обязанности и ограничения. Обязанности и ограничения должны пониматься как форма самодисциплины, которая должна быть свойственная тому, кто распространяет информацию и идеи. Подобная самодисциплина зависит от важности используемого технического средства (печать, радио, телевидение, кино и т. д.) и от предполагаемых последствий, которые подобное распространение может иметь для интересов отдельной личности и для общества в целом.

«Каждый, кто пользуется правом выражения мнения, принимает на себя обязанности и ответственность, область действия которых зависит от ситуации и от используемого технического средства» (постановление

Handyside, 49).

Вчастности, свобода выражения мнения государственных чиновников, гражданских

ивоенных, в определенной степени ограничена. Это же касается и преподавателей.

«Поскольку преподаватель является символом власти для своих учеников, обязанности и ограничения, на него налагаемые, продолжают действовать и за пределами учебного заведения» (постановление Vogt, 60).

Очевидно, что Европейский Суд для того, чтобы удостовериться, что возможные ограничения свободы информации действуют в рамках соблюдения принципа пропорциональности, может и должен учитывать, каким образом данное лицо воспользовалось данной свободой, прибегнув к тому или иному средству распространения информации. В любом случае, если речь идет об ограничении пользования правом свободы выражения мнения, уместность подобного ограничения должна быть убедительным образом доказана.

Ограничения свободы выражения мнения должны быть соизмеримы с целью, ради которой они были предприняты и должны оцениваться, исходя из критериев их пропорциональности. По отношению цели, которую преследуют подобные ограничения, в юриспруденции существует параметр, который четко определяет важность затронутых интересов.

Вобласти информации и политической критики, например, ограничение свобод может считаться оправданным только в крайних случаях. Этому соответствует жесткий критерий пропорциональности, который оставляет для национальных властей только узкое поле деятельности, как например, в случаях, касающихся существующих отношений между печатью

иполитической властью, печатью и правосудием, о которых мы поговорим позднее.

Вобласти защиты нравственности и религиозных чувств населения, наоборот, поле действия властей достаточно широко, отсюда следует и большее чувство меры, которым должны обладать те, кто пользуется правом свободы выражения мнения.

Втом, что касается ограничений, основанных на понятии нравственности, необходимо заметить, что во внутреннем праве некоторых стран, присоединившихся к Конвенции, не представлено понятие, соответствующее общеевропейскому. Суд поэтому сделал заключение, что различные национальные законодательства имеют разные потребности в этом понятии, в зависимости от времени и места применения, в особенности в нашу эпоху, которая характеризуется быстрым и глубоким процессом эволюции мнения по данному вопросу. Поэтому необходимо до определенного предела считаться с их независимым мнением. Это справедливо, как уже отмечалось и в том, что касается уважения религиозных чувств населения или значительной его части.

«Бесспорно, что пункт 2 статьи 10 почти не оставляет возможностей для ограничения свободы слова в сфере политических дискуссий или обсуждения вопросов, имеющих общественный интерес (…). Значительно более широкая возможность усмотрения обычно предоставляется

147

М. де Сальвиа. «Европейская конвенция по правам человека»

Договаривающимся Государствам при регулировании свободы слова, когда затрагивается личная сфера, а равно сфера морали и особенно религии. В сфере морали и, возможно, еще в большей степени в сфере религиозных убеждений не существует общепринятой европейской концепции требований, призванных обеспечить “защиту прав других лиц” в случае нападок на их религиозные убеждения. То, что может всерьез оскорбить людей определенных религиозных представлений, существенно меняется в зависимости от места и времени, особенно в эпоху, характеризуемую постоянно растущим числом религий и вероисповеданий. Благодаря прямым и непрерывным контактам с общественной жизнью своих стран государственные власти в принципе находятся в лучшем положении, чем международный судья, при определении требований, необходимых для защиты глубинных чувств и убеждений от оскорбительных высказываний» (постановление Wingrove, 58).

