М. де Сальвиа. «Европейская конвенция по правам человека»

Однако, можно с удовлетворением отметить, что юридическая деятельность Кассационного Суда идет по пути постановления № 10 от 1993 года Конституционного Суда и постановления решения Медрано.

Примером этого может служить постановление 1998 года, которое оспаривает утверждение судьи, занимавшегося этим делом. Судья утверждал, что нормы ЕКПЧ имеют только программное значение. Суд постановил, что эти нормы являются источником прав и обязанностей для всех субъектов. Далее, присоединясь к уже цитировавшемуся решению Конституционного Суда, Суд подчеркнул также устойчивость норм ЕКПЧ по отношению к нормам, содержащимся в последующих положениях нормативных актов.

3.Нормативные решения

3.1.Незаконченное приобщение к европейскому праву прав человека. После всего сказанного возникает вопрос, не вызваны ли эти колебания, отклонения, неожиданные отступления в основном причинами структурными, т. е. особым способом рассматривать и изучать право во всей его целостности.

В современных демократических европейских государствах право стало частью реальности, которая не ограничивается больше только границами одного государства, но, преодолевая границы и разногласия, расширяется до границ юридического общего европейского пространства, для которого права человека и основные свободы, гарантированные ЕКПЧ являются важной составной частью.

Мы видели, что Конституционный Суд сделал важный шаг в этом направлении, не признав, однако, за нормами ЕКПЧ, ставшими неотъемлемой частью судебных толкований Европейского Суда по правам человека, верховенства над внутренними нормами, им противоречащими.

3.2.Должное осознание со стороны законодателя: справедливое судебное разбирательство и компенсация за нарушение разумных сроков судебного разбирательства.

Совсем недавно итальянские законодатели, ссылаясь на ЕКПЧ, пришли к выводу, что необходимо принять точные нормы в том, что касается защиты некоторых основных прав. Речь идет о двух законодательных мерах, которые окажут большое воздействие на итальянский правопорядок.

Посредством конституционного закона о так называемом справедливом судебном разбирательстве, который существенным образом изменил статью 111 Конституции, была введена конституционная норма, которая довольно точно повторяет статью 6 ЕКПЧ.29

29 Статья 111. «Правосудие осуществляется посредством справедливого судебного разбирательства, порядок которого устанавливается законом.Каждое судебное разбирательство осуществляется посредством судебной дискуссии сторон на условиях равенства перед посторонним и незаинтересованным судьей. Закон гарантирует его разумные сроки.При ведении уголовного процесса закон гарантирует, что обвиняемый в преступлении будет в кратчайшие сроки конфиденциально информирован о характере и мотивах предъявленного ему обвинения; будет располагать временем и условиями для подготовки своей защиты; будет иметь возможность перед судьей допрашивать или попросить допросить лиц, которые показывают против него, вызвать на допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и обвинение; сможет воспользоваться любыми другими способами доказательства своей невиновности; будет пользоваться бесплатной помощью переводчика, если не понимает или не говорит на языке, на котором ведется судебное разбирательство.Уголовное судебное разбирательство ведется по принципу дискуссии сторон при привлечении доказательств. Виновность обвиняемого не может быть доказана на основе заявлений сделанных лицом, которое добровольно, согласно свободному выбору, подверглось допросу со стороны обвиняемого или его защитника.Закон регулирует случаи, когда формулировка доказательств не имеет места в дискуссии сторон по согласию обвиняемого, или по невозможности объективного характера, или вследствие доказанного незаконного поведения.Все действия судебной власти должны быть мотивированы.Судебные решения и действия, касаю-

61

М. де Сальвиа. «Европейская конвенция по правам человека»

То, что Конституционный Суд не «конституционализировал»

в работах, предшествовавших созданию конституционного закона о справедливом судебном разбирательстве. С этой точки зрения особый интерес представляет Доклад Комиссии по конституционным делам, представленный в администрацию 16 июля 1999 года его автором.30 В докладе затрагивается проблема, связанная с необходимостью различать нормы защиты прав человека и общепризнанные нормы международного права, с тем, чтобы в дальнейшем их конституционализировать. Далее в докладе сказано так: «Несомненно, в этой доктрине, при том, что международные принципы не имеют конституционного значения, кроются причины, по которым в решениях нашего Суда ссылки на целостность и универсальность принципов справедливого судебного разбирательства являются спорадическими и случайными. И, как ясно видно, эти принципы не составляют особой ценности для постоянного обращения со стороны обычного законодательства. Часто, к сожалению, обращение к ним ограничивается простой констатацией заявленных разногласий, которые необходимо присутствуют в разных моделях судебного разбирательства, или просто ссылками на различия в стиле изложения, которые не способны оказать влияние на процессуальную систему. И таким образом, международные нормы не нашли своего места в нашей системе правосудия, не эффективны и не действуют». Следствием всего этого является то, что наша Конституция имеет «дефицит защиты тех прав, которые признаны международными документами».

