Fleyshits_E_A_Moment_perekhoda_prava_sobstvennosti_po_dogovoru_kupli-prodazhi_v_grazhdanskom_prave_krupneyshikh_inostrannykh_gosudar

Сравнение этих постановлений с вышеизложенными нор­мами французского права показывает, что ни во французском, ни в германском законодательстве заключение договора купли-продажи само по себе не делает покупателя собственником вещи, определенной в договоре родовыми признаками. Соб­ственность на вещь индивидуально определенную переходит по французскому праву в момент заключения договора; по германскому праву она переходит в этот же момент не только в тех случаях, когда покупатель в состоянии овладеть вещью без содействия продавца, но и в случаях установления в дого­воре срока передачи вещи, до наступления которого продавец обязан ее хранить. Если Wolff предупреждает: «не следует в каждом договоре продажи индивидуально определенной вещи, временно оставляемой у продавца, усматривать. .. мол­чаливо установленную обязанность продавца хранить В'ешь для покупателя»¹, то именно в этом смысле понимал Kohler договоры с установлением срока передачи покупателю индией-дуально определенной вещи. Да и сам Wolff указывает: «прямо выраженного соглашения сторон о титуле, на котором прода­вец продолжает владеть проданной вещью, не требуется, — достаточно, если отношение, в силу которого продавец сохра­няет непосредственное владение вещью, явствует из обстоя­тельств дела* ².

Думается, однако, что трудно не усмотреть из «обстоя­тельств дела» соглашения сторон о хранении вещи продавцом для покупателя в тех случаях, когда вещь подлежит передаче покупателю в установленный договором срок в соответствую­щем договору состоянии; следовательно, по всем договорам этого рода, заключаемым, разумеется, повседневно, право соб­ственности переходит на покупателя в момент заключения договора. Если область перехода права собственности solo •consensu во французском прав>е значительно у же, чем принято думать, то в германском траве она значительно шире, чем это представляется на первый взгляд.

Правда, германское пра-во не считает передачей вещи поку­пателю иручсние ее перевозчику для доставки покупателю по его указанию. Но и здесь достаточно, чтобы за погрузкой последовала передача покупателю выданной перевозчиком расписки или квитанции в принятии товара, к перевозке, для того, чтобы покупатель стал собственником товара: покупа­телю не передано владение вещью, но, на него перенесено

¹ Enneccerus-Wolff-Kipp. op. cit., S. 196, - Т а м ж е.

337

22 Зпк. 3017. Ученые труды, вып. IX.

'!*=

r соответствии с § 931 BOB право истребовать вещь от третьего лица. То же имеет место и при передаче покупателю товарораспорядительной бумаги. Практически различие между французским и германским законодательством в вопросе о мо­менте перехода на покупателя права собственности далеко не так резко, как об этом принято говорить.

К изложенному необходимо присоединить и следующее: ни во французском, ни в германском праве постановления о момен­те перехода права собственности с продавца на покупателя не носят характера принудительных, императивных норм. Перечис­ляя условия применения ст. П38 Code civil, Colin et Capitant отмечают: «Надо, чтобы соглашение сторон не исключило немедленного перехода, трава собственности. Нет сомнения в том, что стороны могут -решить, если пожелают, что право* собственности на проданную вещь перейдет к покупателю лишь в момент передачи вещи или в иной момент, следующий за заключением договора» *.

Практика таких соглашений весьма распространена, особенна соглашений об оставлении продавцом за собой права собствен­ности до момента уплаты покупателем покупной цены.

В Германии же ст. 455 Гражданского Уложения прямо пре­дусматривается оставление продавцом за собой права собствен­ности до момента уплаты покупателем покупной цены, и право собственности признается в таких случаях¹ перенесенным на покупателя под условием, которое при сомнении считается' суспенсивным. Оставление продавцом за собой права собствен­ности— явление, настолько распространенное в Германии, что в одном' из новейших комментариев к германскому Граждан­скому Уложению не признается добросовестным приобретателем такой покупатель, который не в состоянии доказать, что при заключении договора купли-продажи он потребовал от продавца доказательств приобретения последним вещи от лица, которое не удержало за собой права собственности до момента уплаты покупной цены'³.