Теперь необходимо обозначить различные категории информации, которые пользуются гарантиями, предоставляемыми Конвенцией, и могут быть предметом ограничений. Речь идет, прежде всего, об информации, представляющей общественный интерес или интерес для определенной группы людей; затем следует собственно политическая информация, в том числе и критического плана, о деятельности правительства; и, наконец, информация, которая может носить, прямо или косвенно, коммерческий или имущественный характер.

3.3. Свобода выражения мнения: роль печати в общем. Спор о содержании сво-

боды информации и о неизбежных ограничениях, которые могут на нее налагаться, если мы хотим, чтобы доверенная ей основополагающая роль (которую можно просто и ясно определить как роль цепного пса) признавалась бы как особо важная в демократическом государстве, сводится к спору о роли печати вообще.

Свободное хождение идей, согласно утверждению юриспруденции, необходимо для гармоничного развития общества. И именно на печать (понимаемую как совокупность всех средств массовой информации, независимо от того, какими техническими средствами они пользуются) возлагается особая задача сообщать объективно и соразмерно обо всем, что может заинтересовать общество.

Осуществление свободы информации включает в себя, так сказать, два аспекта: право информировать, которым пользуется журналист, и право получать информацию, которым пользуется общество. Очевидно, однако, что возможность пользоваться этим вторым правом необходимо понимать расширенно, поэтому не легко определить, кто конкретно, при каких условиях может воспользоваться коллективным правом, у которого есть скрытый индивидуальный компонент.

Таким образом, печать должна сообщать информацию и идеи по вопросам, представ-

ляющим общественный интерес, прибегая даже к определенным преувеличениям или даже к провокации.

Как мы уже показали, печати доверена нелегкая задача информировать, соблюдая рав-

новесие между правом и обязанностями, между свободами и ответственностью. В том случае и когда настоятельная необходимость защиты отдельного лица или группы людей налагает ограничения на возможность воспользоваться свободой информации, возникает ситуация, которую необходимо рассматривать и оценивать с крайним вниманием. В частности, необходимость ограничить данное право должна быть убедительным образом доказана. Нельзя забывать важность, которую юриспруденция придает свободе выражения мне-

ния вообще, как одной из существенных основ демократического общества. Утверждается,

что благодаря этим принципам печать приобретает особое значение. Если она не должна

148

М. де Сальвиа. «Европейская конвенция по правам человека»

выходить за рамки, установленные с целью защищать интересы, которые общество считает легитимными, она все же обязана распространять информацию и идеи по вопросам, представляющим общественный интерес.

«На прессе не только лежит задача по сообщению такой информации или таких идей: у общественности также есть право получать их. Если бы было иначе, то пресса не смогла бы осуществлять свою основную роль “цепного пса”» (постановление Observer & Guardian, 59).

Таким образом, печать осуществляет важную роль в демократическом обществе, и благодаря ей свобода выражения мнения составляет одну из основ демократического общества. Но это не возможно в том случае, если печать не основывается на плюрализме, верховным гарантом которого выступает государство.

Одной из наиболее сложных проблем является проблема контроля a priori и, следовательно, проблема цензуры над содержанием публикации.

Даже если статья 10 сама по себе не исключает того, чтобы вводились превентивные ограничения на публикации, подобные ограничения представляют, однако, такую серьезную опасность, что требуют очень тщательного изучения. Уже было отмечено, что информация является скоропортящимся продуктом, запоздать с ее распространением даже на короткий срок значит лишить ее ценности и интереса.

Наконец, защита источников информации, которыми пользуется журналист, должна по праву считаться одной из основ свободы печати. То, что журналиста вынуждают открыть источник информации, может быть оправдано только крайними обстоятельствами, в том случае, если этого требуют соображения высшего общественного интереса.

