Керенский и Корнилов

Весенние месяцы были также временем, когда ожидания, надежды и иллюзии первых восторженных дней марта развеялись во все более ожесточенной борьбе классов, их противоборствующих стремлений. Апрель обнаружил непримиримую враждебность тех, кто разглагольствовал о «демократическом мире», чтобы продолжать войну, и тех, кто увидел в этом искреннее обещание положить конец кровопролитию. В обстановке упадка дисциплины в армии, где выборные комитеты обладали большей властью, чем офицеры, буржуазия оказалась перед роковой дилеммой: для того, чтобы выиграть войну, она должна была сохранить народ вооруженным; для того, чтобы обеспечить сохранение собственной власти, ей следовало разоружить его. Ленин в это время требовал, чтобы пролетариат вооружался и в тылу: в Москве и Петрограде уже возникли первые отряды красногвардей- > цев2'. В деревне после первых, еще редких мартовских вспышек не-; терпение крестьян проявлялось в растущем числе покушений на по- ] мещичью собственность. Их участники все меньше заботились о том,' чтобы придать вид «законности» своим действиям. К лету движение стало шириться, как река в половодье (по сравнению с 17 революционными выступлениями в марте, в апреле их было 204, в мае — 259, в июне — 577, в июле — 1122 ), причем правительство, в кото-| ром министром земледелия был эсер Чернов, ничем не могло отве-1 тить на нажим деревни. На заводах и фабриках социальные конфлик- • ты нарастали и обострялись не только из-за того, что росло число забастовок и как ответ на них — хозяйских локаутов, но и потому, что среди рабочих усиливалась тенденция не считаться с неприкосновенными правами собственности и оспаривать полномочия самой заводской администрации. Родилось новое движение «фабрично-заводских комитетов»: это были первые выборные органы, в которых большевики оказались в большинстве. Мир, земля, рабочий контроль становились, таким образом, главными темами революции.

Конфликты обострились в самых различных областях. Уже в июне большевистские лозунги — ив первую очередь лозунг «Вся власть Советам!» — получили, особенно в крупных городах, распространение, какого не ожидали их противники. Правые все настойчивее искали «сильную личность», способную покончить с «анархией», и в своих расчетах делали ставку на расстройство экономики. Расколотое коалиционное правительство не могло решить самых неотложных задач, таких, например, как организация снабжения продовольствием и предметами первой необходимости. Раскол углубился не только между большевиками и «революционной демократией», противоречия обострились и в рядах самих промежуточных партий. Июньское наступление на фронте, предпринятое под аккомпанемент критики и обличений оппозиции, обернулось провалом, и это резко ускорило развитие революционного движения в армии. В июле вооруженная демонстрация солдат и рабочих, которую большевики, колебавшиеся

46

до последнего момента, все же решились возглавить, была подавлена Петрограде с помощью некоторых частей самого Петроградского гарнизона. Это послужило началом кампании против партии Ленина. Его публично обвинили в том, что он является «германским шпио-ном». Перед угрозой ареста Ленин был вынужден скрыться в подполье за пределами столицы. Сложившееся ранее равновесие нарушилось окончательно.

После затяжного правительственного кризиса был сформирован новый коалиционный кабинет, на этот раз во главе с Керенским. Так начался краткий период, на протяжении которого этот адвокат-радикал, подозреваемый в бонапартистских намерениях23, единственный из политических деятелей, еще в марте вступивших в правительство в качестве представителей Совета, оказался у кормила правления Россией. Деятельность этого человека, промелькнувшего как метеор на авансцене истории, является хрестоматийным примером превращения трагедии в фарс.

Июльский поворот явился прелюдией к операции, направленной на то, чтобы покончить с Советами. Эта попытка была предпринята в августе высшими военными кругами, скрепя сердце мирившимися с новым режимом. Руководил операцией новый верховный главнокомандующий генерал Корнилов, пользовавшийся симпатией у буржуазии. Наступление Корнилова на Петроград было остановлено массовыми выступлениями рабочих и солдат. В его организации главная роль принадлежала большевикам. Это был последний случай, когда они действовали заодно с промежуточными партиями, как в феврале, но уже преследуя свои собственные, совершенно особые цели.

В самом деле, после провала выступления Корнилова вопрос о власти вновь, как никогда остро, встал на повестку дня. Соотношение сил в корне изменилось. Правительство Керенского — а он сам был отчасти замешан в заговоре — не пользовалось авторитетом ни у правых, ни у левых. Развитие революции, за которое ратовали большевики, теперь отождествлялось в глазах масс с защитой от контрреволюции. В сентябре большинство в Советах перешло к большевикам. Армия выходила из-под контроля военачальников и все меньше поддавалась влиянию лидеров «революционной демократии». Крестьянские выступления становились все более ожесточенными и приобретали характер открытого мятежа; участились случаи разграбления или поджога помещичьих имений24.

Два главных города — Петроград и Москва — играли решающую роль на протяжении всех событий 1917 г. Вместе с тем сама активизация политической жизни и революционной деятельности, ослабление центральной власти, растущая инициатива на местах, многообразие ситуаций равновесия или неравновесия сил в разных частях страны — все это создавало в России крайне неоднородную обстановку. Условия борьбы менялись от губернии к губернии, нередко от одного населенного пункта к другому. Беря на себя под нажимом самих масс решение все более широкого круга вопросов, Советы в

47

некоторых районах уже осуществляли власть, в то время как в других были совершенно отстранены от нее25. Промышленные районы шли в авангарде. Разнообразие ситуаций усиливалось подъемом национального движения в районах с преобладанием нерусского населения, особенно в Финляндии, на Украине и в мусульманских районах европейской части страны. Недооценка требований этого движения Временным правительством и входившими в него партиями лишь углубляла кризис.