Таким образом на практике и во Франции, и в Германии существенную роль в определении момента перехода права соб­ственности на покупателя играет соглашение сторон: стороны либо подчиняются общим нормам закона, либо относят переход права собственности по своему усмотрению на момент, отлич­ный от указанного в законе. Не должно ли это наводить на мысль о преимуществах в данном вопросе права англо-амери­канского?

Английский закон о продаже товаров 1893 года и Едино­образный закон о продаже Соединенных Штатов Северной Аме­рики предоставляют сторонам определение момента перехода-

_andr.

338

права собственности с продавца на покупателя. Единственное ограничение свободы усмотрения сторон, «естественное» огра­ничение, по выражению Colin et Capitant, заключается в том, что объект продажи должен быть индивидуализирован к мо­менту, на который стороны относят переход права собственно­сти. При этом Единообразный закон штатов США особо преду­сматривает, как указано выше, и перенесение по договору идеальной доли в праве собственности на вещь индивидуализи­рованную к моменту заключения договора или в установленный договором момент.

В случаях недостаточно ясно выраженного намерения сто­рон вступают в силу установленные законом презумпции — «правила толкования намерения сторон», как их называет и английский и американский закон: право собственности на вещь, индивидуально определенную в договоре, переходит с продавца на покупателя в момент заключения договора; право собствен­ности на вещь, определенную родовыми признаками, переходит на покупателя после того, как вещь «в состоянии, годном для сдачи, была безоговорочно предназначена для исполнения до­говора либо продавцом с согласия покупателя, либо покупа­телем с согласия продавца», иначе говоря, после того, как вещь обеими сторонами совместно индивидуализирована (Sale of Goodsact, S. 18, г. 1, v. 5 (1).

Если продаваемая индивидуально определенная вещь соглас­но договору должна быть приведена в состояние, пригодное для сдачи, или для определения цены должна быть взвешена, измерена, испытана либо подвергнута какой-нибудь иной техни­ческой операции, то собственность на такую пещь переходит на покупателя не в момент заключения договора, а в момент, когда выполнено соответствующее действие и покупатель о том извещен (ibid, r. 2).

«Вещь, переданная покупателю для одобрения или для покупки, возврата либо с другими подобными оговорками»', переходит в собственность покупателя после извещения им про­давца о состоявшемся одобрении или после совершения поку­пателем конклюдентного действия, выражающего одобрение. Таким действием признается удержание товара покупателем до истечения установленного договором или «разумного» срока для возврата товара (ibid, r. 4).

«Наконец, вещь, переданная перевозчику или иному зависи­мому держателю либо хранителю для передачи покупателю, считается переданной и перешедшей в собственность покупателя (ibid, r. 5 (2).

Действие всех изложенных правил в английском законе может быть, однако, изменено оставлением продавцом за собой права распоряжения вещью до момента наступления определен­ных условий, в частности до момента уплаты покупателем покупной цены. Такое оставление за собой права собственности

усматривается prima facil в погрузке товаров на судно по коно­саменту приказу продавца или его агента (Sale of Goods act, S. 19, r. 1).

Единообразный закон США воспроизводит эти постановле­ния, добавляя: «если собственность не должна была перейти к покупателю только вследствие формы коносамента, то счи­тается, что собственность продавца имеет единственным назна­чением обеспечить исполнение покупателем его обязательств по договору» Uniform Sates Act, S. 20 (2).

Понятно, что это последнее постановление, недостаточно ясное и отчетливое в своем цивилиетическом существе, должно было породить на практике многочисленные сомнения и трудности. Да и постановления английского закона об удержании про­давцом за' собой права 'собствентгости, можно думать, не без связи с «многозначностью» английского термина и - понятия «собственность» не нашли себе единообразного практического применения: в одних судебных решениях считается, что при нали­чии соответствующего соглашения продавец остается собствен­ником товара до установленного в договоре момента. Другие признают право собственности перешедшим на покупателя под суспенсивным условием. Третьи сохраняют за продавцом «lien» (право удержания) *.