«Защита источников информации журналиста – одно из основополагающих условий обеспечения свободы печати – получила воплощение в законах и кодексах профессионального поведения ряда Договаривающихся Государств и была подтверждена несколькими

года), и «Резолюция о конфиденциальности журналистских источников» Европейского Парламента от 18 января 1994 года, Официальный журнал Европейских Сообществ (Cazzetta ufficiale delle Communità europee, № С 44/34).

«Отсутствие такой защиты может удерживать источники сведений от оказания помощи прессе в информировании общественности по вопросам, представляющим для нее интерес. Таким образом была бы подорвана жизненно важная функция прессы как стража интересов общества и ее способность предоставлять точную и надежную информацию. Учитывая важность защиты источников информации журналиста для обеспечения свободы печати в демократическом обществе и потенциально охлаждающий эффект для этой свободы в результате раскрытия источников, подобная мера не может считаться совместимой со статьей 10 Конвенции, если только она не оправдана более приоритетными требованиями общественного интереса» (постановление Goodwin, 39).

3.4. Свобода выражения мнения: печать и правосудие. Предоставление точной информации общественности по вопросам, касающимся отправления правосудия, является одним из требований демократии. Информация в этом случае способствует прозрачности правосудия, на которую граждане имеют право.

149

М. де Сальвиа. «Европейская конвенция по правам человека»

Зачастую отношения между печатью и правосудием достаточно сложны и чреваты конфликтными ситуациями. Необходимость проинформировать общественность о том, как осуществляется правосудие и осуществление права на освещение событий и высказывание собственного мнения, которым пользуется журналист, могут вступить в противоречие с другими требованиями, которые также необходимо защищать и выполнять. Прежде всего, это требование прозрачности правосудия и того, чтобы судебное разбирательство проходило согласно принципу равенства сторон, который также предусмотрен ЕКПЧ.

Юриспруденция выявила одну из основных причин конфликта между информацией и правосудием. Как уточняет Суд, необходимо сделать так, чтобы судебные органы были единственной инстанцией, компетентной в разрешении противоречий. Это следует, добав-

ляет Суд, из доверия, которое общественность должна испытывать по отношению к судеб-

ным органам. Публикация статьи, которая способствовала бы формированию общественного мнения по поводу судебного разбирательства в то самое время, когда оно происходит в суде, может привести к тому, что общественность потеряет необходимое доверие к пра-

восудию. Действительно, бурная компания в печати по поводу дела, которое суд еще только должен расследовать, может превратиться в настоящий параллельный процесс в печати. Псевдопроцессы подобного рода, разъясняет Суд, с течением времени могут привести к отказу от признания принципа, согласно которому судебные власти являются единственными, призванными разрешать конфликты, возникшие между гражданами.

«Если вопросы, возникающие в ходе рассмотрения спора в суде, предаются огласке таким образом, что это заранее ведет к формированию у общественности своего собственного по ним мнения, то она может утратить доверие и уважение к судам. Нельзя забывать и о том, что привычка общественности к регулярному зрелищу псевдосуда в средствах информации может иметь в конечном итоге пагубные последствия для восприятия судов как надлежащего места разрешения правовых споров» (постановление Sunday Times n.1, 63).

То, каким образом журналист занимается сбором информации, может послужить причиной конфликта в том случае, если выяснится, что он вышел за определенные рамки, в которых действует право на освещение событий.

Решая вопрос о важности санкций, которые можно применить в случае возникновения подобного конфликта, необходимо учитывать, что для соблюдения принципа пропорциональности нужно тщательно взвесить соотношение целей, оправдывающих подобные санкции, и последствий этих санкций для свободного обсуждения проблем, представляющих общественный интерес. Всегда необходимо помнить, что печать играет существенную роль в правовом государстве в той мере, в которой в ее задачи входит распространять информацию и идеи по проблемам политики и другим вопросам, представляющим всеобщий интерес.

С другой стороны, также необходимо учитывать особую миссию судебных властей в обществе, поскольку в правовом государстве действие органов правосудия имеют основополагающее значение.