Мы не думаем, что можно было бы выразиться более точно и понятно. Вмешательство законодателя для придания конституционного значения справедливому судебному разбирательству посредством введения новой статьи 111 в Конституцию должно было возместить отсутствие конституционного признания со стороны Конституционного Суда соответствующей нормы ЕКПЧ (статья 6).

Закон от 24 марта 2001 года № 89, озаглавленный «Возмещение ущерба, предусмотренное в случае нарушения разумных сроков судебного разбирательства и изменение статьи 375 Гражданского процессуального кодекса (Gazzetta ufficiale, n. 78, 3/4/2001)», называемый также «законом Пинто», представляет собой дальнейший вклад законодательства в приведение итальянских норм в соответствие с требованиями ЕКПЧ. Рассматриваемый закон прямо ссылается на ЕКПЧ, объясняя возможное возмещение ущерба, вызванного нарушением разумных сроков судебного разбирательства, необходимостью «соблюдать разумные сроки, на которые указывает пункт 1 статьи 6» ЕКПЧ. Не только признается право на возмещение ущерба, но и прописаны действия Суда в том, что касается этого возмещения, кото-

щиеся личной свободы, вынесенные обычными или специальными судебными органами, всегда могут быть обжалованы в кассационном порядке по мотивам нарушения закона. Отступления от этого правила могут быть допущены только в отношении приговоров военных трибуналов во время войны.Обращение с кассационной жалобой на решения Государственного Совета и Счетной Палаты допускаются только по основаниям, связанным с подсудностью». Причины, по которым были сделаны эти изменения, следует искать не только в проблемах, возникших при применении Уголовного процессуального кодекса (в особенности статья 513 УПК по вопросам предоставления доказательств), и в конфликте, который противопоставил в данном вопросе Парламент Конституционному Суду, но также и в том, что сам этот Суд уделял мало внимания ЕКПЧ. Это стало ясно видно при подготовке вышеназванной статьи 111.

30 Речь идет о докладе депутата А. Сода.

62

М. де Сальвиа. «Европейская конвенция по правам человека»

рое включает как возмещение материального, так и не материального ущерба, вызванного подобным нарушением, а также и критерии, по которым можно судить, была ли продолжительность судебного разбирательства разумной или нет.

Как известно, принятие этого закона не только позволило гражданам, которые предъявляли претензии к нарушению разумных сроков, обращаться к итальянскому судье, прежде чем обратиться Европейский Суд – это уже несколько раз случалось согласно принципу субсидиарности, – но также это позволило сократить количество приговоров по поводу нарушений ЕКПЧ в области разумных сроков судебного разбирательства в Италии. Теперь итальянские судьи должны извлечь максимальную выгоду из норматива, который ставит – это нужно особо подчеркнуть – итальянскую правовую систему на одно из первых мест в Европе.31

31 Вот основные положения «закона Пинто» в области возмещения ущерба. «Статья 2. (право на равноценное возмещение ущерба).1. То лицо, которое понесло материальный или не материальный ущерб вследствие нарушения Конвенции по защите прав человека и основных свобод, ратифицированной 4 августа 1955 года, № 848, поскольку были нарушены разумные сроки судебного разбирательства, на которые указывает пункт 1 статьи 6 Конвенции, имеет право на возмещение ущерба.2. Для подтверждения нарушения судья принимает во внимание сложность дела и, в связи с ней, поведение сторон и судьи, рассматривавшего данное дело, а также поведение любых других лиц, вызванных для участия в судебной дискуссии или участвовавших в решении дела.3. Судья определяет размеры возмещения ущерба в соответствии со статьей 2056 Гражданского кодекса, имея в виду следующие положения:а) он учитывает только ущерб, нанесенный в период, превышающий разумные сроки, о которых см. абзац 1;б) не материальный ущерб возмещается, кроме денежной выплаты, также путем придания гласности факта имевшего места нарушения».

63

М. де Сальвиа. «Европейская конвенция по правам человека»

Часть вторая Процедура

Глава первая Предпосылки наднационального контроля

1.Право обращения двух уровней

1.1.Право наднационального действия. Право наднационального действия, которое принадлежит государствам (Высоким Договаривающимся Сторонам) согласно статье 33 ЕКПЧ, как и право действия, которое принадлежит отдельным лицам согласно статье 34 ЕКПЧ, составляют основную отличительную черту европейской системы судебной защиты прав человека.

Коллективная гарантия прав, осуществляемая наднациональным судебным органом, который может принимать определенные и обязательные решения, вводится в действие посредством такого права обращения двух уровней. В то же время существует неразрывная связь между существенным аспектом защиты прав человека и основных свобод и

процессуальным аспектом. Поэтому можно утверждать, что существенные гарантии прав осуществляются в той мере, в которой этим правам соответствует конкретное право действия.