Хотя постановления англо-американского права об удержании продавцом за собой права собственности и не представляются вполне удачными, все же нельзя не заметить, что в целом англо­американское законодательство закрепило те же по существу принципиальные положения о моменте перехода на покупателя права собственности, которые сложились во французском и германском гражданском праве путем толкования закона, его применения судами, очевидно, учитывавшими потребности обо­рота. Едва ли можно не признать этого заслугой англо-амери­канского права, пусть и английский, и американский законы о купле-продажи и грешат излишней казуистичностью, тяжело­весностью изложения и некоторым отсутствием ясности, при­сущей многим законам континентальной Европы, впитавшим в себя приемы римско-правовой систематики.

Ясно и просто те же принципиальные 'начала воплощены и в ст. ст. 66 и 67 ГК и соответствующих статьях ГК других союзных республик: право собственности на индивидуально опре­деленную вещь переходит на покупателя (на приобретателя по договору вообще) в момент заключения договора; право соб­ственности на вещь, определенную родовыми признаками, пере­ходит на покупателя в момент передачи ему вещи.

Передачей признается не только вручение вещи покупателю, но, поскольку из договора не вытекает иное, и сдача возчику или на почту вещи, проданной без. обязательства доставки, для

¹ Grossmann-Doerth, op, ctt,; S. 142.

340

отправления или пересылки ее по указанию покупателя, а равно и вручение покупателю или сдача на почту для пересылки по его указанию товаро-распорядителъного документа.

В условиях блокады Ленинграда во время Великой Отече­ственной войны возник вопрос: что означают слова закона «для отправления или пересылки по указанию покупателя»? С вос­становлением з-имой 1941 года сообщения с Ленинградом бла­годаря героическим трудам ленинградских государственных и общественных организаций и граждан поставщики по догово­рам, заключенным до нач'ала блокады, стали отгружать товары и Ленинград. Исправно доставлявшиеся почтой платежные тре­бования акцептовались покупателями, но товар вследствие транспортных затруднений в Ленинград не прибывал.

Государственный арбитраж при Ленинградском горисполкоме по иску покупателя о возвращении ему покупной цены, уплачен­ной за товар, не прибывший в Ленинград, признал, что отгрузка товара в блокированный неприятелем город не есть та передача вещи возчику для отправки по указанию покупателя, которая при отсутствии иных соглашений переносит на покупателя в силу ст. 67 ГК право собственности на товары. Отгрузка товаров в блокированный Ленинград не может считаться произведенной «в соответствии с указаниями покупателя», которых он, следует думать, не дал бы в условиях блокады', когда соответствующие договоры о внеленинградскими поставщиками 'не заключались и шансы на благополучную доставку товара в Ленинград были весьма невысоки. Отгружая товар в Ленинград в условиях бло­кады, продавец не переносит права собственности на покупа­теля, а следовательно, несет риск случайной гибели или иных случайных причин недоставки товара в Ленинград. Той же точки зрения — предполагаемой в договоре clasula rebus sic stantibus — придерживался ленинградский городской арбитраж в деле о взы­скании с ленинградского поставщика покупной цены товаров, отправленных им по почте в условиях блокады и не полученных покупателем.

Но ни Госарбитраж при Совнаркоме РСФСР, ни Госарбитраж при Совнаркоме СССР этой точки зрения не разделили и ука­зали, что пра'Во собственности на товар, поставляемый по дого­вору, с расчетом в форме акцепта платежных требований, пере­ходит на покупателя в момент учинения им этого акцепта.

Это был не новый в практике Госарбитража взгляд. Выска­зывался он и в юридической литературе *, внося осложнение и ряд неясностей в четкую систему отношений, установленную ст. 67 ГК.

На что же опирается взгляд, относящий переход права соб­ственности по договорам поста1вки с расчетом в форме акцепта

¹ См. Граве, Момент перехода права собственности по договору, «Советская юстиция», 1940, № 23-—24.

341

платежных требований не к одному из моментов, указанных в ст. ст. 66 и 67 ГК, а к моменту акцепта .платежного требо­вания?