«Печать играет важнейшую роль в демократическом обществе. Хотя она и не должна преступать определенных границ, в частности уважения репутации и прав других лиц, тем не менее, ее долг состоит в том, чтобы сообщать – способом, который не противоречит ее обязанностям и ответственности, – информацию и идеи по всем вопросам, представляющим интерес для общественности, включая и те, которые относятся к функционированию судебных органов.

150

М. де Сальвиа. «Европейская конвенция по правам человека»

Суды – гаранты правосудия, их роль является ключевой в государстве, основанном на верховенстве закона – должны пользоваться доверием общественности. Следовательно, они должны быть защищены от необоснованных и наносящих им ущерб нападок, особенно имея в виду то обстоятельство, что на судьях лежит обязанность проявлять осторожность, которая мешает им отвечать на критику.

В этом вопросе, как и в других, в первую очередь национальным властям надлежит определить необходимость вмешательства в осуществление свободы выражения мнения. Однако то, что они могут сделать в этой связи, подлежит европейскому контролю охватывающим как закон, так и его применение даже тогда, когда решения выносят независимые суды» (постановление De Haes and Gijsels, 37).

3.5. Свобода выражения мнения: печать и политическая критика. Было бы жела-

тельно, чтобы существующие отношения между печатью и миром политики развивались достаточно мирно и спокойно. Однако часто это оказывается невозможным, и это отмечалось в юриспруденции, поскольку свободное обсуждение, пусть даже острое, идей и мнений

является существенной составляющей демократического общества.

Действительно, свобода печати – это одно из лучших средств, благодаря которым, общественное мнение в состоянии понять и оценить идеи и представления, которые движут теми, кто представляет власть в обществе. Или, более общими словами, свободные поли-

тические дебаты являются самой сутью понятия демократического общества, которым пронизана вся ЕКПЧ.

Кроме того, критика против политического деятеля, который выступает в роли общественного лица, допускается в гораздо более широких пределах, чем аналогичные замечания против простого гражданина. Первый сознательно и неизбежно становится объектом пристального внимания и контроля над его действиями и поведением, как со стороны журналистов, так и со стороны политических противников, а также со стороны общественного мнения, и поэтому должен быть терпимым по отношению к тем, кто его критикует.

В том, что касается требования, чтобы журналист доказывал истинность того, что он заявляет в своих статьях, то здесь необходимо различать факты и субъективную оценку. Если достоверность фактов можно доказать, то точность субъективной оценки не может быть ничем подтверждена. Таким образом, возможность доказать истинность субъективных оценок не реальна и, если возникает необходимость подобного доказательства, то это значит, что оно нарушает ЕКПЧ.

Критика может исходить не только от журналиста, но и от общественного деятеля, выступающего на страницах печати.

Дело Кастелс, касающееся Испании, интересно, потому что в нем идет речь об ожесточенных политических дебатах об ответственности испанского правительства за убийства, совершенные в Нидерландах. С этими обвинениями выступил сенатор, который в статье, опубликованной в еженедельном издании, утверждал, что правительство должно нести ответственность за то, что оставило безнаказанными убийства, совершенные представителями фашистских группировок. Сенатор, которого лишили парламентского иммунитета, был осужден Верховным Судом за оскорбление правительства.

Посредством решения по этому делу Европейский Суд смог уточнить свою позицию по поводу свободы выражения мнения и информации в области политической борьбы. Суд заметил, что если свобода выражения мнения важна для каждого гражданина, то она тем более важна для народного избранника. Действительно, он представляет своих избирателей,

151

М. де Сальвиа. «Европейская конвенция по правам человека»

видит их проблемы, защищает их интересы. Кроме того, ограничения свободы выражения мнения члена парламента от оппозиции требует более строгого контроля.