Совершенно новым подходом ЕКПЧ к наднациональной защите основных прав является то, что она тесно связала существенный аспект с процессуальным аспектом. Все это связано также с возможностью юридически определить права и свободы, которые нуждаются в гарантиях,

т. е. тех прав и свобод, чье содержание достаточным образом прописано, чтобы стать предметом международной судебной гарантии такой точной, чтобы быть принятой всеми государствами. Этот способ толкования системы гарантий находит свое точное воплощение в подготовительных работах, которые определили нормативные и институциональные рамки обязанностей, принимаемых на себя государствами.

1.2. Право государственного действия: характеристики, побудительные мотивы.

Благодаря праву государственного обращения, которым пользуется каждая присоединившаяся сторона, т. е. каждое государство, ратифицировавшее ЕКПЧ, любая сторона уполномочена вмешиваться во внутренние дела другого государства. Обращение в Европейский Суд может в этом случае быть предложено одной присоединившейся стороной по отношению к другой стороне. Для этого существует статья 33 ЕКПЧ (статья 24 предыдущего текста Конвенции):

«Любая Высокая Договаривающаяся Сторона может передать в Суд вопрос о любом предполагаемом нарушении положений Конвенции и Протоколов к ней другой Высокой Договаривающейся Стороной».

Следствием осуществления права государственного обращения является значительное ограничение сферы действия правил, согласно которым государство должно воздерживаться от действий, представляющих собой вмешательство во внутренние дела другого государ-

64

М. де Сальвиа. «Европейская конвенция по правам человека»

ства. Обязательство одного государства не вмешиваться в сферу компетенции другого государства составляет один из общих принципов, которые регулируют существование международного сообщества, которое, как необходимо помнить, является, по сути, и всегда сообществом суверенных государств. Это также справедливо и в том, что касается международного сообщества, понимаемого в самом общем смысле, т. е. совокупности государств нашей планеты. Однако необходимо подчеркнуть, что это обязательство невмешательства может ограничиваться, например, в том случае, когда международное сообщество (т. е. Объединенные Нации) считает необходимым вмешаться, чтобы защитить права населения, подвергающегося геноциду, или в случае угрозы голода, особенно когда речь идет о населении государств, находящихся в состоянии гражданской войны или неспособных выполнить свои обязательства по отношению к лицам, находящимся под их юрисдикцией. В таком случае часто говорят о праве вмешательства гуманитарного характера.

Втом, что касается европейских государств, объединенных институциональной системой, ситуация совершенно иная. Действительно, обязанность одного государства воздержаться от вмешательства в то, каким образом другое европейское государство защищает основные права, ограниченна обязанностями, которые и одно, и другое государство приняли на себя добровольно совместно с другими государствами (именно это составляет интитуциональные рамки ЕКПЧ) с намерением осуществлять в будущем интеграцию и сотрудничество.

Вэтой сфере право действия государства, предусмотренное ЕКПЧ, исторически представляет собой общественный порядок, основанный на правах человека, который включает различные европейские национальные юридические правопорядки. И действительно, государство, которое пользуется этим правом, действует не в своих собственных интересах, а для того, чтобы представить на рассмотрение ЕКПЧ вопрос, касающийся защиты вышеназванного европейского порядка.

«Договаривающаяся Сторона, когда присоединяется к Комиссии на основе статьи 24, не должна считаться защищающей свои собственные права, но должна представлять Комиссии вопрос, который касается общественного порядка в Европе в целом» (Европейская Комиссия по правам человека, жалоба № 788/60, Austria v. Italy, р. 117, spec.141).

Это объясняет, почему условие приемлемости предмета обращения касается, прежде всего, совместимости предмета обращения с ЕКПЧ (совместимость ratione materiae). То же самое можно сказать и об отсутствии обоснованности обращения. Условия, речь о которых пойдет далее, не могут быть поставлены перед государством, которое осуществляет государственное обращение. Действительно, в этом случае, за государством признается абсолютная дискреционная власть в определении наличия условий, способных оправдать представление обращения со стороны другого государства – участника ЕКПЧ. В качестве доказательства этого положения необходимо обратить внимание на то, что статья 33 ЕКПЧ говорит в общих словах о нарушении, которое, согласно мнению Договаривающейся Стороны можно инкриминировать другой Договаривающейся Стороне.

«Если Комиссия рассматривает приемлемость обращения, осуществленного согласно статьи 24 Конвенции, она не должна требовать от обратившейся стороны «доказательств» приведенных ею фактов, поскольку подобное требование касается существа вопроса и не может рассматриваться на этой стадии разбирательства. Положения статьи 27.2 Конвенции относятся только к обращениям, сделанным на основании статьи 25, а не к обращениям правительств, и, следовательно, неприменимы в данном

65