Раздел 2. Условия ответственности продавца за эвикцию

Вина продавца

Поскольку ст. 461 ГК РФ в виде единственного исключения ответственности продавца называет случай, когда покупатель знал или должен был знать об основании эвикции, то можно утверждать, что речь идет о строгой ответственности, о неприменении общих правил ст. 401 ГК РФ.

Но этого вряд ли достаточно для обоснования отказа от учета вины продавца в существовании оснований для эвикции. Напротив, можно сказать, что поскольку в законе прямо не указано иное, обсуждая вину продавца, следует вести речь о применении общих положений ст. 401 ГК РФ.

Однако вернее будет объявить оба варианта позитивно-правового обоснования подхода к вине продавца неубедительными: закон оставляет вопрос об учете вины продавца открытым.

Во-первых, не вызывает сомнений решение вопроса, когда продавец знал или должен был знать об основании эвикции, а покупатель проявил необходимую степень осмотрительности (умышленное или, условно говоря, неосторожное поведение первого и безупречное поведение второго). Равным образом нужно подходить и к ситуации умышленного обмана со стороны продавца при неосмотрительности покупателя, о чем будет специально сказано ниже.

Во-вторых, вряд ли можно вести речь о какой-либо ответственности продавца, когда обе стороны знали или должны были знать о существовании основания для эвикции и между тем заключили договор.

Интерес представляет ситуация, когда основание эвикции становится неожиданностью для обеих сторон, т. е. когда они при требуемых заботливости, осмотрительности и добросовестности не знали о правах третьего лица на вещь.

По всей видимости, российское право, как и право некоторых европейских стран, исходит из традиционного понимания вины как отношения правонарушителя к своему поведению. При таком подходе, видимо, оценка вины подразумевает анализ поведения субъекта ответственности и поиск внешних проявлений его отношения к своему поведению.

Впрочем, согласно п. 2 ст. 401 ГК РФ лицо признается невиновным, если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства. Такое указание в законе дает основание для утверждения о том, что «вина в гражданском праве по общему правилу рассматривается не как субъективное, психическое отношение лица к своему поведению, а как непринятие им объективно возможных мер по устранению или недопущению отрицательных результатов своих действий, диктуемых обстоятельствами конкретной ситуации».

Здесь и проявляется значение слова «гарантия» в описании обязанности продавца. Для обоих сторон эвикция становится случайной, поскольку она происходит вне зависимости от из воли и поведения в прошлом; продавец никак не причастен к основанию эвикции; это основание - нечто внешнее не только к отношениям между сторонами, но и конкретно к продавцу; эвикция здесь не просто здесь не просто притязание действительного собственника - стороны поставлены в условия эвикции также другим третим лицом.

По сути в такой ситуации речь идет о том, будет ли продавец отвечать перед покупателем за действия третьего лица.

В современной литературе специально обсуждается обязательство гарантировать, согласно которому должник гарантирует при любом положении дел обещанный результат, даже на случай непреодолимой силы или действий третьих лиц.

Кредитор по обязанности гарантировать избавляется от необходимости не только доказывать вину должника, но еще и обосновывать причинную связь между действием должника и своими убытками. Достаточно лишь доказать, что убытки связаны с договором.

Добросовестный продавец получает ту же позицию относительно вещи, что и его недобросовестный предшественник (виновник). Раз так, то речь идет о некоем подобии сингулярного правопреемства (а в случаях, когда вещь передается просто со скрытым обременением, — именно о нем).

Нужно заметить при этом, что хотя последний покупатель будет таким же «преемником» своего продавца, для решения вопроса о том, на ком из них лежит риск эвикции, это уже не играет роли: такое «преемство» значимо для установления связи с иными участками «цепочки» сделок по отчуждению спорной вещи, а между продавцом и покупателем существует отдельная, относительная связь из их конкретного договора купли-продажи. При этом в отношениях между вторым (добросовестным) и первым (недобросовестным) продавца- ми отвечать будет последний.