В пользу этого взгляда приводятся два основных довода:

1. Положение об акцепте от 20 июня 1938 г., йе касаясь вопроса о моменте перехода на покупателя права собственно­ сти, предоставляет, однако, покупателю право использования товара лишь после акцепта платежного требования по тому же (товару. Между тем собственник не может быть лишен права использовать свою вещь. Следовательно, не имея права исполь­ зования товара до момента акцепта платежного требования, покупатель до этого момента 'не является и собственником товара.

2. В случае отказа покупателя от акцепта платежного тре­ бования товар — по тому же Положению об акцепте — остается на ответственном хранении у покупателя. Между тем собствен­ ник не может осуществлять ответственное хранение вещи, при­ надлежавшей ему на праве собственности. Следовательно, от­ грузка товара не сделала покупателя собственником товара (который не перешел в его собственность и после отгрузки вследствие отказа покупателя от акцепта).

Оба эти довода — плод недоразумения.

Прежде всего — где и когда установлено положение, в силу которого собственник не может быть по договору или по закону временно лишен права использования вещи, принадлежащей ему на праве собственности? Разве собственник-залогодатель не лишен в интересах залогодержателя права использования зало­женной вещи все время действия права залога? Разве собствен­ник-должник, на имущество которого обращено взыскание, не лишен права использования своей вещи все время состояния вещи в интересах взыскателя под арестом (ст. ст. 275, 282 ГПК)? Так почему же собственник-покупатель не может быть лишен в интересах продавца права использования купленного товара до момента акцепта платежного требования, который является первым из действий покупателя, направленных 'на оплату товара? Такое временное ограничение прав собственника вполне обосновано с точки зрения общих задач -системы расче­тов между социалистическими организациями, имеющей целью обеспечить и быстроту расчетов, и сохранность товаров в слу­чае отказа покупателя от их принятия и оплаты.

Далее, чем 'подтверждается мысль о том, что собственник не может быть ответственным хранителем собственной вещи? Разве хозорганы не становятся ответственными хранителями заложенных ими Госбанку товаров, принадлежащих им на праве собственности *? Разве ст. 92 ГК не предусматривает ответ-

¹ Речь идет о «собственности хозоргана» в принятом условном смысле; ясно, что собственником товаров, закладываемых государственным хозорга- яом, является государство. _v

342

•ственного хранения собственником заложенного им имущества, «оставляемого у должника»? Разве не передаются собствен­нику па ответственное хранение его вещи, описанные и аресто­ванные в порядке обращения взыскания на его имущество (ст. 280 ГПК)?

Наличие права собственности на вещь вполне совместимо с ответственным ее хранением в интересах другого лица — носи­теля определенного права на ту же вещь или права, определен­ным образом с этой вещью связанного. Но в данном случае пет и надобности говорить об этом: эту надобность устраняет юридическая сущность отказа от акцепта.

Каковы в самом деле законные основания для отказа от •окцепга? Положением об акцепте предусматриваются четыре таких основания: 1) .предъявление платежного требования на уже однажды оплаченный товар; 2) предъявление платежного •требования па товар, отгруженный с просрочкой, дающей поку­пателю право на отказ от принятия товара; 3) предъявление платежного требования на товар, не заказанный покупателем; 4) предъявление платежного требования на товар, прибывший ранее срока акцепта, осмотренный покупателем до истечения этого срока в установленном порядке и признанный им не под­лежащим принятию в соответствии со ст. 189 ГК и инструкцией Госарбитража, утвержденной СНК СССР 29 августа 1939 г.

Понятно, что в первом из 'перечисленных случаев акцепт платежного требования с последующей его оплатой означал бы неосновательное обогащение поставщика. Отказ от акцепта во втором случае — не что иное, как применение второго положе­ния ст. 121 ГК. Отказ же от акцепта в третьем и четвертом случаях представляет собой осуществление прав, предоставлен­ных покупателю ст. 189 ГК и названной выше инструкцией Госарбитража: покупатель отказывается от акцепта платежного требования потому, что он отказывается и от принятия соответ­ствующего товара; от -принятия же соответствующего товара он отказывается оттого, что продавец «предложил имущество, не соответствующее условиям договора» (ст. 189 ГК). Понятно, что право па тлкой отказ присвоено покупателю совершенно независимо от того, перешло ли на него право собственности н момент отгрузки товаров или даже на индивидуально опре­деленную вещь в момент заключения договора.