Необходимо, таким образом, обратить внимание на ограничение свободы выражения мнения членом парламента от оппозиции, который намеревается критиковать правительство не на заседании парламента. Нельзя забывать, что в данном случае правительство ответило на его выступление уголовным обвинением. Суд подчеркнул, что в демократической системе действия и недостатки правительства должны подлежать контролю не только со стороны законодательных и судебных органов, но также и со стороны печати и общественного мнения. Кроме того, главенствующая позиция, которую правительство занимает в политической жизни, требует от него особой осторожности в использовании уголовных обвинений, особенно если оно располагает другими средствами для того, чтобы ответить на несправедливые нападки и критику со стороны своих противников или средств массовой информации. В решении по данному делу Суд пришел к выводу, что имело место нарушение ЕКПЧ. Суд отметил, что заявитель был готов доказать точность и общеизвестность фактов, на которые он ссылался, но ему в этом было отказано.

3.6. Свобода выражения мнения: особенности аудио и видео материалов. Прини-

мая во внимание важность и значение телевизионных и радио сообщений и их особый интерес для общества, ЕКПЧ предусмотрела особые правила для того, чтобы избежать анархии

вэтой области и, в особенности, возникновения олигополии, которая могла бы негативно сказаться на свободе выражения мнения и плюрализме, существенных составляющих демократического общества.

Именно поэтому статья 10 ЕКПЧ (пункт 3 статьи 10) гласит, что «настоящая ста-

тья не препятствует государственным властям осуществлять лицензирование радиовещательных, телевизионных и кинематографических предприятий.

Вданном положении подчеркивается, что в основе этой оговорки лежат причины технического и практического характера, существовавшие в момент создания ЕКПЧ и вызванные достаточно узким распространением радио и телевидения в то время. Это было обусловлено, прежде всего, тем, что в ту эпоху установка радио и телевизионных передатчиков требовала больших капиталовложений. Кроме того, многие государства собирались сохранить эту область деятельности за государством. Речь шла, таким образом, об оговорке, целью которой было отразить ситуацию, существовавшую в 1950 году.

С тех пор, однако, технический прогресс и изменившийся подход к данным средствам массовой информации, как со стороны общественного мнения, так и со стороны правительств, привели к тому, что во многих странах государственная монополия была упразднена и возникли, кроме государственных, частные каналы, часто местного значения.

Вследствие этих изменений Суд счел, что ограничения, о которых говорится в рассматриваемой оговорке, имеют целью уточнить, что государства могут регулировать посредством системы лицензирования организацию радио и телевизионных передач на своей национальной территории, в особенности, в том, что касается технических аспектов.

Всвете этого толкования возникла проблема возможности поддержания государственной монополии на радио и телевидении и ее соответствия ЕКПЧ. Эта проблема была решена

вотрицательном смысле. Мысль, лежащая в основе рассуждений юриспруденции, исходит из основополагающей роли информации в демократическом обществе и из уважения к плю-

рализму, особым гарантом которого должно являться государство, в особенности в том, что касается аудиовизуальных средств массовой информации.

152

М. де Сальвиа. «Европейская конвенция по правам человека»

В том, что касается выбора средств, способных осуществить эти цели, государствен-

ная монополия, как это подчеркнуто, накладывает существенные ограничения на свободу выражения мнения. Это означает, что в ситуации монополии свобода информации может быть обеспечена только через один общенациональный источник или же, в определенных ситуациях, через местную кабельную сеть, что, очевидно, не удовлетворяет требованиям автономности, которыми должны располагать средства массовой информации в современном демократическом обществе. Подобное ограничение может быть оправдано только в случае существования обоснованной необходимости.

«Среди всех средств, призванных обеспечить уважение ценностей, о которых идет речь, наибольшие органичения на свободу слова налагает государственная монополия, а именно: полную невозможность осуществлять вещание иначе как через посредство национальной станции, и лишь в некоторых случаях и в весьма ограниченных пределах – при помощи местных кабельных станций. Далеко идущий характер подобных ограничений означает, что они могут быть оправданы только в случае особой необходимости.

В результате технического прогресса, достигнутого за последние десятилетия, эти ограничения сегодня не могут быть оправданы соображениями количества имеющихся частот и каналов» (постановление

Informations-verein Lentia and Others, 39).