Вероятно, речь нужно вести об указанной выше обязанности гарантировать, которая в том числе распространяется на ситуацию, когда обещанный результат недостижим в результате действий третьих по отношению к договору купли-продажи лиц. Если вещь будет изъята, то есть положение дел будет противоречить гарантии, то продавец должен отвечать объективно. Его интерес обеспечивается не учетом его вины, а возможностью выставить возражения в эвикционном процессе, а также, если эвикция осуществится, «транслировать» свои потери уже на своего отчуждателя.

Осмотрительность покупателя

Согласно п. 1 ст. 461 ГК РФ продавец отвечает за эвикцию, если не докажет, что покупатель знал или должен был знать о наличии основания для эвикции. С одной стороны, продавец к моменту продажи может уведомить покупателя о наличии права третьего лица на продаваемую вещь. Эта ситуация тесным образом связана с ограничением ответственности за эвикцию и будет рассмотрена отдельно. С другой стороны, могут быть случаи, когда покупатель к моменту продажи получил знание об основании эвикции из иного источника или должен был получить, поскольку такое основание считается явным: обычный разумный покупатель имел бы желание и возможность удостовериться в отсутствии такого обременения.

Мыслимо в этом случае приравнять стандарт поведения такого покупателя к требованиям, которые предъявляются к добросовестному приобретателю вещи от несобственника, от которого она не может быть истребована настоящим обладателем права в силу ст. 302 и 223 ГК РФ.

Судебная практика исходит из того, что приобретатель признается добросовестным, если докажет, что при совершении сделки он не знал и не должен был знать о неправомерности отчуждения имущества продавцом, в частности принял все разумные меры для выяснения правомочий продавца на отчуждение имущества.

Нельзя не заметить, что если применять единый стандарт осмотрительности, то продавец очень редко будет отвечать за эвикцию, поскольку в большинстве случаев она не будет осуществляться в полной мере в силу защиты покупателя по доброй совести.

Но думается, что отношение «действительный (прежний) собственник — добросовестный приобретатель» качественно отличается от отношения между покупателем и продавцом, где правомерное поведение последнего подразумевает информирование о правах третьих лиц на продаваемую вещь. По сути это проявление обязанности передать товар в собственность покупателя свободным от прав третьих лиц, кроме случаев, когда покупатель согласится принять товар с обременениями (п. 1 ст. 460 ГК РФ). Помимо общего стандарта поведения, которому должен соответствовать покупатель, в этой ситуации мы имеем еще и конкретную договорную обязанность продавца, которая была им нарушена. Поэтому есть все основания для различения уровней осмотрительности приобретателя для его защиты по добросовестности от иска действительного собственника и покупателя для предъявления иска об убытках к продавцу, нарушившему названную обязанность.

Сходные рассуждения привели к тому, что, например, во французском праве стандарт поведения покупателя в случае эвикции оценивается особым образом, более мягко по сравнению с добросовестным приобретением.

Практика Кассационного суда развивалась в три этапа, расширяя гарантию продавца и подчеркивая необходимость его лояльности.

Сначала было решено, что регистрация неявного сервитута в реестре (или узуфрукта) не освобождает продавца от информирования о нем покупателя. Указывалось, что закон о регистрации прав на недвижимость имеет целью «защитить приобретателя от действий со стороны продавца, а не защищать продавца от исков покупателя, основанных на гарантии». В случае серьезных обременений, лежащих на вещи, продавец не сможет избежать ответственности, просто сославшись на презумпцию, позволяющую думать, что покупатель был в курсе. Он будет от нее освобожден, если прямо докажет, что приобретатель действительно знал об обременениях.

Второй этап касался законных сервитутов. Практика решила, что покупатель считается знающим о них, если они представляют собой нормальное (обычное) обременение, проистекающее из обстановки: простой факт того, что сервитут имеет место в силу закона, не освобождает продавца от обязанности информировать о нем покупателя.