R том и другом случае осуществление покупателем предо­ставленного ему ст. 189 ГК п.раиа па отказ от принятия товара производит поворот возникшего в лице покупателя права соб­ственности: отказавшись от принятия товара, покупатель унич­тожил—с обратной силой до момента отгрузки товара или до момента самого заключения договора—эффект этого договора, состоявший в 'переходе права собственности на проданную по договору вещь. Следовательно, осуществляя ответственное хранение этой вещи покупатель хранит не свою, а чужую

.443

...... .„.i^i.i^ LUb-чСС IHAlU С JlpiJoUiM

соисгаенности хранителя на хранимую вещь, но в связи с отка­зом от акцепта об этой совместимости говорить не приходится. Таким образом основные доводы в пользу замены момента отгрузки товара моментом акцепта платежного требования в качестве момента перехода на покупателя права собственности по договорам поставки с расчетам в форме акцепта платежных требований неубедительны.

Но можно ли вообще предположить, что правила о расчет­ных отношениях между социалистическими организациями, на­правленные на установление 'максимальной четкости имуще­ственных связей, допускают "такую неустойчивость права соб­ственности социалистических организаций, какая возникала бы, если бы переход права собственности .на товар был связан с моментом акцепта платежного требования? Установив, что право покупателя на использование товара, которое, как только что сказано, ошибочно отождествляют с правом собственности на товар, возникает в момент акцепта платежного требования. Положение об акцепте тут же допускает использование товара ранее акцепта платежного требования и устанавливает в каче­стве единственного последствия такого использования отпадение гарава покупателя на отказ от акцепта. Очевидно, что покупа­тель использует в таких случаях свой товар, и очевидно, право ' собственности на этот товар только и могло перейти на покупа­теля в момент отгрузки товара.

Но если покупатель был неисправен в исполнении обяза­тельств по предшествующим договорам поставки и на его расчетном счете не оказывалось средств для своевременной '' оплаты акцептованных им платежных требований, то право использования, а следовательно, говорят, и право собственности по данному договору может не возникнуть и лице покупателя не только в момент отгрузки товара, но ив момент акцепта пла­тежного требования: в случае установления управляющим соот­ветствующим филиалом Госбанка для данного покупателя «ре­жима ответственного хранения» покупатель станет собстеенни-ком товара, прибывшего во время действия этого режима, лишь-после оплаты товара. Таким образом право собственности на товар якобы переходит в одних случаях в момент акцепта пла­тежного требования, в других — в момент отгрузки товара, в третьих — в момент его оплаты. И все это при отсутствии в Положении об акцепте самых слов «момент перехода соб­ственности», и только потому, что право использования товара произвольно отождествлено с правом собственности на товар, которое было сочтено немыслимым без права использования! Нельзя не заметить, что отнесение .перехода права собствен­ности на покупателя к моменту акцепта платежного требования создавало бы также чрезвычайную, нередко непреодолимую трудность в разрешении споров, связанных с вопросом о риске,

344

Ъедь чаще всего акцепт платежного требования осуществляется в период нахождения товара в пути. Поэтому п каждом случае происшедшей не по вине сторон гибели или порчи перевозимого товара для разрешения вопроса о том, кто несет риск этой порчи или гибели, приходилось бы прежде псето выяснять, n;i каком отрезке всего времени нахождения топарл п пути про­изошла его гибель или порча: до того момента, когда з месте назначения товара был произведен акцепт платежного требова­ния, или после этого момента. В первом случае риск гибели или порчи падал бы на продавца, во втором — на покупателя. Не трудно представить себе, как сложен, а чаще всего, вероятно, безрезультатен был бы процесс такого выяснения.