В аудиовизуальном секторе коммерческие организации играют в настоящее время главную роль. И поэтому они могут полностью и без ограничений пользоваться правом свободы выражения мнения. Действительно, ни юридический статус анонимного общества, ни коммерческий характер деятельности, ни сама природа принципа свободы выражения мнения не могут лишить общество, которое действует в области телекоммуникаций, защиты его прав, гарантированных статьей 10 ЕКПЧ, поскольку это положение действует для любого физического или юридического лица.

Выход программ в эфир, также как и их передача по кабельному телевидению, входит в сферу действия прав, гарантированных ЕКПЧ, каким бы ни было содержание передач.

Кроме того, как уже подчеркивалось, свобода выражения мнения затрагивает не только содержание передач, но и средства передачи и приема, поскольку любое ограничение на эти последние оказывает влияние и на право передавать и получать информацию. В частности, прием телевизионных программ по спутниковой антенне или какой-либо другой полностью соответствует праву, провозглашенному статьей 10 ЕКПЧ и не нуждается в объяснениях со стороны заинтересованного лица, по какой причине и с какой целью данное лицо собирается пользоваться этими техническими средствами.

В любом случае, принципы, выработанные в том, что касается печати, могут быть равным образом применены к аудиовизуальным средствам, даже если в этом случае необходимо учитывать особые технические средства, которые, несомненно, влияют на содержание самого сообщения. Отсюда следует, что при оценке содержания обязанностей и ответственности журналиста, потенциальное влияние технических средств, которыми он пользуется, приобретает особое значение.

Отношения между печатью и правосудием могут иметь место и в том случае, когда речь идет о радио– и телевизионных журналистах, о том, как они выполняют свою работу. Поэтому это может привести к необходимости санкционировать методы, избранные отдельным журналистом для освещения проблемы, представляющей общественный интерес.

«Ни Европейский Суд, ни национальные суды не могут подменять мнение прессы своими взглядами, определяя, какая техника репортажа

153

М. де Сальвиа. «Европейская конвенция по правам человека»

должна применяться журналистами в том или ином случае. В данном контексте, Суд напоминает, что статья 10 Европейской конвенции защищает не только содержание выраженной информации или идеи, но и форму, в которой они были переданы». (постановление Jersild, 31).

В подобном случае следует защищать и свободу информации, которой должен пользоваться журналист, если только он не способствует распространению идей, которые преследуют цели, противоположные принципам, содержащимся в ЕКПЧ (например, проповедует насилие или расизм), и если данный журналист ведет себя корректно с профессиональной точки зрения.

Дело Йерсилд является ярким примером подобных судебных разбирательств. Речь идет о датском телевизионном журналисте, которого обвинили и осудили за разжигание национальной розни. Он обвинялся в том, что пригласил на телевизионную передачу, которую вел сам, представителей маргинальной части населения (скинхедов), которые выражали крайне агрессивные настроения по отношению к иностранцам

ивообще иммигрантам, полагая, что они являются существами низшего порядка.

Перед датскими судами журналист защищался, утверждая, что просто выполнял свой журналистский долг, собираясь только привлечь внимание телезрителей к этому серьезному явлению датского общества. Правительство обосновало приговор тем, что журналист нарушил свой долг

ине посчитался с возложенной на него ответственностью, поскольку во время его передачи не прозвучало осуждения призывов к национальной розни и идеи о том, что существует некая высшая раса, тогда как он должен был отвергнуть эти идеи как аморальные, опасные и незаконные. Правительство так же заявило, что статья 10 ЕКПЧ должна быть истолкована таким образом, чтобы обязанности государства, проистекающие из этой статьи, не противоречили бы другим обязанностям, принятым на себя Данией при ратификации Конвенции ООН 1965 года об уничтожении всех форм расовой дискриминации.