Третий этап относится к явным сервитутам. Хотя по определению их существование очевидно, продавец должен объявить о них, когда «явность» на самом деле не такая ясная, и покупатель может не от- давать себе отчет о них (Cass. civ. 1-er, 13 janvier 1965).

Кроме того, важно понимать, что реестр прав на недвижимое имущество может вопреки ст. 81 ГК РФ не дать сведений о содержании обременения, его объеме. Покупатель, получив соответствующую выписку из реестра, увидит лишь, что имеется обременение (аренда, ипотека, сервитут и т. п.), однако не будет знать всех условий существования такого обременения. В такой ситуации он будет вынужден обратиться к продавцу, который в свою очередь вполне может ввести его в заблуждение, показав недостоверные документы.

Поэтому системное понимание ст. 461 ГК РФ означает, что оценка того, должен ли был покупатель знать о наличии основания для эвикции к моменту продажи, не должна быть формальной. Напротив, в каждом конкретном случае следует учитывать не только действия покупателя по выяснению «чистоты» передаваемого права, но и поведение продавца при этом, а также иные обстоятельства заключения договора купли-продажи.

Отказ в эвикции по основаниям, не зависящим от продавца: приобретение по добросовестности и исковая давность по виндикационному иску

А. Приобретение по добросовестности

Очевидно, что заслуга продавца в том, что покупатель получил вещь в собственность a non domino, невелика. Конечно, сделку, по которой покупатель получил вещь, также рассматривают как реквизит (часть состава) добросовестного приобретения. Однако она сама по себе не является основанием права покупателя. Скорее он получил это право вопреки этой сделке. Такой договор купли-продажи, заключенный с несобственником, видимо, выступает лишь извиняющим обстоятельством для покупателя, который не знал и не должен был знать об этом обстоятельстве и доверился владению (и в отношении недвижимости — регистрации права) продавца.

В этой ситуации эвикции удалось избежать отнюдь не благодаря действиям продавца. Покупатель мог понести серьезные убытки, вызванные наличием виндикационного процесса, инициированного прежним собственником (имущество могло быть арестовано и т. п.). Причем эти потери покупателя не всегда будут покрыты путем компенсации судебных расходов за счет проигравшей стороны, и, вероятно, в непокрытой части покупатель может обратиться с иском к продавцу о соответствующем возмещении. Ведь даже если эвикция сама по себе не была осуществлена, во-первых, вещь явно была передана несвободной от прав третьего лица, что даёт покупателю защиту по ст. 460 ГК РФ, а во-вторых, продавца можно привлечь к ответственности за убытки по общим правилам гл. 25 ГК РФ.

Поэтому добросовестное приобретение само по себе не может исключать ответственности неисправного продавца.

Исковая давность по требованию третьего лица об эвикции

На момент написания этой работы к требованию собственника о возврате имущества из чужого незаконного владения подлежит применению общий трехлетний срок исковой давности.

Поэтому мыслима ситуация, при которой в иске третьего лица (действительного собственника) об истребовании вещи из владения покупателя будет отказано по причине пропуска срока исковой давности, который, возможно, истек или начал течь еще до исполнения договора купли-продажи.

С одной стороны, в таком случае эвикция не будет осуществлена, но с другой — покупатель не получит сразу право собственности на вещь, если не будет иметь место добросовестное приобретение по ст. 302 и п. 2 ст. 223 ГК РФ.

Следовательно, можно утверждать, что продавец не исполнил свою обязанность «передать вещь (товар) в собственность» покупателя и, поскольку эвикция не была осуществлена, покупатель может требовать взыскания убытков или вообще расторжения договора на основании ст. 460 ГК РФ и общих положений гл. 25 ГК РФ.