Резюмируя все только-что сказанное, надо, как нам кажется, признать: постановлениям Положения об акцепте, не упоминаю­щего о моменте перехода на покупателя права собственности, не следует приписывать значение норм, призванных определять этот момент. Назначение этих постановлений иное: обеспечить четкий и твердый порядок расчетов между социалистическими организациями и сохранность социалистической собственности,. Постановление о возникновении права покупателя на исполь­зование товара в момент акцепта платежного требования могло бы быть дополнено пояснением: «а не в момент оплаты послед­него», которая порождала право использования товара до издания постановления от 4 июня 1936 г., воспроизведенного в соответствующей части и Положением об акцепте от 20 июня 1938 г. До 1936 года интересы продавца обеспечивались предо­ставлением покупателю права использовать товар лишь после его оплаты. С 1936 года между моментом акцепта платежного требования и моментом его оплаты в интересах покупателя уста­новлен промежуток в 7 дней. Понятно, что полезность этого'про­межутка была бы сведена к нулю, если бы право покупателя на использование товара возникало лишь после оплаты последнего. Отсюда — возникновение этого права в момент акцепта пла­тежного требования как первого акта, направленного на оплату товара. Интересы же продавца обеспечены тем, что в случае использования товара ранее акцепта платежного требования покупатель уже не в праве отказаться от этого акцепта. По­скольку же акцепт еще не гарантия оплаты платежного требо­вания, или, иначе говоря, оплаты товара, покупатель, неисправ­ный в предшествующее время, распоряжением Управляющего филиалом Госбанка может быть лишен права использования товара до момента его оплаты. Продавцу присваивается в этом случае некоторое «спиритуализированное» право удержания, призванное стимулировать своевременную оплату товара поку­пателем. Понятно, чТо в интересах того же продавца на поку­пателя возлагается и ответственное хранение товара в случае отказа от акцепта платежного требования.

Перед нами система мероприятий, направленных на обеспе-

345-

чение четкости расчетных отношений и на сохранность социа­листической собственности. Но к вопросу о моменте перехода права собственности эти мероприятия не относятся. Этот вопрос, следует думать, разрешается для всего гражданского оборота ст. ст. 66 и 67 ГК'.

Но носят ли статьи 66 и 67 ГК императивный характер или, наоборот, допустимо отступающее от их содержания соглаше­ние о моменте перехода права собственности?

Редакция ст. 66 ГК представляется «индиферентной»: она настолько же в пользу императивного, насколько и в -пользу ди-спозитианого характера нормы, содержащейся в этой статье. Но ст. 67 проливает свет на принципиальную позицию законо­дателя; ею допускается отступление в договоре от некоторых положений закона, относящихся к моменту перехода права собственности, — передача товара возчику или сдача его на почту признается передачей покупателю самого товара, «по­скольку из договора не вытекает иное»- Следовательно, и право собственности переходит на покупателя в указанные моменты постольку, поскольку из договора не вытекает иное. Точно так же не только сдача на почту, но даже непосредственное вручение приобретателю товарораспорядительного документа юридически равносильные матери льной передаче товар.-], признаются таковой и переносят на покупателя право собствен­ности на товар лишь, «поскольку из договора не вытекает иное». Иначе говоря, по Гражданскому кодексу РСФСР прин­ципиально не исключается соглашение- сторон о моменте пере­хода права собственности. Если это так, то какое основание утверждать, что при отсутствии соответствующих указаний такое соглашение допустимо только в случаях и формах, преду­смотренных ст. 67 ГК ²?

Разумеется, практическая ценность соглашений о моменте перехода права собственности невелика ,а договорах между социалистическими организациями, расчеты между которыми урегулированы четкими постановлениями закона. Невелико -их значение и в договорах между гражданами, .заклю­чаемых в значительном большинстве случаев на условиях наличного расчета. Но такие соглашения могут сыграть немаловажную роль во внешнеторговых продажах СССР, и их допущение Гражданским кодексом, несомненно, является одной из его заслуг, как заслугой его является и соответствующая интересам оборота принципиальная позиция в вопросе о мо­менте перехода права собственности на покупателя вообще³.