Суд подтвердил, что борьба со всеми формами и проявлениями расовой дискриминации является задачей демократического общества. Однако в решении по поводу данного обращения в Суд указано, что приговор, вынесенный журналисту, нарушает ЕКПЧ. Суд решил по данному поводу, что программы об актуальных проблемах современности, основанные на организованных или стихийных дискуссиях и дебатах, являются одним из самых важных средств, без которых печать не сможет выполнять свою необходимую роль общественного «цепного пса». Суд добавил, что обвинение журналиста за то, что он способствовал распространению мнения третьих лиц во время подобного обсуждения, может создать серьезное препятствие для участия печати в обсуждении проблем, представляющих общественный интерес. Оправдать подобные обвинительные меры было бы возможно только в случае существования особо серьезных обстоятельств, которые отсутствовали в рассматриваемом деле.

3.7.Свобода выражения мнения: имущественный аспект. Случаи, прямым или кос-

венным образом касающиеся имущественного аспекта распространения идей, весьма разнородны и представляют ряд трудностей, поскольку неизбежная связь между такой деятельностью как информация и ее финансовым аспектом – а, следовательно, и имущественным, –

154

М. де Сальвиа. «Европейская конвенция по правам человека»

представляет первостепенный интерес для организации, которая действует в системе конкуренции и свободного рынка.

Юриспруденция дала по этому поводу разъяснения требований, которые должны удовлетворить органы государственной власти с тем, чтобы обеспечить положение необходимого равенства между различными организациями, действующими в данной области. Поэтому необходимо стараться избежать ситуаций, в которых создается положение существенного неравенства между подобными организациями в том, что касается области информации.

За государством в данной области признается широкое поле деятельности. Подобное поле деятельности, как утверждается, необходимо в такой сложной и постоянно изменяющейся области как коммерческая конкуренция. Поэтому необходимо избегать положения, при котором свобода информации может отрицательно повлиять на имущественные отношения, как между коммерческими организациями, так и между отдельными представителями, действующими в этой сфере.

«В условиях рыночной экономики предприятие, которое пытается утвердиться, неизбежно подвергается пристальному наблюдению со стороны конкурентов. Его коммерческая стратегия и то, как оно исполняет принятые на себя обязательства, могут вызвать критику со стороны потребителей и специальной печати. Чтобы хорошо выполнять свои задачи эта последняя должна уметь освещать факты, представляющие общественный интерес, и тем самым способствовать прозрачности коммерческой деятельности» (постановление Markt Intern Verlag GmbH and Klaus Beermann, 35).

Для того чтобы печать могла осуществлять свою деятельность в соответствии со своими задачами, факты и отдельные сообщения, способные вызвать интерес потребителя, должны быть представлены объективно, не должны причинять неоправданный ущерб основным интересам заинтересованных коммерческих организаций.

Реклама тоже входит в ряд информации, защищенной свободой выражения мнения. Но и в этом случае необходимо соблюдать равновесие интересов с тем, чтобы избежать злоупотреблений и незаконных действий при пользовании правом свободы выражения мнения в такой сложной области как коммерческая конкуренция.

«Для граждан реклама представляет собой средство ознакомления с условиями предоставления услуг и качеством предлагаемых им товаров. Тем не менее реклама может иногда подпадать под ограничения, особенно если это делается с целью помешать нечестной конкуренции и распространению не соответствующей действительности, а порой и вводящей в заблуждение рекламной продукции. В ряде случаев может быть ограничена даже объективная и правдивая реклама с целью обеспечения уважения прав других лиц либо по причине особых обстоятельств, связанных с деятельностью отдельных компаний или выполняемых в рамках определенной профессии действий. Все подобные ограничения должны, однако, быть тщательно рассмотрены Европейским Судом, которому надлежит взвесить требования, сопряженные с такими особыми признаками, соотнести их с рекламой, о которой идет речь, в целом; с этой целью Европейский Суд должен взглянуть на оспариваемое наказание в свете всего дела в целом» (постановление Casado Coca, 51).

155