Привлечение продавца в процесс

С точки зрения процессуального права продавец, исполняющий свою обязанность по защите покупателя и вступивший в процесс, вероятно, будет третьим лицом на стороне ответчика. Как уже отмечалось, может возникнуть ситуация, когда продавец в свою очередь сам получил вещь по договору и основание для эвикции возникло до его исполнения. Тогда можно поставить вопрос о привлечении в дело последовательно всех отчуждателей вплоть до того, ко времени обладания вещью которым относится возникновение основания для эвикции.

Согласно ст. 336 Гражданского процессуального кодекса Франции (Code de procedure civile) покупатель, к которому третьим лицом предъявлен вещный иск об изъятии вещи, имеет выбор двух линий защиты. Он может обязать гаранта (своего продавца), по сути, заместить его в процессе или же остаться стороной спора в качестве ответчика по требованию третьего лица и одновременно истца по требованию из гарантии. Если первоначальный иск будет удовлетворен, то тем же решением продавец будет присужден к возмещению убытков.

С одной стороны, хотя закон и говорит о том, что покупатель обязан привлечь продавца в процесс, вряд ли речь идет о такой полноценной договорной обязанности покупателя: ей не будет корреспондировать никакое право продавца. Ведь вряд ли можно говорить о праве продавца на вступление в дело и о его интересе в участии в таком процессе.

По содержанию приведенных положений видно, что имеется в виду не обязанность покупателя. Очевидно, что покупателя, решившего не искать поддержки у продавца, передавшего ему чужую вещь или товар с нераскрытым обременением, нельзя упрекнуть в не- правомерном поведении.

С другой стороны, последствие, которое предусмотрено для продавца, отказавшегося защищать покупателя в процессе, делает его традиционную обязанность вступить в процесс иллюзорной: он просто лишается права доказывать неправильность ведения дела покупателем.

Соглашение об ограничении ответственности

В силу п. 2 ст. 461 ГК РФ соглашение сторон об освобождении продавца от ответственности в случае истребования приобретенного товара у покупателя третьими лицами или о ее ограничении недействительно.

Однако согласно п. 1 ст. 461 ГК РФ при изъятии товара у покупателя третьими лицами по основаниям, возникшим до исполнения договора купли-продажи, продавец обязан возместить покупателю понесенные им убытки, если не докажет, что покупатель знал или должен был знать о наличии этих оснований.

При этом ст. 460 ГК РФ вообще не содержит указания на запрет ограничения ответственности за неисполнение обязанности продавца передать товар свободным от прав третьих лиц. Более того, эта обязанность может исключаться, если покупатель согласился принять товар, обремененный правами третьих лиц. Тогда он утрачивает право потребовать расторжения договора или соразмерного уменьшения цены товара.

Как видно, внешне закон запрещает исключать или ограничивать соглашением ответственность продавца на случай истребования при- обретенного товара у покупателя третьими лицами. Но здесь налицо противоречие: ведь если продавец уведомит посредством специального условия в договоре покупателя о том, что существует основание для эвикции, и покупатель, невзирая на это, заключит договор и примет вещь, то в случае изъятия вещи третьим лицом продавец защитится возражением о том, что покупатель знал об основании эвикции. А ведь такое уведомление гипотетически может быть достаточно широким.

Возможно, это проявление общей тенденции ограничения допустимости соглашений, исключающих или ограничивающих ответственность за неисполнение обязательства. Но можно увидеть и специфическую причину. Ведь если продавец не гарантирует покупателю ни право на товар, ни спокойное владение им, то будет ли заключенный договор являться договором купли-продажи?

Согласно ст. 1627 ФГК стороны могут как дополнить законную гарантию от эвикции, так и ослабить ее действие вплоть до исключения. Как указывалось выше, по общему правилу обсуждается лишь недействительность соглашений, исключающих гарантию от собственных действий (ст. 1628 ФГК).

Как и для гарантии от скрытых недостатков, оговорка, ограничивающая гарантию от эвикции лишается последствий, если продавец недобросовестен или является профессионалом.

Как и для гарантии от скрытых недостатков, оговорка, ограничивающая гарантию от эвикции лишается последствий, если продавец недобросовестен или является профессионалом.

Любопытно также, что ст. 1629 ФГК устанавливает, что даже при наличии соглашения об отсутствии гарантии в случае эвикции продавец обязан вернуть цену, если только приобретатель не знал при продаже об угрозе изъятия или совершил покупку на свой страх и риск.

По общему правилу оговорка об отсутствии гарантии покрывает риск эвикции, т. е. освобождает продавца от возмещения всех убытков покупателя, но не от возврата цены, кроме как если покупатель купил на свой риск.

В судебной практике также высказана позиция, согласно которой если по крайней мере явно не предусмотрено, что покупка осуществляется на страх и риск покупателя, то продавец обязан возвратить цену даже тогда, когда покупателю было во время продажи известно о риске эвикции.

Договор купли-продажи, заключаемый в таких случаях, оценивался как рисковый (алеаторный): покупатель покупает не вещь, но надежду на ее сохранение (продажа становится emptio spei).

Возникает вопрос: в чем будет неправомерность поведения продавца в отношении покупателя, если продавец уведомит его об этих обстоятельствах, а затем продаст и передаст ему вещь и если покупатель, невзирая на все сомнения, настоит на заключении договора?

Можно даже поспорить, что такой договор станет emptio spei. Указывается, что типичным примером еmptio spei в римском праве являлся договор купли-продажи будущего улова рыбы, в котором изначально определенная цена не зависит от того, будет ли улов и каким он будет. При этом такой договор вступал в силу в момент его совершения. Даже если улова не было вовсе, покупатель все равно обязан был уплатить установленную цену; то же происходило и в случае, если цена улова была меньше или больше цены договора. В рассматриваемой нами ситуации покупатель получает не только надежду на будущий «улов», но и саму вещь в свое владение и пользование. Надежда покупателя сводится лишь к тому, что не найдется третье лицо, которое по суду попытается забрать купленную вещь.

Если продавец укажет, что он освобождается от ответственности за изъятие вещи у покупателя третьим лицом и не обязан вступить в эвикционный процесс на стороне покупателя, то такое соглашение должно оказаться недействительным.

Однако ситуация должна измениться, если продавец будет хитрее и не станет настаивать на указании об ограничении своей ответственности, а включит в договор условие о том, что покупатель знает о спорной позиции отчуждателя относительно вещи. По край- ней мере если будут указаны конкретные притязания третьих лиц, то продавец избежит ответственности за эвикцию, сославшись на то, что покупатель знал или должен был знать о наличии этих оснований для эвикции.

По всей видимости, прежде всего необходимо вести речь о традиционном запрете соглашения, устанавливающего или ограничивающего ответственность за умышленное нарушение продавцом своей обязанности по гарантии от эвикции.

Примечательно, что п. 2 ст. 461 ГК РФ говорит о недействительности. Ранее вопрос о противоречии между п. 4 ст. 401 и п. 2 ст. 461 ГК РФ не стоял. Ведь в период действия прежней редакции ст. 168 ГК РФ она толковалась таким образом, что если закон прямо не указывает на оспоримость, то сделка, противоречащая ему, должна была считаться ничтожной. Но согласно новой редакции ст. 168 ГК РФ сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, является по общему правилу оспоримой. Для объявления сделки ничтожной необходимо либо прямое указание закона, либо чтобы она посягала на публичные интересы или права и охраняемые законом интересы третьих лиц.

Однако надо полагать, что в отношении умысла специальным нужно признавать п. 4 ст. 401 ГК РФ, а не п. 2 ст. 461, и это должно давать основания считать такое соглашение ничтожным. В целом договорное исключение ответственности за умышленное нарушение обязательств или причинение вреда, вероятно, находится в противоречии с основополагающими принципами права вообще и гражданского права в частности.

При этом вряд ли можно утверждать, что п. 2 ст. 461 будет тождественным п. 4 ст. 401 ГК РФ. Скорее всего п. 1 ст. 461 касается всякого виновного нарушения продавцом гарантии от эвикции. Только если речь будет вестись о соглашении, которое, как оказалось, ограничивает ответственность за умышленное нарушение, то оно должно признаваться ничтожным. В остальных случаях (неосторожность), с учетом новой редакции ст. 168 ГК РФ, необходимо вести речь об оспоримости.

А что если действия продавца были без вины? Как было показано выше, обязательство гарантировать от эвикции и отвечать в случае изъятия вещи у покупателя третьим лицом предполагает перенесение риска такого изъятия на продавца и, следовательно, обязанность последнего возместить убытки покупателю, не знавшему об основании эвикции, даже в отсутствие вины.

Можно подобно тому, как это делается во французском праве, говорить о самостоятельном риске потери (возврата) цены и риске прочих убытков. И по общему правилу соглашение об ограничении ответственности продавца в случае эвикции должно толковаться как не затрагивающее обязанность вернуть покупателю цену.

Исковая давность по требованию покупателя о возмещении убытков, вызванных изъятием товара третьим лицом

Третье лицо может предъявить требование об изъятии вещи у покупателя спустя многие годы после исполнения договора купли-продажи. Если это требование будет удовлетворено, можно ли сказать, что покупатель сможет в судебном порядке взыскать убытки с продавца? Не сделает ли это гарантию от эвикции, по сути, бессрочной?

Применительно к нарушению продавцом обязанности передать товар покупателю в собственность и свободным от прав третьих лиц это может означать, что с момента передачи вещи, не принадлежащей в действительности продавцу или обременённой нераскрытым и неизвестным покупателю правом третьего лица, уже начинает исчисляться указанный десятилетний срок, предусмотренный п. 2 ст. 196 ГК РФ.

Если считать, что ст. 460 и 461 ГК РФ касаются, по сути, одного нарушения продавцом своей обязанности, то нельзя все же не заметить разницы между двумя ситуациями: одно дело, когда покупатель, предупреждая эвикцию или смягчая ее последствия (при частичном изъятии), добивается расторжения договора или уменьшения покупной цены, и другое дело, когда изъятие вещи третьим лицом уже осуществилось. Получается, что последствия нарушения продавцом его обязанности различаются. Эвикция усугубляет нарушение.

Может быть, более верным было бы утверждение о том, что поскольку ст. 460 ГК РФ касается «ответственности за право», а ст. 461 — за спокойное владение, речь должна вестись о двух различных нарушениях.

Что же касается трехлетнего срока «традиционной» субъективной исковой давности, то он, следовательно, должен начать течь с момента, когда покупатель узнал или должен был узнать о наличии права или притязания третьего лица на вещь (ст. 460 ГК РФ) или об изъятии третьим лицом этой вещи, т. е. о возникновении убытков от эвикции (ст. 461 ГК РФ).

Надо думать, что проблема «вечности гарантии» решается не через срок исковой давности по требованию покупателя к продавцу, а через задавнивание притязаний третьего лица или прекращение его права в связи с неиспользованием (в отношении сервитутов и т. п.). Если такое требование существовало в «спящем» режиме много лет и не было подвержено сроку давности или пресекательному сроку, то не должно задавниваться и требование об убытках, вызванных эвикцией.

Конечно, как было показано в гл. 2, требование третьего лица, направленное на эвикцию, может быть предъявлено и за пределами срока исковой давности. Следовательно, оно может быть с легкостью отражено покупателем. Однако если он тем не менее понесет убытки, не покрытые компенсацией судебных расходов в процессе с третьим лицом, покупатель вправе требовать возмещения таких расходов от продавца. Другое дело, что согласно изложенной точке зрения, поскольку эвикция не осуществилась, обосновываться такое требование будет положениями ст. 460 ГК РФ и общими правилами об ответственности за нарушение обязательств (гл. 25 ГК РФ). Поэтому в этом случае вопрос о «бессрочной гарантии» стоять не будет.